Темь. В битве за истину

– Ну, ты даешь, Хухрон, – только и молвил Леха, спрятавшийся за широкую спину Вована.

Куст грозно взмахнул ручками-веточками, но пояснить свои взаимоотношения с земляным колдовством не успел. Черная туча наверху распалась на две половинки, словно разрезанная ножом подгнившая картофелина, и из нее к земле неторопливо стало снижаться нечто огненное и сыплющее искрами, словно подбитый паровоз, невесть как попавший на небеса.

– Вот теперь держитесь, – хладнокровно сказал Митромир, выволакивая на свет свою шпагу. – Кто-то из важняков прибыл.

Огненный шар по мере приближения к поляне вытягивался в конус, затем в пику, наконечник которой наливался зловещим багряным светом. За пикой, размеры которой поначалу невозможно было определить, тянулся шлейф черного дыма, точно у подбитого бомабрдировщика времен второй мировой войны. Но чем ближе был полыхающий багрянцем наконечник, тем яснее становилось, что размеры огненной пики были никак не меньше километра. И скорость ее нарастала.

– Чем отбивают кометы? – хладнокровно спросил Ант, поднимая свой меч.

В ответ Никитич чихнул. А затем фыркнул. И если до сего момента вся компания была на удивление спокойна, то после дедова фырканья ужас проник в ее ряды.

– Да то ж от нервиев я, – попытался было оправдаться домовой, но, встретив осуждающие взгляды, понурил головушку.

Словно в ответ на дедов фырк, в небесах полыхнуло, но уже не багровым, а белым пламенем. И наперерез полыхающей пике, словно два истребителя, пошли две стрелы – одна сияющая солнечным светом, другая – с вороным отливом. Летающий паровоз явно забеспокоился, завихлялся в небесах, но было поздно: обе стрелы ударили в багровый наконечник. Небеса словно разодрали пополам с оглушительным треском, из туч полосой проглянула неправдоподобная синева, а то, что было огненной пикой и одновременно летающим паровозом, огненным комком рухнуло на многострадальную поляну, содрогнув землю и осыпав ее тучей искр. А затем этот комок накрыла ажурная сеть, непонятно как сплетенная из белых и черных лучей.

– Мнится мне, чих и фырк я слышал знакомый, – в наступившей тишине молвил некто в багряном халате, вышедший из облака оседающих искр.

– Такожде знаком он и мне, – подтвердил идущий за ним хмурый незнакомец в черной хламиде.

Стоявшая до сих пор с открытыми ртами компания начала оттаивать.

– Да то ж Никитич, – начал было объяснять Леха, но, оглянувшись, деда не нашел.

– Никитич! – рявкнул было Вован, но вдруг замер и поднял корявый палец. – Тихо…

Теперь стал слышен удаляющийся хруст обламываемых кустов и веток.

– Я ща… – донесся слабый голос деда. – Тут у мну оказия приключилась… И покамлать не успел. После фырка.

– Понос, – голосом сварливой медсестры констатировала Весняна.

Громовой хохот осыпал остатки снега с близлежащих сосен.

– Со мной вы знакомы, – кратко представился багряный халат. – Радегаст я для непомнящих. А это – Велес.

– Тот самый? – ахнули Весняна с Вованом.

Велес гордо приосанился:

– Я в единственном числе, других нет, пора бы и знать, смертные.

– Это кто еще смертный… – задиристо начала было Весняна, но запнулась. – Вы лучше это… Разберитесь, кто собирался нас прихлопнуть.

Радегаст внимательно взглянул на нее, потом кивнул:

– Да, домовены долго живут, – и повернулся к лучевой клетке. – А эта тварь не из наших…

– И не из наших тоже, – немедленно отозвался Велес, рассматривая приникшее к земле существо.

Из-за переплетающихся и струящихся лучей на них смотрела злобная рептилья рожа с безобразными наростами на длинной морде. Один глаз у этого создания явно был подбит и заплыл, зато другой был цел, и щелевидный вертикальный зрачок пылал злобой. Там, где у нормальных ящериц должен быть нос, у этой была какая-то зеленоватая нашлепка, из которой непрестанно сочилась жидкость. Существо выглядело изрядно помятым, но отсвечивающая багровым чешуя, больше похожая на доспехи, изрядные когти на задних лапах и мощный хвост с острыми шипами свидетельствовали, что в рукопашной с ним лучше не связываться. А когда оно попыталось выпрямиться в световой клетке, оказалось, что роста в нем было не меньше двух метров. Клетка была низка, лучи прижгли короткий гребень на голове существа, оно яростно зашипело и вновь припало к земле, в любую секунду готовое к броску.

– Нет, я понимаю – Сардориус, – вслух размышлял Радегаст. – Тот еще демонишка, старый знакомый… Ушки, рожки, как положено. Хвост опять же приличный, без колючек всяких. Это один из ликов его. А этот? Крокодил-переросток. Велес, у Темных куча всякой нечисти, не встречал ли такого?

– Ты его силу мерял? – проворчал Велес. – Еще не известно, справились бы с ним я или Радегаст в одиночку. Да и сейчас клетку с усилием оба держим. У какого демона столько силы?

Радегаст пренебрежительно махнул рукой:

– Бог – да не справился бы? Ну, пусть не сразу… – признал он. – Повозиться бы пришлось.

– Если бы его сила вонзилась сюда и реализовалась, – сказал Митромир. – На десятки миль вокруг был бы выжженный лес. Да и нам пришлось бы несладко. Со всей нашей магией.

Оба бога помолчали, словно проверяя расчеты мага, и помрачнели, что означало: сказанное – правда.

– Ничего, глаз-то вы ему подбили, – ободряюще сказал Ант.

– Да и нос, похоже, тоже, – знающе кивнул Леха.

Существо злобно зашипело, забило хвостом и неожиданно изрекло:

– Нишего, мы ще пошмотрим, шемляне, што ш вами шделают. Обежьяны.

И элегантно выплюнуло пару зубов. А затем обидчиво отвернулось.

– О как, и зубы тоже, – залилась смехом Весняна.

Шипастый хвост от негодования побагровел.

– Не зли его, домовена, – вкрадчиво сказал Митромир. – Нам ведь надо узнать, из каких он краев, то есть миров, и кто его хозяин. И откуда тот хозяин знал о нашей миссии. Ведь Темные, как я понимаю, исключаются, – и он метнул взгляд на Велеса.

Скотий бог набычился. Но маг был прав, и гневной тирады от Велеса не последовало. Он лишь хмуро почесал затылок и предложил:

– Может, хвост ему отрезать, тогда скажет?

Хвост пренебрежительно шевельнулся.

– Наверняка у них хвосты отрастают, как у саламандр, – предположил Антон. – А если яйца ему того… чикнуть?

– Живодер, – моментально отреагировала Весняна.

– А ты пойди, проверь, есть они у него али нет, – хихикнул Радегаст.

– Я не бессмертен, как ты, – непочтительно огрызнулся Антон.

В кустах затрещало, и из них, наконец, вылез Никитич с вклокоченной бородой. Очевидно, дед слышал весь спор, потому что с ходу заявил:

– Не нашенский это. Совсем не из наших миров. А силушка у него была не своя, даденная кем-то. Может, и Чернобогом. С иномирными-то Темные якшались, Хухрик сказывал. Хропс-то чей? Вот то-то и оно. Слыхивал я, как раз Чернобог с ними симпатии водил.

Мудрые мысли спасли деда от неизбежных сочувствий по поводу его здоровья. Леха все-таки прошелся по поводу того, что понос прочищает мозги, но быстро заткнулся, поймав синий взгляд деда.

– Так кто же ты, ящер? – воззвал Радегаст. – Из чьих краев будешь?

Ящер угрюмо молчал, а его хвост выражал полное презрение.

– Эх, придется пытать, – воздохнул солнечный бог. – Не люблю я это дело, но во всех мирах так принято, ничего не попишешь.

– Начнем все-таки с хвоста, – кровожадно сказал Велес. – А затем я проведу его душу в самое мрачное место подземного мира. Если только у него душа есть…

– Это не шивилижованно, – проскрипел «крокодил». – Но даже так вы нишего не полушите. Мы ешть вышшие сушшества, нам не ведомы пороги боли.

– А вот это мы посмотрим, – заметил Велес и, протянув руку, послал черную ветвистую молнию, которая впилась в основание шипастого хвоста.

В месте удара молнии защитные пластинки панциря обуглились и почернели, но ящер даже не дрогнул. Вторым ударом Велес отсек пару шипов, но существо безмолствовало. Третьим ударом скотий бог, как и обещал, лишил оппонента трети хвоста. Обрубленный хвост, извиваясь, ввинтился в землю, словно скрываясь от позора.

– Хи, – презрительно сказал «крокодил». – Мои шородичи вождадут мне почешти за штоль шлавную шмерть. Можете режать на кушки.

Смотреть, как его пасть, мультяшно шевелясь, выплевывает шипящие звуки, было бы смешно, если бы не горящий злобой глаз. Да и второй стал уже появляться из-под опухоли. Ящер удивительно быстро восстанавливался. И даже из обрубка хвоста стал появляться острый кончик нового.

– Может, все-таки остановиться на варианте с яйцами? – задумчиво сказал Антон. – Хотя Весняне это и не нравится.

Домовена с удивлением воззрилась на него:

– Надо же, у Анта проклюнулось чувство юмора!

– А я не шутил, – мрачно заявил Антон. – Тебе ведь действительно это не нравится. Живодером обозвала…

И тут на передний фронт борьбы за раскрытие секретов противника выступил корявый куст по имени Хухрик.

– Ндяк, – весомо сказал он и ораторским жестом вскинул кверху лапку-веточку. – Хрюндель сей, ведомо мне, отнесен к хехлам и хадам, но квандучит по-шишиговски. А отхехлиться чендово может он знамо как. Базлаю чистомочно…

По поляне пронесся общий стон: «Хууухрик!». Куст внял гласу общества и перешел на разумный язык:

– Я это к тому, что сия бесхвостая ящерица в присухе сотрудничала с Темными. Видывал я таких в логове Темных, именуемом второй базой. Мир сих существ вдалеке от наших миров и совсем чужд нам. А именуют они себя рептилоидами и дикие совсем.

Ящер в клетке возмущенно хрюкнул.

– Ошень щенная информашия, – прошипел он. – Это хто дикий-то?..

Оставив без внимания выпад противника, Хухрик продолжал:

– А дикие – бо нас считают существами низшими, и то есть первый признак дикости тех, кто так считает.

Даже у богов открылись рты от такой неожиданной мудрости шишиги.

– Но самое главное – ведомо мне, как заставить рептилоида сего тайны раскрыть нам. А такого даже Темные не знают, и Чернобог не ведает, хотя и дружбу-вражду с ними ведет.

Здесь Хухрик решил взять театральную паузу, а рептилоид превратился в статую, символизирующую ожидание.

– Гребень! – провозгласил Хухрик и ткнул лапкой в направлении башки рептилоида, на которой неприметно возвышались холмики гребня.

Ящер вздрогнул всем телом, но попытался остаться невозмутимым.

– Срезать, что ли? – недоуменно спросил Велес. – Дак я щас…

– Нет! – гордо взмахнул веткой Хухрик. – Осквернить!

Рептилоид глухо и утробно зарычал. Народ по-прежнему непонятливо пялился на шишигу.

– Ты в деталях, милай, – ласково сказал Никитич. – Как осквернить-то? Плюнуть али еще что?

– Хуже, – ответствовал Хухрик. – Пописать на него. А поелику это самец, значит, писать должна женщина. Сквернее этого некуда. Так они считают. Оскорбление рода. И не отхехлиться ему никогда.

Яростный визг ящера, заметавшегося по световой клетке, перекрыл вопль Весняны, на которую немедленно уставилась вся компания:

– Вы что, ополоумели? Чтобы я? Да это… Да вы… – от возмущения домовена не находила слов.

– Ради пользы обчества, – успокоительно загудел Никитич.

«Да мы отвернемся», «Мы и подсматривать не будем», «Так это ж чисто символически», «Мы вас чем-нибудь накроем» – дружно вторил ему хор соратников. Согласно покрякивали даже боги.

– Никогда! – от вопля домовены с ближних многострадальных сосен посыпался уже не снег, а иголки. – А вдруг он мне что-нибудь откусит?

– Весняна, так тебе ж откусывать нечего, – возразил Леха.

– Ты что это имеешь в виду? – взвилась домовена.

– Так это… – смущенно сказал Леха. – Ты ж не мужик… Значит, и кусать нечего. В смысле откусывать. Я имею в виду…

– Опять яйца, что ли? – яростно спросила домовена. – Зато у меня есть ноги! И руки, которые пошлют стрелу в ваши глупые головы! – казалось, у нее из глаз сыплются зеленые искры. – И еще какая-то ящерица… рептилоид этот… блин, будет пялиться… у меня между ногами? Да врет все этот куст недоделанный!

– Действительно, Хухрик, – вступился за Весняну Ант, – а откуда ты секрет этот знаешь?

Хухрик потупился и смущенно молвил:

– Дак это… Мы ж, получается, дальние родственники… И размножаемся где-то как-то одинаково… Хотя, конечно, мы земноводные, а они непонятно кто.

Рептилоид возмущенно засвистел и зашипел, пока, наконец, смог произнести:

– Шволощь ты, а не рошвенник! Кушт ходячий, а не жемноводное!

– Будешь хамить – захехлю еще чендовее, – зловеще прошелестел шишига. – И ты знаешь, как. Лучше ответствуй.

– Так-так, – заинтересованно сказала Весняна. – Надеюсь, моя… э-э-э… природа… останется при этом неприкосновенной?

Радегаст смешливо хрюкнул, но, поймав жгучий взгляд домовены, осекся и закивал головой:

– Да, да, колись, чучело внеземное, иначе будет тебе хехл с присыпкой. И с изрядной присыпкой!

Вряд ли солнечный бог был в курсе интимных тайн рептилоидов – скорее всего, наугад попал в точку насчет присыпки, но существо в клетке, услышав о ней, обреченно взвыло, припало к земле и теперь являло собой образец покорности провинившегося воришки-чиновника перед более крупным, вальяжным и самодовольным вором-чиновником покрупнее – образец, знакомый каждому россиянину.

– Глаголь, – самодовольно сказал куст-коряга Хухрик.

И ящер начал каяться. Каялся он долго, с пришептыванием и присвистыванием, притоптыванием и подпрыгиванием, так что это был своего рода спектакль. Зрители заинтересованно внимали.

Выходило, что всю свару затеял Чернобог, запасшись некоторыми технологическими возможностями рептилоидов, с которыми он давно поддерживал контакты. Что самое интересное, Темные тоже видели надвигающуются на Землю Темь, но, как ни странно, этому не радовались и уж точно не были к ней причастны. Причина была в том, что вместе с наползанием Тьмы и проникновением магии в этот материнский мир Земли Темные теряли элитарное право на использование этой самой магии – пусть и наряду со Светлыми.

Получалось, что Темь размывала тысячелетиями установившийся мировой порядок и деление мироздания на темный и светлый лагеря.

Понятное дело, Темные подозревали в этом и рептилоидов, с которыми у них установились странные отношения терпеть не могущих друг друга союзников. Но ящеры клялись, возмущенно шипели и стучали о землю хвостами в том смысле, что они не причем. Они эту Темь сами пытались изучать для того, чтобы не допустить в свои миры, поскольку, по их мнению, та несла с собой дезорганизацию и разрушение, угрожающие упорядоченной и самой разумной во Вселенной кланово-родовой системе существования рептилоидов.

В доказательство ящеры предоставили Темным даже подавитель магии, хотя и в единственном экземпляре, поскольку сами не поняли, как его создали. Магию они не считали шарлатанством, как современные люди-физики, но полагали неким видом энергии, пытались ее объяснить, измерить и подчинить с помощью хитрых приборов. Однако после того, как разнесли в пыль пару астероидов вместе с проживавшими на них несколькими десятками ученых, оставили эту затею и довольствовались тем, что у них изредка что-либо получалось в этом туманном деле. А с Темными сотрудничали как раз потому, что надеялись выудить у них информацию о том, как же управлять этой непонятной и могущественной силой. Однако Темные, как полагали рептилоиды, не слишком спешили делиться своими магическими секретами.

Зато рептилоиды поднаторели в трансформации своих тел, используя присущие им от природы регенеративные способности, а также в воздействии на ментальные поля людей. Это позволяло им не только незаметно внедриться в человечество, но и зомбировать нужных личностей с тем, чтобы те реализовывали их цели. Хотя, по мнению ящеров, особого интереса для них Земля не представляла, поскольку была слишком холодной. В их родных мирах пустыня Сахара выглядела бы если не Крайним Севером, то местом ссылки – точно.

Интересовали рептилоидов лишь технологии, но здесь люди во многом так отстали от них, что надо было еще ждать и ждать, пока они додумаются до чего-нибудь необычного. В нетерпении отдельные рептилоидные особи, ничтоже сумняшеся (зрители спектакля аж подпрыгнули, услышав это выражение в шепелявой интерпретации ящера), пытались подтолкнуть технологическое развитие землян, вызвав так называемую научно-техническую революцию. Но особых благ это людям не принесло и лишь увеличило риск уничтожения планеты. А потому ренегаты (зрители опять подпрыгнули) были подвергнуты остракизму (Никитич икнул), присыплены (ящер в ужасе стукнул о землю куцым хвостом) и сосланы в черные дыры, откуда, как известно, возврата в эту вселенную нет.

– И рода предали пожору имена их, – торжественно возвестил рептилоид. – И жабыто шамо шушештвование ших ошобей навшегда.

– Ты давай ближе к теме, шепелявый, – нетерпеливо сказал Митромир. – Кто у вас там начальник? Сколько вас вообще и здесь, в этом мире, в частности? Зачем на нас напали? Каковы дальнейшие действия?

Вся поза рептилоида выражала вполне человеческое смущение. И даже гребень покраснел от стыда.

– Про нашалника могу шкажать, – произнес он. – А в ошталном… я проштой офишер, ешри на вашем яжыке. Штратегий не жнаю. И жовут нашего нашалника…

Тут рептилоид защелкал, зашипел и засвистел, вдобавок извиваясь всем телом. А потом, по-особому пристукнув хвостом, замер. И сказал:

– Вот. Это его великое имя.

Зрители обалдело открыли рты.

– Он что, издевается? – спросил неизвестно кого Митромир.

– Тазом пошевелить я еще смогу, – задумчиво почесал затылок Радегаст. – Но хвоста у меня нет. Если только… – он взглянул на Велеса.

– Но-но! – грозно сказал тот. – Если я скотий бог, то это не значит… э-э-э…

– Ну да, – ехидно ухмыльнулся Радегаст. – Значит, задница для астрала имеется, а вот с хвостом проблемы…

Велес нахмурился, и над его головой вмиг собрались темные тучки, готовые полыхнуть молнией. Но вдруг он неожиданно расхохотался:

– А хорошую штуку мы с тобой проделали, Радегаст, ха-ха! Подгадить всему астралу – на такое не всякий способен!

Солнечный бог облегченно рассмеялся, не отрицая сомнительное навозное авторство. В его планы вовсе не входило снова затевать битву с Велесом, держа на прицеле еще и этого шепелявого ящера.

– Как у вас все запущенно, боги, – сердито вмешалась Весняна. – Хвосты, задницы… Велес, вспомни-ка, не шла ли речь у Темных о каком-либо засекреченном генерале под рукой Чернобога. Так, чтобы имя шипело и трещало.

– Однако, – задумался Велес. – Был такой… Ну-ка, шепелявый, повтори, что сказал. Назови имя.

Рептилоид воспроизвел свои манипуляции со звуками, телом и хвостом.

– Жесть, – прокомментировал Леха. – Напоминает доклад ментовского сержанта своему полковнику.

– Не мешайте Велесу, – буркнул Митромир. – Он думу думает.

Велес как раз в это время додумал, поднатужился и выдал:

– Вспомнил. Ржакосрач.

Через несколько секунд изумленного молчания поляна огласилась заливистым хохотом всей компании.

Рептилоид побурел от негодования и возразил:

– Нежжа ишкажать великое имя! В мире этом отшталом жоветша он доштупно для ваш – Ржако Шправедливый!

– Так Ржако и Рзако? – уточнил Митромир.

Ящер почесал задней лапой живот и согласился с первым вариантом.

– Справедливый – это мы опустим для краткости, – резюмировал Велес. – Теперь я вспомнил: в кратком варианте он требовал называть себя Ржакострат, но пусть будет просто Ржако. Хвостами же и задом пусть в этом Сером мире президенты виляют, премьер-министры, депутаты и им подобные отверженные существа. А что насчет планов и народонаселения, ящер?

После неоднократных угроз страшной присыпкой из рептилоида удалось выудить численность ящериного населения: около 30 миллиардов в их мирах и всего несколько сот на Земле. Холодно здесь, пояснил рептилоид, потому вынуждены они ходить в термокостюмах, которые требуют регулярной дозарядки энергией, и дополнительной броне – он шевельнул пластинками на своем панцире. Да к тому же требуется регулярная вакцинация, чтобы защититься от множества злобных земных микробов и вирусов. А еще нужна энергия для трансформации в человеческое тело и поддержания его в этом состоянии, для телепатического внушения…

– Болшой шовет наш шшитает, что мы, жашранцы, очень дорого обходимша, – грустно резюмировал рептилоид.

– Кто-кто вы? – уточнила Весняна.

– Жашранцы, а што? – на всякий случай обиделся ящер.

– Засранцы? – едва сдерживаясь от смеха, переспросила домовена.

– Шами вы это шрово! – взвился рептилоид. – Хухрик, хоть ты объяшни им!

– Ага, про родственничка вспомнил, – злорадно проскрипел шишига. – Ладно… Это у него новые особенности дикции. После поражения, в битве небесной полученном. И отсутствия надлежащего числа зубов. Засланцы они. Так себя кличут. Засланные, чтобы на цивилизацию влиять.

– Ну, прямо шпиены какие, – ухмыльнулся в бороду Никитич. – Только, видать, не шибко у них получается, ежели с Темными пришлось стакнуться. А как же енто прибыл он к нам на поляну в образе копья молниеносного? Да еще укрывшись в вихре темном?

Образом копья – а заодно и транспортным средством – рептилоида одарил Чернобог, сотворивший для маскировки вихрь с воронкой и отвлекающими молниями, а рептилоиду вручил мощный энергетический заряд, который и должен был взорваться по прибытии на поляну, чтобы уничтожить всех там находящихся. Вмешательство двух богов, нейтрализовавших бомбу в ходе полета копья, предотвратило это событие, грозившее печальным окончанием путешествия.

– Зачем уничтожать-то? – возмутились в один голос путешественники.

Если бы у рептилоида были плечи, он наверняка ими пожал бы. А так – лишь постучал изрядно отросшим хвостом по земле и предположил, что Чернобог сам замыслил проникнуть в портал, и конкуренты ему были не нужны. Слышал ящер что-то такое в казармах второй базы.

– Не вяжется одно с другим, – покачал головой Радегаст. – Чернобог силен, ведомы ему другие пути в Раземелье, астральные. Портал – просто более короткий и безопасный путь. Сдается мне, не хотел Чернобог вас туда пускать. Но уничтожать-то зачем? Это же открытая война. Велес, ты что об этом знаешь?

– Не было речи у нас с Чернобогом об уничтожении сих искателей талисмана, – пожал плечами Велес. – И о том, чтобы не пускать – тоже не было. Моей задачей была разведка, наблюдение…

– Хороша разведка – чуть не прихлопнули возле пещеры, – пробурчал Леха.

– То была провокация, – невозмутимо ответствовал скотий бог, – чтобы силы ваши проверить. И вельми велики они оказались. А поелику магический баланс мира сего неотвратимо нарушен Темью, то демонишки наши и перестарались… Да шишига ваш, перебежчик, – он сердито покосился на Хухрика, – так приложил нас своей иномирной хренью, что половина демонов тех в полевом лазарете страдает, а другой половины мы и вовсе лишились, распылились оне. Поди-ка собери их теперь в астрале, да материализуй заново… Иные, так думаю, с перепугу и вовсе сбежали да схоронились в мирах дальних. Да еще артефакты ваши, – Велес поглядел на меч Анта. – Подземный наш демон Мундавул на что уж горы двигал, а теперь с раной своей незаживаемой, сим мечом нанесенной, обессилел, в отшельничество ушел, обет неподвижности дал. Лет через сто простой каменной глыбой станет. Маг наш Сардориус от конфуза такого вообще куда-то исчез в смущении великом. Так что это дискутируемая тема: кто кого чуть не прихлопнул, – неожиданным пассом завершил свою речь Велес.

На опустевшей поляне воцарилось озадаченное молчание. Но оно немедленно прервалось:

– Бу-бу-бу! – и на передний план выплыл лесной староста с головой, застрявшей в роге невиданного зверя.

Во время всей катавасии со смерчем и прочими бедствиями леший предусмотрительно прятался за спинами сражавшихся путешественников, со страху поглубже напяливая на башку рог, чтобы в случае чего сказать: «Я – не я и вообще ничего не видел». Потом, услышав, что дискуссия перешла в мирную фазу, пытался втихомолку злополучный рог стащить, но безуспешно. В результате ему пришлось явиться перед присутствующими не при полном параде, а в самом позорном виде.

– Не знал, что и у леших бывают рога, – ехидно молвил Радегаст.

– Бу-бу, – донеслось из недр рога.

– Сам дурак, – обиженно сказал солнечный бог и щелкнул пальцами.

Рог взвился в воздух, а вместе с ним, болтая волосатыми ногами, леший. Последовал отчаянный лешачий вопль, и староста, вылетев из рога, словно пробка из бутылки с шампанским, грохнулся на землю, ошеломленно тряся длинными ушами.

– Позвольте представить, – чинно сказал Никитич. – Местный хозяин, страж Увала.

– Хорош! – дружно сказали оба бога.

– И вам здрасьте, – просипел, приходя в себя, староста.

– Это он от непоняток, – заступился за сородича Вован. – Ща в себя придет и выдаст…

– И выдам! – прорезался голос у старосты. – Пока вы тут болтаете, Увал закроется!

– А он прав, – озабоченно сказал Радегаст. – Портал непредсказуем… Давайте-ка собирайте манатки и ныряйте в него. Паче конкурентов вокруг уже нет. С рептилоидом мы тут с Велесом сами разберемся.