Цикл Игры #1

– Ну рассказывай, – предложил я.

– Что рассказывать?

– Всё и рассказывай, то что видно невооружённым взглядом, я тебе и сам могу поведать. Хочешь начну?

Колян погрустнел и кивнул:

– Ну просвети, что ты там разглядел?

– Ну ладно, – я глотнул чая и посмотрел в окно. Дождик поутих и теперь плакал мелкой водяной взвесью. Набрякшая зелень, вспученная рифлёными следами трактора дорожная грязь, сизое небо без туч, делали эту деревенскую пастораль особенно унылой и грустной. – Ты пытаешься обустроиться в Косицах вот уже четвертый год. Ты создал здесь какие-никакие рабочие места, в сорока километрах отсюда у тебя есть некие строения, полуразрушенные и требующие долгого восстановления. Этот бывший колхозный механический цех ты называешь базой. Там у тебя стоят лесопильные станки и станок для оцилиндровки брёвен. Сейчас ты устанавливаешь туда четырёхсторонник для вагонки. Замкнутого цикла нет, все отходы от лесопильной деятельности куда-то вывозятся и вместо того чтобы приносить доход приносят только дополнительные не малые на круг расходы. Имеется также долгострой, это твой собственный дом с окнами, дверями и крышей, но без внутренней отделки, без отопления и без нормальной проводки, жить в нём по факту нельзя. Рядом с домом выкопан пруд и на берегу пруда стоит недостроенная баня, париться и мыться в ней тоже по факту нельзя. А ещё у тебя есть прораб, инженер, компаньон, или как лучше сказать, – я призадумался и нашел ёмкое по моёму мнению сравнение, – некий Сизиф, который, как ты мне сам недавно говорил, требует контроля, и вот этот Сизиф, пытается в одиночку закатить всё это твоё чудесное предприятие в гору. Фактически на этом твоём Сизифе замкнут весь цикл, и работа базы, и реализация, и развозка работников и т.д. и т.п. Второе имя твоего Сизифа, Белёк, это от «белки в колесе», но он у тебя мальчик, значит, Белёк. Откуда берётся прибыль, есть ли она вообще, ведает только этот твой Белёк, поскольку никакой, от слова, вообще, финансовой отчётности не предусмотрено. Ты корчишь из себя правильного инвестора и по итогу, вместо того чтобы прямо сейчас помогать своему Сизифу толкать неподъемное предприятие в гору успеха, которое, к слову сказать, может его ненароком придавить, ты сидишь здесь со мной, точишь лясы и слушаешь дождь.

– Но… – нахмурившись попытался братец что-то вставить.

Я поднял палец:

– Дай я продолжу, ты же сам меня попросил. В результате долгостроя и сопутствующих с этим всяческих перипетий, у тебя нешуточное напряжение в семье. И наконец, самое печальное это финансовая составляющая, – сделал паузу и пошёл снова подогревать воду для чая. Брат уткнувшись глазами в стол понуро молчал. Заварив себе новый пакетик, я продолжил:

– По моим оценкам ты вбухал во всё это, включая свой дом, Сизифа с базой, миллионов цать рублей. И помимо этого у тебя два кредитных автомобиля, миллионов на много рублей. Я ничего не упустил?

Брат заелозил на своём стуле, совсем уж посерел, и выдавил:

– Один кредитный автомобиль, Мерседес выплачен. Но Анатолий требует неустойку. И ещё, – брат замялся, не зная говорить или нет, потом все же решился и продолжил, – я у деда занял денег.

– Понятно, – я кивнул, – и сколько у деда?

– Миллион.

– А Толик сколько требует?

– Пять восемьсот.

На Коляныча было страшно смотреть, в какое-то мгновение мне показалось, что у него начинается нервный тик.

– А почему ты своего Сизифа Белька под жёсткий контроль не поставишь?

– Ну, вот, – затараторил брат, – оформлю документы и будем с ним разговаривать.

– А с Толиком, как?

– Продаю Мерседес за пять с копейками, и все деньги Толику.

– А где ты его продаешь?

– Ребята Сизифа, как ты его называешь, продают. Объявления развесили и на Авито и на авто.ру.

– Понятно, – я вскочил и нервно заходил по комнате. Что-то мне подсказывало, что вишенку на торте я ещё не увидел. – Ну и дальше? – я вопросительно посмотрел на брата, – это ведь ещё не всё, я прав?

…

После недолгих словопрений выяснились и вишенки, поскольку торт оказался большим, практически свадебным, то и вишенок на нём обнаружилось несколько.

Общих долгов у братика образовалось миллионов на цать с половиной. В активе полу-ликвидный Мерседес, с наверное самым большим пробегом, из всех тех подобных Мерседесов, что я посмотрел на Авито и на «авто.ру». Как брат умудрился так «махнуть не глядя» и купить в кредит этот автомобиль история умалчивает.

Далее.

Колян практически выпрашивал у своего инженера-разводилы деньги на своевременное погашение кредитов, поскольку никакой информации, о временных параметрах движения средств, размере этих самых средств, находящихся в распоряжении Сизифа, в реальном времени брат не имел. Сизиф замкнул на себя все рабочие связи и всех нужных людей, необходимых для функционирования базы, и Николая к взаимодействию с этими людьми допускать не стремился. Помимо этого Белёк, не будь дураком, открыл на свое имя ИП и теперь просто арендовал у брата некую площадь под свою бурную деятельность. Иными словами, втянув брата в весь этот блудняк, хитрый хохел построил себе тихим сапом собственное дело и понятным образом жил всё это время за счёт якобы совместных с братиком доходов этого чудесного бизнеса в кавычках. Ни в чём себе не отказывая, Белёк менял автомобили, плевал в потолок, не влезая в долги, постоянно на телефонах и бесконечных делах к коим мой братец, как уже было замечено, вежливо не допускался. Еще и, ко всему прочему, этот находчивый паренёк придвинул до щедро финансируемой братом кормушки свою милую женушку, сделав её бухгалтером своего ИП.

Ну и наконец, как оказалось, документы на базу висели в воздухе. То есть, помимо того, что коммерческая деятельность незаконно осуществлялась на землях сельхоз-назначения, но и колхоз, коему и принадлежали до недавнего времени эти строения, разорился и судя по всему в нынешний момент проходил процедуру банкротства.

Куда кривая выведет, и перейдет ли договор купли-продажи в фактическую собственность брата, знали наверное только судебные приставы.

Были и ещё вишенки поменьше – купленные братом заблаговременно кухня, котёл для дома, биосептик и еще много чего другого, ценного и дорогого, хранившегося у Сизифа где-то в закромах. Где именно находятся эти закрома брат имел представление смутное, но убеждал меня и себя, что Сизиф предоставит искомое добро по-первому его требованию.

Ну и в заключение, тот самый сруб, тире баня, по словам Николая, если он не заберёт его до первого числа июня месяца, то Толик, известный в узких кругах, как успешный юрист, имеет полное право по договору присвоить его себе.

Вот такая вырисовывалась картина маслом!

11 ОДИН НА СЦЕНЕ

– Ну что, твой братишка-лгунишка тебя предал?! – Человек в зеркале щурит глаза и хитро ухмыляется.

Я с удивлением рассматриваю очень похожего на меня, незнакомца. Такая же борода, лицо, вот только глаза другие, колкие, со странной желтизной в белках. Он что, болен желтухой?

Я почему-то уверен, что в зеркале не моё отражение, в зеркале моё альтер эго. Мой тёмный двойник, последнее время активно шепчущий мне в левое ухо всяческие непотребности.

– Твоему братику, чтобы выбраться из той трясины в которой он барахтается и медленно тонет, просто необходим твой свежий взгляд со стороны! – не унимается человек в зеркале. – Вместо того, чтобы с твоей помощью, провести незаметный аудит и если потребуется вывести этого хохеля Белька на чистую воду, он тебя посылает подальше, и делает это, заметь, за твои же деньги! – незнакомец скалится. – Ты ему поверил и помог, рассорился из-за этого с женой, потратил маменькины средства на покупку ненужного тебе участка и ненужных тебе строительных материалов! А были ли они вообще эти стройматериалы, или эти умные парни просто заткнули ими горящую финансовую дыру, а у тебя как у лоха последнего просто отжали шестьсот тыщщщ рррр! Теперь ты остался без последних штанов, – нагнетает мой собеседник, – тебя выгоняет из дома жена! А маменька твоя? Как она будет существовать на одну пенсию? Одному твоему Богу только известно, – отражение в зеркале ухмыляется и показывает сизый язык.

– Ты, нищий голодранец! – подводит итог мой тёмный двойник и в заключение спрашивает:

– Я ничего не забыл?

Какое-то время человек в зеркале молчит и грустно смотрит на меня желтушными глазами.

Я киваю, ответить мне нечего – доводы моего альтер эгоистичного собеседника кажутся мне вполне убедительными.

– Зато Белёк якобы обиделся, – вновь басит двойник. – Он сказал, что с тобой никто работать не будет, хотя кроме него, ты ни с кем и не работал, и хи́тренько так, застопорил электричество на участок. А твой воцерковлённый, в кавычках, Коляныч получил в пользование почти на полгода халявные деньги. Кстати, а что ты сделал этому Сизифу? – интересуется мой двойник.

– Попросил неустойку, как прописано в договоре. – отвечаю я.

– Зачем ты её попросил?

– Я не верил, что стройматериалы вообще существуют, его репутация скачет впереди него вонючим козлом, ну и простимулировать его решил.

– И когда же ты попросил у него неустойку?

– После того, как он держа меня в неведении, нарушил сроки по обеим договорам.

– Ты официально отправил ему письменное уведомление, как прописано в договоре?

– Нет. – Я пожал плечами, – на словах, в Ватсапп написал.

– То есть по факту, ты у него никакой неустойки не просил?

– Ну по факту, получается что нет.

Мой собеседник щурится, злорадно улыбается и выдает:

– Давай твоему Коляну дом спалим!

…

Я просыпаюсь в холодном поту, и некоторое время не могу сообразить, где нахожусь.

Через несколько мгновений, в голове проясняется, я осознаю себя находящимся в Питерской квартире. Встаю с кровати и плетусь через туалет заваривать кофе.

Какой неприятный сон. Честно говоря мыслей как-то навредить Николаю у меня до этого момента не возникало. Пусть сам справляется, так как считает нужным.

Мы с ним попробовали совместно поработать, я действительно повёлся на его мифический сруб. Перевел на ИП его инженера деньги на стройматериалы. Я искренне решил помочь брату, купил под сруб-баню на букву «Г», которую в спешном порядке якобы необходимо было до определённого срока забрать у юриста Толика, землю. В замечательном месте в деревне Кастрюля, на возвышенности, на живописном берегу не маленького такого озера, с растущими по краю участка размашистыми кустами орешника в придачу.

Почти месяц мы с Николаем разрабатывали проект. Проект мы, с лёгкой руки брата, окрестили просто – проект «Лебяжье».

Белёк, под патронажем Коляныча, озаботился скорейшим подключением электричества и заверил меня лично, что этот вопрос ему как два пальца, быстро и сердито.

Замысел был прост – перевозим в начале июня месяца, на купленный мной ликвидный участок, сруб Толика. Сруб большой, почти маленькая усадьба из него получается. Снабжаем строение окнами и крышей и, в случае необходимости, выставляем на продажу. Мои вложения окупаются с лихвой, поскольку стоимость участка с уже готовым под отделку строением повышается многократно. В общем, проект был нами в устной форме заверен и утверждён.

Однажды Колян, с расширенными глазами, притащил бумажки, исписанные корявым почерком Белька. На бумажках значились необходимые для заливки фундамента стройматериалы и крыша в металлочерепице с комплектующими, почти на 387 квадратных метров. Кстати говоря, на Г-образный сруб Толяна, по нашему проекту, такая большая крыша и не нужна была, к сожалению, я это только потом посчитал, от силы, метров 260 квадратных необходимо было употребить на искомую двускатную кровлю.

Ну да ладно. Я верил Коляну безоговорочно и повёлся на каракули Сизифа.

…

Все эти стройматериалы стоили без малого 600000₽, и по словам Коляна, поскольку Белёк обладает нужными в нашем деле связями, надлежит это всё прикупить сразу и не глядя, не отходя от кассы, оплатив предварительно в полном объеме, дабы цена всего этого хозяйства оказалась дешевле аж на 30%.

В результате, я, испытывая нешуточные сомнения, испросив у батюшки Владимира благословения, перекрестился и перевёл таки Бельку эти деньги.

На следующее утро я проснулся с чувством, наверное похожим на переживания трансвестита после операции, понял что совершил ошибку, но изменить что-либо уже не в силах, причиндалы уже отрезали и утилизировали.

600 тысяч на землю и 600 тысяч на стройматериалы уже были потрачены. В это же время, растущие как на дрожжах, проценты в банках по вкладам от населения, катились мимо меня уходящим в даль поездом упущенных возможностей, набитым под завязку моими счастливыми соплеменниками, в отличие от меня скудоумного, не поведшихся на уловки своих хитрых родственников, прощелыг..

На простой вопрос самому себе – как можно было приобрести что-либо не видя это что-то собственными глазами, не щупая руками, и даже не зная того где это самое искомое для меня приобретут и как это что-либо выглядит на самом деле? Я ответа не находил. Осознание того, что я скорее всего, несмотря на весь свой коммерческий опыт, совершил банальнейшую глупость просто жрало меня поедом изнутри.

Зачем Николаю нужна была вся эта Бендерская комбинация? Ведь он получается вместе с хохелом Сизифом врал мне в глаза неоднократно, хотя мог бы попросту взять у меня в долг и я бы, Бог свидетель, искренне желая ему помочь, дал бы эти деньги, и всё было бы по-чесному, без вранья и мошенничества.

Потом, спустя некоторое время, я как-то подуспокоился и сам себя убедил в не плохом начале нашей с Коляном совместной деятельности. Всё было замечательно до утра 10 мая.

В это день Николай, по собственной инициативе, привез меня на участок. Там уже находился нетерпеливый Белёк со работниками, мы походили с умным видом, порядили где и откуда начинать создавать фундамент. На мой вопрос, когда процесс запустится в полную силу, получил недвусмысленный ответ, что завтра утром мол и начнём!

По итогу всего этого театрального действа, я ощущая себя почти счастливым человеком, с чувством выполненного долга, уехал в Финляндию. По дороге к финскому дому, меня и настигла неприятная новость. Колян, благополучно запудрив «лоху», в моём лице, мозги и проводив в дальний путь, решил сруб отменить и никакого фундамента не заливать, мотивируя это тем, что на участке нет электричества, да и вообще сруб слишком большой, посему связываться с ним не стоит, будем мол строить несколько маленьких банных домиков и…

Кофе на плите убежал и брызгами обжёг мне руку. Я тихо выругался, и покачал головой.

Недосказанность между мной и Коляном переросла в настоящую проблему. Он ведь так и не соизволил приехать ко мне на нормальную мужскую беседу, мы ведь не чужие люди. Была одна краткая встреча. Он отверг все мои предложения по дальнейшему сотрудничеству и без обиняков сказал, что со мной никто работать не хочет, мол я как добрый и злой полицейский на допросе, веду себя непонятным для людей образом, будто два человека в одном мне уживаются, потом выписал мне долговую расписку на 600000₽, со сроком погашения до нового года.

Николай вёл себя неестественно и как будто хотел побыстрее закончить этот докучливый для него разговор. Наличие стройматериалов он безусловно подтвердил, утверждая, что он сам до этого воочию лицезрел отчетность по переводам денежных средств за эти искомые стройматериалы. Сказал, что раз уж так сложилась ситуация, он так и быть возьмёт их на реализацию и будет продавать. Это же самое фактически задокументировал и примчавшийся в Питер его, инженер в кавычках, Белёк, уведомив нас с Николаем, что стройматериалы уже на базе и их можно забирать. Я уже не говорю о том, что за некоторое время до этой знаменательной встречи, Белёк убеждал меня по телефону в том, что его водитель уже едет с грузом, что он уже всё что нужно благополучно забрал и отзвонился ему по дороге на базу и мол ночью, в неурочное время, они преодолевая сложности непогоды и усталость после долгого трудового дня, эти самые мои, свет клином на них сошелся, строй-Ё-материалы разгружали в поте своих утомлённых лиц. Также, без зазрения совести, Белёк тут-же заявил мне, что теперь время пошло, и он считает своим непосредственным долгом брать с меня какие-то несметные тыщи за каждый день хранения…

Даже в тот момент, находясь на этих странных переговорах, я верил своему младшему брату Николаю, с которым мы вместе читали молитвы и готовились к причастию, человеку, которого я искренне считал немного ни мало, своим духовным братом и, чесно говоря, в том, что стройматериалы действительно присутствуют в полном объеме у этого моего родственника на базе я не сомневался ни на мгновение.

Потому что, в противном случае, получалась и вовсе, для моего понимания в тот момент, непредставимая картина.

Выходило, что под личиной моего воцерковлённого брата скрывается двуличная тварь, для которой православные каноны и благодать Коси́ц лишь прикрытие, а благословения батюшки Владимира всего-лишь пустой звук…

В общем, не долго думая, повертев расписку Коляныча в руках, я в свою очередь уничтожил все договора с Бельком, и мы разошлись по разные стороны ринга и больше не созванивались.

Была ещё мимолетная встреча на пару слов в театре. Но я о ней даже не вспоминаю. Единственное, что сказал мне тогда Колян – позвонить батюшке Владимиру.

«Может он прав?» – подумал я, пригубив ароматный кофе. – «Может действительно настала пора поговорить с духовником?»

12

Михаил..

Я поежился. В утреннем, ещё не до конца пробудившемся от морозной ночи просторном храме, я почувствовал промозглость и даже сырость. Мы приехали раньше времени, наверное поторопились, но дома, в четырёх стенах замкнутого пространства тесной квартиры было уже не усидеть. Хотелось что-то делать и куда-то спешить. Накрытая тканью высокая скамейка, своего рода постамент для гроба, уже находилась в центре храма и пока пустовала. Незнакомые мне люди бродили и стояли слушая батюшку проводившего панихиду. Огромный, тусклой позолоты крест за спиной священника нависал над этим небольшим столпотворением, и храм множеством глаз – ликов святых словно исподволь наблюдал за суетными людьми, впитывая их эмоции и забирая их скорбь.

«Храм делает свое дело и излечивает души» – подумал я. – «И кто бы что не говорил, православная, великая метакультура, пропитана вечным добром и неизбывным светом. По-другому и быть не может!»

В это искренне хотелось верить, особенно мне, особенно в последнее время. К сожалению, я уже не мог ездить в Коси́цы, батюшка Владимир при последнем нашем общении дал мне недвусмысленно понять, что приезжать мне пока не надобно. Да и судя по доходившим до меня слухам, мой брат Николай, рассказывал всем, что я неадекватный, чуть ли не сумасшедший человек, и со мной никаких дел иметь нельзя, что я обидел его малолетнего сына Леонида, и толкнул его беременную жену, Катерину. Батюшка Владимир, советовал подождать и не горячиться, не встречаться с братом до поры, хотя честно признаюсь я сам настаивал на этой встрече. Хотелось всё таки поговорить с Николаем без обиняков, побеседовать неспешно о том что всё-таки произошло, и задать ему всего один тревожащий меня вопрос – а были ли стройматериалы?

«А был ли мальчик?» – шутка смеха, хотя сейчас мне вовсе не до шуток.

Может быть, Коля сможет мне предоставить некие свидетельства, пусть даже косвенные, что эти самые клятые материалы действительно присутствовали физически, а не только в моём воспалённом воображении. Я конечно в это не верил. Хотя в глубине души и очень надеялся, что всё же я ошибаюсь, и Бог своими неисповедимыми путями так управит, что наши с братом даже окончательно зашедшие в тупик отношения смогут как-то наладиться. Поэтому и настаивал, заручившись поддержкой деда Михаила, отца Коли, на нашей с Николаем, под патронажем самого деда Михаила, встрече. Хотя, эта встреча, честно признаться, была изначально анонсирована самим же Михаилом. Он очень хотел добиться нашего с братом премирения. Но этот разговор так и не состоялся. Коля пару раз сначала соглашался потом уворачивался и отказывался. И надо отдать должное Михаилу, узнав о наших с Колей разногласиях, он очень захотел докопаться до истины в этом запутанном по его мнению деле и принудил меня на откровенность, в итоге каюсь, я всё ему практически и рассказал. Также я поведал ему о том, что, по-моему мнению, Николая надо просто спасать и тянуть дальше некуда, поскольку этот хохел инженер, словно имеет на него некое гипнотическое воздействие и вот уже несколько лет просто выдаивает бедного Колю до исподнего. Я говорил Михаилу, что если посмотреть на ситуацию «с высоты птичьего полёта», то ту череду глупостей проделанных Николаем Изидовым, за эти годы его плотного общения с Бельком, нормальный человек в здравом уме и твердой памяти просто не смог бы сделать. Просрать больше двадцати миллионов рублей и при этом иметь недостроенный дом, построенный по рисунку на коленке Белька, с нарушением элементарных норм, без надлежащего инженерного проекта и продолжать при этом терять деньги, залезая в долги и выплачивая кредиты, и с упорством идиота и дальше вкладывая средства, с величайшим трудом наскребая их по сусекам, в фактически бизнес другого человека, созданный этим пронырлевым хитрецом на твоем же собственном горбу, это надо умудриться и очень даже постараться. Наверное, для достижения такой цели необходимо стать королем среди дураков, чтобы в итоге добиться такого антирекорда собственной глупости.

Последнее время мы с Мишей много общались, и даже ходили вдвоём в театр. Он стал мне как друг. Невзирая на разницу в возрасте, дед Михаил рассказывал мне о своей молодости и собственных достижениях. Я узнал о том, что он оказывается в бытность студентом разработал своего рода пылесборник, но не пылесос, а именно устранитель пыли из воздуха, и в последствие подобную разработку действительно кто-то успешно реализовал, но к сожалению, это оказался не он, не Михаил. Также дед вспоминал с толикой горечи, что как-то предложил сделать в двигателе внутреннего сгорания некую математическую последовательность регламентирующую частоту и моменты воспламенения свечей. Именно такая система под названием бортовой компьютер и присутствует сейчас практически в каждом автомобиле, работающем на ископаемом топливе. Но тогда, в период существования великого Советского Союза, к предложению молодого инженера Михаила никто так и не прислушался.

В то же время, его заразительное позитивное отношение к жизни всегда неизменно улучшало мне настроение.

…

Сразу после Нового Года, Коля рассчитался с долгом и перевёл мне те самые 600 тысяч рублей, за якобы приобретённые Бельком строительные материалы. У меня осталась только ненужная никому земля…

И всё бы ничего.

И признаюсь, меня отпустило.

Когда Николай позвонил мне 31 декабря, я понял, что больше не злюсь на брата.

Наверное, я даже его простил… Коля Изидов успел погасить долг до наступления Рождества.

Теперь, дед Михаил, человечище ушёл, не попрощавшись, прямо на Рождество, находясь в бане со старыми и настоящими друзьями. И этот постамент посреди храма предназначен для него. У меня на глаза навернулись слезы. Я посмотрел вверх, под куполом храма играли в прятки лучики света. Я поискал глазами Михаила, его нигде не было видно.

…

Я почувствовал деда за моим правым плечом. Накрытый невзрачным сукном постамент уже не пустовал и белый гроб с лежащим в нём, будто превращенным в искусственную куклу телом моего друга подразумевал почтение и даже поклонение к процедуре перехода, к таинству закономерного прекращения существования бренного тела. Хотя сам переход уже состоялся и человек не присутствует больше в нашем физическом мире, но он видит и слышит нас, и он сейчас находится здесь, в этом самом храме.

Дед Михаил за моим правым плечом едва слышно шелестел губами. Он прощался с находившимися в храме людьми и что-то напутствовал мне на ухо. Я не мог разобрать его слов, но общий смысл постепенно начал до меня доходить. Дед сожалел, что он что-то не успел, что-то важное, он сетовал на конфликты между сыновьями, между братьями… наши размолвки его огорчали. Дед требовал примирения. А ещё он очень переживал за бабушку, мать Николая и Евгения и свою любимую супругу.

Я вдруг ощутил, что Михаил уже переместился и сейчас находится подле неё, пытается подхватить капельки её слёз и высушить её горестные очи своими поцелуями.

Может мне это всё почудилось? И ведь немудрено, если верить мнению моего братика Коляныча, я ведь неадекватный, чуть ли не шизоид, обижающий малолетних детей. А для шизоида вполне нормально беседовать с мертвецами и чувствовать их присутствие.

…

И снова демон Алкоголь неспешно возносит меня на буераки американских горок пьяного безумия. Я это чувствовал и отслеживал, и пока, как мне казалось с превеликой лёгкостью, удерживал себя в надлежащих рамках. На данный момент, мы находились в квартире деда Михаила и разговаривали не о чём. Мы – это я, моя матушка, Евгеша, Колян и ещё один близкий родственник из далека. Хороший и крепко стоящий на ногах человек, забияка по жизни, но видимо вовремя уловивший тот самый момент житейской мудрости, когда наконец, начинаешь всеми фибрами чувствовать ту самую незримую грань между правдой и ложью, между добром и злом, и впоследствии наука вовремя делать правильный выбор, уже становится твоим вторым естеством и указывает верный путь. Этот человек, Борис, вызывал у меня только добрые чувства. Хотя поначалу он показался мне высокомерным и даже заносчивым, но пообщавшись с ним краткое время, я изменил своё мнение. Этот человек не говорил ненужных слов. В нашем сюрреалистическом мире суррогатного социума это дорогого стоит.