скачать книгу бесплатно
Пройдя пару метров, он внезапно остановился.
– Нет, археологические раскопки не покатят. Экспедиция привлечет слишком много внимания, а фанфары нам не нужны. Пробей лицензию на добычу гранита.
Усталые изыскатели подошли к «Москвичу». Кузьмич сидел на складном стульчике возле лунки. На голубом льду лежало несколько замерзших рыбешек и одна крупная рыба.
– Ленок, килограмма на три потянет, – гордо произнес пенсионер, подняв рыбину.
– Кузьмич, заводите агрегат, – прервал рыбалку директор. – Штурман, проложи кратчайший курс на Читу, миссия нашей географической экспедиции выполнена.
Глава 5. Ювелирный кудесник
Директора знобило и у него першило в горле. «Кажется, простыл, – подумал он и взглянул на часы: пять вечера, – Все, хватит торчать на работе, пойду домой, зайду в аптеку, приму лекарство и в койку».
Меркурий сложил листы в стопку и убрал бумаги в сейф.
– Треень, трееень… – зазвонил телефон.
Анатолийский снял трубку и услышал радостный голос Пиханова:
– Хорошо, что я вас застал, Меркурий Сократович.
– Что у тебя?
– Суперпредложение из Таджикистана.
– Три вагона урюка?
– Да нет, это по вашим интересам. Приходите в гостиницу «Забайкалье», номер триста четыре.
Через четверть часа Меркурий преподнес шоколадку дежурной на этаже и постучал в 304 номер.
– Входите! – рявкнул голос Пиханова.
В одноместном номере неприятно пахло дихлофосом – по-видимому недавно в гостинице травили тараканов. Олег вальяжно расположился в кресле, постоялец гостиницы скромно сидел на кровати. На прикроватной тумбочке, покрытой газетой «Советский спорт», стояла непочатая бутылка «Столичной». Вокруг бутылки симметрично расположились вскрытые банки шпрот, маринованных огурчиков и колбасного фарша. Порезанный хлеб возвышался горкой на краю тумбочки, как ступенчатая пирамида народа майя. Сервировка заканчивалась двумя чайными кружками и маленьким, чуть больше наперстка, серебряным стаканчиком.
Постоялец – приятный чистый старичок славянской национальности, представился:
– Владислав Данилович Благовещенский, ювелир из Душанбе.
– Анатолийский, – хмуро буркнул директор, увидев бутылку.
Старичок пожал горячую руку, приметив покрасневшие глаза Меркурия.
– Как ваше здоровье, уважаемый начальник?
В сочувственном голосе ювелира звучал среднеазиатский акцент.
– Не важное, по-моему, простыл. Давайте просто поговорим и обойдёмся без водки.
– Можно и просто, милейший.
Олег заёрзал на стуле.
– Тут без пузыря не обойтись. Особый случай. Расскажите, Владислав Данилович, о своей передряге.
– Уважаемому начальнику не до разговоров, лечиться надо.
Олег вскочил.
– Я сгоняю за лекарством, а вы пока почирикайте.
– Так, что у вас случилось? – спросил Меркурий, когда Пиханов умчался из номера.
– Грустная история, типичная для Средней Азии, – вздохнул старичок. – Меня с мамой эвакуировали в октябре сорок первого из Москвы в Сталинабад. Так тогда назывался Душанбе. Мама работала на шелкоткацкой фабрике, оборудование которой тоже было эвакуировано из Москвы. В двенадцать лет, когда пришло извещение о гибели папы на фронте, я пришел на фабрику. Сначала на вспомогательные работы, а через год освоил станок, на котором производился парашютный шелк. Работали до изнеможения, по двенадцать часов. В сорок четвертом у меня выявили тяжелое заболевание и отправили в санаторий Ходжа-Обигарм, находящийся в Гиссарской долине. Там познакомился с усто Худодом – мастером по резке камней. Он и дал мне первые навыки художественного промысла. А после войны я выучился на ювелира.
Благовещенский поднял серебряный стаканчик и закрыл глаза. Меркурий терпеливо ждал, когда у собеседника схлынут воспоминания. «Не так уж он и стар – шестьдесят два года, – высчитал он возраст ювелира, – но выглядит на все восемьдесят».
– О событиях в Таджикистане вы, конечно, слышали и я не буду о них рассказывать, – встряхнулся Благовещенский. – Когда начались беспорядки, я был по делам в Ташкенте – выполнял заказ одного важного узбека. Это меня и спасло. Вернулся в Душанбе после погромов. Мой дом разграбили и сожгли; супругу, с которой я прожил тридцать девять лет, зарезали… На пожарище я нашел только нескольких инструментов: шрабкугелей, бокорезов, метчиков… и одну вещицу, которую я сделал для жены.
Ювелир вынул из сумки небольшой предмет, завернутый в замшу. Развернув кусок материи, он обнажил миниатюрный флакон с крышкой в виде купола. Крохотный сосуд темно-коричневого цвета украшали крошечные цветочки и листики из турмалина. Золотистый ободок на крышке играл бликами на полированной яшме.
– Этот флакон для благовоний – единственное напоминание о моей Тамаре-ханум*, даже ее фотографии не осталось, – печально сказал Благовещенский.
– Глубоко сочувствую, – произнес Анатолийский. Помолчав, он взял миниатюру и поднес её к настенному светильнику. Мелкие камни вспыхнули мириадами разноцветных искр. – Изящная вещица. Ювелиры делали что-нибудь похожее в древности?
– Флаконы для благовоний когда-то ценились на Востоке. Шахи и эмиры дарили их любимым женам и наложницам. В советское время эти капельные сосуды были почти забыты.
В номер ворвался растрепанный Олег.
– Вот лучшее лекарство, – радостно заявил он, помахав пакетиком.
– Перец? – вскинул брови директор.
– Водка с черным перцем. Убивает простуду напрочь.
– Ну нет, я уж как-нибудь традиционным способ вылечусь.
– Таблетки одно лечат, а другое калечат, а водочка с перцем по жилам растекается и организм прогревает.
Меркурий отмахнулся и спросил ювелира:
– Дети у вас есть?
– Бог не дал. Один я как перст, на белом свете. Из Душанбе переехал в Подмосковье к другу детства. Какое-то время пожил у него, но чувствовал себя стеснительно – у него семья, а я чужой человек. Заработал немного на мелких заказах и уехал. Сначала попробовал обосноваться в Перми, потом в Челябинске и Иркутске. К сожалению, не получилось. Так и мыкаюсь по свету без своей Тамары.
– Выпьем? – спросил притихший Олег.
– Выпьем, – согласился ювелир.
– Ладно, давай свое лекарство, – сдался Меркурий.
Все трое выпили не чокаясь, как на похоронах. Директор чуть не задохнулся от адской смеси, а ювелир лишь пригубил из стаканчика с черненным узором.
– Данилыч предлагает открыть ювелирку в Чите, – пояснил Пиханов, хрустнув огурчиком.
Благовещенский горько усмехнулся:
– Меня, молодой человек, даже секретарь ЦК Таджикистана по имени-отчеству называл.
– Да ладно тебе, Данилыч, здесь все свои.
– Олег! – одернул подчиненного Анатолийский, – Не будь хулиганом из подворотни, уважай старших!
Пиханов недовольно засопел носом.
– Я хочу открыть не просто ювелирную мастерскую, – тихо произнес Благовещенский, – а мечтаю основать свою школу ювелирного искусства и резьбы по камню. Мне в этой жизни много денег уже не надо. Но я хочу оставить после себя след, передать талантливой молодежи свои знания и секреты.
– А нам какой навар от школы? – пробурчал Пиханов, разливая в стаканы остатки водки, – Болты золотые надо штамповать, сейчас это модно.
– Какие болты? – удивленно спросил Владислав Данилович.
– Ну перстни такие массивные. Бандиты носят. Еще в ходу цепи и кресты. Чем толще, тем лучше, – просветил ювелира Олег. – Меркурий Сократович, может я сбегаю за водярой? Что-то ни в одном глазу.
– Стартуй, – разрешил директор, почувствовавший себя значительно лучше, – но сначала пригласи эксперта по восточному искусству Аюрова, – оставшись вдвоем, он еще раз рассмотрел вещицу, – В наше время дорогостоящие флаконы в массовом производстве бессмысленны. Косметика давно упаковалась в дешевую пластмассу и стекло.
– В самом деле, дорогие духи выпускаются в безвкусных склянках, – тихо произнес Владислав Данилович.
– За «Шанель номер пять», «Ги Ларош» и «Пуазон»* платят за бренд и запах, а не за упаковку. Олег тут прав, спрос сейчас на грубые тяжелые цацки из золота.
– Я – художник, а не ремесленник. В Москве я мог устроиться в подпольную мастерскую и работать на хозяина. В Челябинске и Иркутске предлагали то же самое. Я ищу мецената, а натыкаюсь на барышников.
– Всех меценатов перебили в семнадцатом году. Отечественных филантропов вы не найдет в ближайшие сто лет. Кстати, сейчас у нас распространен миф об иностранных капиталистах-благодетелях. Поверьте, на личном опыте убедился – таких в Европе нет. А в России во время перемен тем более. Все хотят денег сразу и много. На свою школу ювелирного искусства сейчас вы денег не найдете.
– Значит, конец надеждам?
– Надежда умирает последней, – Меркурий подумал с минуту. – Я предлагаю компромисс.
– И какой?
– Мы открываем ювелирную мастерскую. Вы ставите на поток примитивные золотые изделия, получаете половину прибыли, а на заработанные деньги создаете свою школу ювелирного искусства.
Владислав Данилович горько усмехнулся:
– Я уже стар для массового производства, как облезлый ишак из Вахшской долины. К тому же школу у вас нет лицензии на ювелирную деятельность.
Меркурий поднял руку.
– По уставу фирма «Гранд-тур» может изготавливать ювелирные изделия и даже добывать золото и алмазы.
– Что толку от устава, у вас должна быть лицензия и специальное помещение, соответствующее утвержденным допускам. А нелегально я работать не собираюсь, иначе остаток жизни проведу в тюремной камере, – холодно возразил Благовещенский.
– Хорошо, но пару-тройку золотых вещиц под старину вы можете изготовить?
– Какая разница сесть в тюрьму – за пару или сотню золотых изделий.
– А если без золота, но с драгоценными камнями?
– Прежде чем ответить, мне надо изучить ваш устав.
– Нет проблем, – щелкнул замком диплома Меркурий. – Устав и паспорт – всегда при мне.
Ювелир внимательно прочел про себя первые страницы документа и зачитал вслух: «Пункт девять. Изготовление эксклюзивных призов для победителей из драгоценных металлов и драгоценных камней в единичных экземплярах без наличия лицензии на ювелирную деятельность».
– Бог мой, какая юридическая каша!
– Зато ни один судья не посадит в тюрьму.
Благовещенский неторопливо протер замшей свой флакончик, потер лоб, и произнес:
– Якши*, я согласен под вашу ответственность. Но предупреждаю: все возможные неприятности из-за отсутствия лицензии вы возьмете на себя.
– Не переживайте, вся ответственность и так лежит на мне.
– Остаются вопросы по небольшой мастерской, материалам для изделий и некоторым инструментам.
– Это легко решит Пиханов, он у меня шустрый.
– Позвольте, еще один вопрос? – хитро прищурился Благовещенский.
– Извольте.
– Каким победителям будут вручаться эксклюзивные призы?
– Э-э, разным, – не нашелся что ответить Меркурий и сменил тему. – Вы не спросили о зарплате.
– Надеюсь, что она будет достойна моим творениям.
– За ваш флакон для благовоний я готов заплатить двести долларов.
– Весьма щедро, но он не продается.
Дверь номера с шумом распахнулась и в комнату ворвался раскрасневшийся Пиханов. За ним скромно вошел Цырендаши Аюров, прижимая к груди объемный полиэтиленовый пакет с рекламой джинсов «Монтана».
Меркурий представил ювелиру Аюрова:
– Мой эксперт по восточному искусству.
– Истории Востока, – поправил Цырендаши.
