скачать книгу бесплатно
В комнате площадью двадцать квадратных метров стояли три стола, десяток стульев и сейф; стены украшали портрет Ленина и плакаты с призывами: «Шагай вперед, комсомольское племя!» и «Даешь магистраль века!».
Новосел радостно вскинул руку, как Ленин на броневике, и запел во весь голос:
Шагай вперед, комсомольское племя,
Шути и пой, чтоб улыбки цвели!
Мы покоряем пространство и время,
Мы – молодые хозяева земли.
Нам песня…
– Послушайте: песни, даже патриотические, распевать у нас не принято, – оборвал Меркурия Владимир Тарасович и, сменив тональность, сказал. – Советую принять на полставки моего главбуха.
Меркурий нацелил указательный палец на портрет Ленина:
– Учет и контроль, – вот главная задача первой фазы коммунизма.
Карасевич поморщился:
– Не кощунствуйте над вождем мирового пролетариата. Мое предложение вам выгодно: сэкономите на зарплате и рабочем месте в кабинете. И еще: к вам будут подходить люди от Обкома комсомола. Ваша задача: подписать подготовленные документы и прогнать деньги через счет фирмы. Под договорной процент за услугу, естественно, но больше десяти не просите.
Председатель удалился, а Меркурий, сузив глаза, процедил сквозь зубы:
– Похоже, мне уготовили роль грегари* – подвозить комсомольцам денежки, да еще и слезно просить проценты. Нет, господа комсомольцы, такой расклад меня не устраивает.
Закурив «Мальборо», Анатолийский заштриховал на вынутой схеме фигурку, похожую на крышу. Под затуманенным взором цветная схема расплывалась, превращаясь из квадратиков, треугольников и кружков в неясную картину. Колышущийся туман принял зыбкие очертания распадка между сопок. В ложбине всплыла юрта, из которой вышел мальчик и приятным голосом спросил:
– Вам плохо?
– Что? – вздрогнул Анатолийский, увидев перед собой молодую женщину.
– Вам плохо?
– Нет, видимо, я задремал. Кто вы?
– Ваш бухгалтер, Наталья Каленова. Подпишите заявление.
Меркурий машинально подписал бумагу и рассмотрел бухгалтера. Наталья выглядела лет на тридцать. Бежевая кофточка не скрывала пышные груди, а черная обтягивающая юбка – крепкие бедра. Симпатичная молодая женщина с миловидным лицом. Приглядевшись повнимательнее, директор заметил у нее обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки.
– Фу, как у вас накурено, – сказала Каленова, забирая заявление.
– Я не в затяжку, – угрюмо буркнул Меркурий.
– У нас не курят в кабинетах, – строгим голосом произнесла Наталья.
– Может у вас и перекусить не принято?
– Чай, кофе – пожалуйста. Пообедать можно в обкомовской столовой на втором этаже.
Анатолийский вальяжно откинулся на стул.
– Тогда сделайте мне кофе.
Каленова фыркнула:
– Наймите секретаршу.
– Ну, а если с волшебным словом «пожалуйста»?
– Ладно, – смягчилась Наталья. – В виде исключения приготовлю вам кофе.
– Весьма благодарен.
Не прошло и пяти минут, как дверь приоткрылась.
– Можно? – робко спросил невзрачный человек в сером пуловере и мятых брюках с дымящейся кружкой в руке.
– Можно, можно. Вы бухгалтер «Спутника»?
– Что вы? Меня попросили принести… – невнятно объяснил посетитель, – Я от Карасевича, к вам по делу.
– По уголовному делу Карасевича? – ехидно спросил Меркурий.
Вошедший нахмурился и Анатолийский понял, что внешность мужчины обманчива.
– Спасибо за кофе. Присаживайтесь.
– Моя фамилия Палево. Я изобретатель, работаю в Научно-исследовательском институте Министерства геологии. Моя основная деятельность: разработка технических средств разведки и освоения месторождений с использованием взрывных работ… Тридцать два патента.
Анатолийский пошутил:
– Предлагаете взрывать вражеских разведчиков наших месторождений?
– Угольные разрезы. Одно из моих изобретений дает пятьдесят процентов экономии при добыче угля открытым способом.
– Но у меня туристическая фирма. Единственно, что мы можем взрывать – это фейерверки.
– Я слышал, что у вас есть разрешение на другие виды деятельности.
Директор задумался: предложение было соблазнительным, деньги сами шли в руки. Но от словосочетания «взрывные работы» появились неприятные мысли. Придя к выводу, что допросы и тюремная камера маловероятны, Анатолийский деловито спросил:
– Доля моей фирмы?
– Десять процентов.
– Это не серьёзно.
– Вы ничего не будете делать, только ставить печати, получать деньги в банке и выдавать мне зарплату. Суммы договоров очень приличны.
– А налоги?
– Ну хорошо, тридцать процентов, – сразу сдался изобретатель.
Анатолийский улыбнулся.
– Что ж, прекрасно. Фирма «Гранд-тур» готова взорвать все карьеры от Урала до Камчатки!
Через полчаса Наталья Каленова, соблазненная обещанием шоколадки, сноровисто печатала под диктовку директора договор о сотрудничестве между малым предприятием и гражданином Палево Николаем Васильевичем. Когда договор был скреплен подписями сторон, Анатолийский спросил изобретателя:
– А Пизанскую башню можете поправить вертикально?
– Задача сложная, но выполнимая, нужны анализы грунта под основанием башни и точные математические расчеты, – серьезным тоном ответил изобретатель.
– А под водой взорвать объект можете? Ну, например, дно реки с золотой жилой.
– У меня есть два рацпредложения по этой тематике. Но я за такую работу не возьмусь. Закладывать взрывчатку должны водолазы. А как, куда и сколько я могу объяснить.
Николай Васильевич принялся нудно объяснять технологию подводных взрывов, потом плавно перешел на собственные внеплановые изобретения мини-взрывов, перспективные в охранном бизнесе.
Анатолийский терпеливо выслушал Палево и после его ухода пририсовал на схеме еще один кружок с надписью: «Фееричный взрыв».
В обкомовской столовой к столику Анатолийского и Каленовой подошел председатель «Спутника» с подносом.
– Поздравляю с почином, – ласково произнес он, ставя на стол тарелки с салатом, борщом и котлетой.
– По вашей наводке, Владимир Тарасович, – ответил Меркурий с набитым ртом. – Как вы считаете, Палево надежен?
– Имеет наилучшие рекомендации от директора и парторга НИИ.
– А от председателя месткома у него нет рекомендации?
– Не вижу ничего смешного, – холодно ответил Карасевич. – В нашем деле главное – связи и надежные исполнители. Случайные люди в систему не попадают.
Каленова допила компот, собрала грязную посуду на поднос, пожелала «приятного аппетита» и удалилась, покачивая литыми бедрами.
– Она, что, культуризмом занималась? – спросил Меркурий, наблюдая за Натальей.
– Конькобежным спортом.
– Лучше бы она обруч крутила и лентой махала.
Председатель «Спутника» пожал плечами и тихо спросил:
– Мой процент не забудете?
Анатолийский заговорщицки подмигнул:
– Предлагаю передачу отката в угольном карьере. В полночь.
Глава 3. Последний день конкурса
В небольшом деревянном доме в селе Урда-Булак топилась печка. Цырендаши Аюров, щуплый бурят невысокого роста, подбросил в топку березовые дрова и, сидя на корточках, заворожённо смотрел на огонь. Он любил смотреть на огонь. Пламя красиво само по себе, особенно пламя вечернего костра у реки или степного озера. Красные языки огня подобны действию опия. Они рождают фантастические видения посвященному человеку. Огонь – символ энергии души. Пока горит душа стремлением к самосовершенствованию, человек познает мир и накапливает знания. Цырендаши обладал отличной памятью и энциклопедическими знаниями. В свои сорок пять лет он был умудрен жизнью и познал, что главное – не материальные блага, а гармония духа.
После окончания школы Цырендаши помогал отцу пасти овец, отслужил в армии, окончил исторический факультет Читинского пединститута, работал в сельской школе учителем. Проводил с детьми археологические изыскания, водил школьников в увлекательные походы. Цырендаши женился на однокласснице, сотворил двоих детей, но в тридцать три года потерял супругу, погибшую в аварии. Аюров так и не женился во второй раз и воспитал детей в одиночку. В девятнадцать лет дочь вышла замуж и переехала к мужу в Улан-Удэ, а сын уехал учиться в Москву.
Два года назад знаток краеведения Аюров свозил старшеклассников в только что возвращенный верующим Цугольский дацан. Парторг колхоза обвинил учителя истории в религиозной пропаганде. Глубоко оскорбленный учитель уволился из школы и, несмотря на просьбы директора школы, а позднее и парторга, больше не вернулся учительствовать. Подрабатывал он изготовлением бурятских гуталов*, расшитых аппликациями из кожи. Часто уезжал на несколько дней из дома. И все время читал. Читал все, что поступало в сельскую читальню при клубе: от «Обрыва» Гончарова до «Белого парохода» Чингиза Айтматова, от газеты «Агинская правда» до журнала «Крестьянка». Любимым чтивом Цырендаши была Большая советская энциклопедия, почитать которую он специально ездил в библиотеку окружного центра Агинское. А в последнее время он увлекся дореволюционными изданиями учения Будды, сохранившиеся у стариков, и научными работами исследователей Азии. Прочитав книгу, Аюров мог и через год, и через два вспомнить содержимое любой страницы, назвать всех героев книги и даты событий.
Любитель чтения жил скромно: не имел ни цветного телевизора, ни стиральной машины, ни тем более автомобиля. Старый учительский костюм висел на вешалке в прихожей рядом с тулупом и болоньевой курткой. Книги, подшивки газет и журналов громоздились стопками по углам комнат и маленькой кухни.
Шкворчание баранины в сковородке вернуло Цырендаши в реальный мир. Он захлопнул дверцу топки, степенно поднялся и сел ужинать. Обгладывая мясную косточку, Аюров стал просматривать последнюю страницу газеты «Комсомолец Забайкалья»: новости из районов, события культуры и спорта, объявления. Предпоследнее объявление привлекло его внимание:
Цырендаши доел последний кусок баранины, протер сковородку хлебом, съел его, запивая чаем с деревенским молоком. Он прошел в комнату и вытащил из-под металлической кровати пыльную стопку рукописных бумаг. Развязав шпагат, Цырендаши достал пожелтевшую папку с тесемками. Сдул пыль с папки, перебрал содержимое и отложил несколько листов.
В первый день весны в два часа ночи Аюров вышел из дома и зашагал по пустому шоссе в сторону поселка Агинское. В бледном свете луны довольно хорошо просматривались выбоины на дороге, сугробы на обочине и кусты, окаймляющие замерзшую речушку рядом с трассой. Мороз стоял под двадцать, но ветра не было, и Аюров не мерз. Иногда у Цырендаши искрились звезды между заиндевевших ресниц, и он стирал иней перчаткой. Иногда он перехватывал другой рукой портфель, мешавший ему. Но шел бывший учитель ходко, не надеясь на попутную машину. Попутка так и не появилась на ночной дороге, как и встречная машина.
В шесть часов утра Аюров, с портфелем подмышкой, стоял у поста ГАИ на выезде из Агинского. Рядом с ним кутался в шинель сонный гаишник Бато Цыденов, дальний родственник покойной жены. Со стороны поселка показался желтый свет фар. Через пару минут лейтенант Цыденов тормознул КАМАЗ, забрал документы у вышедшего из кабины водителя и долго рассматривал права и путевой лист, освещая их фонариком.
– Откуда едете? – строго спросил сержант.
– Из Борзи, – хмуро ответил небритый шофер.
– Что везете?
– Пустой, в Читу возвращаюсь из рейса.
Цыденов проверил наличие аптечки, аварийного знака, огнетушителя и противооткатного упора. Все было в порядке.
Гаишник осветил фонариком переднее колесо.
– Резина лысая, – пнул он тугой баллон с рифленым протектором.
– Как лысая? – возмутился водитель, – я и месяц на ней не езжу.
– Лысая резина, – уперся лейтенант, размахивая фонариком, – Загоняйте КАМАЗ на штрафплощадку. К обеду начальник приедет, разглядим тогда: лысая резина или нет.
Водитель сдался и заканючил:
– Ну това-а-рищ лейтенант, отпустите меня, ночь не спал, еще тут торчать до обеда.
Бато задумчиво уставился на звезды, поправил шапку и произнес:
– Ладно, езжайте, только попутчика до Читы подбросьте.
– Доставлю в целости и сохранности, – обрадовался шофер.
Цырендаши попрощался с родственником и забрался в теплую кабину машины. КАМАЗ плавно тронулся с места, тихонько проехал километр и, набирая скорость, понесся посередине дороги. Возбужденный водитель, не стесняясь пассажира, костерил милицию, ментов и в особенности наглых гаишников до самого отворота на село Челутай. Цырендаши с достоинством достал из внутреннего кармана кожаный кошелек. Шофер покосился на пассажира и сменил тему.
