скачать книгу бесплатно
– Так, девочка, все, прекратили. Я, чтобы ее выручить, почти четверть зарплаты на взятку истратила, а ты какую-то чепуху несешь.
– Мам, ты чего? Я, конечно, виновата, что без спросу уехала с Андреем, ты можешь меня наказать, в угол поставить, выпороть даже, если так сердишься. Но отказываться от родной дочери?!
– С каким Андреем? Куда уехала?
– Что, ты и от Андрея отказываешься? От собственного сына? От семейной гордости? А от него-то за что? Он-то ведь с вашего согласия уехал. Если бы ты только знала, мама, что с нами произошло!
– Девочка, – устало сказала мама, – мой сын Андрей геройски погиб три года назад при воплощении мечты. Не надо так зло шутить.
– Чепуха какая-то! Как он мог погибнуть три года назад, если еще несколько часов назад он был цел и невредим?! Мы ведь всего-то вчера днем уехали. А папа где? Пусть хоть он скажет, что тут у вас за это время произошло? Какие-то воплотители, круглики какие-то вместо рублей. Что за круглики-то?
– Да ты и впрямь с Вентуры свалилась!
– Во-во, и все про какую-то Вентуру непонятную талдычите. Это что еще такое?
– Ах, она не знает, что такое Вентура?!
Мать довольно зло схватила ее за плечо, подтащила к окну и открыла шторы.
– Что, не узнаешь? Полюбуйся. Вон она сегодня какая яркая!
Девочка посмотрела в окно и с ужасом увидела в небе две луны: одну обычную, полумесяцем, а другую огромную, занимающую чуть не полнеба и вдобавок неправильной формы. Как груша, от которой сбоку откусили кусочек.
– Ой, мамочки, что это? Это и есть Вентура? Это что же, получается, я не на Земле, что ли? А ты получается, и не мама вовсе?!
Аня вытянулась в струнку, напряглась и завизжала. Визжала она так громко и на такой высокой частоте, что у мамы, то есть, оказывается, не у мамы, а только удивительно похожей на нее женщины, заложило уши, а на глазах выступили слезы.
"Мама" какое-то время очень растерянно смотрела на визжащую Аню, а потом прижала ее к себе и сказала, поглаживая по спинке:
– Все, все, миленькая, успокойся, пожалуйста. Не понимаю, в чем дело, только не ори. У нас слышимость сильная. Сейчас соседи вызовут воплотителей. А у меня нет больше денег на взятки. Ложись-ка ты лучше спать. Завтра будем разбираться.
Аня перестала визжать, но все еще дрожала, и слезы лились рекой.
"Мама" заставила Аню выпить успокоительные капли и уложила в кровать. Посидела с ней рядом на краю постели, пока девочка не уснула. Выходя из комнаты, женщина оглянулась, увидела торчащий из-под кровати кусок Анькиной куртки и вытащила оттуда всю ее одежду. Она заметила, что рукав у куртки порван, и подумала, что надо бы его зашить. Материал куртки показался ей странным на ощупь, поэтому она решила рассмотреть все как следует и взяла с собой в большую комнату.
Свитер и брюки, которые тоже были явно не местного пошива, она пока отложила в сторону и сначала ощупала куртку. Очень странный материал. А в карманах оказалась куча очень странных вещей, назначение которых ей было совершенно непонятно. Более или менее понятным было только небольшое портмоне, по-видимому, с монетами, но чужими, и прямоугольными бумажками, на которых были надписи: 50, 100, 500 рублей. Ни одного круглика. Зато было несколько бумажек с надписями на иностранном языке. Что-то похожее она видела по телевизору, за их хранение давали до 10 лет тюрьмы. Надо спрятать подальше. Нет, лучше сжечь. Неужели же эта девочка вражеская шпионка? Хотя вряд ли враги детей малых будут посылать, да еще с такими уликами. Не такие же они все-таки дураки, как в телевизоре показывают.
Еще в портмоне были какие-то непонятные блестящие карточки, карточка для проезда на московском метро, тоже непонятная, так как в метро пускают безо всяких карточек. Школьный проездной билет для проезда на автобусах города Обнинска. Насколько ей известно, никаких особых билетов для проезда школьников в автобусе не бывает. Школьники, как и все остальные, ездят в автобусах бесплатно.
И вдруг под карточками она увидела фотографию, которая сразила ее наповал. На маленькой цветной фотографии была изображена она, Татьяна Сорокина собственной персоной, улыбающаяся своему мужу Владимиру, на коленях у которого сидела эта странная девочка Аня. А сзади стоял их сын Андрей и тоже улыбался, положив руки на плечи отцу и матери. Татьяне кровь бросилась в лицо, застучало в висках.
– Да что же это такое? Я ведь не сумасшедшая. И памяти никогда не лишалась. Не было у меня никогда никакой дочери. И цветных фотографий у меня тоже никогда не было. Может, это просто вражеский монтаж?
Татьяна придвинула к себе свечку и более пристально всмотрелась в фотографию. Вся их семья была одета во что-то летнее, яркое, на ее взгляд очень неприличное. У нее самой, например, блузка была с таким огромным вырезом, что еще чуть-чуть, и грудь вывалится. В такой на улицу выходить нельзя: сразу оштрафуют и в талоне нарушений дырку пробьют. Нет, все-таки это не Сорокины. От этих, на фотографии, просто разило уверенностью в себе и беззаботностью. И лица у всех такие свежие, румяные, от хорошего питания, наверно. И у Андрея никогда не было таких накачанных мышц, того и гляди, футболка лопнет. И выглядит он несколько старше того Андрея, каким она его запомнила. А с другой стороны, слишком уж все эти, на фотографии, похожи на Сорокиных. И девочка ее за маму признала. И фамилию назвала, и про Андрея с Владимиром знает. И живы они, говорит. А что такое Вентура и круглики, не знает.
Все это должно было иметь какое-то логическое объяснение, но пока на ум ничего не приходило.
…Прошло уже почти три года после гибели сына и вслед за этим скоропостижной смерти мужа от инфаркта. Боль утраты уже давно притупилась и сменилась постоянной тоской. А теперь, после этой фотографии боль вспыхнула с новой силой. Татьяна долго плакала и даже повыла, закрывая рот подушкой, чтобы соседи не услышали, и девочка не проснулась. Отплакавшись, она выпила двойную дозу успокоительного и легла спать, постелив себе в большой комнате, где никогда не спала после смерти мужа. Капли не помогали, и она все вертелась на диване, не в силах отогнать от себя грустные мысли. Наконец, она чертыхнулась, поднялась, достала из серванта початую бутылку водки, налила себе около трети стакана и выпила, не закусывая. Только после этого ей удалось уснуть, хотя все равно не сразу.
***
Проснулась Аня от громкого гула. В комнате было еще совершенно темно. Гул шел с улицы.
– Поспать не дают в каникулы, – возмущенно подумала она, повернулась на бок и накрылась с головой. И тут же вскочила, вспомнив, что она не дома, а неизвестно где, что Андрея забрали неизвестно куда, и вообще неизвестно, что теперь делать.
Она подошла к окну и раздвинула штору. Никакая Вентура в окно не светила, впрочем, как и Луна. Может, ей просто кошмар приснился?
В комнату вошла Татьяна Сорокина и включила свет.
Кошмар продолжался.
– Проснулась? – спросила Татьяна у Ани. – Умывайся и пошли завтракать. Поторопись, а то мне скоро на работу. Уже десять минут седьмого.
При других обстоятельствах Анька ни за что бы не стала подыматься в такую рань, тем более в каникулы. Но она была не дома. То, что это не ее дом, при электрическом освещении было видно сразу. Да, планировка квартиры такая же, но обои, мебель другая. И женщину эту принять за мать она могла только в темноте. Хотя вообще-то они очень похожи, и зовут их одинаково, и голос у них одинаковый, но никогда Анина мать не выглядела по утрам такой помятой и непричесанной, никогда не носила таких засаленных халатов, и от нее никогда не пахло перегаром.
В ранней молодости, еще будучи наивной школьницей, будущая Анькина мама Татьяна Сорокина прочитала в журнале "Работница", что женщина всегда должна выглядеть привлекательной перед мужем и детьми, и неукоснительно следовала этому правилу. Она всегда вставала минут за десять до остальных и быстро наводила, как она говорила, экспресс-марафет. И ходила дома не в халате, а в легких брючках и футболке, всегда свежих. Вряд ли муж и дети ценили это, но Татьяна привыкла, ее это совсем не напрягало, и даже когда она была одна, то не позволяла себе выйти к завтраку, не умывшись и не причесавшись.
На кухне Аньку ждала тарелка с манной кашей. Вообще-то Анька терпеть не могла манной каши, тем более с комочками, но она не ела уже целые сутки и здорово проголодалась. Поэтому каша показалась ей очень вкусной, и через минуту тарелка была пустая. Довольная Татьяна, улыбаясь, положила ей добавки.
Насытившись, Анька обрела дар речи.
– Простите за то, что я вчера к вам ворвалась. Раз я не дома, а ты, то есть вы, не моя мама, то мое пребывание здесь ничем не оправдано. Только вот что мне теперь делать и куда идти, чтобы попасть домой, я понятия не имею.
– Ладно, спокойно. Никуда ты не пойдешь, пока не разберемся, в чем дело.
– А почему же, если вы не моя мама, вы вчера этого дядькам этим, воплотителям не сказали, а спасли меня от них?
– Чего же тут непонятного – ребенок беззащитный, испуганный просит о помощи. Это ж кем надо быть, чтобы не помочь! Но ты-то с чего взяла, что я твоя мама?
– Ну, а как же? Живете в нашей квартире, зовут вас точно как мою маму, голос мамин, внешне вы как близнецы. А вообще все очень странно. Город Обнинск, адрес наш, а как будто в другой мир попала. Как называется ваша планета?
Татьяна засмеялась:
– Наша планета называется Земля. А ваша, что, называется как-то по другому?
– Нет, это наша планета называется Земля. А ваша никакая не Земля. На Земле нет никакой Вентуры. А если это и Земля, то это какая-то другая Земля. Просто параллельный мир какой-то.
– Как ты сказала? Параллельный мир? Хм, может, в этом что-то и есть. А ну-ка, расскажи мне, что с тобой произошло, что ты сюда попала. Только быстро, мне нельзя на работу опаздывать, у меня уже две дырки в талоне нарушений.
Аня как могла кратко рассказала все, начиная с того момента, как она залезла в чемодан брата.
– Да-а-а, интересная история. Я вот что подумала: может, ты и вправду попала к нам из параллельного мира? Когда-то давно, много лет назад, я читала в журнале "Наука и жизнь" статью о множественности параллельных миров. И вроде как теоретически открыли, что можно из мира в мир перемещаться. Только неужели уже дошли до практического осуществления? Ладно, извини, мне некогда. Побегу на работу. Сегодня суббота, официально до обеда работаем, так я после обеда в библиотеке посижу, может, чего откопаю на эту тему. Вернусь в пять – полшестого. А ты оставайся здесь. Если кто в дверь звонить будет, не открывай, будто тебя тут нет. А лучше-ка я тебя на ключ запру. Чтобы скучно не было, почитай что-нибудь, книг у меня полно, в том числе детских книжек целый шкаф. Или телевизор после часу можешь посмотреть. Только громко не включай. Тут у меня соседка такая вредная, чуть что, сразу участковому воплотителю жалуется.
– Это Тамара Васильевна из тридцатой квартиры, что ли?
– Да…, Тамара Васильевна. У вас что, такая тоже есть?
– Ага. Всегда грозится полицию вызвать.
– У нас никакой полиции нет. Короче, сиди тихо. Есть захочешь, что-нибудь из холодильника возьми. Я тебя не ждала, поэтому, извини, никакого обеда нет. Яичницу сможешь сделать? Газом пользоваться умеешь?
– Вообще-то умею, но вдруг у вас тут плита как-то по-другому включается?
Татьяна показала, как включать плиту, и унеслась на работу.
Анька посмотрела на часы. Без двадцати семь. Что ли еще поспать? Но спать уже не хотелось. Надо же, параллельный мир! А вдруг правда?
Она походила по квартире. Планировка, как и у них, только ремонта давно не было. Мебель старая, обивка на диване облезлая, линолеум протертый. И беспорядок жуткий.
"Параллельная" Татьяна Сорокина оказалась такой же неряхой, как ее собственная мать. Странно, но несмотря на личную чистоплотность, хозяйкой Анина мама была никудышной, и если бы муж ее не гонял, она бы тоже развела в доме грязь. А эту, видимо, гонять некому. Все у нее было покрыто толстым слоем пыли, везде валялись бумаги, книги и газеты, все стулья и кресла были увешаны разнообразными деталями нижней и верхней одежды, все довольно плохого качества. Раковина на кухне была уставлена грязной посудой. На соседнем с раковиной столе тоже громоздилась гора грязной посуды. Целую неделю, наверно, не мыла.
Чтобы как-то оправдать свое присутствие в чужом доме, Анька решила навести порядок. Все равно делать было нечего. Она помыла посуду, нагрев воду в чайнике на газу, так как горячей воды в кране не было. Потом решила постирать, собрала все валявшееся белье, но, не обнаружив стиральной машины, отказалась от этой затеи. Тогда она ограничилась тем, что подмела пол и протерла пыль. Потом, проверив холодильник и найдя в морозилке кусок свинины на косточке, вспомнила, чему ее учили папа и учительница технологии, и сварила огромную кастрюлю щей. Правда, порезала палец, когда капусту строгала, но щи того стоили. На обед она съела аж две полные тарелки.
После обеда стало совсем скучно. Анька включила телевизор. Телевизор был какой-то странный, пульта к нему она не нашла. На передней панели был переключатель, как в бабушкином старом радиоприемнике. Она покрутила переключатель. Телевизор принимал всего четыре программы, на всех показывали какую-то ерунду, все какие-то тракторы и станки, да еще и цвета почему-то не было. Так что телевизор она выключила, немного поиграла в игры на смартфоне, а потом задремала и проснулась, только когда с работы вернулась Татьяна Сорокина.
– О, чем-то тут так вкусно пахнет? А ты молодец, время зря не теряла.
Отсутствие грязной посуды в раковине и пыли на мебели она не заметила и спасибо не сказала. Переодевшись в свой грязный халат, Татьяна сразу разогрела щи на плите и позвала девочку ужинать. Проглотив несколько ложек супа, она сказала, что под такие замечательные щи грех не выпить, и довольно быстро хлопнула пару рюмок водки, закусывая черным хлебом с зеленым луком и заедая щами. Аня смотрела на нее с большим неодобрением. Да, это, конечно, не мама. Анькина Татьяна Сорокина вовсе не была аскетом, могла выпить на праздник бокал-другой хорошего вина, но водки никогда не пила, да еще чтобы с таким удовольствием.
– Ну, удалось вам узнать что-нибудь про параллельные миры?
– Кое-что узнала. Погоди, щи больно хороши, доем, расскажу. Торопиться некуда.
После ужина Татьяна уселась на диван в большой комнате и усадила рядом Аньку.
– Ну, слушай, что я вычитала. Не знаю только, как это тебе попроще объяснить, учитывая твой юный возраст. Чтобы ты поняла без специальных научных терминов. В журналах все объясняется с использованием терминологии физики твердого тела и теории дислокаций. Как у тебя, например, обстоят дела с физикой твердого тела?
– Никак. Ни с твердого, ни с мягкого. Мы вообще физику только с этого года начали изучать, всего-то два месяца учим. Это еще притом, что у нас школа математическая, а так-то физику в более старших классах изучают. Я когда-то у Андрюшки на столе видела учебник, который назывался физикой твердого тела, и еще смеялась, думала, это про то, как правильно мышцы накачивать. А открыла учебник и увидела, что там совсем про другое, и одни формулы математические.
– Ну ладно, не трещи как сорока, лучше слушай, что я узнала. Ты знаешь, что наш мир, оказывается, вовсе не трехмерный?
– Знаю, конечно. Родители и Андрюшка говорили про четыре измерения, три пространственных и время.
– Нет, нет, я совсем про другое. Оказывается, есть еще куча измерений, которые мы не ощущаем. Они называются стохастическими. Стохастическими, говорю. Да не важно, как они называются. Не в названии дело, а в сути. Вот возьмем, например, тебя. В каждый момент времени ты принимаешь решение совершить какое-то действие. Например, утром ты можешь съесть кашу, а можешь не съесть. Если ты ее съешь, то события, по крайней мере для тебя, развиваются так, а если не съешь – иначе. Например, если съешь, будешь сытая и получишь пятерку в школе. А если не съешь, на тебя мать будет ругаться, в школе проголодаешься, будешь думать о еде и схватишь трояк. Понятно?
– Понятно-то понятно, но пример так себе. Я и думая о еде, легко смогу пятерку получить. Но причем тут параллельные миры? Я ведь или съем кашу, или не съем. Произойдет что-то одно.
– А вот и нет. В этот момент мир разделяется на два: один, в котором ты съела кашу, и второй, в котором нет.
– Но я-то одна. Значит, где-то я есть, а где-то меня нет?
– Нет, все сложнее. Ты и там, и там. Просто ты – это нечто большее, чем ты себя ощущаешь. Вот представь, ты – это трехмерное существо, а твоя тень на стене – это ты как живое двумерное существо. Оно может жить только на плоскости, ну как нарисованный человечек на бумаге, который не имеет представления об объеме. Событий с ним происходит соответственно меньше, чем с тобой. Но все равно он неразрывно связан с тобой трехмерной, например, ты поднимаешь руку, и тень твоя тоже поднимает руку, ты опускаешь, и тень опускает. Но о твоем существовании тень и не догадывается, думает, что все свои действия совершает самостоятельно. Вот и ты в данном конкретном мире всего лишь проекция, то есть тень тебя многомерной на эту стену, которую мы называем нашим миром. Понятно?
– Н-ну, допустим. А где же тут все-таки параллельные миры?
– Вот представь себе кристалл. Знаешь, что такое кристалл? Да нет, причем тут волшебный кристалл, просто кристалл, скажем, с кубической решеткой. В идеальном кристалле в каждом следующем слое атомы располагаются точно так же, как в предыдущем. Вот каждый такой слой и есть один параллельный мир, и каждый такой параллельный мир – всего лишь часть общего многомерного мира – кристалла.
– И чем же тогда все эти миры друг от друга отличаются, если каждый слой такой же, как предыдущий?
– Так дело все в том, что в мире не существует ничего идеального, и по разным причинам в каждом следующем слое некоторые атомы чуть сдвинуты относительно положения в предыдущем слое, хотя положения основной части атомов совпадают. Но от слоя к слою расхождения накапливаются, и поэтому слои, которые далеко отстоят друг от друга, уже могут существенно отличаться расположением атомов. Так и с мирами. История состоит из множества событий. Некоторые из них происходят обязательно, например, солнце всходит и заходит каждый день, зима сменяется весной, законы физики везде одинаковы. Это происходит одинаково во всех мирах. А некоторые события могут случиться, а могут и не случиться. Например, в одном мире прошел дождь, а в другом нет. По аналогии с кристаллом каждое такое событие означает возникновение нового слоя со сдвигом одного атома – дислокацией. Какие-то из этих событий влияют на ход развития общества, а какие-то нет. Возьмем опять же тебя и кашу. От того, ела ты кашу на завтрак или нет, в мировой истории вряд ли что изменится. Да и вообще, само твое существование вряд ли скажется на общем ходе истории.
– Ну, это мы еще посмотрим в будущем, скажется или нет. И вообще, иногда ход истории может свернуть с проторенной дороги из-за какой-нибудь ерунды. Как в одном старом стихотворении про гвоздь и подкову, которое мы еще в детском саду учили.
И Анька продекламировала старинный английский детский стишок в переводе Маршака:
Не было гвоздя – подкова пропала,
Не было подковы – лошадь захромала,
Лошадь захромала – командир убит,
Конница разбита, армия бежит!
Враг вступает в город, пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице не было гвоздя!
– А еще я вот слышала от брата, он читал какой-то фантастический рассказ, автора не помню, в котором люди попали в прошлое и убили там случайно бабочку, а когда вернулись назад в свое время, так весь мир оказался другим.
– Чепуха твои аргументы. Неубедительные. Стишок он и есть стишок, а в жизни уж кому-кому, а командиру-то всегда бы нашли лошадь подкованную, у других бы отняли. Так что если он и проиграл бой, то по иной причине. И насчет влияния бабочки ерунда. Это фантастический рассказ, там все может быть. А на самом же деле… Вот вам на уроках физики, может быть, показывали, что если шарик на горке лежит, и его толкнуть, то достаточно очень слабого толчка, чтобы он необратимо скатился с нее, а если шарик в ямке лежит, то после толчка он немного туда-сюда покатается и опять окажется внизу, в состоянии устойчивого равновесия. Так вот, убитая бабочка, изменившая мир, соответствует первому случаю неустойчивого равновесия, а на самом деле мир наш – система о-очень устойчивая, и чтобы что-то изменить в истории, нужен очень сильный толчок, чтобы мячик из ямки вылетел, преодолел энергетический барьер. Поэтому события вроде убитой бабочки или съеденной или несъеденной каши, хотя и отличают один параллельный мир от другого, но не принципиально. Как, например, одно число отличается от другого, допустим, в сто десятом знаке после запятой. Ладно, чтоб тебе понятнее было, обойдемся без десятичных дробей. Например, отличается, как число 1230 отличается от числа 1231. А есть такие события, которые в корне изменяют ход развития истории, они называются точками бифуркации. Это, например, природные катаклизмы, революции, какие-то важные изобретения. Или даже вот, как в твоем примере про подкову, сущая ерунда может стать точкой бифуркации. Хотя мне это кажется маловероятным, но пусть. Тогда миры будут сильно отличаться друг от друга, скажем, как число 1 отличается от числа миллион.
– И сколько же их, таких миров, то есть измерений?
– Да говорю же, бесконечно много. И в каждом мире совокупность событий, которая происходит с живым объектом, называется его линией жизни. Нет, не судьбой, когда говорят про судьбу, имеется в виду, что жизнь твоя заранее определена кем-то свыше. А она никем не определена, ты сама поступки совершаешь. Ну, в смысле обобщенная ты, многомерная…Так, о чем бишь это я говорила? Сбила ты меня с мысли. Да, линией жизни. В каждом мире она своя. Например, линия жизни Андрея здесь завершилась, а в вашем мире продолжается… Знаешь, как-то успокоительно об этом знать. А твоя, например, линия жизни в нашем мире вообще отсутствует… Да, что касается бесконечности миров. Поскольку живых объектов, то есть людей, животных и насекомых много, и каждый в данный момент времени может совершить по крайней мере два поступка, то в каждый квант времени один мир разделяется на два, а поскольку временных квантов с начала истории, как ты понимаешь, прошло много, то всех таких миров континуум. Эй, тебе все понятно?
– Чего ж тут не понять-то, ежу бритому ясно. Все вроде просто. Квант времени только – это что? И при чем здесь лошадь?
– Я не говорила ни о какой лошади, – удивилась Татьяна.
– Ну, как же, вы сказали, что миры эти конь чинит. Или тянет? Я что-то не очень расслышала.
Татьяна засмеялась:
– Я сказала – континуум, то есть несчетное множество. Ладно, иди спать. Я перед ней тут распинаюсь, как перед взрослым человеком, а ты еще совсем глупышка.
– Нет, спать еще не время. Тем более я днем спала. Сначала скажите, если миров бесконечно много, и все они параллельные, то есть непересекающиеся, то как из одного в другой попасть? И как мне обратно вернуться?
– А вот это вопрос. В журналах написано только, что существуют места, они называются точками выхода дислокаций, где в принципе возможен переход из одного мира в другой. А подробностей нет. И вообще, самая последняя статья на эту тему была опубликована четыре года тому назад, более поздние публикации отсутствуют, наверно, тему засекретили. Но, судя по тому, что ты здесь, нашим замечательным ученым удалось решить задачу с переходом из мира в мир.
– Ага, и ваши замечательные ученые тут же использовали свои знания, чтобы обманом похитить из нашего мира тридцать молодых мужчин!
Татьяна помрачнела.
– Это не ученые. Это, скорее всего, военные. И как дальше быть, я не знаю. И спросить-то не у кого – если тема секретная, а ты проникла в их секрет, тебя тут же изолируют. Ладно, не грусти. Поживем, увидим. Может, чего и придумаем. А на сегодня хватит. Сейчас новости в полдевятого посмотрим – и на боковую.
Татьяна включила телевизор. Для Аньки новости были совсем неинтересными. Гораздо интереснее было думать о том, что рассказала ей Татьяна.
После новостей телевизор погас, и погас свет. Татьяна подошла к окну и отодвинула штору. Сразу стало светло настолько, что можно было даже читать.
