скачать книгу бесплатно
Да, Лиза была дура. А Афоня был ее мужем.
***
Женщина – это вдох. Мужчина – выдох
9
Черный ворон.
Он сосредоточенно бил клювом о землю.
Тук-тук-тук… Черные бусинки глаз. А точнее, одна бусинка. Одного глаза. Не блестящего, но глянцевого, сверкающего в лучах закатного солнца. Ворон сидел напротив нее, но, когда смотрел на нее, демонстративно поворачивал голову и косил на нее одним глазом.
Он клевал землю под ногами и время от времени внимательно рассматривал Инну. Словно спрашивал у нее: «Ну, как? Здорово я это делаю, а? Еще?». И, не дожидаясь ответа, опять принимался за свое. Тук. Тук-тук.
Черный-пречерный ворон. «Что ему от меня надо?».
Инна протерла глаза и вдруг четко увидела в грязных шершавых лапах ворона грецкий орех, наполовину разбитый крепким клювом его. И почти тут же совершенно отчетливо услышала:
– Хочешь?
Инна вздрогнула. Ворон вперил в нее свой глаз-бусинку. Смотрел пристально и не мигая.
– Ну, хочешь? – повторил он, нетерпеливо переминаясь с лапки на лапку.
– Хочу, – невольно сглотнула слюну Инна.
– Знаю, что хочешь, – пробурчал Черный Ворон.
– А зачем тогда спрашиваешь?
– Да хотел услышать голос твой. Думал, уже и говорить разучилась. Молчишь и молчишь.
– А с кем говорить-то было? Я же не знала, что вороны умеют говорить.
– Ну, вот теперь будешь знать. Мы не только это умеем. И вообще, чтоб ты знала, всё, что умеют люди, мы умеем лучше.
Черный Ворон в три скачка добрался до Инны. Он остановился на самом пятачке, почти касаясь рук Инны. И тут она с ужасом обнаружила, что стоит уже по пояс в вязкой трясине. Черный Ворон стоял в этой же жиже совершенно спокойно, не утопая, словно под его лапками была твердая почва.
– Почему тебя не затягивает? – спросила изумленная Инна. – Ты просто легче меня, да?
– Нет. Просто это не МОЙ круг. Это ТВОЙ круг. Это ТВОЯ жизнь. И кроме тебя никто не увязнет в нем.
– Почему?
– Потому что никакого круга на самом деле нет. Это ты его создала. Для себя.
– Но ведь я тону, ты что, не видишь?! Я не могу выбраться. Я скоро вся исчезну, ты что, не понимаешь? Я НА САМОМ ДЕЛЕ поглощаюсь этим чертовым кругом! Я же это вижу!
– Вот и я о том же. Это видишь только ты.
Черный Ворон передернул плечами, словно от холода, слегка нахохлился:
– Ты, давай, ешь, я уже расколол орех.
Инна, не наклоняясь, взяла орех, который лежал на уровне ее талии, прямо под рукой. Самый обычный грецкий орех. Она часто видела, как вороны таскали по городу орехи, но никогда не думала, что когда-нибудь ей придется есть орех из рук, то есть из лап ворона.
– А, может быть, тогда и тебя нет, и я все это придумала, или мне все это кажется? – спросила Инна, с жадностью проглатывая ядрышко.
– Э, нет. Я есть. Был. И буду всегда. Потому что мы, вороны, вне времени и пространства. Мы – понятие объективное. Мы есть независимо от чьего-то желания. Как снег. Или дождь. Идет, – хочет того кто-то или нет.
– А если я не захочу видеть то, что вижу, тогда этого круга не будет?
– Повторяю. Дело не в круге. А в тебе. Ты такая есть. Ты зачем сюда пришла?
– Хотела умереть.
– Плохо жила?
– Угу…
– А как хотела?
– Хорошо.
– А хорошо – это как?
– Не знаю.
– Ну, вот тебе и ответ. Сама не знаешь, чего хочешь.
– Знаю. – Инна гневно стрельнула глазами в сторону Черного Ворона. – Знаю! И всегда знала. Я всегда хотела быть женой.
– Чьей?
– Чьей-нибудь.
– Ну, вот еще один ответ. «Кто-нибудь» – это «никто».
– Ну, хорошо. Я хотела быть женой Яна.
– А ты знала, что у Яна уже была жена?
– Да.
– А ты знала, что его жена тоже больше всего на свете хотела быть его женой?
– Нннет…
– А ты знаешь, как умер Ян?
– Да. Ночью у него был сердечный приступ…
– Это жена так всем сказала. А на самом деле… На самом деле у них все было по-другому. И с тобой-то Ян стал встречаться, потому что не мог ее простить.
– За что?
– Это долгая история. Ты точно уверена, что хочешь знать правду?
– Да.
10
Очередной скандал разразился как обычно из-за пустяка. К концу ссоры они перебрали все этапы совместной жизни, перебрали все оскорбительно-унизительные эпитеты и метафоры применительно друг к другу и спать легли (как всегда после ссор) в разных постелях. С той только разницей, что на этот раз Галина постелила себе вообще в летней кухне.
Она долго еще не могла заснуть, перебирая в памяти обидные обвинения мужа. За тринадцать лет семейной жизни она даже легкого флирта себе не позволяла с другими мужчинами, не то что близости, а он постоянно подозревает и оскорбляет ее. За что?! Ревнует? Любит? Боится потерять?
Однако спустя некоторое время, Галина все же успокоилась и заснула с мыслью: «Пройдет. Не первая ссора, и не последняя. Утром сам же первый и заговорит».
…Когда скрипнула входная дверь, Галина сквозь сон облегченно вздохнула и даже улыбнулась: «Ну, я же говорила. Даже до утра не дождался». Не открывая глаз, она демонстративно отвернулась к стене, одновременно отодвигаясь, освобождая место рядом с собой для мужа.
Дверь тихо закрылась, и наступила тишина. «Иди, иди, я уже все забыла, мало ли что бывает, дурила, я же только тебя и люблю», – мысленно произнесла Галина и вдруг оцепенела от внезапного ужаса. У двери слышалось учащенное дыхание мужчины. Но это был не муж. Это был не Ян! Она подскочила в мгновение ока, но незнакомец был уже у ее кровати, навалился на нее всем телом, зажал ей рот рукой и хрипло проговорил: «Тихо-тихо, будешь молчать – все будет хорошо». Галина молча закивала головой.
Она много слышала о насильниках, читала в книгах, смотрела в кино. Она всегда переживала за свою дочь, всячески оберегала ее от предполагаемой опасности. Но она никогда не думала об этом применительно к себе. А уж тем более, в сорок лет, в своем доме, в своей постели оказаться жертвой насильника… Галина напрочь забыла все рекомендации, которые она давала своей дочери на этот случай. Тело ее парализовало. Мозг отключился, и она потеряла сознание…
Очнулась она опять от скрипа двери. Опять же подскочила, и опять ужас сковал ее сознание. «Господи! Что же это было?! Что же это было, Господи?!». Слабая надежда, что ей все это приснилось, улетучилась, когда она увидела на полу подушку и свои разорванные плавки. Смятая постель со сползшей наполовину простыней обреченно свисала с края кровати. Первой мыслью было: «Умереть. Как же теперь в глаза детям смотреть? Как вообще жить после этого?». Галина медленно встала. Неприятная теплая жидкость потекла по ногам. Она подумала, что это кровь, но, включив свет, убедилась, что это была далеко не кровь. Чужая (во всех смыслах) сперма. Отвращение подкатило к горлу. Она тут же вырвала. Боли нигде не ощущалось.
И крови нигде не было. Она побрела к двери, вышла во двор. Наткнулась на собаку, которая безмятежно развалилась у порога. Галина вошла в дом, прошла в спальню, подошла к спящему мужу и молча присела на край постели. Ян тут же перестал храпеть, приподнялся на локте:
– Слышь, хватит выпендриваться, ложись спать, мне рано вставать, ты же знаешь. Все будет хорошо.
– Нет, – прошептала Галина.
– Ну, ты опять начинаешь…
– Нет, не начинаю. Меня изнасиловали…
Муж подскочил в полный рост:
– Где? Когда? Кто?
– Не знаю. Я его не знаю. Я спала. Думала, это ты зашел…
Ян включил свет и уставился на Галину. Он не мог сдвинуться с места.
– Почему ты не кричала? Ты же знала, что я дома, почему ты не звала меня?
– Не знаю. Я сильно испугалась…
Галина вдруг ощутила вселенскую усталость и какое-то необъяснимое (в данной ситуации) непреодолимое желание спать и ни о чем ни с кем не говорить.
– Да на тебе даже крови нет! Кто же это так нежно тебя изнасиловал?!
Галина посмотрела на него и неожиданно для себя свернулась калачиком и, положив голову на теплую еще подушку мужа, почти мгновенно заснула. Это была всего лишь защитная реакция организма, сработал инстинкт самосохранения от непосильного шока, но Ян расценил это по-своему; после близости с ним Галина обычно моментально засыпала. Она не помнила, сколько проспала, но проснулась от удара в лицо. Разъяренный Ян бил ее в истерике и приговаривал:
– На тебе даже синяков нет! И прическа даже не помята! Да ты просто трахалась с кем-то в моем присутствии, в моем доме и теперь рассказываешь мне сказки. Ты хотела отомстить мне за скандал, да?! Почему собака даже не лаяла? Это был наш знакомый? Я его знаю? Кто это был? Скажи, кто?!
Такого поворота событий даже в самом страшном сне нельзя было придумать. Галина даже не прикрывалась от ударов. Она просто поняла, что в дом пришла беда.
***
После этой ночи жизнь обрела совсем иной смысл. Все стало по-другому. Галина с Яном почти не общались. А точнее сказать, Ян почти перестал бывать дома. О близости вообще речи не было. Скандалов тоже не стало. Галина догадывалась, где проводит все свободное от работы время Ян, но ни протестовать, ни препятствовать этому у нее не было ни сил, ни желания. Она не знала, судачат ли о них любители сплетен, однако прилагала все усилия к тому, чтобы сохранить внешнюю видимость благополучной семьи. Исправно появлялась с ним на всех свадьбах, юбилеях и других торжествах друзей и родственников, выкипячивала до ослепительной белизны его рубашки, следила за тем, чтобы его деловые костюмы были всегда в идеальном состоянии, а галстуки и носки соответствовали веяниям моды. На работе и в любой другой компании всегда говорила о муже только в восторженно-доброжелательном тоне.
Однако нависшая над семьей тень беды не исчезала. Галина шестым чувством чуяла, что самое страшное впереди. Постоянные оргии в саунах, где Ян был далеко не безучастным наблюдателем, беспокоили ее не столько в морально-нравственном плане, сколько в плане его здоровья. Раскаленная сауна вкупе с сексуальными излишествами была категорически противопоказана его прогрессирующему тромбофлебиту.
И это произошло. И произошло это все же неожиданно для Галины.
Уже привыкшая к тому, что муж часто приезжает домой под утро, Галина управилась с домашними делами и ближе к полуночи легла спать, не дожидаясь его. Во втором часу ночи ее разбудил телефонный звонок. Явно пьяный, но как-то странно трезво-очумелый голос незнакомого мужчины произнес:
– Галина? Если Вы Галина, то за Вами уже послали машину, Ваш муж просил привезти Вас. Пожалуйста, приезжайте. Это не розыгрыш.
Она не успела ничего переспросить, но поняла, что это действительно не розыгрыш. Таким голосом не разыгрывают. Она просто мучилась единственным вопросом: «Почему он сам не позвонил?». Но спрашивать уже было не у кого, Галина не знала, откуда ей звонили. Определитель номера безучастно показывал: номер не определен. Допустить мысль, что Ян уже просто НЕ МОГ говорить… Нет, нет, только не это!
Галина быстро оделась, вышла во двор, замкнула калитку и стала прохаживаться по тротуару в ожидании машины. Вскоре темноту ночи прорезали два снопа света, и темная иномарка остановилась возле нее. Ничего не спрашивая, Галина села рядом с водителем и за всю дорогу не проронила ни слова. Ей не о чем было спрашивать. Она уже почти наверняка все знала и теперь лихорадочно соображала, что делать.
Водитель ошалело молчал.
…Она вошла в жаркий, душный предбанник, прошла мимо заставленного остатками трапезы стола и вышла в неожиданно просторный зал с бассейном. В углу, словно нимфы, сбились в кучку обнаженные девушки (или девочки?) с одинаково перекошенными от страха личиками. Мужчины (все уже одетые) курили, кто сидя, кто нервно прохаживаясь. Ян недавно получил назначение в этот город, а потому Галина никого из них не знала. На краю бассейна лежал Ян, прикрытый простыней. Галина опустилась перед ним на колени и взяла его руку в свою. Пульса не было. Приоткрыла веки. Поздно. Конечно же, поздно. Она знала об этом еще в машине. К ней подошел незнакомый мужчина:
– Он плавал в бассейне, все было нормально. А потом лег на дно…
– С кем? – перебила его Галина.
Мужчина смутился. Галина мрачно повторила свой вопрос.
– С девушкой…
– Ясно. Это произошло в момент акта или после?
Тот непонимающе посмотрел на нее. Галина перехватила его взгляд:
– Я врач. Мне нужна клиническая картина, а не ваши…
Мужчина с пониманием воодушевился и начал вспоминать детали.
– Сначала мы удивились, как это,.. ну, как он может ЭТО делать под водой. А потом девушка начала вырываться, а он ее не отпускал и сам не двигался. Тогда мы прыгнули в бассейн и вытащили их обоих. Наверное, захлебнулся. Мы сделали им обоим искусственное дыхание. Девушка отошла, а вот он… Но вы не думайте, мы им одновременно начали. Нас же здесь много…
– Да, я это вижу, вас тут много, – горько усмехнулась Галина. – Но ему ваша откачка в любом случае не помогла бы. Это тромб.
