Я вернусь в твой сон

– Что со мной произошло? – пробормотала Минна, пытаясь удержаться на ногах и понять, почему по лицу Юнхо стекают капли дождя, а его обычно взъерошенная рыжая челка блестящими прядями лежит на лбу. Раньше дождь не проникал сквозь защитную ауру Юнхо, потому что огненная стихия его жемчужины[12] конфликтовала с водной стихией его тела. Сначала Минна подумала, что ее сон продолжается, но скоро все вокруг стало отчетливым и знакомым: полукруглое окно ее квартиры; двор с лысыми кленами и полная луна; хмурая гримаса на прекрасном лице Юнхо и его потемневший от влаги голубой плащ. Придя в себя, Минна пальцами убрала со лба Юнхо мокрую челку и сказала:

– Почему аура не защищает тебя от дождя?

– Не обращай внимания, – ответил Юнхо, сосредоточившись на состоянии Минны. Он не хотел беспокоить ее рассказом о том, что во время деловой сделки с горным пхунсином его пульс остановился и какая-то неведомая сила перенесла его прямо к этому дому. Раньше с ним такого не было. Стараясь выглядеть спокойным, Юнхо спросил:

– Ты в порядке?

– Кажется, да… – тихо сказала Минна и снова прислушалась к стуку своего сердца. С каждой секундой оно билось все чаще, но на этот раз не из-за любви к Юнхо. Минне было страшно, ведь если бы Юнхо не разбудил ее, она могла умереть. Милый и приятный сон оказался опаснее, чем все прошлые кошмары. – Я так рада, что ты здесь.

Юнхо покачал головой и прижал Минну к груди так крепко, что ей стало трудно дышать. Минна поежилась от холода и опустила взгляд. Ее босые ноги были перепачканы ноябрьской грязью и по щиколотки утонули в луже, образовавшейся на месте проваленной в землю тротуарной плитки. Забрызганные ботинки Юнхо выглядели не лучше.

– И долго мы так стояли? – поинтересовалась Минна и почему-то почувствовала себя виноватой.

– Всего пару минут, – ответил Юнхо, взглянув на наручные часы, после чего снисходительно улыбнулся и поцеловал Минну в лоб. – Испугалась, глупышка? Все хорошо, я рядом.

Минна обняла Юнхо за шею и доверчиво положила голову на его плечо. Оглянувшись на дом, она заметила, что в окне второго этажа маячит темная фигура. Это был Пак Убин, сын хозяйки дома. Год назад госпожа Пак Набом уехала в Таиланд вести гостиничный бизнес, и Пак Убин занимался сдачей квартир вместо нее. Он частенько наблюдал из окна за жильцами и расспрашивал Минну о ее клиентах-квисинах. Чаще всего квисины одевались вычурно и имели яркую внешность, поэтому казались ему крайне подозрительными. Минна искренне надеялась, что Пак Убин принял все увиденное этой ночью за обычное свидание.

Глава 3

Сонет № 116

Могу ли я два сердца разлучить?Они любви кривое отражение,Когда пылают, чтоб в изменах стыть,Иль разбиваются от ветра дуновения.О нет! Любовь – над бурей ясная звезда!За нею следуя, твой парусник не сгинет.Цены ей нет, но измерима высота.И эту тайну разум не постигнет.Любовь не шутит, времени серпомСрезая юности цветущие улыбки.Она одна до края гибели дойдетИ не изменится, не совершит ошибки.А если неверны стихи мои,Я – не поэт, и мир не знал любви!Уильям Шекспир, 1609 г. (перевод Ким Юны, 2024 г.)

Юнхо провел в мире смертных около трех лет. Все это время его огненная жемчужина была надежно спрятана в храме на горе Пукхансан. Он мог пользоваться ее силой даже на расстоянии, но его чары постепенно стали ослабевать. Иногда драконья сущность брала верх над разумом, и Юнхо становился агрессивным. Больше всего он боялся сорваться и ранить Минну, но старался даже не допускать мысли об этом. Гордость не позволяла ему признать, что он по-прежнему плохо контролирует свои эмоции. Все пошло не так гладко, как у его дяди Кангиля. Тот совсем не замечал перепады настроения или убыток сил. Но Юнхо не решился рассказать кому-то об этой проблеме. Стоя рядом с Минной, он закрывал ее от ветра своим голубым плащом и пытался изображать спокойствие.

– Мне приснился странный сон, – сказала Минна, уткнувшись носом в его плечо. – Вроде моих ночных кошмаров, но гораздо хуже: я перестала дышать не только во сне, но и в реальности…

Не на шутку перепугавшись, Юнхо вздрогнул от осознания того, что Минна смертная. Если бы его чудом не перенесло к ее дому, то чуть позже он бы держал в руках ее бездыханное тело. Но ему нужно было выглядеть уверенным, поэтому он решил отложить эту тему до более подходящего момента.

– Идем домой, иначе ты простудишься. Потом разберемся с твоими снами, – сказал Юнхо, но когда Минна пошатнулась, добавил: – Нет, лучше я сам отнесу тебя.

Не дожидаясь, пока Минна полностью придет в себя, Юнхо одним движением подхватил ее на руки. Он почувствовал холод ее тела даже через плотную ткань свитера. Длинные волосы Минны плавно соскользнули с ее плеч, обнажив шею и грудь, просвечивавшуюся сквозь ночную рубашку. Но Юнхо было не до этого. Его взгляд скользил по стенам дома в поисках опасности.

Не обнаружив присутствия призраков или темных квисинов, Юнхо толкнул ногой дверь и осторожно пронес Минну в коридор, где царил полумрак. Внезапно под подошвой его ботинка что-то глухо хрустнуло. Шагнув назад, он заметил на полу мертвого мотылька, но не придал этому особого значения и повернул в комнату. Там в синевато-серебристом лунном свете все казалось ему опасным и иллюзорным, а лицо Минны – совершенно безжизненным. Ее стеклянный, пустой взгляд был направлен в сторону салатовых кухонных шкафчиков. Обеспокоенный состоянием Минны, Юнхо положил ее на кровать и присел рядом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он и поднес ее замерзшие руки к своим губам, чтобы согреть их дыханием.

– Ай! – вскрикнула Минна, и в ее светло-карих глазах наконец сверкнула жизнь. – Ты слишком сильно сжал мои пальцы.

– Прости, я не рассчитал силу!

Получив от Минны хоть какую-то реакцию, Юнхо пристально оглядел квартиру, но не заметил в ней ничего подозрительного, кроме лежавшего на полу абажура. Первым щелчком пальцев он вернул абажур на белую ножку ночника. Вторым – включил его. На зеленых стенах весело заиграл теплый кружевной узор, а кожа Минны приобрела здоровый персиковый оттенок.

– Прости, что держал тебя под дождем, – оправдывался Юнхо. – Мне показалось, что в тебя вселилась какая-то дрянь вроде мелкого темного квисина. В полнолуния и лунные затмения им это удается. Дождь изгоняет их из оболочек смертных, поэтому я решил подождать и не отвел тебя в дом. Но, похоже, я ошибся, и ты просто ходила во сне.

Но Минна пребывала глубоко в своих мыслях. Склонившись над белым прикроватным ковриком, она отжала воду из волос и отрешенно ответила:

– Перестань извиняться. Я чувствую себя терпимо для той, кто видел призрак своего отца. И я никогда не ходила во сне…

– Тебе приснился отец? – насторожился Юнхо и снова обвел взглядом квартиру. – Что именно тебе приснилось?

Сделав глубокий вдох, Минна схватилась за влажный рукав его плаща. Так она чувствовала себя в большей безопасности. Пока она описывала подробности своего сна, Юнхо молча поглядывал в сторону кухни и искал смысл в ее словах. Поле, туман, остановка пульса – все это он слышал от нее и раньше. Подобные сны всегда несли в себе послание, и белые мотыльки определенно были воплощением чего-то, что пыталось связаться с Минной. Он предполагал, что этот сон был особенным знаком, и Минна должна быть осторожна. Но что именно пыталось до нее достучаться и перенесло Юнхо к дому Минны, он собирался выяснить позже и без ее участия.

– Что скажешь? – закончив свой рассказ, прервала его мысли Минна. – Ты всегда чего-то недоговариваешь, чтобы я не вляпалась в неприятности. Обещаю, что не буду обращаться к шаманке и просить ее вызвать дух моего отца.

– Беру с тебя слово, – ответил Юнхо и коснулся пальцем кончика ее носа. – Вряд ли это был призрак твоего отца. Духи предков не являются без веской причины. Сегодня же не Чхусок[13]. Я попытаюсь найти менбусина Ан Минджуна. Будущее – это по его части. Возможно, он что-нибудь знает о вещих снах.

– Ты думаешь, что этот сон вещий? – переполошилась Минна.

– А когда-то было иначе? – закатил глаза Юнхо и помрачнел. – Раньше, когда тебе снились кошмары, твоей жизни непременно что-то угрожало. Но я думаю, что этой ночью странные вещи случались со всеми, кто как-то связан с миром квисинов.

– Кстати, как ты оказался возле моего дома?

– У меня было плохое предчувствие, – выкрутился Юнхо и отвел взгляд. – Полнолуние, гроза в конце ноября… Это самая странная ночь за то время, что я нахожусь в мире смертных.

Минна повисла на шее Юнхо, и он обнял ее за талию. Они оба тревожно посмотрели в полукруглое окно, за которым раскачивались клены. Дождь продолжал безжалостно атаковать стекла-дольки, словно намеревался пробить в них дыры. Дождь, вызванный не Юнхо…

Искоса поглядывая на Минну, он старался не думать о потере своей силы, но у него это плохо получалось. Его нервировала сама мысль о том, что Минне, возможно, грозит опасность, а он не сможет защитить ее. Он даже удостоил внимания мокрые манжеты своего плаща. Встав с кровати, он рывком снял его с себя и швырнул на желтое кресло возле окна. Белый свитер и брюки тоже были влажными, но их пришлось оставить: Минна смотрела с большим интересом. Наконец Юнхо заметил, что ее ночная рубашка просвечивает насквозь. Он провел много ночей в этой квартире, просто разговаривая с Минной или лежа рядом на кровати, но ему никогда еще не было так неловко.

– Переоденься, – попросил Юнхо и тотчас отвернулся. По его телу пробежала горячая волна смущения, и он быстрым шагом вышел в коридор. Тем более, ему нужно было немедленно избавиться от мертвого мотылька. Если бы Минна заметила эту важную улику, она бы точно понесла его к какой-нибудь шаманке, а потом влезла куда не следует и натворила бед.

Глава 4

Белый мотылек лежал на том же месте, где Юнхо наступил на него. На вид он был самый обыкновенный, каких полно в Сеуле летом и весной. Вот только на дворе стоял ноябрь, а это означало, что мотылек проник в квартиру Минны через границу между ее сном и реальностью. Чем бы ни был этот «сон», его обитатели погибали в мире смертных.

Присев на корточки, Юнхо положил мотылька на ладонь и плотно зажал его в кулаке. Между пальцев вспыхнуло яркое пламя, превратив серебристые крылышки в горстку пепла. Довольно отряхнув руки, Юнхо прислушался к звукам в комнате: Минна зевнула, сняла ночную рубашку и бросила ее на прикроватный коврик.

– Можешь смотреть! – донесся ее голос из-за стены.

Юнхо поднялся с корточек и размеренным шагом вернулся в комнату. Минна ждала его там, сидя на краю кровати и болтая ногами. Натянув клетчатое одеяло до самого подбородка, она чихнула и нежно улыбнулась. Засмотревшись на ее открытые плечи, Юнхо споткнулся о пылесос и, перешагнув через него, подошел к кровати.

– Ты сняла ночную рубашку и все? Там, под одеялом, что-то есть? – спросил Юнхо и покашлял в кулак. – Не вставай, я сам принесу тебе пижаму. Где они лежат?

– Все пижамы в прачечной, – солгала Минна и покраснела. – Пожалуйста, не заходи в ванную, там ужасный бардак.

– Мне нельзя находиться рядом с тобой, пока ты раздета, – смущенно пояснил Юнхо.

– Но мы не делаем ничего неприличного! Это не публичный дом. Может, я зря схожу с ума, но было бы проще не прятаться по углам, как будто нам по десять лет, а начать совместную жизнь. Мама замучила меня вопросами об этом!

– Минна, это противоречит обычаям Небес.

– Не вгоняй меня в краску, – сказала Минна, похлопав себя по щекам. – Я чувствую себя так, будто ты смываешь с меня грязь.

– Просто не забывай, что я был воспитан иначе, чем ты.

Отчасти Юнхо сказал правду. Небеса пристально наблюдали за отношениями между квисинами и смертными. На это у них была веская причина. Если от подобного союза, не получившего одобрение Небес и не скрепленного узами брака, рождался полукровка – что происходило раз в сотни лет, – то Небеса убивали его. Но, если брак был одобрен, для полукровки создавали жемчужину. Число таких жемчужин в мире квисинов не должно было превышать девяти. Идя на уступки, Небеса нарушали баланс, поэтому отношения Юнхо и Минны действовали на них как красная тряпка на быка. Но Небеса не показывали этого. В любом случае, Юнхо не хотел торопить события, чтобы не провоцировать Небеса, и даже не догадывался о том, как сильно Минну нервировало его поведение. Пока он смотрел по сторонам и определялся, позвонить ли Юри с просьбой привезти одежду для Минны или самому заказать что-то на сайте, Минна кусала губы и закипала от негодования.

– Я встречаюсь с драконом или с монахом? – воскликнула она, пальцем указав на свитер и брюки Юнхо. – Снимай это! До утра одежда высохнет!

– Тебе явно стало лучше, – ухмыльнулся Юнхо и развел руками. – Ты просишь, чтобы я разделся? Ты же такая правильная!

– Здесь нас никто не увидит, – улыбнулась Минна и подергала Юнхо за штанину. – Я не боюсь гнева Небес. Я больше ничего не боюсь. Разве что… потерять тебя.

Умиляясь непосредственности Минны, Юнхо покачал головой и шагнул в сторону желтого кресла. Мокрая шершавая ткань его белого свитера холодила кожу и царапала ее. Немного поразмыслив, он все же снял свитер и оставил его висеть на спинке кресла рядом с плащом.

– Брюки тоже, – настояла Минна и положила подбородок на колени, рассматривая скульптурное тело Юнхо.

– Тебе не стыдно? – спросил он, поймав на себе ее взгляд.

– Ты очень красивый, – сказала Минна и вздохнула.

– Правда? – с иронией уточнил Юнхо, мельком посмотрев на свое отражение в окне. – Странно…

– Что странного? – удивилась Минна, не сводя с него глаз. – Как будто ты сам не знаешь.

– Просто ты впервые это признала, – пожал плечами Юнхо. – Я уже начал переживать, что небожители – не твой уровень.

Неохотно стянув с себя брюки, Юнхо бросил их поверх плаща и провел ладонью по лицу. Эта ночь явно не укладывалась в рамки его морали. Оглянувшись на Минну, он заметил, что она перестала болтать ногами и опять погрузилась в свои мысли.

– Что-то не так? – с улыбкой поинтересовался Юнхо и прилег рядом. – С твоего разрешения, трусы останутся на мне.

Но эта шутка не сработала. Минна еще крепче скомкала руками край клетчатого одеяла, легла на спину и, глядя в потолок, сдавленным голосом произнесла:

– Завтра такой важный день! Мне нужно впечатлить комиссию и попасть на практику в престижную фирму. Но я постоянно думаю о наших отношениях, вместо того чтобы думать об учебе.

– Ясно, – выдохнул Юнхо и взял ее за руку. – Тогда соберись. Если провалишься, это подмочит твою репутацию даже среди квисинов.

– Диплом не продлит мою жизнь на тысячу лет. У меня нет драконьей жемчужины или лисьей бусины. И я не могу стать квисином вроде тебя, потому что это противоречит законам Небес и убьет меня еще на стадии превращения. Может быть, есть какой-то еще способ сделать меня бессмертной?

– Нет, Минна! Никогда! – резко возразил Юнхо и приложил палец к ее губам. – Не думай, что я не задавался этим вопросом. Я не стану рисковать твоей жизнью, но буду рядом каждый день, пока твое сердце не перестанет биться, и сделаю все, чтобы дождаться твоего перерождения. Даже если это займет столетия.

Сердито фыркнув, Минна повернулась на бок и посмотрела прямо в лицо Юнхо, лишив его возможности уйти от диалога.

– Это прозвучит эгоистично, но почему ты не откажешься от своей жемчужины? – спросила она, подперев щеку рукой. – Тогда, со временем, ты станешь смертным, мы вместе состаримся, вместе умрем и, перерождаясь, будем встречать друг друга снова и снова.

В горле Юнхо образовался ком и, сглотнув, он отвел взгляд.

– Если сделать так, как ты говоришь, – признался он, хотя не собирался посвящать Минну в свои планы, – мы проживем эту жизнь вместе, но, возможно, не встретимся больше никогда. Мы можем родиться в разное время, с огромной разницей в возрасте или даже в другом облике. Поэтому сначала я разыщу фею Маго хальми[14], а там посмотрим. Как-то в детстве тетя Ли Дуаль рассказывала мне об этой женщине с длинными птичьими когтями. Маго помогла тете создать меня из пламени моего отца, Водного Дракона. Знаешь, почему ее называют Конопляной феей? Она ткет красные нити судьбы[15]. Если Маго свяжет нас с тобой такой нитью в одном из храмов, то ничто не разлучит нас. Благодаря красной нити я найду тебя даже после твоей смерти и перерождения.

– Тогда почему Юри просто встретила Тэхёна? – настаивала Минна. – Ничего подобного они не делали!

– Немногим выпадает шанс воссоединиться, – разбил ее надежды Юнхо. – В подобных ситуациях всегда есть подвох. Например, незавершенные дела или искупление грехов. Юри хочет стать смертной, но она понятия не имеет, о чем говорит. Квисинам трудно отказаться от своей природы. В последний момент многие меняют свое решение. Если бы ты была на моем месте, то я бы никогда не подверг тебя таким испытаниям.

– Ты полюбил другую, да? – внезапно прошептала Минна.

– Что? – сдерживая смех, спросил Юнхо и взял ее лицо в ладони. – Ты моя единственная любовь!

– Как долго ты будешь искать фею Маго? Пока мне не стукнет восемьдесят лет? – воскликнула Минна и отпихнула Юнхо от себя, случайно задев плечом ночник. На зеленых стенах задрожали кружевные тени. В любой другой момент Юнхо подумал бы о том, какая сказочная и романтичная обстановка царит в комнате, но Минну распирало от возмущения. Когда Юнхо снова попытался приблизиться к ней, она с еще большей силой оттолкнула его и прокричала: – Ненавижу неизвестность! Я сразу вспоминаю те ужасные дни, когда ты исчезал, решая какие-то вопросы на Небесах. Я даже не знала, вернешься ли ты!

Минна вцепилась в еще влажные волосы и сделала глубокий вдох, чтобы в сердцах не наговорить лишнего. В ее глазах отразилось полукруглое окно, луна и сражающиеся с ветром клены. Юнхо плохо распознавал чужие эмоции, но считывал эту бурю в ее душе. Он догадался, что она вот-вот заплачет, и, придвинувшись чуть ближе, заставил ее разжать пальцы.

– Мы не можем просто жить вместе, – серьезно ответил Юнхо и поцеловал серебряное, изогнутое волнами кольцо на ее пальце. – Сначала наши парные кольца должны стать обручальными.

– Ты… – чуть не подавилась воздухом Минна и присобрала одеяло на груди. Затаив дыхание, она набралась решимости услышать то, чего так долго ждала, и радостно спросила: – Ты делаешь мне предложение?

– Пока я ставлю тебя перед фактом, – сказал Юнхо и, проведя рукой по волосам, озадаченно улыбнулся Минне. Его губы дрогнули, хотя он плотно сжал их, чтобы не выдать свое волнение. Он жалел о том, что заикнулся о предложении прежде, чем разобрался со всеми проблемами. Для Минны тяжелые передряги и удары судьбы не были поводом избегать свадьбы, она бы пошла за Юнхо куда угодно даже по раскаленным углям, но он этого не хотел. По крайней мере, до тех пор, пока не нашел способ сделать ее менее уязвимой. И все же ему нужно было смягчить эту ситуацию, поэтому он добавил: – Мне трудно думать о нашем будущем, когда вокруг сплошная неопределенность. Пожалуйста, подожди еще немного. Я все улажу, и мы поженимся, а потом переедем в другой дом. Здесь плесени больше, чем на болотах.

Улыбка сразу сошла с лица Минны. Разочарованно хмыкнув, она бросила в Юнхо подушку и возразила:

– Мне нравится этот старый дом!

– Правда? – спросил Юнхо, исподлобья посмотрев на темный, затянутый паутиной угол, где наслаждался поеданием мухи упитанный паук. – Здесь, конечно, мило, но…

– Юнхо, ты шутишь? – надулась Минна.

– Нет, я правда тебя не понимаю, – устало вздохнул Юнхо. – В день нашей встречи ты работала в закусочной и хотела вырваться из бедности. Но недавно, когда я предложил тебе переехать в новую квартиру в престижном районе, ты отказалась.

– Люди меняются, – сказала Минна, и ее щеки порозовели от волнения. – У нас мало времени, чтобы осознать элементарные, но очень важные вещи, принять нужные решения и изменить свою судьбу. Мы можем гнаться за чем-то, но не замечать того, от чего мы бежим. Я много дней посвящала учебе, хотела стать успешным юристом, но счастливой стала, когда повстречала тебя. Конечно, это не повод бросать все свои планы. И, раз уж ты спросил, что для меня значит этот дом… Да почти все! Он хранит воспоминания о нас. Неважно, плохие они или хорошие. На балконе второго этажа ты впервые поцеловал меня, когда пытался вернуть драконью жемчужину. Ты приезжал сюда каждое утро, чтобы подвезти меня до колледжа, и делал вид, что ничего ко мне не чувствуешь. Я ждала сообщений от тебя как сумасшедшая, совсем не спала. А после моего переезда в эту квартиру мы разговаривали каждую ночь. И здесь я готова провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Хорошо, если ты захочешь, мы будем жить в коттедже дяди Кангиля или где-нибудь еще. Только не отдаляйся от меня и не ссылайся на какие-то порядки Небес, чтобы мне не пришлось цепляться за вещи и воспоминания…

В груди Юнхо растекалось обжигающее тепло. Дослушав, он тихо улыбнулся и зашевелил губами, подбирая подходящие слова. У него редко получалось описывать свои чувства так же ясно, как у Минны, и он боялся ранить ее сухим ответом. Все, что пришло ему в голову, – отвлечь ее от этой темы. Крепко взяв Минну за запястья, Юнхо повалил ее на подушки, которые от этого разлетелись в разные стороны. Когда Минна затаила дыхание и закрыла глаза в ожидании поцелуя, Юнхо улыбнулся и с головой укрыл ее одеялом. Но когда она выглянула из-под одеяла и в недоумении уставилась на него, комнату наполнило тягучее молчание.

– Я люблю тебя, – наконец произнес Юнхо и поцеловал Минну в губы, надеясь, что она не рассердится на него.

– Я тоже тебя люблю, – на удивление спокойно ответила Минна, разглядывая его лицо, будто это была их последняя встреча. – Подбросишь меня утром до университета?

– Похоже, тебе придется взять такси, – с сожалением сказал Юнхо и посмотрел на свои руки. – Моих сил не хватит, чтобы перенести мою машину из гаража дяди Кангиля.

– Ничего страшного, – отмахнулась Минна. – Я все понимаю.

– Утром, в половину девятого, я загляну в твой кабинет, – с понурым видом предупредил Юнхо. – Твоя помощница Ван Руми обычно приходит в девять. Не хочу смущать ее. Она шарахается от меня, как от прокаженного.

– Руми всегда так реагирует на красивых мужчин, – хихикнула Минна. – А что тебе нужно в моем кабинете?

– Свадебные приглашения, торжественная речь и другие бумаги. Невеста твоего брата хочет, чтобы они хранились у меня. Она просто невыносима.

– Можешь этим гордиться, – рассмеялась Минна и растрепала челку Юнхо. – Доверие Юри еще надо заслужить!

– Я в первый и в последний раз вожусь с организацией чей-то свадьбы, – поморщился Юнхо.

– Хорошо, – кивнула Минна. – А чем ты займешься потом?

– Мы же договорились, что ты будешь думать об учебе, а не обо мне, – увильнул Юнхо, зная наверняка, что днем он будет мотаться по городу в поисках Ан Минджуна или расспрашивать квисинов о вещих снах и мотыльках. – У меня много дел, не бери в голову.

– «Не бери в голову»? – повысила голос Минна и, присев, в очередной раз толкнула Юнхо в грудь. – Твоя защитная аура исчезла! Я переживаю за тебя!

– Можешь злиться сколько угодно, – с улыбкой ответил Юнхо, едва сохраняя внешнее спокойствие. – Но тебе нужно выспаться. Не бойся, никаких призрачных мотыльков в реальности не существует. Если тебе снова приснится кошмар, я буду рядом, чтобы разбудить тебя.

Поднявшись с кровати, Юнхо поцеловал руку Минны и увидел в ее глазах смутную тревогу. Он понятия не имел, как еще ее успокоить. Миллионы мыслей роились в его голове, пока этот вихрь не прервал настойчивый стук в дверь. Кто бы это ни был, он пришел вовремя.

Юнхо тут же уцепился за возможность разрядить обстановку и повернул голову в сторону окна, за которым сверкнула молния. Даже через стену дома он почувствовал темную энергию своего старого приятеля и наставника Ун Шина. Сегодня она особенно сильно фонила, нагнетая гул в ушах, хотя обычно в полнолуние токкэби[16]и прочие темные квисины лишались почти всей своей силы и только развлекались запугиванием смертных.

– Это Ун Шин, – насторожился Юнхо и, щелкнув пальцами, переместился в мрачный коридор. – Он не изменяет своей привычке появляться без предупреждения. Или ты приглашала его?

– Нет, – удивленно мотнула головой Минна, натянув одеяло до подбородка. – Мы с ним не общались несколько месяцев. Понятия не имею, почему он здесь.

Глава 5

Юнхо распахнул дверь, и опершийся об нее Ун Шин ввалился в коридор. Луна обрисовала светом его огромный силуэт и кружащих позади него мотыльков. Мешковатая кожаная куртка и беспалые перчатки токкэби блеснули клепками во мраке ночи, а фуражка упала прямо в слякоть, оставленную его высокими шнурованными ботинками. На секунду Ун Шин наклонился за ней, и его вьющиеся, доходившие до плеч волосы свесились на белое скуластое лицо. Черная повязка на правом глазу тоже слегка съехала вниз. О нечеловеческой природе Ун Шина и том, что на самом деле ему было далеко не тридцать пять, говорили только голубая сетка вен и едва различимые трупные пятна. Поймав на себе изучающий взгляд Юнхо, он выпрямился и надел фуражку.