скачать книгу бесплатно
Люси
Арсений Красноцветов
Эта история произошла не так давно в далекой Америке, в штате Кентукки. Молодая девушка Сара вышла замуж по любви за молодого человека Ричарда. Сара родилась и выросла на ферме у отца в штате Огайо. У девушки было доброе, отзывчивое сердце. Ее всегда трогала чужая беда. Она старалась помочь людям словом утешения, делом.
Сара охотно занималась рукоделием, помогала до замужества отцу на ферме. У них было с десяток коров, дюжина свиней. Семья жила фермерским хозяйством. У Сары было две сестры и брат. Она – старшая. Почти через год после свадьбы у Сары и Ричарда родился сын Гарри. Они переехали в штат Кентукки. Жили в небольшом съемном коттедже. Ричард работал программистом в крупной частной фирме. Сара оставила работу в офисе, где была менеджером по персоналу, и всецело посвятила себя воспитанию сына. Она считала, что настоящее предназначение женщины – быть женой и матерью. Ричард и Сара наслаждались семейным счастьем.
Часто молодая мама ласково разговаривала с сыном, глядя нежно, с любовью в его голубые глаза. Просто рассказывала об окружающем мире. Сара любила гулять с Гарри в любую погоду.
В один из весенних майских дней Сара с семимесячным Гарри отправилась на прогулку. Она катила синюю прогулочную коляску. Начал моросить мелкий дождик, и мама направилась к дому. Буквально у дома сидел маленький рыжий котенок и жалобно, но требовательно мяукал. Его голосок был похож на голос голодного ребенка. Котенок подбежал к Саре, и она, не удержавшись, взяла его на руки.
– Как ты тут оказался, малыш? – спросила она его. – Голодный, наверное.
Сара забрала котенка к себе.
Дома она налила ему немножечко молока. Он жадно и быстро его выпил. Сразу много молока было давать опасно. Через час котенку налили еще такую порцию. Котенок благодарно замурлыкал. Он согрелся и стал исследовать свое новое жилище. Маленькие серые глазки с любопытством глядели вокруг. Котенок оказался девочкой. Назвали Люси.
Прошло два года. Люси выросла и стала взрослой кошкой. Гарри любил с ней играть, гладить ее.
Однажды Сара готовила дома обед, а трехлетний Гарри катался на своем трехколесном велосипеде на улице. Машины ездили нечасто. Сара то и дело поглядывала в окно. Гарри уверенно объезжал грузовик, стоящий у дома. Как вдруг соседский пес, отличавшийся злостью, подбежал к мальчику. Пес стащил его с велосипеда и вцепился зубами в ногу.
Кошка Люси увидела это и молниеносно набросилась на пса. Собака вскоре отпустила Гарри и убежала. На крик выбежала Сара…
Уже в больнице Гарри наложили швы на ногу. Кроме сильного испуга и разодранной ноги, мальчик не пострадал. Как мужественно кошка набросилась на пса, который был гораздо сильнее и больше ее! Так кошка отблагодарила своих хозяев за то, что они когда-то ее приютили! Маленькая кошка Люси, движимая любовью к мальчику, не побоялась решительно сразиться с псом. Велика сила любви – удивительного чувства.
Восхищаюсь и благоговею перед любовью.
Шарик
Арсений Красноцветов
Наша бригада строителей после обеда отдыхала в бытовке. Юра поведал потрясающую историю, свидетелем которой он стал в детстве. Был у них в поселке тракторист дядя Вася, у которого жил пес Шарик. Черная дворняга, помесь с таксой. И были они, как говорится, не разлей вода. Если люди видели одного, то знали, что рядом – второй. Дело было зимой. Василий, изрядно выпив, поехал на тракторе за хлебом в соседнее село. Где-то в пути ему захотелось вылезти из кабины. Открыл он дверцу. Шаг ступил. Не удержался. Полетел вниз. Зацепился курткой со стороны спины и повис. Ни туда, ни сюда. Ничего сделать не может. А на улице не лето красное, а мороз жгучий.
Шарик выскочил из кабины, побегал около незадачливого хозяина и бросился назад в сторону своей деревни.
Шарик прибежал к другу тракториста. Друг (это был Юрин отец) понял, что что-то стряслось: Шарик один никогда не был. Шарик пролаял, кинулся вперед, и резко остановившись, обернулся, будто ожидая людей. Люди догадались, что собака их зовет. Вскоре Шарик привел их к трактористу, оказавшемуся в беде. И Василий был спасен.
– Какой же ты молодчина, дружище, – Василий обнял Шарика и дрогнувшим голосом прошептал: – Спасибо тебе.
Кабысдош
Юрий Лугин
Одиннадцатого октября Олька приехала из Кирова. Подарков всем навезла, а лично мне – велик, правда, из-за прочих вещей и коробок, оставленный на разъезде в будке путевого обходчика.
А за ужином сестрица объявила: ее Алексей в четверг приедет. Батя оладушек выронил и локтем по коленке вдарил: «Йес!» Мама засуетилась, запричитала на тему, как дорогого гостя встретить. Понятно, кандидат в зятья. Хоть и городской, но не из бестолковых. До любого труда горячий, по механизмам спец крутейший, и вообще парень рукастый. Минут пятнадцать поковыряется, и у него самый убитый прибор лучше нового работает.
– Вари, мать, пиво, – сказал отец, потянувшись за следующим оладушком. – В субботу баньку истопим… – и глаза у бати сощурились, как у нашего кота Мироеда, когда мы сепаратор включаем.
– Алексей не один собирался приехать, – сказала Олька.
Батя снова оладушек уронил, а мама на краешек скамьи присела.
– Вау! – сказал я. – Это типа смотрины будут?
– Ну да, – заявила Олька. – Свадьба, мы с Алексеем договорились, в феврале.
Отец с шумом поднялся из-за стола:
– Тогда, мать, больше пива вари! А я в Семушино поехал, прикупить кой-чего!
Короче, утром я только про велик и Олькину свадьбу думал – и пока ножками по грунтовке до полустанка грязь месил, и когда в электричке ехал, и когда последние полкилометра от Вахрушинского вокзала до школы асфальт топтал. И в школе та же история. На физике так завис, что лишь после замечания Ольги Федоровны в тему урока въехал.
Время тянулось словно резиновое. Едва дождался, когда занятия закончатся, и на вокзал бегом. И как назло, когда я уже в электричке к Рехино подъезжал, начался ливень, будто не середина октября на дворе, а конец июня.
Картина маслом: деревенский придурок на вихляющем в раскисшей колее велике, мокрый и грязью изгвазданный по самое не могу.
Правда, ехал я грустно, но не одиноко: рядом, брезгливо отряхивая с лап комья глины, семенил Кабысдош.
Я его еще через окошко в тамбуре заметил: сидит флегматичная зверюга под навесом торгового ларька, уши обвисли, сам печальный такой… Артист, блин. Величиной с теленка, зубищами может шину от уазика прокусить, а если неожиданно из кустов выскочит, реально заикой можно стать. И при этом способен, зараза, такую невинность щенячью изобразить, что даже детишки малые к нему без опаски тянутся, пузо кулаками метелят, верхом на нем катаются, уши бантиком завязывают, а он терпит, ухмыляется…
Велосипед, который я выкатил из будки обходчика, Кабысдошу не понравился:
– Гав… но!
– Сам ты!.. Ты вот на своих четверых побежишь, а я ехать буду!
– Ха! – Кабысдош задрал заднюю лапу над передним колесом… и отошел, не подписавшись. Приколист.
И ведь прав оказался, скептик блохастый! Четыре с небольшим километра пилил я больше часа. Промок насквозь, со счету сбился, сколько раз падал. Пришлось даже с раскисшей грунтовки от Межниковской пашни свернуть на лесную тропу в сторону Костенников. Порядком дальше, но ехать легче, успевай только от еловых веток уворачиваться.
У Чавкиного болота я притормозил и Кабысдошу крикнул:
– Подругу свою помнишь?
Кабысдош присел, голову между передних лап опустил, вздохнул…
Десятилеткой меня однажды взяли сестры за малиной. Сунули в руки двухлитровый бидончик, вывели на полянку с несколькими чахлыми кустиками: «Здесь собирай, и отсюда ни шагу!»
Малина на кустах закончилась быстро, и я незаметно забурился в чащу. Нашел овражек, где созревшими в тени крупными ягодами бидончик с горкой набил меньше чем за час, сам от души наелся и, наконец, сообразил – сестренок-то рядом нету, и не слыхать. Заорал «Ау!» во все горло, услышал Танькин голос издалека слева, рванулся на него, выскочил на полянку и увидел собаку, похожую на овчарку.
Пригляделся: а глаза у собаки желтые и морда шире. Моментом в животе захолодело. Но до конца не вверилось, что все не понарошку.
Я шаг назад, и волчица шаг. Я еще – и она еще. Потом головой покачала: «За мной не ходи!» – и в кусты…
С тех пор я к волкам с симпатией отношусь, и здесь у нас с Кабысдошкой полное единство. Защитник стад и пажитей наших, он, если надо, любого волка влегкую уделает. Семушинские собаки от него, невозмутимого, убегая, через забор, что твои кенгуру прыгают. Но однажды позапрошлым летом увязался он за мной на Лещиху купаться. Вперед меня речку переплыл и потерялся куда-то. Ну и я – за ним. Из камышей осторожно выглянул и вижу: валяется Кабысдошина на песчаном пригорке, жизнью довольный, как слива в шоколаде, а по нему волчата в количестве четырех штук ползают. Если бы не собственными глазами видел, никогда бы не поверил. Волчица – чуть поодаль. Та самая, что меня помиловала. Головой на передние лапы опустилась, следит за мелочью, и морда у нее тоже довольная…
У Аннушкиного ручья незадолго до поворота на грунтовку я капитально навернулся. Показалось: слева блеснуло что-то, и не заметил, как колесо по осклизлому корню юзом пошло, ну а я через руль – рыбкой.
Приложился крепко. Даже сознание потерял. Очнулся, когда Кабысдош меня в ухо лизнул и тормошить начал.
Между тем капитально стемнело. Помотал я головой, чтобы шарики с роликами по местам разъехались, отряхнулся, сел на велик, собакену крикнул: «Веди, Сусанин!», и дальше покатил. Про Сусанина я по приколу ляпнул: без Кабысдошки вряд ли бы я по темноте из леса на грунтовку выбрался, а с ним уже минут через пятнадцать выехал на Семушинскую околицу и еще через пять скидывал в сенях мокрую одежду, чтобы не тащить грязь в горницу.
Радость по поводу моего возвращения лаконичнее всех батя выразил:
– Живой, значит!
И ушел по телику футбол досматривать.
Мамуля слезу смахнула, выдала мне чистые штаны и рубаху, сестрицы два ведерных чугунка горячей воды организовали. Помыться и согреться хватило.
За ужином я из шести положенных мне сырников три штуки запрятал, а после украдкой Кабысдошке скормил. За уши его потрепал, башкой к себе прижал:
– Выходит, ты меня специально на полустанке ждал, чтобы я один в лесу не потерялся?
– Ага-в! – гавкнул Кабысдош утвердительно.
У меня в горле запершило, и в глаза будто бы соринка попала. В общем, так вот обнявшись, минут двадцать еще мы с собачьим сыном на крылечке просидели.
Счастье интроверта
Александра Огнева
По кошачьим меркам у меня хороший двор, и многие хвостатые-полосатые приходят скрасить мое одиночество.
Вчера приходила Маргарита Васильевна, вальяжно махая хвостом, она засеменила по тротуару, предупредительно обходя кусты. Надо признать, Маргарита Васильевна сообразительная особа, которой достаточно объяснить всего один раз. Иногда она позволяет вычесать репьи из ее белой грудки и почесать черненькую спинку. У Маргариты Васильевны порванное ухо, но она имеет благовоспитанный вид. Удивительно дело, некоторые люди с прекрасной внешностью ведут себя подобно бандитам, а Маргарита Васильевна остается королевой с любыми ранами.
В противовес воспитанной Маргарите ко мне забегает Пират, рыжий пройдоха и шут. Этот кот предпочитает пролезать сквозь кусты, оставляя на ветвях клочья длинной шерсти. Он мастерски скачет на трех лапках, падает на спину и посматривает одним глазом. В другой момент Пират залезает на дерево и оттуда громко кричит, и я осторожно снимаю бравого авантюриста. Пират – веселый кот, он умеет притворяться одноглазым, одноухим, трехлапым. Однажды он перепугал меня, показав красный бок, а оказалось, что он извалялся в зарослях клубники. Мне пришлось смывать с него ягодный сок, что стоило моим рукам десятка царапин.
Леший приходит чаще остальных, он придирчиво выбирает вкусные кусочки на помойке, предпочитая отлавливать мышей. Леший – самый лучший охотник, которого я видел в кошачьем роду. Он одним ударом оглушает зверушку. Спит Леший на моих коленях, чему я крайне рад. Еще Леший отличный собеседник и отвечает на все мои вопросы, и мне абсолютно неважно, что посторонние назвали бы моего приятеля страшненьким. Душа у Лешего вольная и добрая, мне хватает его чудесных желтых глаз, чтобы не обращать внимания на многочисленные шрамы.
Знаете, пока мои приятели возвращаются в мой двор, пока они мурчат рядом со мной, пока я могу прикасаться к ним… я счастлив. Мне не надо квартиру в Москве, богатства, много друзей. Все, что делает меня счастливым, это два кота и кошка, приходящие навестить одинокого интроверта. Все, что мне надо, это кусочек хлеба, чтобы угостить моих долгожданных гостей.
Муха
Наталья Родионова
Жила-была в доме с родителями пятилетняя девочка Маша, и была у нее кошка по имени Муха.
Муха была не простой кошкой, она была ей послана в помощь. То, что люди не видят, видят животные. Муха обладала видением тонкого плана и часто отгоняла от Маши злых духов своим мурчанием.
Муха обладала способностью очищать пространство от негативных энергий своим голосом. Если Муха замурчит тебе в ухо, ты подумаешь, что рядом завели трактор, вот таким голосом она очищала пространство.
Машу она берегла, и в ее ухо не мурчала. Полежит около нее, снимет с нее что-то негативное и уйдет под диван мурчать, а лучше в огород, на солнышко. Часто Муха грелась на солнышке, очищая свое тело и напитываясь светом. Не кошка, а солнышко.
Маша тоже любила Муху, и часто все ей рассказывала, делилась с Мухой, как с хорошим психологом, своими горестями, и как будто слышала от Мухи обратную связь.
Мухой ее назвали за любовь к мухам, за которыми она любила гоняться. Как услышит муху, так и бегает за ней, пока не поймает или пока кто-то другой не прервет полет мухи.
Из-за этой ее страсти к мухам их и не любят в доме, по-всякому от них избавляются и не пускают в дом с помощью сеток на окнах и дверях.
Муху притащила в дом Маша. Шла как-то по своей улице из магазина, к ней подбежал полосатый котенок и стал тереться об ее ноги. Девочка взяла котенка и принесла домой, желая его накормить. И так котенок понравился девочке, что она уговорила родителей оставить малышку в доме. Родители даже удивились ее упорству. Маша была всегда послушной и рассудительной девочкой. А тут просто поставила родителям условие: «Или кошка остается, или я с ней сбегу из дома».
Конечно, родители в это не поверили, но проверять не стали, так Муха осталась жить в доме и обрела свое имя.
Маша была одна у родителей, иногда она мечтала о сестренке или братике и даже говорила о своих желаниях Мухе. Муха все слушала, и однажды она незаметно для всех окотилась одним котенком.
Ранним утром Муха принесла своего котенка Маше в постель.
Котенок был еще слепой и беспомощный. Муха легла рядом с Машей, и девочка с восторгом наблюдала семейную идиллию котенка и кошки.
– Ты меня не поняла, Муха. Я просила братика или сестричку от моей мамы, а не от тебя, – сказала Маша Мухе, догадываясь, что произошло.
Родители быстро обнаружили приплод, и им это не понравилось. Отец взял котенка и, невзирая на вопли Маши, куда-то его унес, завернутого в тряпку.
Кошка побежала за ним и долго умоляла на своем языке оставить его, но отец не послушал.
Когда он вернулся без котенка, он узнал, что у его жены в это время случился выкидыш, и она потеряла запланированного ими второго ребенка.
Машину маму увезли в больницу, и Маша сидела в доме одна в слезах по котенку, она еще не знала, почему маму увезли в больницу.
Когда ее отец узнал, что случилось, он горько пожалел о своем поступке. Он понял, что он сам спровоцировал потерю своего ребенка.
– Жизнь за жизнь, – подумал он, начиная по-новому смотреть на окружающее.
С тех пор к Мухе он стал лучше относиться, попросил извинения у Маши и ее кошки и зарёкся больше не убивать живых созданий.
Теперь он был бы рад, если бы кошка снова окотилась, но Муха больше не приносила котят, так как Маша перестала просить братика или сестричку. Она так и не смогла простить своему отцу то, что он сделал. В ее душе с тех пор появилось недоверие отцу, которое стало с годами становиться все больше и больше, пока не закрыло ее сердце от любви.
Муха жила долго, и когда Маше исполнилось 15 лет, захворала. Она не бегала за мухами, все реже выходила во двор и не лежала в ногах у Маши.
Все понимали, что Муха заболела от старости, и не стали обращаться к ветеринару.
– Муха, не уходи, – просила со слезами Маша, нежно гладя кошку на руках.
А Муха вдруг как замурчала, как бывало в молодости, и как начала тереться о грудь Маши, и так это было удивительно, что Маша расслабилась и заснула с кошкой на руках.
Снился ей сон, в котором ее кошка говорила ей, что забирает её обиду на отца с собой и что хочет, чтобы Маша была счастливой и здоровой. Во сне Маша почувствовала, как из ее груди вышло темное облако. Кошка взяла это облако и поднялась с ним вверх в небеса.
После этого Маша проснулась. На руках ее лежала мертвая Муха.
Маша зарыдала от чувства потери и от благодарности Мухе за то, что она для нее сделала. Сердце Маши стало свободно от недоверия, и вместе со слезами выходили из него все разочарования и мелкие обиды.
Муху похоронили там же, где отец закопал ее котенка.
Хотелось бы закончить рассказ тем, что у Маши появился братик после смерти кошки. Нет, этого не случилось.
А вот Маша скоро влюбилась в хорошего мальчика, с которым они потом построят счастливую семью и нарожают кучу ребятишек. Маша действительно стала счастливой, как и хотела Муха.
