скачать книгу бесплатно
– Тетя Нюся! Спасибо!
Кошка от неожиданности чуть с забора не упала. Но хитро улыбнулась в усы и промолчала.
И они пошли домой.
С тех пор и подружились навек кошка и будущая взрослая собака Буля. Хотя порой и продолжали драться и гоняться друг за другом. Ведь так положено – кошка убегает, собака догоняет. Зато потом можно вместе вздремнуть у «поля чудес».
Второе место. Соленый Умка
Мария Берестенникова
Основано на реальных событиях
Приморская Абхазия проживала самые солнечные дни года. Знойный августовский воздух гудел над песчаной косой пляжа, повергая наземь самых целеустремленных путников или загоняя их в море. На мелководье, словно рифы, торчали из воды рогатые головы коров, сменивших выжженное пастбище на соленую купальню, а их грозные мужья-быки лениво лежали в песке, подставляя копыта набегающим пенным волнам. «Сейчас бы погонять телят», – подумал молодой рыжий пес, наблюдавший за ними из тени кустарника.
Еще не иссяк запас его щенячьего озорства, а потому он нередко гонял коровье стадо, как самопровозглашенный пастух, тявкая и рыча. Порой, случайно загнав теленка, он вызывал гнев быков, которые в ответ шли на него тараном. Тогда, поджав хвост, пес улепетывал, ощущая невероятный восторг от своей игры. Сыграл бы он и теперь, но все же, утомленный солнцем, предпочел остаться в тени.
Пес этот был симпатичным метисом охотничьих пород, вероятно, ирландского сеттера с американским спаниелем. Рыж, приземист, слегка кучеряв, с купированным хвостом и выразительными карими глазами – этакий романтичный бродяга, не безродный, но все же в статусе дворняжки. Родом он был из деревни, расположенной неподалеку от города Пицунда. Если от той деревни по побережью идти вдоль скалистых гор, то вскоре глазам предстанет живописное ущелье с горной быстротечной речушкой. По обе стороны от нее стоят, подбоченившись, деревянные домики пансионата «Металлург».
Пансионат служит местом для отдохновения сотрудников одноименного завода, обычных туристов и кое-кого еще. В собачьем обществе этих краев «Металлург» слывет летним раем. С наступлением июня, как только приезжают первые гости, собаки из соседних деревень идут сюда на каникулы. Здесь можно свободно бродить по открытой столовой, выбирая столики с детьми или старушками. Садиться подле них и, чуть помахивая хвостом, строить глазки. Тогда, будь уверен, удача в кармане – обязательно перепадет тарелка настоящего восточного плова или кусочек баранины на кости.
Случаются, конечно, казусы с людьми несмышлеными, чье невежество вынуждает их с улыбкой предлагать собаке хлеб или того хуже – остатки салата. В таком случае уважающий себя пес сделает вид, что не заметил глупости и, помедлив, перейдет к другому столику. А после трапезы он спустится к стремнине и напьется холодной горной речной воды. Разве не наслаждение?
Наш герой в последние годы жил на территории «Металлурга» в одной из пустующих будок для собак-охранников. Работники пансионата прозвали его Умкой, очевидно, за малый рост, за глаза, большие, словно у плюшевого мишки, и за смышленость, созвучную такой кличке. Умка мог бы стать прекрасным компаньоном, но, увы, хозяина на него не нашлось.
После полуденного сна Умка, лениво потягиваясь, выбрался из кустов и вразвалку засеменил по песку в сторону столовой. На пути ему встретились люди.
– Посмотрите, какой красавец! – умильно сказала светло-русая девочка лет восьми, протягивая руку к Умкиной голове, ладонью вниз, в знакомом жесте. Умка расплылся в собачьей улыбке, принимая ласки.
Ее родители уже расчехляли рюкзаки. Судя по всему, они были новичками в местных краях – их выдавала робкая манера ходьбы и знакомая смесь осторожности с восторженностью, с которой они то и дело озирались по сторонам. Между тем, Умка по некоторым признакам подметил, что люди эти гуляют на море уже не первый день.
«Странно, что не видел их прежде», – подумал пес.
– На, дай ему, – красивая мама, намедни ставшая смуглянкой, протянула дочке бутерброд. Отец одобрительно качал головой, делая нарочито серьезный вид. Умка сразу понял: он – вожак.
«Теперь вроде как и в столовую идти не нужно», – думал пес, уплетая лакомства одно за другим. Вот так обыденно произошло Умкино знакомство с Асей и ее семьей. Зной сменился приятным теплом, исходящим от вечерней остывающей земли, и они до заката гуляли по побережью и предгорьям, периодически перекусывая, что доставляло собаке особенную радость. Ася играла с Умкой в палку, бросала морские «блинчики», а пес с азартом кидался за ними в воду, зная, что те идут на дно, и поймать их не представляется возможным. Он просто резвился, наконец обретя единомышленницу. При этом Умка залихватски тявкал, а после, нагло подбегая к людям, обрушивал на них град соленых капель.
С закатом пес на всякий случай прилег на ночлег в траве возле домика, где ночевала семья. И утром, потягиваясь, встречал свою маленькую подружку у подножья высокой лестницы, ведущей на террасу второго этажа. Спускалась она к нему осторожно, не держась за перила. В руках ее снова было угощение. Умка решил, что недурно будет и сегодня составить ей компанию в путешествиях по окрестностям. В конце концов, не все же валяться в кустах.
В этот раз прогулка оказалась непростой. К полудню компания ушла от пансионата на несколько миль по побережью. Дорога становилась трудной. Уступы скал почти вплотную примыкали к морю, не оставляя места для свободного передвижения по берегу. Приходилось перелезать через крупные, порой качающиеся, валуны. Умке давалось это легче, чем людям. Он всеми четырьмя лапами отталкивался, прыгая вперед, словно горная коза, но вскоре оборачивался, и из сочувствия к двуногим или по воле пастушьего нрава, неизменно ждал свою стаю, неуклюже карабкающуюся следом.
«Мы точно правильно идем?» – спросила девочка, потирая свежую ссадину на коленке. Родители, полные энтузиазма, ответили, что да, мол, «совсем скоро уже покажется этот заповедный пляж – цель экспедиции». Горячие камни, между тем, становились все неудобнее для путников, молча намекая на их самонадеянность.
– Я устала, мам.
– Так искупайся с Умкой… Саша, – мать оглянулась на мужа и иронично произнесла, – может, уже обратно? Ну его, этот пляж.
– Да, что-то сомнительно его существование.
– Придержите вашу собачку! – послышался вдруг капризный женский голос, и из-за камней показались шляпы встречных путников.
Умка почувствовал, как Ася аккуратно обхватила его за шею. Ему было невдомек, с какой силой отдавались в ее маленькой головке эти случайные слова.
«Вашу собачку», «вашу» – разумеется, нашу. Родители зачем-то продолжали диалог с незнакомкой. То и дело слышалось «увязался», «дикий», «ничей». «Ах, зачем они все это говорят? Ведь можно ответить просто – наш пес. А честно говоря, чтоб слова эти не были ложью, можно ведь и на самом деле забрать его. Домой…» Они с Умкой стояли так, обнявшись, на уступе огромного камня, под солеными брызгами равнодушного моря.
«Идем», – окликнул Асю отец. Она спрыгнула на гальку. Пес засеменил следом. Впереди их ждала пещера, через которую прежде ездили вагонетки на другую сторону гор, к заповедному пляжу, где живут диковатые люди в тростниковом бунгало и ходят их загорелые дети с нестрижеными кудрями. Ася загадала, что если Умка войдет с ними в пещеру, то родители обязательно заберут его, следуя ее уговорам. Но пес остался ждать их на своей, знакомой ему стороне.
Спустя неделю поезд мчал семью в холодный Петербург. Ася, подперев голову рукой, глядела в окно. Мимо проносились пожухлые луга, кривые почерневшие избы. С улицы врывался серный запах бумажной фабрики. Картина сродни той грусти, с которой Ася вспоминала Умку, печалясь о том, что родители все-таки не согласились его забрать. На глаза навернулись незваные слезы. Ася торопливо растерла их по лицу, ощутив на губах тот соленый привкус, с каким море провожает своих гостей, вернувшихся на сушу. Мама, сидевшая напротив, как будто угадала ее мысль и сказала вдруг: «На самом деле я тоже жалею, что не взяли. Он очень хороший пес. Но подумай сама, разве с нами ему было бы лучше?» Чрезвычайно сложный вопрос.
Тем временем, наш Умка, как и прежде, лежал под кустом, щурясь на солнце. Рядом сопели его друзья-собаки. Мимо чинно шли стада. «А эти двуногие были интереснее всех других, – думал он. – Было в них что-то, кроме короба с лакомствами за спиной. Определенно, было. Особенно в младшей».
Он, зевая, положил голову на лапы. «Скоро обед. Не проспать бы».
Третье место. Синички
Ольга Мухина
Вот как бывает: ждешь это счастье, ждешь, а оно все не приходит и не приходит. Ты уже и ждать перестаешь, и тут – ррраз! и – «вот оно я, берите». А ты уже и не рад.
Так случилось и с Ильей Сергеевичем. Их старый двухэтажный дом, построенный во время первой пятилетки и признанный аварийным на рубеже тысячелетий, все-таки решили расселить. В торжественной обстановке в администрации района выдали ключи. Небо осыпалось белой крупой, и на семейном совете было принято решение встретить Новый год на прежнем месте, а в первых числах января окончательно переехать в новую квартиру. Жена, конечно, поворчала. Очень уж ей хотелось поскорее перебраться в «человеческие условия». Но смирилась. Даром, что ли, полвека вместе. Золотой характер.
Сын помог машиной и деньгами. В новую квартиру купили новую мебель и стали потихоньку перевозить вещи. Соседи тоже времени не теряли. И так получилось, что Новый год Илья Сергеевич с женой отмечали одни в пустом доме. Сын звонил, поздравлял, обещал приехать в гости на Рождество.
Странный это был праздник. Сидя за накрытым столом, Илья Сергеевич с женой разговаривали не о будущем, а о прошлом. Сколько всего здесь было прожито и пережито. Сколько души и своего труда они вложили в эти старые стены. И дом платил им взаимностью. Им было хорошо здесь, и было грустно думать, что история дома закончилась, и его скоро сломают.
Утром первого января Илья Сергеевич привычным жестом открыл форточку, чтобы насыпать семечки в кормушку, прибитую к стене, и вдруг его словно прострелило: «Синички! Завтра они прилетят, а нас здесь нет. Кто же будет их кормить?»
Синички у Ильи Сергеевича были практически ручные. Их дружба продолжалась много лет, и пугливые птицы Илью Сергеевича совсем не боялись. Стоило ему высунуть руку в форточку, как с соседних деревьев слетался десяток желтогрудых птиц. Они порхали в воздухе, трепыхались, но почти никогда не дрались за место у кормушки. Илья Сергеевич любил этих жизнерадостных и голосистых созданий. Их звонкие трели так поднимали настроение, когда казалось, что зима никогда не закончится!
Зима, между тем, сразу завернула на всю катушку. Не дожидаясь Крещения, грянули такие морозы, что улицы словно вымерли. В школах отменили занятия у младших классов. Редкие прохожие, кутаясь во все, что можно, передвигались исключительно бодрой рысью. «Мы их приручили. Они прилетят, и будут ждать, а корм никто не насыплет, – думал в отчаянии Илья Сергеевич. – Они же все погибнут!»
И вконец расстроенный Илья Сергеевич отказался переезжать в новую квартиру. Жена и сын уговорили его с огромным трудом.
Долгие проводы – лишние слезы. Вот уже сумки собраны. С тяжелым сердцем Илья Сергеевич открыл форточку и высыпал в кормушку все семечки до последнего. «Не поминайте лихом», – прошептал он, обращаясь неизвестно к кому. То ли птицам, то ли вещам, оставленным за ненадобностью, то ли старому дому. А может, и всем вместе.
Третье января Илья Сергеевич встретил в новой квартире. В окно ярко светило солнце, в комнате было тепло, из кухни доносились манящие запахи горячего молока и подсушенного хлеба.
Намазывая бутерброд, Илья Сергеевич подумал: «Как там мои синички?»
И вдруг решился. Быстро позавтракал, оделся, поцеловал жену и вышел на улицу. До их старого дома всего пара остановок. Пустяки. Заскочил по дороге в овощной магазин, купил большой пакет отборных подсолнечных семечек и поспешил в свою прежнюю квартиру.
Старый дом встретил Илью Сергеевича тишиной. Люди покинули этот дом совсем недавно, и мерзость запустения еще не успела сюда проникнуть. Но в квартирах соседей ветер играл незапертыми форточками, из-за неплотно прикрытых дверей сквозило уличным холодом. Илья Сергеевич осторожно поднялся к себе, подошел к окну, открыл форточку. Кормушка совершенно пустая: ни корма, ни шелухи. Синицы вообще птицы очень культурные: на кормушке не едят. Хватают свое семечко и улетают с ним на соседнее дерево. Там его и чистят. Не то что снегири. Эти если прилетают, заплевывают шелухой все вокруг. Ну да бог с ними.
Илья Сергеевич щедрой рукой зачерпнул семечки, высыпал в кормушку. И сразу же в окружающем воздухе зародилось трепетание маленьких крыльев. «Ждали! Они меня ждали!» Илья Сергеевич осторожно прикрыл форточку и отступил вглубь комнаты. Прислонившись к стене, он смотрел на радостную суету птиц и плакал.
С тех пор каждое утро Илья Сергеевич приходил в свой старый дом, чтобы покормить птиц. Было это непросто. В феврале все вокруг замело непролазными сугробами, подъездная дверь открывалась с трудом. В отсутствие людей и без того ветхий дом разваливался на глазах. Подниматься и спускаться по лестнице стало опасно. Но в квартире Ильи Сергеевича все было по-прежнему. Окна заперты, стекла целые, вещи на своих местах. А к стайке синиц, прилетавших на кормушку Ильи Сергеевича, в марте добавились снегири. Так продолжалось до самой весны.
Однажды Илья Сергеевич подошел к своему старому дому и обратил внимание, что вокруг начали вырубать кусты и деревья. Весьма озадаченный, он вошел в свою бывшую квартиру, открыл окно и увидел, что семечки в кормушке остались нетронутыми. То ли птиц спугнула тяжелая техника, то ли просто время пришло, и вместо поднадоевших за зиму семечек синицы переключились на еду с крыльями и ножками. Смолистый запах молодых листьев не оставлял сомнений: весна пришла. «Ну все, теперь не пропадут», – подумал Илья Сергеевич. А еще через какое-то время жена сказала, что на месте их старого дома копают котлован под очередную многоэтажку.
Вслед за весной прошло лето, задули холодные ветры. Сердито посматривая на небо, Илья Сергеевич начал мастерить кормушку для птиц.
– Во дворе повесишь? – мимоходом поинтересовалась жена.
– Нет, на лоджии, – угрюмо ответил Илья Сергеевич.
– Да ладно тебе. Восьмой этаж. Высота-то какая. Никто сюда не полетит, – не унималась супруга.
– Есть захотят – прилетят, – буркнул Илья Сергеевич, и больше на эту тему не распространялся.
Кормушка была крепко сколочена, надежно привинчена к стене, кормом для птиц наполнена, но жена оказалась права: никто в эту кормушку не прилетал.
Вот уже и снег выпал, и мороз первый ударил.
Но однажды утром Илья Сергеевич не столько услышал, сколько почувствовал близкое трепетанье маленьких крыльев. Не веря себе, он поспешил в комнату с лоджией и замер. На кормушке сидела желтогрудая птица с черной шапочкой. Глаза смотрели изучающе и насмешливо: «Что? Не ждал? А мы тебя нашли!»
Третье место. Щетка-самоходка
Евгений Хохряков
Все было так, как обычно бывает летним утром и тогда, когда тебе почти два месяца. Правда, ты при этом еще пока ростом меньше обычной кошки.
Буля не был виноват в том, что уродился маленьким. Порода такая – спаниель. Ну что за порода такая? Кто выбирает, кем родиться в этот мир? Какая кому порода достается? Неизвестно. Вот если его даже посадить в одну конуру с Нюськой и закрыть там на весь день, он все равно бы не выговорил название своей породы. Больше, чем «спанель», Буля сказать не мог. Поэтому Нюська его дразнила сначала «шпанелью», а потом просто «шпаной».
Ох уж эта Нюська! Головная боль маленькой настоящей собаки. Это надо же, так не повезло – быть меньше кошки! Одна надежда – он будет много кушать мяса и каши и вырастет больше нее. А пока приходилось терпеть.
Буля осмотрел двор. Противницы не было видно.
«Спит, наверное, – подумал щенок. – Кошки всегда долго спят».
Поэтому он весело потопал в угол двора к цветочной клумбе, где у него было «поле чудес».
Здесь Буля прятал самые замечательные вещи, которые находил где попало. Например, сначала он нашел маленький белый мячик. Им играли мальчишки, перекидывая его друг другу лопатками на большом столе. Мячик однажды высоко подпрыгнул, а потом укатился в траву. Мальчики его не нашли, а опытная собака Буля нашла и притащила на свое «поле чудес». Там щенок вырыл ямку и зарыл добычу. Зачем ему был нужен этот мячик, Буля не знал. Но вдруг пригодится в жизни? Жизнь ведь она, брат, штука большая, длинная. Неизвестно, что в ней может случиться.
Так у Були появилась куколка без одной руки, которую забыли в песочнице, что была прямо за воротами и куда щенок попал без спроса. И если бы дедушка увидел, что Буля один ходит за калитку, то обязательно бы наказал.
Потом он уволок большое красивое перо местного петуха. Тот его потерял, а Буля нашел. Отличное перо! Красное и с золотым отливом. Авось когда нужно будет.
Еще он спрятал на своем «поле» рукоятку от сломанной бабушкиной щетки. Щетка ему была не нужна, а вот саму круглую легкую палку было очень приятно грызть. У него последнее время часто чесались зубы. Поэтому он грыз то любую деревяшку, то чей-нибудь ботинок. Но рукоятка от щетки – это, это!.. В общем, это было то, что надо! Десять минут погрызешь резину, и зубы как новенькие – блестят и не чешутся.
Буля развалился на траве и принялся зорко осматривать территорию двора: должна же была где-то проявиться Нюська. Эта вредина, без которой жизнь во дворе просто замерла бы, всегда приходила незаметно.
Но вокруг было спокойно и так тихо, что слышался даже стрекот кузнечика. Буля подумал, что хорошо бы погрызть любимую рукоятку, и уже удобно улегся возле клумбы с цветами, как вдруг что-то стало беспокоить щенка. Хотя он не мог понять, что именно. Словно, чего-то не хватало. Такого нужного и привычного.
Внезапно он услышал пыхтение.
Буля поднял одно ухо и стал прислушиваться.
Ему показалось, что у забора, совсем неподалеку от его «поля чудес», кто-то пыхтит и скребет землю. Увидеть что-то было трудно, потому что мешали цветы.
Честно говоря, щенок Буля был храбрым щенком. Но сейчас он немного забоялся. Одно дело сидеть на крыльце, смотреть на двор, где все ясно и понятно. И совсем не страшно.
Другое дело, когда неизвестно кто царапает и неизвестно что пыхтит! Вдруг это злобное существо величиной со слона? Оно Булю даже и рассмотреть не успеет, когда наступит!
Но на улице так ярко светило солнце, так мирно стрекотал кузнечик возле калитки, где цвели одуванчики, так долго не было этой вредной Нюськи, что Буля набрался храбрости до самого кончика хвоста и решил проверить – кто это посмел так пугать смелых собак?
Он развернулся, припал к земле, задрал хвост, как мачту, и пополз на шорох и пыхтение.
Быстро ползти мешали уши. Они постоянно оказывались впереди коротких лапок, и Буля наступал на них, смешно тыкаясь носом в землю. Ему очень хотелось подвязать уши бантиком. Такой бантик он видел на голове у соседской девочки. Но там был бантик из ленточки, а Буле уши подвязывать нечем. Приходится ждать, когда лапы вырастут длиннее ушей.
Пыхтение раздавалось совсем рядом. Еще чуть-чуть, и Буля узнает нарушителя тишины.
И тут щенок увидел впереди себя ползущую… бабушкину щетку!
От неожиданности Буля сел.
Этого не могло быть! Не может быть, чтобы резиновая щетка умела ползать! У нее ни лап, ни ног не было никогда!
Буля хорошо помнил, как эта самая щетка упиралась всеми своими остатками шипов в землю, цеплялась за траву, пока щенок тащил ее к себе на «поле чудес»! Как он с ней намучился! И вот теперь эта самая щетка свободно путешествует без него!
Он тут же понял, чего ему не хватало несколько минут назад: он не видел рядом с собой любимую ручку от щетки! Не успел погрызть ее. И вот она самым чудным способом решила удрать от него?
Голова кругом пошла. Конечно, если бы кто-нибудь попытался грызть его самого, Булю, то ему бы это тоже не понравилось. И он, наверное, тоже в бега бы устремился. Но у него есть лапы, и он умеет лихо бегать. А это что? Это же обычная щетка без лап!
Внезапно Буля увидел, что у щетки есть… хвост! Очень знакомый и потому подозрительный! Этот хвост усердно дергался из стороны в сторону, одновременно с движением щетки.
Тогда щенок взял и наступил передними лапами на нее.
Она остановилась. Хвост замер. А потом из-за травы, в которой лежала щетка, появилась противная мордочка Нюськи!
Увидев перед собой Булю, кошка немедленно выгнула спину дугой и зашипела почти как змея. Но щенку эта кошка была не страшна. Он ее знал, а бояться знакомых предметов и животных последнее дело. Поэтому Буля звонко гавкнул, а потом решительно метнулся к Нюське, пытаясь поймать ее хотя бы за хвост.
Не тут-то было! Кошка есть кошка. Нюська умудрилась на месте подпрыгнуть, развернуться в прыжке и рвануть к спасительному забору, который был, оказывается, совсем уже рядом. В два прыжка она достигла штакетин и взвилась на самую верхушку забора. Там сделала самую равнодушную мордочку и даже отвернулась, словно ее на земле и вовсе не было. А щетка? Какая щетка? Ничего не знаем!
Ярость переполняла душу Були! Это же надо – украсть его любимую вещь! Подло утащить! И ведь делалось это просто назло такой доброй и хорошей собаке, как Буля. Щетка не нужна была Нюське! И все делалось из вредности! Такие вот они вредные, эти кошки.
Буле даже поплакать захотелось от обиды. Но он сдержался. Схватил в зубы любимую щетку и поволок ее на место.
Когда дотащил, призадумался – как жить дальше? Такое покушение, что совершила Нюська, должно быть беспощадно наказано. А вот как – ему это не придумывалось. Он уже и уши чесал, чтобы лучше думалось, и лоб морщил, и щетку грыз. Все было бесполезно. И он так устал выдумывать, что не заметил, как… заснул! Ведь день был такой летний! В кустах, в траве, было так уютно! Да и сил было истрачено много в борьбе за щетку.
А Нюська?
А что Нюська! Жизнь впереди большая. Еще попадется, эта несносная девчонка.
Еще попадется.
Третье место. Божья коровка
Ирина Зелинская
