Самый тёмный грех

– Ты прикоснулся к тому, что принадлежит мне. – прошипел я, сжимая пальцами подлокотники его стула. Дерево жалобно затрещало под моим натиском. – Ты хоть представляешь, что тебе за это будет?

– Пожалуйста, Лукас, умоляю. – прохрипел Кай, и я с отвращением отметил, как задрожал его подбородок. – Я… не знал, что она… твоя… Она же ничего не сказала…

– Дана произнесла стоп–слово! – отрезал я ледяным тоном. – Тебе этого недостаточно?

Паркер дёрнулся, пытаясь освободиться от пут, но это лишь сильнее затянуло грубые верёвки. В тусклом свете лампочки я видел капельки пота, выступившие на его лбу, бегающие зрачки, лихорадочный румянец на щеках. Он тонул, и это зрелище было почти омерзительно притягательным.

– Клянусь, Лукас, если бы я знал… – выдавил он, и в его голосе уже откровенно слышались панические нотки.

– Ты бы что? – я наклонился я к нему, вдыхая запах его страха. – Отказался от удовольствия?

Кай замолчал, понимая, что оправданий нет. Он знал, кто я. Слухи обо мне – это не просто страшилки, которыми пугают непослушных детей. Но Паркер, ослеплённый чувством вседозволенности, решил, что ему всё сойдёт с рук. Наивный глупец.

Тишина в комнате стала густой, почти осязаемой. Ублюдок судорожно сглотнул, и я услышал этот звук отчётливее любого крика. В его глазах читалось отчаяние, осознание того, что сейчас произойдёт нечто ужасное, необратимое. И он был прав.

– Умолять бесполезно. – произнёс я, и каждое слово эхом отозвалось в тишине подвала. – Ты сам выбрал свою судьбу, Кай.

Я достал из кармана складной нож и нажал на кнопку. Лезвие сверкнуло в тусклом свете лампочки, отражаясь бликом в расширенных от ужаса зрачках Паркера. Он в очередной раз дёрнулся, пытаясь отстраниться, но путы держали крепко.

– Лукас, прошу… – умолял Кай, но голос его сорвался, превратившись в жалобный хрип. – Я сделаю всё, что ты скажешь… Не убивай меня…

Я провёл лезвием по его щеке, оставляя тонкую красную линию, из которой тут же выступила капелька крови. Каждый миг, проведённый в этом напряжении, наполнял душу холодом, но одновременно и возбуждением. Я чувствовал, как мой гнев и страх Кая переплетаются, создавая атмосферу, которую можно было бы резать ножом.

– Всё? – мой голос прозвучал тихо, почти ласково.

Я дёрнул ножом по его рубашке, разрезая ткань одним движением. Паркер судорожно вздохнул, чувствуя, как холодное лезвие коснулось его кожи.

– Я… заплачу тебе… – выдавил он, цепляясь за последнюю надежду. – Любую сумму, только скажи…

– Деньги? – я громко расхохотался. – Тебе не откупиться от меня.

Паркер замолчал, осознав наконец весь ужас своего положения. Я видел, как в его глазах гаснет последняя искра надежды, сменяясь животным страхом. Он понял, что я не ищу лёгких путей. Что эта ночь станет для него последней.

– В качестве оплаты я приму только твою смерть. – произнёс я и резко полоснул лезвием по его руке, оставляя глубокую царапину.

Он застонал, хотя я ещё не причинял ему серьёзной боли. Это лишь прелюдия того, что ждёт его.

– Ты думал, что сможешь обойти законы, которые установил я? – спросил я, ощущая, как адреналин наполняет меня. Мои пальцы сжались вокруг ручки ножа, и я почувствовал, как его сердце бьётся всё быстрее. – У всего есть своя цена. И ты заплатишь за всё.

Ты думал, что сможешь обойти законы, которые я установил в этом городе

Я опустил нож, оставив его на столе, он мне пока не понадобится. Обхватив его правую руку, я методично, фаланга за фалангой, начал ломать его пальцы. Его мольбы о пощаде смешались с тихим хрустом ломающихся костей. Паркер задыхался, пытаясь сдержать крик, но из его горла вырывались лишь хриплые стоны, и я наслаждался этим звуком. Внутри не было ни капли сострадания, только холодная ярость, которая требовала выхода.

– Ты лишь жалкая марионетка в моих руках. – прошептал я ему на ухо, смакуя гримасу боли на его лице.

С каждым движением я чувствовал, как контроль, за который так цепляется моя сущность, ускользает, как песок сквозь пальцы. Тьма внутри меня ликовала, требуя большего. Я наклонился ближе, всматриваясь в его расширенные от ужаса глаза. В этот миг он перестал быть человеком в моих глазах, превратившись в ничтожество, которое посмело коснуться Даны. Я сделал то, что должен был.

Резким движением я отсёк от него то, что он считал своей гордостью, оставив лишь кровавое месиво вместо члена. Крики Кая стали невыносимыми, и в этом звуке я находил своё извращённое удовлетворение.

– Перед тем как умрёшь, ты навсегда запомнишь, что значит прикоснуться к НЕПРИКАСАЕМОЙ. – прорычал я, ощущая, как мрак внутри меня удовлетворённо расправляет свои крылья.

В такие моменты, я точно, что никакие границы не могут остановить меня. Я был готов уничтожить всё, чтобы сохранить то, что мне дорого.

Со стола я взял ничем не примечательную ложку. Казалось бы, безобидный предмет… Но в моих руках она превращалась в орудие пыток. Я медленно поднёс её к его глазам.

– Ты не заслужил видеть её обнажённое тело. – произнёс я, наклоняясь ближе. – Этот шедевр предназначен только для меня. И теперь я официально заявляю: любой, кто посмеет хотя бы взглянуть на мою Дану, дольше чем положено, заплатит за это своими глазами.

Я провёл ложкой по его веку, ощущая, как холодный металл касается его кожи. Его вопли, наполненные не только болью, но и ужасом. Но даже эта симфония меркла перед той бурей эмоций, которую вызывала во мне Дана.

Мысли о ней были как наркотик, как глоток обжигающего виски посреди ледяной пустыни. Её образ, навсегда запечатлённый в моей памяти, преследовал меня, манил, сводил с ума. Нежная кожа, чувственные губы, которые могли шептать как слова любви, так и смертный приговор. Её глаза, таили в себе тайну, которую я жаждал разгадать. Я знал, что она не просто игрушка, не очередная безделушка в моей коллекции. Дана была ключом к той части меня, способной чувствовать, любить… и я не позволю никому осквернить её чистоту. Снова.

Когда всё было кончено, я отошёл от тела Кая и, не испытывая ни малейшего укола совести, взглянул на баночку, где теперь лежали его глаза.

– Уберите его. – бросил я своим людям. – И убедитесь, чтобы все получили предупреждение. С этого дня Дана Вега – моя Неприкасаемая.

Двое моих солдат, похожие на безликие тени, подхватили его под руки и потащили к выходу.

Оказавшись на улице, я закурил сигарету, жадно вдыхая едкий дым. В голове царил хаос.

– Лукас. – раздался тихий голос за спиной.

Я обернулся и заметил Марко, мой консильери и младший брат, который наблюдал за мной с беспокойством. Он был единственным, кто видел во мне не хладнокровного монстра, а мужчину. Вернее, жалкое подобие человека, которым я когда–то был.

– Что?

– Ты перешёл черту. – тихо произнёс он. – Ты сходишь с ума из–за этой женщины.

– Я, итак, ненормальный. – ответил я с хищной ухмылкой. – И не смей говорить о ней. Ты ничего не понимаешь.

– Может быть. – спокойно ответил брат. – Но я знаю одно – ты играешь с огнём. И боюсь, что сгоришь дотла.

Его слова повисли в воздухе, тяжёлым грузом ложась на душу. Я отвернулся, не желая признавать его правоту. Да, Дана стала моим проклятием, спасением, и одержимостью, но я не мог, не хотел отпускать её.

– Моя личная жизнь тебе не касается, Марко. – холодно отрезал я. – Лучше прикажи подготовить машину. Мне нужно отвезти Дану домой.

Брат хотел возразить, но, встретившись со мной взглядом, лишь кивнул, молча растворившись в полумраке дома.

Глава 5. Дана

Я начала медленно просыпаться и сразу поняла, что нахожусь не дома. Прежде чем открыть глаза, я прислушалась к своим ощущениям.

Постель, на которой я лежала, была жёстче, чем моя, пропахшая лавандой и ванилью. Аромат здесь был другим – более терпким, пряным, пропитанным мускусом и чем–то неуловимо знакомым.

В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом ткани. Хотя я всегда сплю с приоткрытым окном, откуда доносились звуки улицы – шёпот машин, шелест листвы, гул города.

И каким–то шестым чувством, я ощущала, что в комнате кто–то есть. К моему удивлению, тело не било тревогу, а наоборот, мышцы оставались расслабленными, будто я была в полной безопасности.

Это происходило со мной уже не в первый раз. Последний год я то и дело просыпалась среди ночи под тяжестью чьего–то взгляда, но каждый раз, когда открывала глаза, не находила никого. Поначалу я списывала это на стресс и разыгравшееся воображение, но постепенно начала ловить на себе этот взгляд и на улице, как будто кто-то следил за мной. Я даже заподозрила, что брат приставил ко мне охрану, но он клялся, что это не так.

За весь год ничего плохого не произошло, поэтому, в конце концов, я успокоилась и перестала зацикливаться на слежке. Но сейчас, в этой комнате, я всем своим существом ощущала – это не игра разума. И что пугало ещё больше – реакция моего тела. Оно как будто знало человека, который наблюдал за мной, и по какой–то причине считало, что с ним я в безопасности.

Если бы удача была на моей стороне… Возможно, это был тот самый мужчина, что спас меня два года назад – последний, с которым я чувствовала нечто подобное, не считая брата, конечно. Но мне не может так везти.

– Дана, я знаю, что ты не спишь. – раздался низкий мужской голос совсем рядом, подтверждая мои опасения.

Я попыталась вспомнить, как оказалась в одной комнате с незнакомцем, и тут же меня накрыли обрывки воспоминаний о клубе, о боли в шее и о брюнете, склонившимся надо мной, перед тем как я провалилась в темноту.

Резко распахнув глаза, я инстинктивно попыталась отползти к стене, но лишь беспомощно запуталась ногами в простынях. Да, это был он. Тот самый мужчина из клуба. Незнакомец сидел в тёмном углу на кресле, почти сливаясь с тенями. В комнате был выключен свет, и я разглядела лишь размытые очертания его фигуры.

– Что тебе нужно от меня? – тихо спросила я, не решаясь на конфронтацию. Я всё ещё не могла понять, что же я чувствую – страх, любопытство, или то и другое разом. – И где я?

Незнакомец медленно поднялся с кресла и сделал шаг в мою сторону. Свет луны из окна упал на него, и я заметила, что он уже переоделся. На нём были простая чёрная футболка с длинным рукавом, обтягивающая его стальные бицепсы, и спортивные штаны. А на его голове была натянута чёрная балаклава, скрывавшая всё лицо, кроме пронзительных глаз, прожигавших меня насквозь. Он выглядел на удивление по–домашнему, но от этого не менее опасно и… сексуально.

– Тебе не нужно бояться, Дана. – произнёс он, сделав ещё один шаг ко мне, сокращая и без того мизерное расстояние между нами. – Я никогда не причиню тебе вреда.

Его слова звучали искренне, но я всё равно чувствовала, как по спине бегут мурашки. Близость этого мужчины, его сила, которая ощущалась в каждом его движении, завораживала и пугала одновременно. Мне хотелось сжаться в комок и зарыться под одеяло, но я, собрав всю волю в кулак, выпрямила спину, стараясь казаться увереннее, чем была на самом деле.

– Тогда почему на тебе эта… маска? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал, и жестом указала на чёрную ткань, скрывающую его лицо. – Боишься, что я опишу твоё лицо полиции?

Его губы приподнялись в едва заметной усмешке, но он ничего не ответил на мою колкость, лишь наклонил голову немного вбок, внимательно изучая меня. Что–то в его взгляде было настораживающим, но тем не менее притягательным.

– На данный момент… я не готов раскрыть свою личность. – произнёс он, медленно делая шаг ко мне. – Я не хочу, чтобы ты меня боялась.

– Ага, только ты не очень–то и стараешься для этого. – фыркнула я, скрестив руки на груди в жалком подобии защитного жеста. – Сначала вколол мне что–то, чтобы усыпить, потом притащил неведомо куда. И в качестве кого, кстати? Я твоя заложница или могу вернуться к себе домой?

Он остановился в паре шагов от кровати, но даже это расстояние казалось мизерным.

– Нет, я не буду держать тебя в своём доме против воли. – проговорил он, и в его низком голосе мне послышались нотки… разочарования? – Но… как бы странно для тебя ни звучало, я бы хотел попросить тебя задержаться здесь на… неопределённое время.

Я почувствовала, как в груди закололо. Его слова прозвучали как приказ, а не просьба. Как будто он был абсолютно уверен, что я приму его предложение. Словно у меня был выбор!С одной стороны, меня охватывал страх, с другой – нечто иное, более тёмное и волнующее, зарождалось в глубине моего нутра.

– И с чего бы мне оставаться с каким–то незнакомцем? Да ещё и странным? – я прищурилась, глядя на него из–под полуопущенных ресниц. – Тебе не кажется, что это похоже на начало какого–то очень дурного фильма, где потом моё тело найдут где–нибудь на дне Баллон–крик?

Несколько секунд он молчал, не сводя с меня тяжёлого взгляда, а потом медленно опустился рядом со мной на край кровати. Матрас прогнулся под его весом, и я невольно напряглась всем телом, ощущая, как его близость проникает под кожу, забираясь в самые потаённые уголки моей души. Аромат его одеколона, смешанный с запахом табака и чего–то неуловимо опасного, отчего у меня перехватило дыхание, окутал меня, как туман. Он протянул руку и легонько коснулся моей щеки.

– Потому что у меня есть для тебя то, что может подсластить сделку. – прошептал он, и его горячее дыхание опалило мне кожу.

Я невольно вздрогнула от его прикосновения. Его пальцы были шершавыми, мозолистыми, но удивительно нежными. Двойственность этого ощущения – грубость в сочетании с неожиданной мягкостью – вызвала во мне целый вихрь эмоций. Страх боролся с каким–то непонятным, но сильным, почти магнетическим влечением. Я сделала судорожный вдох, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

– И что же это? – с вызовом спросила я, поднимая подбородок, хотя всё моё естество протестовало против этого жалкого подобия бравады.

Он наклонился ещё ближе, практически нависая надо мной. А затем я услышала у своего уха его низкий, хрипловатый голос, от которого по коже пробежали мурашки:

– Для начала, я клянусь, что мой член останется в штанах на всё время твоего пребывания здесь.

Его слова прозвучали настолько неожиданно, абсурдно, что я невольно рассмеялась. Нервный смешок, больше похожий на всхлип, вырвался из моей груди, выдавая смятение, которое я так старательно пыталась скрыть. Он что, серьёзно? Неужели он думает, что это главная моя забота в этой ситуации?

– О, как великодушно с твоей стороны. А то, у меня как раз были опасения на этот счёт…

– Не сомневаюсь. – хрипло произнёс он, наклоняясь ближе. – Но поверь, Дана, у меня есть способы заставить тебя желать гораздо большего, чем просто моё отсутствие интереса к твоим прелестям.

– Не убедил. – выдохнула я, поражаясь собственной дерзости. Что со мной происходит? Почему я отвечаю ему, вместо того чтобы закричать или попытаться убежать?

Он, казалось, наслаждался этим моментом, ловя каждое моё слово и движение. Его взгляд скользнул по моему лицу, задерживаясь на губах, и я почувствовала, как по телу пробежала новая волна жара.

– Если ты придержала свой ротик и дала бы мне закончить, то я рассказал бы все условия сделки. – раздражённо цокнул он, и на этот раз я решила не перебивать, хотя губы сами собой сжались в тонкую линию. – Я просто не хочу, чтобы ты волновалась, что я держу тебя здесь для каких–то сексуальных целей. – продолжил мужчина уже спокойнее. – Второе условие – он сделал паузу, и его пальцы, скользнув по моей щеке, убрали упавшую на лицо прядь волос. – Я не только отвечу на любой твой вопрос, но и в конце твоего пребывания покажу своё лицо.

Я невольно подалась навстречу его прикосновению, и тут же одёрнула себя. Что это со мной? Почему моё тело реагирует на него так… как будто он спаситель, а не похититель?

– Заманчиво. – протянула я, с трудом оторвав взгляд от завораживающего рельефа его пресса. – И что же, по–твоему, мне, должно быть, интересно настолько, чтобы согласиться остаться с тобой, не зная даже твоего имени?

Он выпрямился и откинулся на спинку кровати, запрокинув руки за голову, отчего чёрная ткань футболки натянулась на его бицепсах. Этот простой жест, полный какой–то животной грации, не остался незамеченным моим телом, которое, судя по всему, окончательно решило жить своей жизнью, игнорируя сигналы тревоги от мозга.

– Дана, ты задаёшь слишком много вопросов. – устало вздохнул он. – Я не буду тебя ни к чему принуждать. Просто хочу защитить тебя, так как ты видела, что произошло с Паркером.

В его голосе прозвучала сталь, от которой по спине пробежал холодок.

– А это ещё кто? – недоверчиво спросила я.

– Мужчина, с которым ты собиралась потрахаться. – резким тоном произнёс мужчина, поднимаясь с кровати. Он прошествовал к окну, засунув руки в карманы тёмных брюк, и его поза излучала угрозу. Мне показалось, или в его голосе прозвучали нотки… ревности? Или это просто игра воображения? – Он важная шишка, если ты не в курсе. А когда обнаружат, что Кай пропал, начнутся вопросы. И рано или поздно они узнают, что он был в клубе, и увидят на камерах, как тот ушёл с тобой из главного зала. А ты, соответственно, станешь свидетельницей.

– О чём ты говоришь? – прошептала я, чувствуя, как меня захлёстывает волна страха. – Что ты с ним сделал?

– Это не важно. – отрезал он не оборачиваясь. – Я в любом случае защищу тебя, чего бы мне это ни стоило. Но хотел бы сделать это на своей территории и, чтобы за время твоего… пребывания здесь, ты дала мне шанс. Узнала меня в непринуждённой обстановке, – он помедлил. – прежде чем я раскрою свою личность.

Мужчина развернулся, и наши взгляды встретились. В его глазах, мерцающих за прорезями маски, я увидела необычную смесь решимости и… надежды?

– Ты реально странный. – Я не могла сдержать саркастической улыбки, хотя внутри всё сжималось от страха. – В наше время, если парень хочет познакомиться с девушкой, то приглашает её на свидание, а не похищает и просит пожить у него пару дней.

Он сделал шаг ко мне, сокращая разделяющее нас расстояние, и я невольно задержала дыхание. От него веяло силой, властью, опасностью, которые почему–то манили меня сильнее, чем отталкивали.

– Решай сама: либо ты остаёшься здесь, в безопасности, либо я отвожу тебя домой, где тебя, скорее всего, уже ждут те, кто не остановятся ни перед чем, чтобы вытащить из тебя ответы.

– А… – я запнулась, не зная, что сказать.

Его голос был спокоен, даже холоден, но его слова отозвались в моём сознании. Я знала, что мне следовало уехать домой и обратиться за помощью к брату. Но Хантер сейчас во Франции, и у него на носу очень важная сделка с правительством. Я просто не могу снова стать для него обузой и помешать ему. Он и так стольким пожертвовал ради меня, отложил свою жизнь, когда умерли наши родители, и в двадцать два года ему пришлось стать для меня всем – и мамой, и папой, и братом.

– Так что? – голос незнакомца вернул меня к реальности.

Возможно, это решение обернётся мне боком, но… внутреннее чутьё подсказывало, что я должна остаться с этим мужчиной. В его глазах, несмотря на пугающую маску, я видела что–то… знакомое, что заставляло моё сердце биться чаще, а кожу покрываться мурашками. Не от страха. От чего–то другого.

– Ладно. – прошептала я, отводя взгляд. – Я… останусь. Только…

Не успела я закончить фразу, как раздался оглушительный лай, от которого я подпрыгнула на кровати. В комнату ворвался… огромный чёрный пёс породы «Кане корсо», больше похожий на медведя. Собака с грохотом бросилась к мужчине, радостно виляя хвостом, отчего его тело на мгновение скрылось за чёрной, блестящей шерстью. Я инстинктивно сжалась на кровати, вжавшись в изголовье.

– Тихо, Цербер. – властным тоном произнёс незнакомец.

На лице мужчины, обычно таком непроницаемом, мелькнуло нечитаемое выражение, похожее на… радость? Он присел на корточки, и пёс тут же принялся лизать его лицо через балаклаву. Я невольно залюбовалась этой картиной – безжалостный хищник, превратившийся в ласкового щенка. Впервые с момента нашего «знакомства» я увидела в нём нечто человеческое, какую–то эмоцию, выходящую за рамки холодного расчёта.

– Познакомься, это Дана. – проговорил мужчина, его голос смягчился, приобретя тёплые, бархатные нотки, которые, казалось, были предназначены только для ушей огромного чёрного пса, ворвавшегося в комнату.

Незнакомец погладил пса по макушке, и тот послушно сел у его ног, повернув голову в мою сторону.

– Он не кусается. – произнёс брюнет, поднимаясь на ноги. – Если только я не прикажу.

Несмотря на первоначальный испуг, я не могла сдержать улыбки. Я всегда обожала собак, а этот мохнатый гигант, несмотря на свои устрашающие размеры, был очаровательным.

– Привет, Цербер. – прошептала я, неуверенно протягивая руку, чтобы он её обнюхал.

Пёс перевёл взгляд на своего хозяина, и только когда тот коротко кивнул, подошёл и лизнул мне руку шершавым, горячим языком.

– Похоже, ты ему понравилась. – усмехнулся мужчина, и в его голосе я впервые услышала нотки… удовлетворения? – Он не всем оказывает такое доверие… Даже моего родного брата на дух не переносит.

Цербер, словно подтверждая его слова, положил массивную голову мне на колени и заглянул в глаза с трогательной преданностью.

– Он прекрасен. – прошептала я, осторожно погладив его по голове, и пёс благодарно лизнул мне руку ещё раз.

– Что ж, раз уж ты решила остаться, предлагаю начать с позднего ужина… Я чертовски голоден.

Его глаза скользнули по моим губам, и в этот момент я не была уверена, что он говорит только о еде.

Глава 6. Лукас

Эта девушка… Я предвкушал нашу встречу, рисовал в воображении картины одну смелее другой, но реальность превзошла все мои самые смелые фантазии. Её острый язычок, дерзкий взгляд – Дана не просто говорила, она разбрасывалась словами, как заточенными кинжалами, попадая точно в цель. Каждая её реплика – вызов, игра, в которой я не собирался проигрывать.

И при этом в ней чувствовалась почти детская наивность, доверие, граничащее с безрассудством. Кто в здравом уме останется в доме практически незнакомого человека, поверив на слово?

Я улыбнулся про себя. Любой другой счёл бы её глупой. Только не я. Меня это забавляло. Эта смесь уязвимости и дерзости опьяняла сильнее любого выдержанного вина, подогревая мою одержимость.

Да, я солгал ей прямо в глаза, без зазрения совести. Но давайте будем честны, у меня её просто нет. Совесть, сожаление, сострадание – эти слова для меня пустой звук.

Дана – моя. И сделаю всё что угодно, чтобы заполучить её. Не пожалею ни денег, ни связей, не постесняюсь использовать самые грязные методы. Буду лгать, проливать кровь, подкуплю правительство, если понадобится. Для меня нет пределов.

Но в одном я был кристально честен с ней – её безопасность. Я не позволю никому не то, чтобы причинить ей вред, а даже дотронуться до неё пальцем. О теле Паркера уже позаботились. Так же, как и о том, чтобы никто не задавался вопросом, что с ним случилось.

Не только в Лос–Анджелесе, но и по всему миру, в каждом уголке у меня есть свои люди. Политики, продажные копы, банкиры, юристы, акулы бизнеса – все они у меня на крючке. Шестерёнки в гигантском механизме, который я создавал годами. И все они знают, чем я занимаюсь, и что со мной шутки плохи. И каждый из них у меня в долгу. Услуга за услугу – финансирование кампании, устранение соперника, нужное решение суда…

У меня нет морали. Нет сочувствия. Нет эмпатии. Зато есть сеть влияния, охватывающая весь земной шар, как паутина.И я использовал её, чтобы защитить свою девочку.

Мои люди подчистили все хвосты, замели следы, связывающие Дану с клубом и Паркером. Но я никогда не оставлял ничего на волю случая, ожидая, пока упадёт второй сапог. Поэтому перестраховался, чтобы ничто не могло угрожать моему ангелу.

Да, рано или поздно правда всплывёт. Дана узнает, кто я на самом деле, и это может стать началом конца. Но к тому времени она уже будет моей. Привязанной ко мне настолько сильно, что бежать будет некуда. А пока… я буду наслаждаться каждой секундой, проведённой рядом с ней, не скрываясь больше в тени.

Вручив Дане одну из своих футболок, я вышел из комнаты и прошёл на кухню. Остановившись у холодильника, открыл дверцу и бегло осмотрел содержимое, размышляя, что приготовить на ужин. Обычно об этом заботилась Джозефина, мой шеф–повар, но сейчас уже поздняя ночь, и мне не хотелось беспокоить её. Да и лишние свидетели ни к чему.

Я решил остановиться на пасте. Достал необходимые ингредиенты, разложил их на столешнице и принялся за дело. Лезвие ножа в моей руке двигалось быстро и точно, нарезая овощи тонкими, почти прозрачными ломтиками. Я ненавидел суету, особенно когда дело касалось еды, но сейчас каждое движение было наполнено сдерживаемой энергией, отражением бури, бушевавшей внутри. Аромат чеснока и свежего базилика щекотал ноздри, пробуждая не только аппетит, но и другие, более тёмные желания.