Тайна янтарного амулета

В среду, примерно в три часа пополудни 21 сентября 1650 года у ворот замка Гермав, который позже переименовали в Гермау, где размещался Янтарный суд, появился всадник. Выглядел он не воинственно, а, скорее, напоминал государственного чиновника – шляпа, широкий плащ, ботфорты и шпага. Прибыл он издалека – его конь был в мыле. Всадник спешился, сделал несколько движений, разминая мышцы рук и спины, и направился к стражникам. По пути он косо взглянул на холм Гальгенберг – на его вершине стояла виселица, а на ней болтался достаточно «свежий» казнённый.

Сам замок выглядел довольно обветшалым, кое-где крошились и осыпались кирпичи, в стенах зияли трещины. Сюда шесть лет назад переехал Янтарный суд вместе с администрацией управляющего янтарными делами.

– На месте ли господин бернштайнмайстер? – спросил у стражников Йозеф Мюнц. – У меня к нему важное и срочное дело!

Его решительный вид внушил начальнику стражи некоторую долю уважения.

– Кто вы, сударь?

– Я – городской врач Альштадта Йозеф Мюнц. Выполняю поручение городского совета! Мне необходимо увидеться с господином Гельмутом Йокельминцем!

– Имеется ли у вас соответствующий документ? – скорее, для порядка спросил начальник стражи.

– Разумеется, – доктор достал специально припасенный для такого случая список требуемых лекарств для альтштадской клиники «Всех Святых» с печатью города.

Взглянув на герб Альтштадта, охранник кивнул. Читать текст он не стал, а, может, и не умел.

– Следуйте за мной, герр доктор. Я провожу вас к бернштайнмайстеру.

Управляющий янтарными делами Гельмут Йокельминц был высоким, худощавым мужчиной с задумчивым взглядом. Он сидел за столом из орехового дерева, курил трубку и просматривал какие-то записи. Подле него стоял секретарь, пожилой человек с круглым животом и явно чего-то ожидал. Оба с интересом взглянули на вошедшего доктора.

Йозеф Мюнц вежливо поздоровался и кратко изложил суть своего дела. Бернштайнмайстер долго рассматривал то лежащие перед ним бумаги, то самого посетителя, прежде чем ответить.

– Мне нравится, господин доктор, – наконец, произнёс управляющий янтарными делами, мягким, вкрадчивым голосом, – что вы всё хотите уладить по закону… Тот, кто идёт против закона, тот обычно…, – он кивнул в окно, намекая на стоящую на Гальгенберге виселицу, – качается в петле… А вы поступили правильно: приехали ко мне из Кёнигсберга и излагаете свою просьбу… Но, даже если в душе я и согласен с вами, поскольку, лекарства из янтаря, в самом деле, очень хорошо лечат недуги, насколько мне это известно из переписки с друзьями,… я не могу дать вам своё разрешение, поскольку у меня есть приказ Великого курфюрста… А что он гласит, вы прекрасно помните. Езжайте лично к нему и попытайтесь уладить этот вопрос. Я не имею права распоряжаться запасами солнечного камня по своему усмотрению. Узнав, что я распродаю янтарь направо и налево, Фридрих Вильгельм прикажет вздёрнуть и меня… И будет совершенно прав…, – чиновник сделал знак рукой, который означал, что аудиенция закончена.

Оказавшись во дворе замка Гермау, Доктор Мюнц приуныл. Хотя, в общем, он был готов к тому, что ему откажут. Но, ехать к курфюрсту?.. Для этого необходимо подлинное решение городского совета и, возможно, личная просьба самого бургомистра. Может, Йокельминцу надо было предложить денег? Что же предпринять?

Тут он почувствовал, что его кто-то тронул за рукав камзола.

– Любезный доктор, – это был тот самый секретарь, что находился подле бернштайнмайстера. Заискивающий взгляд тихого, кабинетного работника коснулся лица Йозефа Мюнца. – Мне бы хотелось помочь вам, человеку, заботящемуся о здоровье горожан… Я могу дать вам совет, а вы уж решайте сами, следовать ему или нет…

– Я слушаю вас, герр…

– Брандт… Михель Брандт, к вашим услугам… Вот что я вам скажу, дорогой доктор, – секретарь воровато оглянулся. – Здесь вы ничего не добьётесь. Но на побережье масса народу занимается незаконной добычей янтаря. Их иногда… немножко вешают, но, поверьте мне, от этого количество ловцов солнечного камня не уменьшается. В каждом доме, поверьте мне, спрятаны кое-какие запасы янтаря. Походите по прибрежным посёлкам, поговорите с людьми. Наверняка найдётся тот, кто за пару дукатов продаст вам фунт-другой… А иного выхода я не вижу… Хоть это и незаконно, но, сами понимаете, есть только одни законы, которые нельзя нарушать ни в коем случае, – он поднял глаза к небу. – Это – законы божьи… И опасайтесь находиться на берегу моря, если у вас нет соответствующего разрешения. Можете нарваться на неприятности…

Йозеф Мюнц направился в сторону Раушена, поблизости которого располагались две деревушки, в которых наверняка обитали незаконные добытчики янтаря – Люменфалль и Грандине. Время было ещё не позднее, поэтому он рассчитывал на то, что покупку янтаря ему сегодня удастся совершить.

Обе деревеньки были ужасно похожи одна на другую. Бедные, обветшалые дома, яблони, груши и сливы в садах, огороды с подсолнухами и кабачками, сети, сушащиеся во дворах, перевёрнутые рассохшиеся лодки. Кое у кого из хозяев имеется скот, вот, в пыли лежит жирная свинья, возле которой копошатся куры. Тут и там бегают ребятишки, с любопытством оглядывая незнакомого господина в шляпе и со шпагой. Но взгляды у жителей – настороженные, опасливые, на вопросы отвечают неохотно. Разумеется, о хранящемся янтаре никто ничего не знает. Иначе бы сообщили куда следует…

– Я понимаю, – говорил им доктор, – о таких вещах распространяться нельзя. Но всё же, если у вас появятся какие-то сведения… Я бы купил несколько фунтов прямо сейчас и предложил бы неплохую цену.

Но, чем дольше доктор Мюнц ходил по дворам, тем яснее становилось ему: он зря теряет здесь время. Наконец, Йозеф оказался на откосе, с которого открывался вид на вечернее море. Внизу лежали огромные валуны, тихий прибой жался к берегу, как щенок к ласковой матери. Здесь было тихо, спокойно и одиноко. Почему-то вспомнились слова Моники о бесследно пропавшем графе Штейнице…

Тем не менее, Мюнц не терял надежды. Весть о покупателе янтаря наверняка быстро распространится по деревушкам, кто-нибудь да проявит интерес. Сами придут… Надо только подождать. А переночевать он сможет в Раушене, там есть постоялый двор. Отправляться в путь на ночь глядя ему не хотелось. Завтра он ещё продолжит поиски. – Это вы интересовались янтарём? – две тёмные фигуры мелькнули в зарослях малинника между сосен.

– Да, – обрадовался доктор. – Я готов купить его немедленно! Наша сделка останется в тайне! Мне нужно много янтаря. Я могу подъехать ещё. Плачу тоже неплохо, столько, сколько пожелаете вы…

Тяжёлый удар камнем по голове оборвал его взволнованную речь. Третьего человека, подкравшегося к нему со стороны моря, доктор так и не заметил.

Обшарив карманы и выудив мешочек с монетами, который весил достаточно внушительно, грабители сбросили бесчувственное тело Йозефа Мюнца с крутого откоса вниз…

Глава 4. Раненый, больной и философский камень

– Видите эти водоросли? Они сине-зелёного цвета и напоминают сосновые лапы. Я их так и называю, а какое они имеют книжное название, мне плевать. Так вот, в том месте, где их особенно много, там и ищи янтарный пласт. Возможно, до него получится добраться и голыми руками, но он может находиться и на глубине. Море размывает пласты, кусочек за кусочком выбрасывая камни на берег, но это занимает слишком много времени! Поэтому иногда хорошо иметь под рукой заступ или кирку!

Так объяснял своим племянникам Иеремия Паулихтер, сидя за столом и поедая гороховую похлёбку с салом. Два последних похода старого мошенника и его малолетних помощников увенчались успехом – они добыли не менее пятнадцати фунтов добротного разноцветного янтаря, включая куски чёрного, белого и редкого голубого. Часть добычи была спрятана в надёжном месте, за домом, а часть Иеремия продал, заработав на этом шесть дукатов. В доме наконец-то появилась нормальная еда, и даже пиво.

– Ты целыми днями пропадаешь на побережье, а про пекарню свою совсем забыл, – заметила хозяйка.

– Да что там пекарня, – махнул рукой деверь Иоганны. – Герхард и без меня отлично управляется, – он отхлебнул из кружки пива. – Хотя, конечно, надо его проведать… И ты права… Вода с каждым днём всё холоднее, а находиться в ней по нескольку часов – это здоровья не прибавит!

– Пора вам заканчивать летний сезон…

– Нет, ещё рано! Просто, надо пореже выходить на промысел! Только тогда, когда погода благоприятствует, и, разумеется, после шторма! Вы как, братья?

– Мы готовы! – тут же за всех ответил старший, Ганс, тоже сидящий за столом с кружкой пива.

Курт и Петер кивнули головами, а Пауль смотрел в окно, о чём-то задумавшись.

– Сказывают, – заметил Иеремия, доставая трубку, – что по деревне ходил человек, скупающий янтарь… Вчера его видели… Он спрашивал по дворам, кто желает продать… И обещал неплохо заплатить.

– Как же, заплатит он тебе! Петлёй возле замка Гермау! – ответила хозяйка.

– Нет, тот человек, вроде бы, с бернштайнгеррен не связан… Сам он из Кёнигсберга, городской доктор… Хотелось бы с ним поговорить…

– Узнай, где он остановился и поговори! Хотя, народ сейчас неохотно общается с незнакомцами. После того, как близ Кранца пропала молодая девица… Говорят, в здешних местах появился оборотень!

– О чём ты болтаешь, Иоганна! Был бы жив твой муж, он бы тебе за такие слова задал трёпку! – воскликнул Иеремия. – Мало ли из-за чего пропадают девки? Может, пошла купаться и утонула в море!

– Нет, – подсела ближе к Иеремии женщина. – Сказывают, – шёпотом продолжала она, что это – пропавший граф фон Штейниц! Он время от времени превращается в волка и нападает на людей!

– С чего бы это? – Иеремия сделал ещё несколько глотков пива.

– Говорят, он воевал в Центральной Германии, а там этих оборотней – словно мышей в погребе! Вот один из них и укусил его. Как уж ухитрился это сделать, про то лишь Господь ведает… А у них как – вселился бес, и сам стал оборотнем!..

Дождь… Маленькие дождинки собираются в струйки и текут вниз… Слышно, как они тихо журчат, как часто-часто капли шлёпаются в опавшую листву… Как звонко стучат по морской глади… Встретились две водные стихии… «Всё-таки мама была права – к непогоде разболелись у неё ноги… Мама?… Она в Кёнигсберге… Но где же я?..»

Йозеф открыл глаза. Затылок горел огнём. Темно… А от этого неуютно и немного страшно…

«Где я?»

Сквозь стук капель еле слышен звук прибоя. «Я на побережье… Да, я приехал за янтарём… Бродил по деревням, выспрашивал… Затем ко мне подошли двое… А третий ударил сзади…»

Доктор застонал, вспомнив всё, что с ним приключилось накануне… «Мулат!.. Видимо, его украли… Кошелёк?.. Тоже похищен. Хорошо, хоть не убили… Тело, кажется, не болит, только затекли ноги и бока…»

Мюнц попробовал пошевелиться. Острая боль пронзила затылок. «Плохо дело… Неужели мне проломили голову? От таких ударов можно ожидать самых плохих последствий… Но я не утратил способности думать… Постой, а почему я отчётливо слышу шум дождя, но не чувствую холода и сырости? Не случился ли со мной паралич?»

Пошевелив ногами и руками, доктор немного приободрился. Вскоре он убедился, что находится в незнакомом укрытии. Земляной пол, земляные стены… «Я в какой-то норе… Но здесь, хотя бы, не капает… Как я попал сюда? Что было после того, как меня ударили?»

Руки и ноги свободны, значит, он не связан. «Надо определить, где я…»

Превозмогая головную боль, Йозеф перевернулся на спину, опёрся локтями в земляной пол и попытался привстать…

– Ожил? – сначала он услышал голос, потом до него донесся шорох снаружи. – Сейчас с зажгу свечу…

– Кто ты? – спросил Мюнц. – Где я нахожусь? И как сюда попал?

– Ты у меня в гостях, путник. А это – мой дом. Тебя притащил сюда я. Ты упал с откоса и, хвала Создателю, что не свернул себе шею и не разбился о камни! Я осмотрел тебя и убедился, что падал ты не по своей воле… Тебя пытались убить.. Я наложил тебе компресс из водорослей… Твоей голове не на шутку досталось и я ещё не знаю, чем это закончится… По крайней мере, ты начал двигаться и разговаривать. А это уже неплохо!

– Ты врач?

– В какой-то мере, да. А ты сейчас – мой пациент. – Незнакомец чиркнул кресалом, и вскоре запылала сальная свеча. Наконец, Йозеф Мюнц смог оглядеться.

– Это – моя землянка. Я вырыл её на откосе и живу здесь. Было бы не по-христиански бросить тебя на берегу, клянусь небесами…, – с этими словами мужчина, одетый в серые дурно пахнущие лохмотья, протиснулся внутрь и устроился рядом с доктором.

Мюнц почувствовал, что у него закружилась голова, и он снова прилёг.

Места в логове незнакомого спасителя едва хватало на двоих человек.

– Ты довольно быстро пришёл в себя, – продолжал, между тем, тот. – Я полагал, что ты очнёшься не ранее завтрашнего дня…

– Почему ты в такой странной одежде? Капюшон, закрывающая лицо повязка… рукавицы… Понимаю, ты – болен. Открой мне своё обличье, я не боюсь прокажённых!

– Что ж, раз ты сам догадался…, – ответил тот, отбрасывая за спину капюшон с повязкой.

Перед Мюнцем предстал человек, страдающий проказой. Лицо его было обезображено до крайности и представляло типичную «львиную морду», как описывали подобную внешность ещё медики древности. Распухший бесформенный нос, огромные желваки на лбу и скулах, потрескавшаяся кожа, отсутствие бровей и ресниц…

– Ты не боишься заразиться от меня, чужак? – в глазах прокажённого угадывались ум, доброта и участие. Но в них слишком явственно усматривалась невыносимая печаль… – Правда, в твоём положении неизвестно, чего стоит опасаться больше – стать в будущем прокажённым или в самом скором времени безмозглым калекой. Впрочем, если Пресвятая Дева Мария к тебе благоволит, ты счастливо избежишь обеих неприятностей и останешься прежним…

– Как твой имя, любезный друг?

– Всё в прошлом, и имя тоже… Впрочем, зови меня Отто.

– А я – Йозеф Мюнц. Городской врач Альтштадта.

– О, как приятно видеть подле себя учёного человека! Что же случилось с тобой, Йозеф? Почему на тебя напали?

– Я приехал сюда в поисках янтаря, – ответил тот и кратко изложил Отто свою историю. – Отчего на меня напали? Возможно, хотели просто ограбить. Увели коня… Похитили кошелёк…

– Ты искал янтарь? Ты найдёшь его. Я знаю людей, которые с радостью продадут его тебе. Вот я свой камень… так и не нашёл…

– А что за камень искал ты, Отто? – поинтересовался Мюнц.

– Я расскажу тебе, раз ты такой любопытный. Но сначала ответь, каково твоё самочувствие? Голова кружится? Рана болит?

– Кружится немного… Место, куда ударили, тоже саднит…

– Тебе нужен покой. Ладно, завтра я снова поставлю компресс… А сейчас, если хочешь, слушай…, – он задул свечу. – И попытайся заснуть.

В землянке стало заметно темнее – ночное небо было затянуто тучами, которые ни луна, ни звёзды не могли проткнуть своими прозрачными лучами. Йозеф закрыл глаза.

– Я с самых юных лет мечтал о философском камне… Слышал ли ты о таком?

– Конечно, слышал. Это – камень, с помощью которого любой металл можно превратить в золото. Только, сдаётся мне, что всё это выдумки…

– Выдумки? Хорошо, – усмехнулся Отто. Его голос был глухим – знать, болезнь повредила гортань. – Я тебе расскажу кое-что… В прошлом, я много читал, и обратил внимание на очень любопытные факты. Вот, один из них. Речь идёт о Раймунде Луллие, испанском поэте, философе и знаменитый алхимике… Он получил от английского короля Эдуарда II заказ на выплавку 60000 фунтов золота. Для этого ему были предоставлены три металла: ртуть, олово и свинец…

– И что же, он из них сделал золото?

– Представь себе, любезный доктор! Луллий превратил их в золото! Из него потом было отчеканено большое количество ноблей отменного качества! Ты, конечно, можешь сомневаться в этом, но нобли той особой чеканки до сих пор имеют хождение и владельцы ими очень дорожат!

– И он это сделал с помощью философского камня?

– Я уверен, что да…

– Но, насколько мне известно, философский камень – это не камень в прямом смысле данного слова… Это вещество, которое можно получить с помощью смешивания многих компонентов, соблюдая определённые условия… Я слышал, существуют рецепты его изготовления…

– Ты прав, доктор, по свету бродит множество рецептов, но верный – только один… Однако, если ты не устал слушать сумасшедшего неудачника, я поведаю тебе ещё кое-что… Император Священной Римской империи Рудольф II оставил после своей смерти в 1612 году большое количество золота и серебра в слитках, приблизительно восемь с половиной и шесть ласт (12) соответственно. А теперь – вопрос… Откуда они появились? Никто не мог понять, где император мог взять столько драгоценных металлов, если весь национальный запас был, по подсчётам, значительно меньше. Это золото также сильно отличалось от золота, которое использовалось в те времена для чеканки монет – оно оказалось более высокой пробы и почти не содержало примесей…

– Видимо, и оно было изготовлено из свинца…

Дождь, похоже, усилился. Капли воды шуршали в траве, стучали по листьям и ручейками стекали в прибрежный песок.

– Неужели алхимики помогли? – продолжил размышлять Мюнц.

– Возможно… Другого объяснения я не вижу… Вот я и задумался, дорогой мой доктор, о том, как же можно было получить такое количество превосходного по качеству благородного металла? Только с помощью философского камня и никак иначе!

Отто немного помолчал. Было видно, что ему нелегко говорить из-за болезни горла. Затем он продолжил:

– Этому средству приписывается могучая сила: оно способно не только облагораживать металлы, но и служить универсальным лекарством… Его раствор, разведённый по определённым правилам, его ещё называют «золотой напиток» (13), принятый внутрь в малых дозах, исцеляет все болезни, молодит дряхлое тело и делает жизнь более долгой и счастливой! – Отто говорил с огромным воодушевлением. – Возможно, оно избавит от проказы и меня, клянусь Господом! – внезапно в его речи наступила длительная пауза. Мюнц не прерывал его.

– Но как его получить? – голос прокажённого дрогнул. – Первым человеком, поведавшем миру о философском камне, был египтянин Гермес Трисмегист. Только почти все его труды погибли при пожаре в Александрийской библиотеке, а немногие из оставшихся, по легенде, были зарыты в тайном месте в пустыне….

«Кто вы?» – хотел спросить его Йозеф. Отто, несомненно, был образован и умён. Его рассуждения были аргументированными и убедительными. Так выражаться может только… не иначе, как высокий дворянин или профессор университета! Впрочем, его размышления были тут же прерваны.

– После этого мне в руки попался труд «Различные ремёсла» монаха Теофила, настоящее имя которого Рогерус… Он жил давно, тысячу лет назад… на севере Германии. Этот монах тоже объяснял, как получить золото. Ты будешь смеяться, Йозеф, но он утверждал, что, прежде всего, следует вырастить василисков – драконов, выводящихся из яиц, снесённых старым петухом. – Отто еле слышно усмехнулся. – В подземную комнату, пол, потолок и стены которой выложены камнем, он помещал старых петухов, лет двенадцати – пятнадцати, и давал им вдоволь корма. Когда те жирели, то из-за внутреннего жара в теле начинали спариваться и откладывать яйца. Потом петухов убирали, а для высиживания яиц использовали жаб. Последних кормили хлебом и иной пригодной пищей. Из созревших яиц вылупливались петушки, похожие на обычных, но через неделю у них отрастали змеиные хвосты, и если бы не каменные полы, они тотчас ушли бы под землю. Чтобы не допустить этого, их сажали в круглые медные горшки, которые закрывали крышками, а по всей поверхности пробивали отверстия. Цыплят помещали в такие сосуды и зарывали их в землю. Полгода цыплята питались землёй, которая набивалась сквозь дырки. Затем крышки снимали и разводили огонь, на котором сжигали этих василисков. А когда содержимое горшков остывало, его доставали и измельчали, добавив туда на треть крови рыжего мужчины. Эти два ингредиента разводили крепким винным уксусом. Затем брали очень тонкие пластинки очищенной красной меди, на каждый конец которых накладывали тонкий слой этого состава и ставили на огонь. Когда пластины раскалялись добела, их доставали, остужали и смывали в том же составе, пока вся медь с двух концов пластинок не будет поглощена веществом, которое от этого разбухало и приобретало цвет золота. По словам монаха это и было золото, которое годится для многообразного применения.

– Простите, Отто…, – Мюнц уже не мог обращаться к своему спасителю, как к простолюдину. – Вы сами-то верите в этот бред?

– Согласен с вами. Довольно сомнительный метод. Признаюсь, я пробовал повторить данный опыт, но, как это ни странно, – он вновь усмехнулся, – петухи напрочь отказались нести яйца… В общем, меня ожидала неудача… Затем я перепробовал множество и других способов получения философского камня. Более всего мне был близок и понятен метод Абу Муса Джабир ибн Хайян (14), в Европе более известного под именем Гебер, разработавшего ртутно-серную теорию происхождения металлов. Я постараюсь в двух словах пояснить вам её суть. Как человек учёный, вы поймёте меня… В основе всех металлов лежат два начала – Ртуть и Сера. Имеются в виду их философские понятия… Ртуть отличается принципом металличности, а Сера – принципом горючести.

Согласно учению Джабира, сухие испарения, конденсируясь в недрах Земли, дают Серу, мокрые – Ртуть. Затем под действием теплоты два начала соединяются, образуя семь известных металлов – золото, серебро, ртуть, свинец, медь, олово и железо. Золото – совершенный металл – образуется, только если вполне чистые Сера и Ртуть взяты в наиболее благоприятных соотношениях. В земле, согласно Джабиру, образование золота и других металлов происходит постепенно и медленно; «созревание» золота можно ускорить с помощью некоего «эликсира», который приводит к изменению соотношения Ртути и Серы в металлах и к превращению последних в золото и серебро. Поскольку плотность золота больше плотности ртути, считается, что эликсир должен быть очень плотной субстанцией. Позднее в Европе он и получил название «философский камень»…

Отто помолчал. Мюнц тоже хранил молчание. Оба слушали шум дождя, который, похоже, вновь усилился.

– Клянусь небесами, дорогой доктор, не стоит считать меня алчным человеком. Я никогда не стремился, во что бы то ни стало получить мешок золота, данный метал для меня лишь инструмент, а не цель. Целью для меня являлся сам философский камень. И духовное освобождение, превознесение, дарующее тому, кто им обладает, – абсолютную свободу! И, конечно, я ищу способ снова стать здоровым и вернуться к нормальной жизни…

Нервное потрясение отошло в сторону, тихая монотонная речь соседа по землянке успокаивала. Дрёма в конце концов окутала доктора, и раненого сморил такой нужный для его здоровья сон…

Ему приснилось, что он бредёт по морскому берегу и высматривает в песке кусочки янтаря. То тут, то там виднелись маленькие камешки, и доктор поднимал их и складывал в свой кошелёк. Внезапно он едва не столкнулся… с худеньким пареньком, у которого на шее висел обрывок верёвки.

– Кто ты, юноша? – задал вопрос доктор.

– Я ищу вас… Вы ведь хотели купить янтарь, не правда ли? Я собирал его специально для вас, но меня схватила береговая стража, и, поскольку солнечного камня у меня оказалось достаточно много, меня тут же и повесили…

Лицо парнишки было чрезвычайно бледным, а на шее виднелась багровая полоса.

– Мне очень жаль, что у нас такие законы, которые порой приходится нарушать…

– Я хотел вас предупредить. Сбор янтаря – это очень опасное занятие. Но я приготовил вам оберег… Или – талисман. Он изготовлен из солнечного камня и обязательно поможет вам в трудную минуту… Возьмите, – мальчик протянул доктору ладонь, на которой лежал плоский янтарный камушек, из которого, словно слезинки вытекали три янтарные капельки…

Глава 5. Слово доктора Мюнца

– Проклятье! Боюсь, что с нашим негоциантом случилась беда! – Иеремия в сердцах так грохнул по столу кулаком, что показалось, будто у того сейчас подломятся ножки.

– О каком негоцианте ты говоришь? – удивлённо спросила Иоганна, хлопотавшая возле очага.

– Как какого? Того самого, который вчера собирался покупать янтарь… У нас как раз скопилось немного… Разного цвета, в том числе белого, костяного… А тот господин, вроде, врач, он из этого янтаря готов производить лекарства…

– Лекарства из янтаря? Бог с тобой, Иеремия! Он же – камень!

– Молчи, женщина, раз ничего не понимаешь! Янтарь – особенный камень! И ему не зря приписывают чуть ли не волшебные свойства! А лекарства из него делали ещё в древние времена! И мы бы все лечились янтарём, если бы не жадность курфюрста!

– И что же случилось с этим врачом? – Иоганна принялась резать овощи.

– Старый Герхард рассказал, что видел молочника Вилли. А тот был свидетелем того, как Карл Кнойпвиц и Михель Нойерман продавали жеребца в Раушене. А конь-то – в точности, как у нашего пропавшего врача. Чувствуешь, откуда ветер дует?