Кокосовый фраппучино

Хелена Хейл

Кокосовый фраппучино

Посвящается маленькой солистке школьной группы «Кровь и шоколад», которая стала писателем, и всем, кто сомневается в своих мечтах, но все еще верит

Плейлист

Hippie Sabotage – Wrong Time

Chløë Black – Death Proof

J.Cole – «God`s Gift»

No Doubt – «Don't Speak»

Melanie Martinez – «Cake»

Ariana Grande – «break up with your girlfriend, i'm bored»

Beyoncé – «Partition»

Sum 41 – «Pieces»

Superheaven – «Youngest Daughter»

Gym Class Heroes feat. The Dream – «Cookie Jar»

Tinashe feat. ScHoolboy Q – 2 On

LeAnn Rimes – «Can`t Fight The Moonlight»

Dodja Cat feat. Tyga – “Juicy”

Marvin Gaye, Tammi Terrell – «Ain’t No Mountain High Enough»

Freak Nasty – «Da`Dip»

TLC – «No Scrubs»

Grandson, Джесси Рейерс – «Rain»

The Neighbourhood – «Alleyways»

Shania Twain – «Ka-Ching!»

Billie Eilish – «BIRDS OF A FEATHER»

Wale feat. Rihanna – «Bad» (Remix)

EMF – “Unbelievable”

Keane – “Somewhere Only We Know”

Кристина Агилера – «Bound To You»

Мадонна – «Like A Prayer»

Diplo feat. Trippie Redd – «Wish»

Пролог

Принстон, штат Нью-Джерси, сентябрь

Чувство эйфории сменилось тахикардией. Задыхаясь, я швырнула телефон в гримерку и пробежала мимо толпы, которая ждала моего выступления. Ждала звездного часа, о котором я мечтала всю жизнь. Теперь это не имело значения. Я не чувствовала ног, рук, только бежала, не останавливаясь, пока не выскочила из массивных дверей бара.

В Принстон пришла ночь, темное небо извергало свои слезы, барабаня по крышам автомобилей. Вода журчала, стекая в канализационные решетки. На мне был блестящий топ на тонких лямках, но я не ощущала холода, не замечала стучавшие зубы, дрожащие пальцы. Я бежала, а намокшие волосы липли к лицу. В босоножках хлюпала вода, и я уже раз десять чуть не навернулась посреди дороги.

Я должна была убедиться, что он солгал. Если он сказал правду, я не вынесу. Не переживу. Телефона под рукой уже не было, но я помнила названный адрес. Сердце гулко стучало в груди, но все передо мной плыло, размывалось, как на полотне художника, превращаясь в одну сплошную воронку оттенков серого и темно-синего.

– Там, кажется, кого-то убили… – донеслось слева, я даже не обернулась, зажмурилась и продолжила бежать по лужам.

Вокруг меня зашевелились люди, ускорили шаг. Я присмотрелась и тут же прикрыла рукой глаза от ярких огней скорой помощи и полицейской машины. С каждым шагом ноги словно становились тяжелее и тяжелее, в раскрытый от ужаса рот летели капли дождя, и как только я услышала свое имя где-то позади, ускорилась, добежав до эпицентра трагедии.

Желтой лентой оцепили прямоугольный периметр, я протолкнулась сквозь толпу зевак и пролезла через ограждение. По асфальту струйкой текла кровь, гонимая дождем. Я увидела его лицо и из горла вырвался звук, совсем непохожий на человеческий. Он не был даже животным, скорее, нереалистичным, инопланетным воплем, из-за которого всем вокруг пришлось зажать уши.

Его больше нет. Его нет. Его нет!

Я перестала чувствовать и существовать, слышать и видеть, медленно падая, я знала, что поймать меня больше некому.

Глава 1

Принстон, штат Нью-Джерси, май

Белые стены коттеджа сестринства решили перекрасить в насыщенно-голубой цвет, а золотые буквы «Бетта», «Каппа», «Тета» уже стали серебряными. Ядреный аромат краски проник в каждую комнату, даже в соседние коммуны, перебив головокружительный запах цветущих под окнами петуний и фиалок. Я залюбовалась коттеджем, в котором прожила целый год и проведу ещё ближайшие три.

Многие мечтали попасть в коммуны Принстонского университета. Хотя жизнь в общежитии не так уж плоха, – все-таки для студентов, чьи родители отдают запредельные суммы за семестр обучения, постарались создать приличные условия, – но это не то же, что вступить в сестринство или братство. Здесь, в коммунах, ты на уровень выше других студентов. Здесь больше привилегий. Здесь проходят все закрытые и открытые вечеринки кампуса. А ещё здесь все носят маски. И я сейчас не про Хэллоуин.

Родители предпочли, чтобы я жила в женской коммуне, дабы не пересекаться с молодыми людьми. Видимо, они не обратили внимания на буклетик, в котором черным по белому было прописано о том, что прямо за нашей коммуной следует мужская – «Альфа, Дельта, Тета», в которой, к слову, жил мой старший брат. Родители вообще мало уделяли внимания деталям или моим интересам. Безнадежная дочь поступила в Лигу Плюща – наконец можно похвастаться перед соседями и бизнес-компаньонами! Дочь, которую скрывали от глаз партнеров из-за генетического заболевания. Дочь, которая была незапланированной, и к тому же оказалась дефектной.

«Алтея, не спускайся вниз, пока не наденешь халат с длинным рукавом! Снова напугаешь клиентов!» – так говорила мать каждый раз, когда в нашем доме состоялись важные деловые встречи.

«Не смотри им в глаза, иначе они будут тебя рассматривать, снова отвлечешь их от дела». – просил папа.

Я и так не смотрела им в глаза, но по другой причине. Надоело, что меня рассматривали, словно я – дикое животное за клеткой в зоопарке. Особенно «тактичные» люди обязательно спрашивали, что со мной не так. Даже строили предположения, что мать спуталась с альбиносом, поэтому на свет появилась такая уродина.

Только Нейт по-настоящему любил меня и никогда не стеснялся. И как же тяжело было жить с родителями под одной крышей без брата, пока он оканчивал первый и второй курсы обучения!

Конечно, ужасы после моего переезда не закончились. Меня ведь поселили в коммуну, в которой, кстати, когда-то жила Офелия Коулман 1– автор детективов-бестселлеров. А в коммуне свои правила. Если не влилась в тусовку местных знаменитостей – лучше сделай вид, что тебя не существует. Будь тише воды, ниже травы. Не смей трепаться о том, что видишь на территории сестринства или братства. Купи беруши, если тебе не нравятся стоны из соседней комнаты (да-да, женская коммуна).

Поборов желание сесть на первый же рейс на другой край света, я все же вошла в коммуну. Внутри было на удивление тихо. Наверное, сегодня очередное мероприятие, о котором решили умолчать – не дай бог я появлюсь! Справа от входа находилась кухня, туда я свернула, чтобы убрать в свой холодильник (холодильников было три, соответственно этажам) кокосовый йогурт, кокосовое молоко и кокосовый шоколадный батончик.

Из-за моего отшельничества и частого отсутствия соседки по коммуне считали меня помешанной и странной. Но помешана я была лишь на двух вещах: кокосе и музыке. Возможно, девочки не переносили меня из-за первого, потому что второе приходилось тщательно скрывать. Кокосовое масло, лосьон, гель для душа, свечи… господи, да у меня даже на постельном белье был вышит кокос!

Всего в коммуне тринадцать комнат, но заняты были лишь одиннадцать. Одна девочка выпустилась буквально день назад, вторая отчислилась. Моя комната располагалась на первом этаже, что было одновременно и радостью, и проклятием. С одной стороны, большее количество комнат находились на втором и третьем этажах, и окна моей спальни выходили к другой коммуне, поэтому во время вечеринок я практически не страдала. Мало кто задерживался на первом этаже, и все буйства происходили в заселенных комнатах верхних этажей, поэтому до меня изредка доносились стуки скачущей кровати Линды, живущей прямо над моей головой. В общем, при идеальном раскладе, можно было проскочить или наоборот выскользнуть из коммуны незамеченной.

С другой стороны, на мне лежала ответственность открывать входную дверь, так как я проживала к ней ближе всех, да и гостевая была прямо напротив моей комнаты, так что иногда против воли мне приходилось слушать долбящие динамики, подключенные к огромной плазме, когда кто-нибудь устраивал киносеанс.

Но в последние три месяца я почти не бывала в коммуне. Дело в том, что я нашла укромный уголок неподалеку от кампуса. Вы спросите, какого черта я, живя в «Бетта, Каппа, Тета», о которой мечтают все первокурсники, сбегаю оттуда и жалуюсь?

Все просто. Я ухожу, чтобы петь и писать песни. Петь в коммуне – все равно что прогуляться голой по главному холлу университета. На территории кампуса кишат туристы и студенты вне зависимости от времени года или дня недели. Посещать вокал, чтобы петь в хоре – не мое, в команде я чувствую себя некомфортно, так как привыкла скрываться в своей комнате и быть невидимкой. Но что самое забавное – внутри меня словно жили две Алтеи. Одна видела себя на сцене и мечтала ощущать микрофон в своих руках, с закрытыми глазами исполняя песни собственного сочинения перед огромной публикой. Вторая, и она была «у руля» девяносто восемь процентов времени, ни за что в жизни бы не вышла на сцену и привыкла петь у себя в голове.

Родители предпочитали делать вид, что меня не существует. Иногда я и сама начинала верить в то, что не существую. Я была болезненным ребенком, поэтому родители перевели меня на домашнее обучение, несмотря на то, что до моих пятнадцати лет доход родителей не рос, а падал, и временами нам катастрофически не хватало денег. Но однажды отцу удалось заключить потрясающую сделку, с тех пор его фирма обрела популярность, инвесторов, да и прибыль возросла в разы. Так мы с Нейтом и оказались в Принстонском университете. Ведь мозгов у нас двоих хватило бы дай бог на Университет Саутерн Методист в родном Далласе.

У меня не было склонности ни к одной из наук. Музыка, одна лишь музыка всю жизнь следовала за мной плечо к плечу. Музыка дарила мне столько чувств, сколько не смог подарить ни один человек. Песни стали моими друзьями, и я обращалась к ним, если требовался совет или подсказка. Я слушала их, когда погрязала в одиночестве, прячась в своей спальне. Но к чему я испытывала абсолютную любовь, так это к вокалу и написанию песен.

С помощью текста песни я выражала все, что накопилось в душе, высказывала на бумаге все свои переживания, негодования, где-то даже агрессию, злость. Мне пришлось самой изучить ноты и аккорды, чтобы я могла «нарисовать» мелодию в своей голове. В нашем доме имелся расстроенный старинный рояль дедушки, и когда я оставалась одна, то практиковалась в написании мелодии, подбирая ноты под текст. Боже, храни социальные сети и авторов обучающих видео! В музыкальную школу меня не отдали, как я не просила, мама заявила, что талантом пения я не обладаю, а отец уверил, что миром правят финансы, значит, и заниматься нужно финансами.

– Юриспруденция, экономика и IT-технологии – три кита успешного будущего, Алтея. Если углубишься в информатику, сможешь работать из дома. – Многозначительно выдал отец, кивая на мои пигментные пятна.

Я даже не задумывалась над тем, чтобы работать из дома, пока он не сказал. Родители были уверены, что я стесняюсь своего тела. Что ж, благодаря им так и произошло. И все же я обучалась в сфере IT и получала удовлетворительные отметки, потому что в жизни бы не осилила тесты на «отлично», да и не претендовала на диплом с отличием.

Покончив с продуктами, я пулей пронеслась по небольшому коридору, нырнула под лестницу и забежала в свою комнату, пока не встретила кого-нибудь из девочек. Ещё один плюс коммуны – комната лишь твоя, никаких соседей. Моя комната находилась в тени и через крупное окно редко проступал свет – оно располагалось со стороны торца, а его, в свою очередь, перекрывала соседняя коммуна.

Плотные белые шторы закрывали обзор снаружи (члены братства обожали мое окно). В интерьер я внесла щепотку себя: перекрасила стены в кремовый цвет, повесила пробковый борд, а на него прикрепила вырезки из журналов, тексты любимых песен, открытки от Нейта, билеты из разных мест, а ещё стикеры с кокосом. Кровать здесь королевская, огромная, я привезла лишь свой плюшевый светлый плед. Белый шкаф с зеркалом в пол, небольшой комод, в котором я храню все необходимое для учебы. В потайном ящике, который закрывается на ключ, лежит самое драгоценное – тетрадь с моими песнями, которую я веду последние несколько лет. И хотя заполнена она лишь наполовину, я продолжаю вносить туда тексты, ноты и аккорды.

Я решила привести себя в порядок и немного вздремнуть, прежде чем пойти в свой укромный уголок. В кампусе сегодня невыносимо жарко, пот тёк ручьями, а потому я дольше обычного провела под струями холодного душа, чуть не упустив момент, когда несколько девочек вернулись в коммуну. Слава богу, успела забежать в комнату и закрыть за собой дверь.

Судя по голосам, вернулись Уиллоу, Анна и Эми. Не хватало только Линды – эта четверка заправляла коммуной. Их звонкий смех пронесся по коридору и глухо раздался под моей дверью. Даже не знаю, какое чувство к ним во мне перевешивало: страх или зависть. Стараясь не издавать лишних звуков, я залезла на постель, вытащила из-под подушки огромные наушники, которые обычно всегда носила на шее, легла и закрыла глаза, включив песню Hippie Sabotage – «Wrong Time» в качестве успокоительного.

Но не успела я дослушать песню и задремать, как завибрировал телефон. Разлепив глаза, я взглянула на экран:

Нейт: «КОД КРАСНЫЙ!»

– Опять! – пробормотала я.

Алтея: «Где?»

Нейт: «Коммуна, через пять минут».

Алтея: «Что?! Да ни за что я не переступлю порог вашего братства!»

Нейт: «Даже ради любимого брата, который поделится своими карманными расходами?»

Ух, придушу его когда-нибудь!

Алтея: «Будешь должен. Это помимо половины карманных».

Я чертыхнулась, перерыла шкаф в поисках самого объемного и незаметного худи, накинула капюшон на светлые волосы так, чтобы он прикрывал огромное пигментное пятно у корней волос, на лбу. Натянула гигантские джинсы, в которых напоминала рэпера, тушью замаскировала свои ярко-белые ресницы на левом глазу, повесила на шею наушники, напомнила себе, что очень люблю брата и не стану убивать его при первой возможности, глубоко вдохнула и прокралась к выходу из дома.

Солнце мгновенно нагрело спину, черный худи совсем не по погоде, но я привыкла скрывать тело любым доступным способом. Я надеялась не привлекать к себе внимание, однако группа студентов в шортах и майках проводила меня шокированным взглядом.

В «Альфа», Дельта, Тета» кто-то громко выяснял отношения, и я ещё несколько раз выругалась себе под нос в адрес брата.

– Ты сможешь, Тея. Всего пять минут. – Взбодрила себя я.

Распахнув дверь, я пронеслась к лестнице.

– Эй, что за черт! – Воскликнул парень на первом этаже.

Пробежавшись до второго этажа, я вломилась в комнату брата. Господи, до чего противное зрелище! Нейт делал вид, что спит, а на его голом торсе распласталась белокурая девица. Лицо её выражало безмятежное блаженство. Нейт открыл один глаз, увидел меня и широко улыбнулся. Я прокашлялась.

– Нейт! – Громко позвала я, отчего незнакомка пробудилась и ошарашенно уставилась на меня, нервно прикрываясь одеялом. Я изобразила удивление. – О, боже! Прошу прощения, что так вламываюсь, но мне нужен брат. Нейт, очень нужна твоя помощь, я должна сдать профессору доклад, а я ведь полный ноль в… – думай, Алтея, – в философии.

Нейт еле сдержал смех.

– Ты кто, черт подери, такая? – В недоумении спросила красивая незнакомка.

– Это моя сестра, с ней в таком тоне говорить не нужно. – На мой взгляд, грубовато ответил Нейт. – Прости, но мне пора идти.

Блондинка уставилась на него, в ее взгляде ясно читался вопрос: «Ты действительно променяешь меня на вот это?!» и ещё множество противоречий относительно того, как он может с ней так поступить.

– Я тебе позвоню.

Нет, не позвонит. Наверняка даже имя её забыл, поэтому использует только местоимения.

– Можно я хотя бы оденусь?

– О, да, конечно, я… подожду на лестнице! – Спохватилась я и вышла за дверь.

Фух! Я осмотрела пролет – никого нет. Успокоившись, я оперлась на дверь, но та распахнулась, чуть не сбив меня с ног. Блондинка ещё раз наградила меня недовольным взглядом и поцокала каблуками вниз по лестнице. Я же быстро вернулась в комнату Нейта.

Ну и бардак! Братец никогда не заморачивался о чистоте, но это было из ряда вон. Вещи валялись везде, даже на люстре, фантики от протеиновых батончиков перекрыли поверхность компьютерного стола. В комнате царил мрак за счет темно-серых обоев и черного махрового ковра. Нейт, ехидно улыбаясь, уселся по-турецки и похлопал рядом с собой, приглашая меня сесть.

Мы с Нейтом были разными настолько, что немногие верили в наше кровное родство. Он – высокий, крупный брюнет с карими глазами, смуглой кожей и тонкими губами. Я – низкорослая, тощая светловолосая девчонка с ярко-белой прядью у лба, льдисто-серыми глазами, пухлыми губами и бледной кожей, которую украшало витилиго.

– Ты отвратителен! – Застонала я, рухнув рядом.

– Сестричка, как ты ещё не превратилась в пепел в этих шмотках?

– Отстань. Прямо сейчас ты должен преисполнится благодарности ко мне. Я ради тебя рискнула показаться на людях!

– Ты лучшая, Тея. Тебе и так это известно. – Нейт склонил голову в улыбке и стал похожим на милого, пушистого кота.

– Ага. Нейт, мне надоело быть твоей сообщницей в выпроваживании девиц! Серьезно, я люблю тебя, но это просто… как тебе не стыдно?! Представь, что на месте этой блондинки могла быть я.

Нейт тут же принял самый серьезный вид из возможных.

– С тобой никогда так не поступят! Не говори о таких вещах.

– О, правда? Откуда тебе знать?!

– Во-первых, я никого к тебе не подпущу. Во-вторых, если тебе все-таки взбредет в голову завести роман, то прежде всего тебе придется нас познакомить.

Я против воли рассмеялась.

– Это я к себе никого не подпущу. И не подпускаю. Но мало ли кто может воспользоваться мной, как ты этой…

– Тея, этому не бывать и точка. Ты же знаешь, я не позволю подобному произойти.

– Тогда почему ты ведешь себя, как кобель неотесанный?! – громко поинтересовалась я.

Нейт использовал меня в качестве отмазки со своих шестнадцати лет. У нас даже есть три вида кодовых сообщений:

«КОД КРАСНЫЙ» – это если необходимо мое присутствие и эффект неожиданности.

«КОД ЖЕЛТЫЙ» – это когда мне нужно сделать плаксивый звонок и вызволить его со свидания.

«КОД ЧЕРНЫЙ» – это когда нужно сыграть девушку, заставшую своего «парня» за изменой. Ненавижу этот код, но он принес мне много денег.

– Послушай, – уже мягче продолжила я. – Понимаю, ты парень, и вы вообще редко способны удержать свои гениталии в штанах, не обижайся, так показывает статистика, но пора остепениться.

Теперь смеялся Нейт.

– Говоришь в точности, как мама.

– Не хочу признавать, но она права. Тебе двадцать три! Попробуй хоть разок завязать серьезные отношения. Я не говорю о свадьбе, семье, просто… это опыт, который многому тебя научит. Ответственности, заботе…

– С тобой я ответственен, и забочусь о…

– Нейт! – перебила я. – Просто попробуй!

– Ты ведь понимаешь, что серьезные отношения – это когда нужно терпеть человека дольше одного дня?

– Да неужели?

– Откуда тебе знать, ты ведь сама никогда ни с кем не встречалась! Вообще! Да я единственный живой человек, с которым ты общаешься!

Выдал Нейт на одном дыхании, я посмотрела на него в упор. С осуждением и разочарованием. Брат тут же попытался исправиться.

– Я хотел…

– Не оправдывайся. Незачем переводить стрелки на меня, по крайней мере, я не разбивала сердца десяткам девушек.

– Перестань, Тея, – с нежностью заговорил Нейт, обнимая меня, – никому я сердце не разбил! Признаюсь, я боюсь привязываться к кому-то. Это ведь значит, что придется открыться человеку, доверять ему, и самому заслуживать доверия. Чтобы я решился на подобное…

– Чтобы ты решился, достаточно всего лишь потерять голову от любви к девушке. А такой кандидатуры ещё не было, я поняла. – Хмыкнула я. – Я не хочу тебя учить, тем более что сама в людских взаимоотношениях не разбираюсь, просто… ты слывешь бабником. А мне бы хотелось, чтобы нашлась та, которая увидит в тебе то же, что вижу я. Но для начала, тебе следует прибраться в своей комнате.

– О, боже, лучше бы эта девчонка осталась здесь! – Нейт хохотнул, закрыв лицо руками. – У тебя сегодня день нравоучений.

– Просто ты стыд потерял! Я сбилась со счета этих твоих «кодов», так ты ещё и не стыдишься приводить девушек в этот… бедлам!

– Я понял, Тея, сегодня ты не в духе. Но я знаю, что может поднять тебе настроение. – Улыбнулся Нейт и засунул руку под кровать, а потом резко вытащил кокосовый батончик и повертел перед моим носом.

Я не сдержала улыбки.

– Давай сюда. И про деньги не забудь.

– Вымогатель.

– Бабник.

Нейт попыхтел и все-таки порылся в карманах. Вручив мне помятую наличку, он широко улыбнулся.

– Тебе родители не звонили? – Спросил он, я состроила гримасу. – Прости.

– Ты же знаешь, они предпочитают без повода не вспоминать о моем существовании.

– Тея, не говори глупостей, они любят тебя.

– Говорит наследник, будущий учредитель отцовского бизнеса, гордость семьи и тот, чьи фото от нуля до двадцати трех висят на стене гостиной. – Закатила глаза я. – Ладно, по-моему, моя фотография все же стоит на камине. Или в конюшне…

– Тея! Родители попросили нас приехать на каникулы.

Я в ужасе уставилась на Нейта.

– Ну уж нет.

– Хотя бы две недели, Тея. – Настойчивее заговорил Нейт.

– Знаешь, что? Я свое дело сделала, так что хорошего дня и все такое…

Я встала с постели, свернула фантик от батончика и запихнула в широкий карман худи. Нейт знал, что меня лучше не трогать, а потому стоял посреди комнаты, уперев руки в бока.

– Ты снова сбегаешь! Тея, они ждут нас, а ты ведешь себя, как ребенок…

– Я веду себя как человек, о рождении которого жалеют по сей день! Представим, что я приехала. И что?! «Тея, надень кофту с рукавом, а ещё лучше головной убор!». – я спародировала голос матери, – потом из вежливости они поинтересуются моими успехами в учебе, но на деле их будешь интересовать ты и твои оценки. Ты и твое будущее. Потому что как только я окончу университет, они выдохнут и перестанут тратить деньги на лишнего ребенка.

– Алтея! – Повысил голос Нейт.

– Ну же, скажи, что я не права?! Тебя они обнимут, а мне сдержанно кивнут. О тебе расскажут соседям, а обо мне постараются умолчать. Нейт, я люблю тебя и знаю, что ты сделаешь для меня все, что угодно. Но, пожалуйста, давай оставим эту тему, хорошо?

Нейт подошел ко мне и положил руку на плечо, едва касаясь, но я все равно вздрогнула.

– Тея, если ты все-таки решишься, я клянусь тебе, что не позволю им так вести себя. Хорошо?

Я кивнула, чтобы не продолжать дальше спор. Нейт отпустил меня, и я побежала в коммуну так быстро, как только могла, чтобы вновь проскочить мимо всех возможных знакомых. Почти все девочки вернулись в коммуну и готовились к ужину. В комнате я сняла теплую одежду и надела футболку с шортами. В таком виде я, конечно, стеснялась выходить к девочкам, но и ужинать в их компании не планировала. На этот вечер у меня уже было дело, оставалось лишь дождаться, когда время перевалит за полночь.

Глава 2

На кампус опустилась ночь. Прохлада ворвалась в приоткрытое окно, шторы слегка колыхались на легком ветру. В коммуне стало совсем тихо – будний день все-таки, вечеринки или другие сборища в основном устраивали в конце недели. Я успела выспаться и теперь рылась в шкафу в поисках подходящей одежды, в итоге решила пойти в том же, в чем была у Нейта. Достала из ящика сокровенную тетрадь, закинула её в шоппер и туда же положила питьевой йогурт со вкусом кокоса и наушники.

Дверь тихонько отворилась, и я на цыпочках преодолела расстояние до двери. Аккуратно прикрыла за собой дверь коммуны и быстрым шагом устремилась к своему укромному месту. Звезды скрывались за тучами, уголок луны отбрасывал свет на озеро. Я решила пройтись вдоль воды, чтобы не встретить никого на территории кампуса.

Мое убежище находилось в малопроходимом районе, неподалеку от скейт-парка. Я пару раз проходила мимо в дневное время – парк был забит скейтерами и велосипедистами. В ночное они тоже периодически катались и вытворяли леденящие мою трусливую душу трюки, но к моей заброшенной постройке не совались. Вероятно, здесь когда-то собирались открыть магазинчик или крохотное заведение, в итоге бросили затею на этапе строительства – стояли лишь стены, крыша и самодельная дверь из плотного картона. Конечно, я была не единственным посетителем. Иногда постройка была занята уличными художниками или бездомными, в таких случаях я садилась писать песни у озера без возможности петь их вслух.