Нарвегия

Поле боя осталось за Леонидом. Чувствовал он себя глупо. И странно.

Нечасто ему приходилось стрелять в живых людей. Да и в мёртвых. Сегодня – первый раз.

Лена вернулась. Её трясло.

Заговорить она смогла только со второй попытки:

– Ч-чёрт… Здорово стреляешь!

– Повезло. А вот добить – пришлось. Зато теперь придурков вроде нас хоть эти потрошить не будут! – Леонид сменил обойму, и спрятал ТТ с глушителем на место во внутреннем кармане.

– Н-да уж… Повезло нам, что у тебя – пушка. Спасибо ещё раз. А то лишили бы девственности – как пить дать! – она невесело хохотнула.

– Пожалуй. Ребята серьёзные. Ну-ка, посмотрим… – Леонид вырвал револьвер из всё ещё сжимавшей рукоять руки, скорее, похожей на лапу, – Надо же… Макаров.

– А чего ты удивляешься?.. Мои архаровцы по группе тоже все – с такими. Когда стало возможно, военные склады потрошили в первую очередь!

Леонид обшарил карманы главаря. Забрал всё, что нашёл:

– Знаешь, я заберу всё и у остальных. И плевать мне на приличия – нам оно теперь нужнее.

Лена только хмыкнула:

– Ты что?! Думаешь, я моралистка какая – забирай, конечно!

Через пять минут Леонид, пропотевший до кончиков пальцев ног, быстро шагал в сторону Кемис-аула, основательно пополнив запас наличности местной валютой и кучей приятных мелочей, типа трёх мобильников и двух часов. (Мобильники, правда, Леонид выбросил в первый же арык. Во избежание.)

Трупы они просто оттащили за ближайший холм. Помощь от Лены была, скорее, моральная. Поэтому и пропотел – чёртовы «частные таможенники» весили – будь здоров…

Плащ-палаткой Леонид накрыл главаря. После смерти тот вовсе не стал красивей – злобное прыщавое лицо так и застыло в волчьем оскале.

Двинулись снова по петлявшей меж холмов дороге – куда же с неё деваться! Да и аул должен быть где-то там.

Леонида и самого всё ещё колотило – и даже похлеще, чем Лену. Непросто вот так, сходу, убить троих мужиков. И пусть даже они явно были «плохие», и грабили не первую жертву, он ощущал противную тяжесть внизу живота, и руки тряслись, словно у алкаша наутро. Лицо, он чувствовал, перекосило.

Лена, поняв его состояние, молчала себе, старалась только не отстать.

– Знаешь, давай-ка поедем не через чёртов Биркент. И в аул не будем заходить. А попробуем поголосовать прямо на шоссе.

– В-смысле, мы пойдём сразу к шоссе, которое идёт… Вглубь? – она оглянулась назад.

– Вот-вот. Как элегантно сказал бы давешний частный таможенник, «незаконно проникнем вглубь территории суверенного Вазастана с явно преступными намерениями…»

– Да, я заметила: язык-то у тебя подвешен… Небось, политикой занимался? Или метил в начальники?

– Да нет. Просто экстерном прошёл интернет-курс «юного демагога…»

Они сошли с дороги, и теперь забирали ближе к западу, стараясь обойти уже замаячивший впереди посёлок с огородами и неизменными тополями – именно из них местное население и делало балки для потолков своих глинобитных мазанок.

И именно их стволы обожали местные жучки-точильщики, так что за пятьдесят-семьдесят лет от балок оставалась только гнилая труха…

Зато такие балки куда дешевле привозных сосново-еловых!..

На обход ушёл час. Обходили за километр. И всё равно – слышали, как все собаки аула провожают их проходочку до выхода снова на дорогу.

На их счастье, вскоре навстречу попался трактор. Колёсный. С помощью весомых доводов в виде вазахстанских шеньге, удалось уговорить тракториста развернуться на сто восемьдесят, и провезти их километров двадцать – почти до Биркента. Здесь они слезли – прямо в голой степи.

Лена, сидевшая в кабине, отплёвывалась – пыли хватало. Леонид, примостившийся за кабиной, на рычагах для подвески плугов и прочего сельхозинвентаря, разминал затёкшие ноги минуты три. Но – улыбался. Им повезло – можно было на такой дороге «голосовать» хоть три часа!

Трактор быстро развернулся и умчался, сердито выпуская клубы дыма от некачественной солярки, и пыля – надо же и работать!

– Чёрт… Жаль, не догадались фляжку с водой захватить – горло пересохло.

– Да, жаль. Это ты просто пыли наглоталась. Терпи уж – скоро должны добраться.

– Ладно, потерплю… Леонид?.. – Лена говорила уже серьёзно.

– Да?

– Извини, что спрашиваю… Ты много людей убил до этого?

– Знаешь, что Лена… Морда ты бессовестная, больше никто! Что, не видела – как у меня руки тряслись?!

– Не-е-ет. Кому ты гонишь? Ничего у тебя не тряслось. Думаешь, я потом не посмотрела? Ты попал с пяти метров – прямо в висок. Чтоб так стрелять, да ещё в живого человека, нужно, наверное, годы тренироваться… Ты служил в Спецназе? Или Дисбате?

Уже чувствуя себя вполне очухавшимся, Леонид почесал в затылке:

– Да-а-а… Ничего-то от твоего намётанного глаза не укроется. Вычислила ты меня! Смешно. – он сплюнул в сторону чахлого пропылённого куста саксаула. Вздохнул. Посмотрел в глаза вопрошающей:

– Нет, вообще нигде я не служил. Я – самый банальный офицер запаса. А из пушки стрелял до этого только три раза – два на стрельбище, из Макарова, и один – уж сам… Когда только купил чёртов ТТ. И примерялся.

– Хм-м… Неплохо, видать, примерился… Для четвёртого раза получилось шикарно. А не страшно было – в людей стрелять?

Леонид снова бросил на неё короткий взгляд. Нет, не прикалывается. Брови нахмурены, губы поджаты. Или – просто опять рука разболелась? Но в целом, хоть и запыхалась, но держится молодцом.

– Страшно, конечно. Но ещё страшней – не стрелять. Поэтому как только ты отвлекла их, я и постарался. А вот потом добивать – было, скорее, противно. Мерзко. Но – надо. Или ты хотела бы, чтоб какая-нибудь из этих тварей выжила? И рассказала о нас? Не говоря уж о том, чтоб продолжить… Работу «частных таможенников»?

Некоторое время Лена молчала, глядя себе под ноги. Потом спросила:

– А как ты узнал, что что-то такое и случится? Почему заранее предупредил насчёт шмыганья носом? Ты уже встречался с такими… «таможенниками»?

– Никогда. Да я – до последних четырёх дней – вообще был: жутко законопослушный гражданин. Это ты меня испортила: вон, за нами хвост из трупов, и нарушенных законов и границ!.. – он потыкал за спину оттопыренным большим пальцем.

– Ну знаешь!.. – она вскинулась было, но быстро поняла, что он пытается шуткой и иронией поднять её «боевой дух», – А впрочем… – теперь она беззаботно рассмеялась, – Я так понимаю, ты пытаешься поднять настроение и мне и себе. Спасибо. Я…

Взбодрилась. Но… вспоминать жутко.

– Жутко. Жутко представить, что они бы с нами сделали. Не знаю, обратила ли ты внимание, но у окопа, откуда главарь-то вылез, лежала и лопата. Вот они и углубили бы, и… А там я заметил ещё и… вполне свежий холмик. Правда – это уже потом, когда я их…

Лена промолчала, но от него не укрылось, как напряглись её плечи.

Вскоре им пришлось обойти какую-то кошару с пустым загоном. Похоже было, что там никого не было, но они всё же обошли так, чтобы оставаться за холмами.

– Странно. Я-то думала, что народ так и ломится от нас – именно через такие места как это. Ведь такая удобная дорога – и пустая. Или я не права – и у нас отлично живётся?..

– Точно!.. – он вздохнул. – Тут, я думаю, дело в психологии. И ещё – в законах. Те, кто хотят слинять отсюда навсегда, стараются сделать это законно – ну, чтобы переправить туда, где планируют жить, все свои сбережения. И то, что получили, продав – ну, там, дом, или квартиру… Да и не могут они идти не через таможню и пропускные пункты – иначе не будет штампа о въезде-выезде… А без этого – они нелегалы, и подлежат немедленной депортации. Поэтому все или едут на паровозе, или уж летят. И ещё…

Уж те, кто решился свалить нелегально – обычно везут с собой семью. И пожитки, которые жаль бросать. Поэтому – так и так на какой-то машине. Значит – по дорогам. Сама видела: мы шли километров десять по полям. Западнее «традиционных» мест «проникновения». Поэтому никого и не встретили. Говорю же – повезло. Ну, или правильно рассчитали.

– А мы… получается – тоже… Без штампа.

– Точно. И любой Вазастанский лент, или уже Чурессийский, может нас отловить, распотрошить, и домой отослать. Экстрадировать, то есть.

– Проклятье! Я об этом… Ну, то есть, думала, конечно. Нет уж, давай сделаем так, чтобы нас не… Иначе – пипец!

– Да уж знаю. Вот: стараюсь двигаться по дырам да захолустью…

Ближе к Биркенту отдельно стоящие не то фермы, не то – усадьбы, стали попадаться чаще. Рассвело. Наконец они добрались и до шоссе. Леонид решил, что пора и переодеться.

Шоссе вовсе не поражало монументальностью и шириной. Скорее, та же просёлочная дорога, только чуть ровнее, и покрытая асфальтом, хоть и весьма щербатым. То есть, зимой – можно проехать. Причём – на машине, а не на том же тракторе.

Леонид ещё раз осмотрел Лену и себя, и решил, что выглядят они вполне… мирно. И обыденно. Особенно в выгоревших светлых широких штанах и панамах, в каких обычно ходят зарубежные туристы, купившиеся на проспекты с экзотикой того же «Великого шёлкового пути».

Водители первых трёх машин отказались везти их в Кыгырсай. Четвёртый шофёр заломил слишком много – даже в местных шеньге. Чтобы не привлекать внимания тем, что не торговались, послали его подальше. Пятый предложил реальную цену.

Поехали.

В Кыгырсае Леонид завёл их в местный, как его торжественно именовала вывеска, «Гипермаркет». Учитывая хроническую манию величия местного населения, в отношении хибарки пять на восемь метров это было вполне допустимо.

Они купили три баклажки воды, и кое-что из еды. Заплатили местной валютой. Её осталось ещё много – Леонид прикинул, что до границы с Чурессией должно хватить. Вот уж – не было бы счастья… Совесть его не мучила вообще. В отличии от страха. Попасться каким-нибудь «проверяющим» Службам и Ведомствам.

Какое-то время посидели в местной забегаловке, тоже гордо именуемой – фастфуд.

Бутылку воды прикончили сразу – Леонид сердился, что Лена пьёт слишком быстро. И точно – вскоре её чёрная кофта на спине и подмышками покрылась кругами пота. Сам он пил понемногу, и мелкими глотками.

Ели они то, что гордо именовалось гамбургером, но представляло простую булку, разрезанную пополам, и со вкраплениями лука, прогорклого майонеза, колбасы и чего-то зелёного внутри. Зелёное оказалось при ближайшем рассмотрении петрушкой. Ну правильно – откуда в такой дыре кудрявый салат!..

Ближе к обеду нашли местного жителя, согласившегося довезти их до Бергенаула.

Старый «Москвич» с жутко скрипучими рессорами и сдохшими амортизаторами грозно ревел, и скрипел ещё и кузовом, но, управляемый уверенной хозяйской рукой, довёз их куда надо за три часа. Дорога шла через всё те же бескрайние степи и пологие холмы. Правда, благодаря асфальту, пыльный хвост за машиной тянулся всего на полкилометра… Леонид предпочитал просто смотреть вперёд – на встречные машины.

Доехав до первого супермаркета поселка, они вылезли. Леонид расплатился.

Вскоре они обнаружили подходящие задворки, и умылись, полив друг другу из баклашки, и даже причесались – у Леонида имелась и расчёска. Правда, Лену её причёска не устраивала, но тут уж ей пришлось обойтись без зеркала – Леонид сам привёл волосы напарницы в более-менее приличный вид. Если так можно сказать про тусклый и полусвалявшийся комок… Который он предпочел, сплюнув, и воздев глаза к небу, снова затолкать под вылинявшую сэконхэндовскую панаму.

На автостанции их лица ни у кого интереса не вызвали, и Леонид спокойно договорился с водителем полупустого автобуса (тоже, кстати, частника) с соответствующей табличкой на лобовом стекле. По его расчётам выходило, что Олтынголь – не самое плохое место.

Двинулись, как село солнце. Они снова пялились в окно на тоскливый пыльный пейзаж, слушая не менее тоскливую местную музыку из динамиков трансляции. Затем кто-то из впереди сидящих что-то сказал водителю, и тот переключился на волну с западной эстрадой. Старенький «Икарус», красный сверху, и серо-белый снизу, тарахтел, словно газонокосилка, и коптил, словно керогаз, но ехал плавно и быстро.

Леонид старался проложить их маршрут подальше от тех мест, где шоссе приближалось к железной дороге. «Железка» – самый удобный и поэтому самый загруженный вид транспорта. Если что – там их и будут искать в первую очередь. Особенно, если посчитают, что они будут пытаться смешаться с пёстрой толпой челноков и сезонных рабочих – мардикеров, наводнивших Вазастан, так как в Чурессию больше не пускали. Впрочем, этого добра хватало и в их автобусе.

Автобус ехал всю ночь. Три раза останавливался – чтобы пассажиры «размялись».

В промежутках между остановками Леонид мирно спал – впрочем, часто вскидываясь, и проверяя Лену и сумку. Лена каждый раз криво улыбалась, а остальное время смотрела в окно – на всё те же чёрные теперь холмистые степи, и ленту дороги, залитую светом мощных фар. Другие машины навстречу попадались куда чаще, чем в приграничье. Водитель при этом каждый раз переключал свет на ближний, и Лена не могла заставить себя не вздрагивать, следя за этим.

На рассвете прибыли.

Олтынголь мог похвастаться даже двухэтажным ангаром, естественно тоже носившем гордое звание Гипермаркета.

Леонида тянуло переночевать в местном «Отеле» – двуххэтажном кирпичном домишке. Но он решил не рисковать, и дальше они опять поехали на частнике – благо, на автостанции стояла куча машин «предпринимателей» – всех марок и времён. Договорились на сумму, которая как раз позволяла отделаться от остатков шеньге. Туда им и дорога…

«Дурунтай» – стрелка криво изогнувшись, указывала влево. Другая, показывающая прямо, сообщала: таможенный пост пятнадцать километров. Огромный дорожный указатель можно было убрать, наверное, только динамитом – настолько он был монументален.

Водитель, вазах лет сорока пяти, усмехнувшись в усы, и покачав головой, повернул налево. Через пару километров показались отдельно стоящие, а затем и «обступили» шоссе с обеих сторон, одноэтажные дома с шиферной крышей. Несмотря на раннее утро, во дворах уже хлопотали женщины. Мужчины встанут попозже – к завтраку. Менталитет!..

Расплатились и расстались у местной Администрации – над зданием ещё сохранились выгоревшие до бесцветности, а когда-то – красные, большие, вытесненные на бетоне фасада, буквы: «Дурунтайский райком Партии». Ниже, на матерчатом полотнище, натянутом на каркас из реек, значилось: «Мэрия».

Ещё ниже плакат на двух языках призывал активно участвовать в ежегодном субботнике по уборке родного Дурунтая.

Частник, буркнув что-то насчет «приятного отдыха», укатил.

Леонид зашёл в аптеку. Приветливая узкоглазая и широколицая смуглая девушка сразу спросила:

– Здравствуйте! Вам – лекарства?

Леонид, чтоб не выглядеть идиотом, подтвердил:

– Да. Валидол, пожалуйста. И триалгин. – в кармане нашлась мятая шеньге. Когда валидол скрылся в кармане, он спросил, – Скажите… Я ещё мальчиком бывал тут, но сейчас… А как теперь называется улица Ленина?

– А-а, это вы про Абая!.. Да, она сейчас – Абая: вон, сразу за мэрией!

– Спасибо большое. Будьте здоровы.

– И вы – не болейте! – девушка покивала. Леонид вышел.

Лена, ждавшая его за углом, не придумала ничего лучше, чем приревновать:

– Ну как? Удалось подклеиться к молодухе?

– Спрашиваешь! Я же в этой курточке – неотразим! Да и запах – свалит с ног любую красотку за три метра!

Лена скривила носик:

– Ладно тебе. Хватит намёков – я сама знаю, что адреналин вызывает жуткий пот! Стыдно рядом с людьми стоять. И сидеть…

– Плевать. Помывка и побривка, – Леонид провёл рукой по колючему серому подбородку, – сейчас на последнем месте в списке наших приоритетов! Идём-ка.

За мэрией действительно оказалась самая широкая улица городишки. Леонид считал дома, выискивая редкие номера – большинство жителей явно считало нумерацию условностью, и не утруждало себя вешанием бирок-указателей на дом.

Однако минут через десять они оказались на окраине, а до искомого номера почему-то было ещё далеко.

Лена стала оглядываться. Наконец спросила:

– У тебя здесь – знакомые?

– Ну… Не так, чтобы знакомые… А, скорее, деловые партнёры!

– А-а… Тогда всё в порядке. Перейти-то – помогут?

– Надеюсь… Бабло-то всем нужно!

Этот диалог по-видимому исчерпал силы Лены, и остальную часть пути она помалкивала.

Дом сто пятнадцать стоял уже практически за чертой городка. Вот и славно.

Леонид постучал в калитку, высотой еле ему по пояс.

Сразу залаяла собака, а затем и подбежала к забору, который калитка делила почти пополам. Теперь стало понятно, почему забор являлся чистой условностью.

Леонид и Лена невольно отступили – ох и здоровы эти вазахские овчарки! А отрубленные уши придают им ещё более серьёзный вид! Правда, через забор или калитку пёс не перепрыгнул, лаял оттуда – оставляя дом за спиной.

Дверь открылась. Из неё появился круглолицый коренастый вазах. Он густым басом прикрикнул на собаку, и та сразу замолчала, продолжая, впрочем, показывать новоприбывшим частокол из огромных зубов в злобном оскале. Вазах вразвалочку подошёл к калитке.

– Здравствуйте, – покивал ему Леонид. – Мы ищем Джасура Куркмасовича…

– Здравствуйте, – отозвался мужчина. – Вот вы его и нашли!

– Очень приятно. Я – Алексей. А это… Таня.

– Ещё приятней. – Джасур вежливо кивнул «Тане», – Заходите.

Только когда они оказались в доме, «Таня» перестала опасливо оглядываться на собаку, сопровождавшую, уже молча, их до самого дома. Джасур тоже, пока дверь не закрылась, помалкивал.

Наконец, когда дверь закрылась, тепло обнял Леонида, а затем и Лену, хитро улыбнувшись:

– Гость в дом – счастье в дом!

– Спасибо на добром слове! Джасур-ака, а вы… Саша написал Джамшуду?

– Да-да, всё написал, Джамшуд звонил. Всё готово. Но – как насчёт угощения? Или – совсем горит?

– Нет-нет, не горит. – Леонид расслабился, – С удовольствием!

Джасур угощал их бешбармаком из молодого барашка и выдержанным кумысом.

Лене после приличной дозы последнего пришлось сходить в местный «домик неизвестного архитектора» – с непривычки кумыс жутко… очищал почки! Леонид с Джасуром чинно сидели, сложив ноги, и руками (Как положено!) методично уничтожали ароматнейшее мясное кушанье, пока на лягане не осталось только масло.

Потом Лена спала на курпачах в соседней комнате, а мужчины торжественно и с расстановкой беседовали. «Бомбистка» уже успокоилась – поняла, что у её спутника имелся чёткий и конкретный План…

А, возможно, и «План Б».

Разбудили Лену только когда совсем стемнело.

Снаружи у гаража ожидал видавший виды запорожец, на багажнике которого громоздился огромный тюк брезента. Джасур открыл ворота в заборе, выехал, прикрыл их за собой.

– А… вы не запрёте их?.. – Лена была поражена.

– Нет, конечно. У нас никто ничего не запирает… Не принято. Да и Алапор остаётся. Он тут лучший сторож на ближайшие пять километров. Неподкупный, в-смысле…

Ехали недолго, километров пять-шесть по пыльной и неровной грунтовой дороге.

Затем «Запорожец» поставили на площадку у дороги, и Леонид с Джасуром с трудом сгрузили свёрток. Лена поразилась. В свёртке оказались какие-то трубки, и огромный круг – вернее, кольцо из тонкого железа, внутри которого находились лопасти, словно от винта самолёта.

Из багажника «Запорожца» мужчины вытащили компактный, явно импортный, мотор. После чего Леонид занялся вставлением одних трубок в другие, разложив их в свете фар.

А Джасур вынул из багажника машины и огромное полотнище из брезента, и стал раскладывать рядом с каркасом из трубок. Потом присоединился к Леониду. Лена помалкивала, но на всякий случай отошла в степь подальше, и избавилась от остатков кумыса…

Примерно через пару часов дельтаплан на маленьких колёсиках и с мотором сзади гордо возвышался над полотном дороги. Джасур с удовлетворением констатировал:

– Молодцы – немцы! Вот уж делают – так делают!.. – и уже куда озабоченней спросил, – Ты управлять-то сможешь?

– Да, смогу. Я летал на таком. Правда, это было без мотора, но думаю, смогу и так.

– Хм… – сомнения явно одолевали вазаха, но он продолжил, – Ладно. Смотри тогда сюда. Это – рычаг дросселя. Так – добавить газа, так – убрать. Это – заслонка. Чтобы сесть, будешь… – очень быстро Лена потеряла суть разговора, но Леонид, судя по всему, понимал всё, и кивал.

– Главное – не заблудитесь! – напутствовал их Джасур. – Вот – карта.

Он сунул Леониду в руки кусок гибкого прозрачного пластика, внутри которого чернел непонятными закорючками и цветными разводами кусок картона.

Леонид посветил на него вручённым ему фонариком. Джасур объяснил:

– Смотри… э-э… Алексей. Мы – здесь. Вот компас. – он показал компас на штурвале, или что там торчало из середины машины. – Полетишь на северо-запад. Держись прямо вдоль дороги – не заблудишься. Она тут такая одна… Ну, когда долетишь до Полосы – просто перелетишь. А там – дорога снова появится… Да вам пролететь-то надо всего километров тридцать пять. Это где-то двадцать минут лёту. А Джамшуду я уже позвонил. Сейчас ещё перезвоню. – он достал мобильник.

Леонид подозвал «Таню»:

– Ну-ка, Танюша, солнышко моё, залезай в кресло. Так… Я сяду спереди. Подвинься. Ещё. – Лена заёрзала, устраиваясь: чёрт, неудобно! Ничего. Двадцать-то минут она потерпит. Леонид сунул ей карту. – Держи. Сунешь мне под нос, если попрошу.

Она кивнула.

– Джамшуд! Джамшуд! – связь была отвратительная. Ну правильно: ретранслятор-то далеко! – Здравствуй, дорогой! – Джасур перешёл на вазахский, затем добавил, – Ну, отлично. Как всегда – примерно полчаса. Ну всё, привет Замире и детям!

Подойдя к дельтаплану, в котором уже сидели беглецы, он попрощался:

– Отлично подгадали. Как раз между обходами. Ну, счастливо вам добраться! И – удачи во всём остальном!

– Спасибо! Спасибо, Джасур! – они благодарно кивали и улыбались.

– Всегда пожалуйста! Ну, запускаю! – Джасур бодро крутанул за лопасти, со второй попытки моторчик завелся, затарахтел, выпустив сизые клубы дыма, затем, когда Леонид поддал газку, заревел так, что Лена стала всерьёз опасаться – не прибежал бы кто!..

Леонид взял ручку на себя, и они понеслись по почти ровной дороге, подскакивая на кочках, и вдруг взлетели! Лена заорала:

– Мамочки!.. Осторожней! Выше!

– Нельзя – выше! – проорал в ответ Леонид, подав голову назад, и стараясь перекричать мотор, – а то – радары засекут!

Они быстро летели над самым полотном дороги, петлявшей меж традиционных холмов, но в целом неплохо следовавшей указанному Джасуром направлению. Любимая луна почти отлично освещала унылый ландшафт с пожухлой и отсвечивающей блёкло-синим цветом, травкой.

Впереди показалась странная полоса. Когда приблизились, Лена поняла: это же та самая, легендарная, распаханная и патрулируемая с собаками, следовая полоса, которую и охраняют пограничники Чурессии!

Государственная Граница Чурессии!..

Они перелетели через неё, и ряд высоких столбов с колючей проволокой, держась на высоте всего каких-нибудь пяти-шести метров.

Леонид снова чуть развернулся, заорал:

– Поздравляю! Мы незаконно пересекли ещё одну границу!..

Она не стала отвечать, что – одной больше, одной меньше – разницы уже нет, а только вздохнула, прижавшись ещё плотней всей грудью к его спине, ощущая, как работают его мышцы, управляя движениями маленького самолётика.

Карта не понадобилась: минут через двадцать они действительно увидали на пыльном и сравнительно ровном участке дороги «посадочные огни» – два красных фонаря.

Саму дорогу было неплохо видно – в свете двух фар чьей-то машины.

Леонид не слишком уверенно, и только развернувшись, и со второй попытки, сел. Они едва не клюнули носом, но выровнялись, и дельтаплан, проехав буквально метров двадцать, остановился.

Леонид заглушил двигатель, отстегнулся и вылез.

С подбежавшим мужчиной, точной копией Джасура (Во-всяком случае, на взгляд Лены!) он долго обнимался. Мужчины награждали друг друга шутливыми тумаками, хлопали по спине, и ржали так, что гулко вторило эхо.

Очень вежливо, но без объятий, Джамшуд поздоровался и с «Таней».

Потом извинился, отошёл, и, вынул мобильник. Поколдовав над ним, что-то довольным тоном сказал туда по-вазахски, добавив:

– … так что тебе ещё раз огромный привет! Всё – пока! Буду везти – позвоню!

– Что – везти? – только и спросила Лена, ткнув Леонида в бок.

– Как – что? Дельтаплан, конечно! Обратно он попадает вполне легально, как туристическое снаряжение… – Леонид говорил свободно и даже рассмеялся, – Только вот госпошлину дерут на таможне… Ну, ничего, это дело мы Джасуру уже компенсировали.

– Сколько же ты… отдал ему?

– Лена… Смотри, какие здесь красивые звёзды! И – тишина!.. А главное – Свобода!