Украденный экстаз

– Жаль, что никому не пришло в голову дать мне телеграмму, когда началась вся эта заварушка, – буркнул вдруг Джастин Уолш. Его зеленые глаза прищурились, и он сердито посмотрел на брата. – Я бы немедленно примчался домой. Только без толку торчал в Новом Орлеане и терпел родственничков матери. Возможно, здесь от меня было бы больше проку.

– Спасибо за то, что хотя бы подумал об этом, Джастин. Но в этой истории все замыкалось на том, чтобы заполучить Уоткинса. А это мог сделать только я. Ведь после ограбления конвоя мне ничего другого не оставалось, как работать на его банду. Мне казалось, что Уоткинс так и задумал. А потом понял, что он не помнит ни моего имени, ни моего дела. Мне пришлось напомнить ему все. Тогда я и сообщил ему, что пришел по его душу и тело, которые и доставлю в тюрьму, предам суду.

В гостиную бесшумно вошла Молли Питтс, полная обаятельная женщина, и сообщила, что комната Лины готова. Лина, жаждавшая той минуты, когда она сможет умыться после пыльной и утомительной дороги, тут же извинилась и вышла вслед за экономкой. Даже хорошо, что она оставит мужчин семьи Уолш наедине, им есть что обсудить. Но когда Молли проводила ее до комнаты и ушла, в дверь тут же проскользнула Лори. Пробормотав какое-то приветствие, Лина засучила рукава и начала умываться.

– Вы и правда скакали со всеми этими уголовниками?

– Увы, это так. Мне не оставили выбора.

– Мама говорит, что вам следовало остаться в тюрьме и развеять недоразумение, если уж вы и правда ни в чем не виноваты.

– Это было слегка затруднительно, поскольку шериф, засадивший меня в эту тюрьму, был членом банды.

Наблюдая за девушкой в зеркало, она заметила, что Лори какое-то время обдумывала ее ответ.

– Мама говорит, что вы ни за что не выйдете замуж за Таррента. Она этого не допустит.

– Полагаю, что Хантер давно уже вырос из пеленок и поступает так, как сам решит. Сожалею, что твою маму так огорчил его выбор.

– Мама говорит, что вы полное ничтожество, обыкновенная шлюшка, которая решила схватить удачу за хвост.

Лине с огромным усилием, но все же удалось удержаться от того, чтобы не влепить пощечину по этой милой щечке.

Девочке было уже пятнадцать, и она прекрасно знала, как жалят подобные слова, но Лина не думала, что Лори сказала их именно с этой целью. Выражение девичьего личика говорило, что она ожидала хоть какого-то возражения на оскорбление матери, такого, в которое могла бы поверить и она сама. Лина подумала, догадывается ли миссис Уолш, как хрупка нить, связывающая ее с дочерью.

– Если вспомнить, что я связалась с твоим братом, когда думала, что он преступник, то это вряд ли назовешь удачей.

Вытираясь полотенцем, Лина отошла от таза, чтобы подыскать свежее платье.

– Таррент и есть преступник. А почему вы зовете его Хантером?

– Под таким именем я его узнала. И он никогда не был преступником. На него навесили этот ярлык по ложному обвинению. Один очень хитрый преступник подстроил все так, чтобы подозрение пало именно на Хантера. Если бы он был убийцей и грабителем, то маршал Такмен и все эти юристы, собравшиеся сейчас в Литл-Крике, ни за что не позволили бы ему вот так просто уехать.

Лори пожала плечами.

– Моя мама уже подобрала Хантеру более подходящую невесту.

– Как предусмотрительно! А я-то думала, что в свои двадцать восемь он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно решать, кто ему подходит, а кто нет. Мне от всего сердца жаль, что его выбор так разочаровал мать.

– Не-а, ни чуточку вы не жалеете.

– Ошибаешься. Быть причиной раздора в семье – вряд ли к такому можно стремиться. Ничего, кроме сожалений, это не вызывает.

– Вы могли бы исправить это положение. Исчезните отсюда, и все дела.

Застегивая пуговички на свежем платье, Лина повернулась в сторону Лори.

– Не стоит лукавить. Тут мало кто может помочь, и ты прекрасно знаешь об этом. Раскол укоренился здесь задолго до того, как я переступила порог этого дома. Думаю даже, что мой отъезд только усугубит все.

– Дочь судьи...

– Это какого еще судьи? – прорычал Хантер, входя в комнату и подозрительно уставясь на сестру. – Великий Боже! Надеюсь, ты не о Патриции Спотфорд? Только не говори мне, что мать все еще не отказалась от этой затеи! Слава Богу, что Патриция давно замужем.

– Она уже овдовела, и у нее очень достойная родословная.

– Фи, как будто речь идет о лошади. Знаешь что, иди-ка ты отсюда.

Хантер захлопнул дверь за послушно выскочившей из комнаты Лори и подошел, чтобы помочь Лине застегнуть две неподдающиеся пуговички на спине красного платья из хлопка.

– Что она пыталась напеть тебе?

– Думаю, ей интересно было выяснить расстановку сил, – пробормотала Лина и прошла к зеркалу, чтобы заняться прической. – Твоя комната рядом?

Он проигнорировал последний вопрос, прошел к кровати и сел.

– Что ты имеешь в виду под «расстановкой сил»?

– Не думаю, что ваша сестренка такая уж мамина дочка, какой вы все ее привыкли считать. Она как раз в том возрасте, когда в человеке так и бродит мятежный дух. Наверное, она потому так и выпаливает свои «мама сказала» и «мама считает», что хочет получить от вас какое-нибудь вразумительное возражение и решить, в чем различия между вами. Она ведь ставит под сомнение все действия и высказывания матери.

Хантер наморщил лоб.

– Ты думаешь? Она всегда была маленькой тенью мамы. А мать постаралась, чтобы так оставалось всегда. Когда мы пытались поиграть с малышкой, мать тут же уводила ее прочь, объясняя это тем, что мы понятия не имеем, как надо воспитывать леди, и только все испортим. Вот Лори и росла этакой красивой куколкой.

– У Лори есть и глаза, и мозги в красивой головке. Мне кажется, что она видит и болезненно переживает раскол в семье. Более того, девочка решила выяснить для себя, почему все так вышло. Вам не помешает побольше обращать внимания на нее. Если я права и она ищет ответы, то ей дьявольски трудно отыскивать истину, когда шесть членов семьи практически не общаются с ней.

– Это все результат мамашиной политики. Она всегда как глыба стояла между нами и Лори. Кроме того, мои последние воспоминания о сестренке, перед тем как я надолго уехал, самые неприятные: она тогда вела себя отвратительно. Такое впечатление, что она не умеет связать и пары предложений, не начав фразу своим постоянным «мама говорит».

– Я заметила, но думаю, что она делает это специально.

– Что она тебе сказала?

Видя, что он заранее напрягся, Лина пробормотала:

– Ничего такого, что стоило бы повторять.

– Позволь мне самому судить, так это или нет.

– Ты только рассердишься, вот и все.

– Это уж как пить дать. Так что же она сказала? Выслушав их беседу в кратком пересказе, он не сдержался от парочки крепких выражений.

– Дьявол бы побрал эту женщину!

– Не делай вид, что ты удивлен. Ты сам меня предупреждал, чего можно ожидать. Так что лучше всего не обращать внимания на ее выходки.

– И тогда все пройдет само собой?

– Ну-у, может быть, и нет, но, вероятно, это несколько охладит ее пыл.

Она обрадовалась, когда на его губах мелькнула улыбка.

– Значит, ты считаешь, что у Лори свои причины распространять эти материнские злопыхательства? Но какие?

Сев рядом с ним на кровать, она ответила:

– Лори говорит свою фразу и тут же впивается глазами в твое лицо. И очень внимательно выслушивает ответы, каждое словечко. Знаешь, моей первой реакцией было влепить ей пощечину, так я рассердилась. Захотелось немедленно выставить ее из комнаты.

– Но ты этого не сделала. Почему? Она вполне заслужила такое обращение. Глупышка распространяет всю эту мерзкую чушь.

– Я подумала и решила, что она заслуживает того, чтобы получить ответы на все интересующие ее вопросы. Думается, что она хочет узнать, что правда из тех обвинений в мой адрес, которыми мать забивает ей голову, а что вымысел. И она хочет, чтобы кто-то развенчал эти выдумки такими аргументами, которые она могла бы обдумать, взвесить и вынести свой собственный вердикт, Понимаешь? Возможно, она не сразу выудит ответы на подобную наживку, но то, чем она занимается, пойми, это ее рыбалка! И есть шанс, небольшой, но есть, что если вы постараетесь не обращать внимания на все эти ее «мама считает» и попытаетесь честно отвечать на все ее вопросы, то у вас появится еще одна близкая родственница, союзница. И раскол в семье будет уже не таким страшным. Я думаю, попробовать стоит, а?

Он обнял ее за плечи, прижал к себе и поцеловал.

– Наверняка стоит. Иногда сил, правда, нет слушать эти ее неизменный «а вот мама думает», но попробовать все равно стоит.

Когда все собрались за столом, Лина пережила очередное унижение. Лорейн Уолш передала, что у нее разболелась голова, а потому она к ужину не выйдет. Это было открытое оскорбление, пощечина, но ранило это больнее всего Хантера. Ей, разумеется, было горько, но она ждала и такого поворота дел. К тому же, грустно подумала она, глядя на мрачное лицо Хантера, эта женщина не была ее матерью.

Лори опоздала, но прошагала к своему стулу и заняла место за столом так, словно не замечала, что идет под прицелом глаз своих братьев и отца. Те подозрительно поглядывали на нее, словно ожидая очередного подвоха. Лина же решила, что девушка опоздала лишь потому, что изыскивала способ сбежать от матери. И не сумела подавить легкую улыбку на губах. Уж очень ее забавляло, что пятнадцатилетняя девчушка заставила всех мужчин за столом обратить внимание исключительно на себя.

– Очень жаль, что твоя мама почувствовала себя неважно, – сказала Лина, когда подали основное блюдо. Она не моргнув глазом встретила пристальный взгляд Лори.

– Мама говорит... – Лори пришлось замолчать, потому что все мужчины как по команде хмыкнули. – Она говорит, что эта боль не пройдет до тех пор, пока дом не будет очищен от всякой грязи.

Прежде чем взбешенные мужчины успели открыть рот, Лина ответила:

– Тогда, возможно, тебе стоит встать завтра с утра пораньше и самой взять в руки швабру и тряпку. Видишь ли, постоянная головная боль очень опасна.

Быстрый взгляд а сторону мужчин убедил Лину, что, не прекращая жевать, они внимательно наблюдали за развитием беседы между ней и Лори. Лина заметила, что уголки рта девушки дернулись в улыбке, но Лори быстро согнала ее с губ. Да, кажется, она не ошибается насчет этой девчушки. Существовал очевидный шанс, что Лори тесно в узком мирке матери и она пытается перерасти его.

– Мама говорит, что се голова не может не болеть, если приходится все время жить в атмосфере скандала.

– Лори, – начал было Слоун, но Хантер шикнул на него, чтобы тот помолчал.

– Ну, не волнуйся, твоя мать не умрет от этого.

– Считается, что леди обязаны кротко...

– «...покоряться пращам и стрелам яростной судьбы», – процитировал Оуэн, а Лине, чтобы не рассмеяться, пришлось срочно склонить голову над тарелкой.

– ...терпеть все лишения и унижения, которым их подвергают мужчины, – докончила мысль Лори.

– Да ну? – Хантер внимательно посмотрел на сестру. – А женщины, значит, не подвергают своих мужчин унижениям и лишениям, да?

– Мама говорит, что леди всегда кротки и послушны желаниям супруга.

– Надеюсь, Лина, ты слушаешь и запоминаешь эти житейские мудрости, – ухмыльнулся Хантер.

– Да, как слушают проповедь. – Лори взглянула на Лину.

– Мама говорит, что некоторым не дано быть истинными леди.

Заметив, что мужчины Уолш снова закипели, Лина разрядила обстановку, мило улыбнувшись Лори:

– Мир гораздо интереснее и ярче, когда в нем живут разные люди.

Эта игра в «мама говорит» продолжалась в течение всего ужина. К тому моменту, когда Лори вышла из-за стола, мужчины совершенно были сбиты с толку. И это было видно по их глазам. Лина решила, что лучите всего будет оставить их в мужской компании.

Хантер, вытянув ноги, расслабился, как только Лина извинилась, пожелала всем спокойной ночи и ушла. Он мелкими глотками попивал вино.

– Матушка решила развернуться в полную силу, да? Чтоб мы, не приведи Господь, не успокоились и не расслабились.

Слоун покачал головой и вздохнул:

– Боюсь, что так, сынок. Я могу убеждать ее до посинения – ей на это наплевать. Как строила свои козни, так и продолжает. Все пытается добиться своего, не мытьем, так катаньем. Единственная надежда, что возникнет нечто новенькое, и она полностью переключится на это. Надо чуток потерпеть.

– Знаю, но, дьявол бы все это побрал, Лина-то за что должна страдать?

– Согласен, сын, да что ж поделаешь? А она славная девчушка.

– Ну-у, это как сказать. Когда у нее лопается терпение, она может стать такой неудобоваримой, что куда там зеленым яблокам.

– Тогда, может быть, мы зря волнуемся? Она справится и с твоей ма, особенно если будет знать, что мы за ее спиной и очень ей рады.

– Возможно. Иногда она кажется мне почти двужильной, но временами... – Он пожал плечами. – Вы помните все, что я вам о ней рассказал? Отец бросил ее, оставив на мерзкую бабу. А та вышвырнула ее вон, чуть не полуголую, а потом и жители их городка ополчились на нее, словно она и правда могла обворовать их. Думаю, что все это основательно пошатнуло ее уверенность в своих силах. Так что ей может понадобиться гораздо больше поддержки, чем нам кажется. Жаль, что в такой трудный для нее момент я должен буду уехать.

– Мы присмотрим за ней, сынок. По крайней мере я всегда могу приказать Лори заткнуться. Не знаю, какая муха укусила эту паршивку. В последнее время она все чаще выскакивает на волю из-под мамочкиных юбок и путается под ногами. Да еще изводит нас всякой чепухой, которой мамаша набила ей голову.

– Угу, – согласился Оуэн. – А когда ты решишь ответить, и рявкнешь, чтобы наконец отвязалась, уставится так, словно у тебя рога выросли на лбу. Или как на блоху под микроскопом.

– У Лины уже есть своя теория на этот счет. – Заметив, что все выжидающе посмотрели на него, Хантер рассказал о том, как Лина расценивает несносное любопытство Лори. – Она считает, что нам не раздражаться надо, а пытаться честно отвечать, причем так, чтобы девочке дать пищу для размышлений. Ясно?

– Да-а, это, пожалуй, не повредит, – пробормотал Слоун. – Если ничего путного не выйдет, так хоть у ребенка появится два взгляда на вещи, а не сплошная матушкина дурь. С тех пор как она начала всю эту тягомотину с «мама говорит», я понял, какой же чепухой она забивала девчушке голову все эти годы. И сказать по правде, обнаружились кое-какие мысли и планы Лорейн, о которых я даже не подозревал. И мне они, скажу прямо, совсем не по душе.

Мужчины дружно согласились, решив, что будут отвечать любопытной девочке на все ее вопросы, и постепенно разговор перешел на проблемы ранчо. После еще нескольких бокалов вина братья поднялись как по команде и разошлись по своим спальням. Хантер собрался последовать их примеру, но отец взял его за руку, заставив снова сесть.

– Что-нибудь еще, па?

– Да нет, просто хочу кое-что спросить. Скажи мне, ты уверен, что эта свадьба так уж необходима? Только не лезь сразу на стенку. Я же и слова не говорю против твоей девушки. Я просто хочу знать, что ты к ней чувствуешь. Вы оба уверены, что это то, что надо?

– Да, я уверен. Это то, чего я хочу.

– Значит, ты ее любишь. Хантер пожал плечами.

– Если честно, то я как-то об этом не думал. Только когда Уоткинс оказался в моих руках и уже вырисовывалось ближайшее будущее, я призадумался. Вот снимут с меня и с Лины обвинение, станем мы обычными законопослушными гражданами, и что? Разойдемся кто куда? И понял: я не хочу, чтобы она уехала куда-то, где нет меня. Понял: хочу, чтобы она была рядом со мной, как это было с тех пор, как она в Клейвилле присоединилась к нашей банде. А как это сделать лучше всего? Конечно, с помощью женитьбы.

– Понимаю, сын. Не думаю, что открою тебе секрет, что мой брак трещит по всем швам. Хуже не придумаешь. Это ад при жизни, и если бы не вместе прожитые тридцать лет да шестеро детей, я бы давно выгнал ее из этого дома. Она отравляет наше существование. Но именно поэтому я очень хотел бы убедиться, что ты знаешь, чего хочешь. Ты должен это точно знать, прежде чем решишься на этот шаг. Ты уверен, что хорошо узнал свою невесту?

– Если после всего, что мы пережили вместе, я не знаю ее как следует, то теперь уж и подавно не узнаю. Вряд ли тебя удивит, что мы с ней любовники. Она была девственницей, получила образование на востоке и полна всех этих принципов, какими забивают головки всем хорошо воспитанным девушкам. Несмотря на эту стерву Черити – ее приемную мать. И все же она пришла ко мне тогда, когда думала, что я преступник, скрывающийся от закона. У нее, конечно, тут же возникли планы, как переубедить меня, помочь сойти с кривой дорожки. Представляешь, она думала, что уговорит меня сменить опасную и кровавую профессию на... э-э... В общем, она хотела, чтобы я открыл маленькую лавчонку. Но то, что она приняла меня таким, каким я был тогда, дорогого стоит и значит для меня очень много. Она доверилась мне тогда, когда этого не сделал бы ни один разумный человек, и это тоже запало мне в душу. Я хочу, чтобы она была рядом со мной всегда.

– Думаю, что ты очень ясно выразил свой мысли, сынок. Я все понял и желаю тебе удачи.

– Спасибо. Па, тут про нас всякие сплетни ходили. Возможно, ты еще не слышал...

– Сплетни распространяются быстрее гона собаки, у которой загорелся хвост. Слышал я эти сплетни. Некоторые, во всяком случае.

– Дьявольщина! Как ты думаешь, они со временем утихнут?

– Большая часть сразу же, как только ты женишься на ней. А возможно, сами же сплетницы переделают их в романтическую историю. – Он рассмеялся, когда Хантер с отвращением поморщился. – Ладно, теперь мне куда спокойнее на сердце. Отправляйся спать, сынок.

Когда Хантер поднимался по лестнице в свою спальню, все в нем ликовало и пело от радости. Короткий разговор с отцом открыл важные для него вещи. Было очевидно, что отец принял и одобряет Лину, что волнуется и переживает за сына настолько, что не постеснялся выставить напоказ собственную неудачу в браке в надежде, что хотя бы сына минует его горькая участь.

Хантер зашел к себе в спальню только для того, чтобы переодеться и ополоснуться перед сном. Как и в гостинице, две комнаты были разделены дверью как бы для соблюдения приличий. Чтобы не бесить лицемерную мать, Хантер прошел в комнату Лины. Улыбнулся, увидев, какой крошечной она кажется на огромной постели, и скользнул к ней под одеяло. Мать вынудила его играть в дурацкую игру с отдельными комнатами, но спать без Лины он не собирается.

Почувствовав, как к ней прижалось родное мускулистое тело, Лина сонно пробормотала:

– Хантер.

– Никак нет. Джордж Лансинг к вашим услугам, мэм.

– Какой приятный сюрприз! Что ж, надеюсь, вы наградите девушку лучше, чем этот задавака Хантер.

Она мягко рассмеялась, когда Хантер чувствительно дернул ее за волосы.

– Ты должна была вскочить в негодовании и спрыгнуть с кровати.

– Ага, кажется, тебе захотелось бесплатных развлечений. Извини, но я слишком устала.

– Неудивительно после наших ночей в гостинице, когда ты меня буквально выпила.

– Боже мой, да мы сегодня в настроении пошутить. Узнал что-нибудь новенькое?

– Вообще-то ничего такого. Просто приятно побеседовал с отцом. Если честно, то он хотел знать, хорошо ли я понимаю, какой важный шаг предпринимаю. Это он насчет женитьбы. О, и прежде чем ты рассердишься, замечу, что он ничего против тебя не имеет. Просто он так измучен собственным браком, что не хотел бы, чтобы и сыну не повезло так же.

– Да уж, ему можно только посочувствовать. Да и твоей матери тоже.

– Матери? Вот уж ни к чему. Все это плоды ее многолетних стараний. Ей надо было остаться в Новом Орлеане и выйти замуж за какого-нибудь светского щеголя.

– Но, Хантер, если бы она поступила именно так, то и ты бы не появился на свет. Кроме того, наверняка у них было и немало радостных дней в этом браке, иначе откуда же эти шестеро детей. Я пожалела твою мать, потому что она так много потеряла, что волосы дыбом становятся. И ведь все собственными руками сотворила. И если я права насчет Лори, то вскоре она потеряет и ее и останется одна-одинешенька. И однажды вдруг осознает свои потери, да только будет уже поздно, ничего ведь не исправишь. Вот мне и жаль ее.

Он обдумал ее слова и кивнул.

– Думаю, что и сейчас уже поздно. Па жалел, что не отправил ее домой несколько лет тому назад, чтобы не отравляла нам жизнь. Ведь ему всего пятьдесят, и он здоров и в хорошей форме. Мог бы вполне найти себе кого-нибудь, кто сделал бы его более счастливым и компенсировал зря потерянные годы. А с моей матерью он только язву себе наживет.

Выбросив неприятные мысли из головы, он поцеловал Лину, в макушку.

– Как бы то ни было, я заверил отца, что знаю, что делаю. Мы с тобой чудесно поладим, Лина.

Прежде чем она успела что-то ответить, дверь в комнату с шумом распахнулась. На пороге появилась фигура с керосиновой лампой в руке. Лина попыталась разглядеть сквозь слепящий свет лампы, кто это пожаловал, и вдруг застонала и спрятала лицо на груди у Хантера.

– Добрый вечер, мама, – протянул Хантер. – Пришла пожелать нам спокойной ночи?

– Все именно так, как я и подозревала. Думал, что одурачил меня?

– И в мыслях не было.

– Я не потерплю этого в моем доме. Это разврат. Ты совсем перестал соображать, что прилично, а что нет, после общения с ворами и убийцами?

– Лорейн! – резко перебил ее Слоун, появившийся у нее за спиной.

– Ты собираешься терпеть... это бесстыдство?

– Не вижу здесь никакого бесстыдства. Они же собираются пожениться. Уходи-ка отсюда и дай им отдохнуть.

После пронзительного взгляда, брошенного на мужа, Лорейн поняла, что тот не собирается потакать ей или отводить глаза. Взметнув юбки, она удалилась. Слоун покаянно улыбнулся сыну.

– Постарайтесь, дети, выспаться.

– Спокойной ночи, па. Пожелай спокойной ночи моему отцу, Лина.

Он ухмыльнулся во все лицо, когда она опять застонала от замешательства и смущения. Слоун тихо рассмеялся, затем вышел и закрыл дверь. Хантер медленно погладил спину Лины и подождал, пока она успокоится. Ему пришлось основательно потрудиться, прежде чем удалось убедить ее, что ей нечего так стесняться и переживать.

– Ради всего святого, зачем ей понадобилось это устраивать? – пробормотала вконец обескураженная Лина.

– Господи, если бы я это знал!

– Как же я теперь утром посмотрю в лицо твоему отцу?

– Лина, ты думаешь, что он не знал, какие у нас с тобой отношения? Когда я ему сам сказал, что мы с тобой любовники?

– А с чего это тебе взбрело в голову сообщать такие вещи?

– Потому что я сказал ему, что ты досталась мне девственницей. Существует лишь один способ узнать это. Я рассказал ему все на случай, если матушка успела отравить его своими идеями. Ты же сама видела, что она помешалась на морали.

– И что? То, что он застал нас здесь с тобой, убедило его в моих высоких моральных качествах?

– Он и так знал, что мы не лицемеры. И это мой родной дом, Лина. Не хватало еще здесь играть во всякие глупые игры и прятаться по углам, чтобы обнять тебя. Это мои родные, и мне нечего скрывать от них.

Немного подумав, она согласилась.

– Вообще-то действительно скрывать незачем.

– Ты что-то подозрительно быстро капитулировала!

– Случается, что и ты бываешь прав.

– Премного благодарен.

– Кушайте с маслом.

Он легонько стиснул ее.

– Кроме того, пока Уоткинса не осудят, мне придется столько времени провести без тебя, а значит, и спать в одиночку.

Она потянулась и чмокнула его в губы.

– Будем молиться, чтобы процесс Уоткинса оказался рекордно коротким!

Глава 13

– Завтра? – Лина в испуге уставилась на Хантера и Себастьяна.

– Если честно, – сказал Себастьян, – то я удивлен, что нас не вызвали гораздо раньше. Но этот парень из Нью-Мексико так тщательно собирал улики, признания и показания, что все затянулось. Да и Такмен приложил немало сил, чтобы обеспечить самую надежную транспортировку преступников.

– Не вижу, против чего здесь можно возразить, Себастьян.

– Совершенно согласен с вами, мистер Уолш. Хантер сел рядом с Линой на канапе и привлек ее к себе.

– Не печалься, родная. Ты ведь знала, что мне придется скоро уехать.

– Да, знала. И сразу поняла, зачем приехал Себастьян. И все равно удивилась, что все так внезапно, без всякого предупреждения.

– Мисс Саммерс...

– Вам не кажется, что уже давно пора называть меня Линой, а, Себастьян?

Когда Себастьян улыбнулся ей в ответ, она поразилась, как улыбка преображает его, делая необычайно красивым мужчиной.

– С удовольствием. Как я уже осмелился сказать, я выехал в самый последний момент, чтобы не проделывать один и тот же путь дважды: сначала приехать и предупредить, а затем вернуться, чтобы сопровождать Хантера.