Дом стекла и света

Заинтересовавшись, Питер тоже подошел к фонтану и быстро, не упуская из глаз принцессу, которую Эдриан мягко, но уверенно уводил в каком-то направлении, вытащил из ленивого водного потока пару линз. Несколько попыток – и линзы стали его вторыми глазами.

И все вокруг переменилось!

Тьма отступила, сменившись потрясающими пейзажами, причудливо перетекающими один в другой: с одной стороны светило огромное яркое солнце, поражая своей неземной красотой и необъятностью; с другой стороны царила космическая ночь с мириадами завораживающих звезд, близких и далеких, горячих и холодных, заставляющих испытывать алчность и трепет; стоит повернуть голову, и видно гигантскую радугу, начинающуюся в основании мира и заканчивающуюся там, куда человеческий взор не в состоянии когда-либо достичь. В пронзительно синем небе скользили стаи фантастических птиц, издающих звуки, которые слышишь только раз в жизни и тут же забываешь, и там же, в далеком небе, перетекающем в черный космос и безумную радугу, парили сотни летающих островов… А Страна Чудес была посреди всего этого великолепия, словно вишенка на торте безумного мастера, решившегося на свой самый сумасбродный эксперимент, словно кувшинка в штормовом море!..

Питер испытал чувства, схожие с теми, когда он впервые увидел Либерталию, но сейчас они были куда сильнее. Да, все это была искусная ложь, гениальный морок, запутывающий мысли и щекочущий гордость аристократов, населяющих Миракулюс, но ложь эта была сродни той, что намеренно создают художники в прекрасных картинах – какая разница, правда это или нет, когда это так прекрасно?..

Уродливые небоскребы превратились в прекрасные дворцы до небес, сотканные из яркого света и сверкающих волн, над ними возвышались огромные статуи из белоснежного камня; беспорядочные улицы преобразились в прекрасные террасы, засеянные фантастическими деревьями, словно попавшими сюда с других планет; не было никаких этажей, не было никакого Дома – была только сказочная даль, уводящая в сладкое забвение… Миракулюс казался смехотворно неказистым при первом взгляде – и преображался до неузнаваемости в прекрасную Страну Чудес благодаря новым глазам, дарящим радостную ложь!

Пораженный внезапной метаморфозой Миракулюса, Питер на несколько мгновений и думать забыл о принцессе и о своем задании. Горячий стыд затопил его, и затылок словно ожгло огнем. Дурак! Снова позволил Хэйлу подкупить себя лживыми сказками! Но не было времени предаваться самоуничижению – нужно найти принцессу!

Кажется, они ушли туда… Вперед, по темным коридорам с черными колоннами – которые теперь стали благоухающими аллеями, а по обеим сторонам раскачивались деревья с раскидистыми кронами, огромные, непоколебимые и более живые, чем все обитатели Дома вместе взятые. Непонятный темный небоскреб превратился в сияющий замок под тремя небесами, оттуда раздавались шум, смех и гул гуляющей толпы. Над воротами висела огромная переливающаяся лента с надписью:

Страна Чудес – для добрых людей!

За исполинскими вратами – маскарад. Сотни людей сплетаются в танцах, сумасшедших и грациозных, медленных и стремительных, откровенных, бесшабашных, ярких танцах, на лицах их – маски, одна причудливее другой, и все – неизменно живые, но жизнь эта, Питер был уверен наверняка, только дарована им на время чудесными линзами. Рычащие львы, стеснительные зебры, тигры, волчицы, медведи, пантеры и даже стрекозы – все вокруг казалось ожившим кошмаром смотрителя зоопарка. Люди-звери оживленно болтали, кричали, изгибались в причудливых телодвижениях, улыбались и хохотали, вопили от ужаса и кричали от восторга. Некоторые сплетались в бесстыдных объятиях и поцелуях, в темных углах и даже прямо посреди зала, то тут, то там взгляд выхватывал обнаженные тела и порочные, алчущие взгляды. Играла дикая музыка… Или это была не музыка, а сотни мелодий, звучащих одновременно, в разных стилях, жанрах и интонациях? Сколько же длится этот безумный маскарад – час, день, год?

Одного мгновения хватило Питеру, чтобы заметить принца, торопливо ведущего свою прекрасную спутницу сквозь переплетения тел. Сыщик устремляется за ними, расталкивая танцующих, обнаженных и страстных, которые недоуменно озираются по сторонам, но никого не находят. Сколько же здесь людей? Казалось, будто целый город сейчас беснуется в диком танце…

Но вот толпа редеет. Впереди – белый вечер и изящная балюстрада, и сотни дорог, расходящихся от маскарадного замка, стоящего на возвышенности. Воздух пах предвкушением, страстью и желанием. Отсюда было видно на много миль вокруг – бессчетное количество дворцов, парков, садов и аллей. Страна Чудес была настоящим раем, выстроенным по образу и подобию прекраснейших средневековых провинций, и доведенным до совершенства благодаря величайшим технологиям, когда-либо придуманным человеком.

Принц и принцесса стоят у перил. Девушка… смеется? Да, это действительно так – ее заливистый смех разносится повсюду, отражаясь от изящных колонн и стеклянных фонарей. Что с ней случилось, куда пропало ее отвращение к вынужденному спутнику? Или она тоже играет свою роль в этом маскараде?

– Запомните, моя принцесса: Страну Чудес населяют не просто люди, а добрые люди! И вы станете частью этого прекрасного места, если будете меня слушать…

– Смотрите, это же принц Эдриан и принцесса Элли! – доносится до Питера чье-то щебетание. Он оборачивается и видит стайку молодых девушек в птичьих масках, они смеются и хлопают в ладоши. Нахмуренный Эдриан оборачивается на источник шума, принцесса скромно отводит глаза. Одна из девушек, прикрывая улыбку ладонью, подбегает к принцу и полушепотом говорит:

– Ваше сиятельство, у барона Эшвина сейчас проходят Свободные Игры, и для него было бы великой честью, если бы сам Правая Рука Его Великолепия удостоил его своего визита!

Принц, улыбаясь, восклицает:

– Я совсем забыл, а ведь барон лично приходил ко мне, чтобы передать приглашение! Принцесса, – он оборачивается к Элли, и в глазах его горит уверенность, – вы не составите мне компанию?

– С удовольствием, принц! – улыбается принцесса и берет принца под подставленную им руку.

Какая правдоподобность эмоций, восхитился Питер. Не зря принцесса считалась лучшей актрисой – и самой умной девушкой, которую когда-либо знал Блок. Чтобы полностью втереться в доверие к принцу и не натыкаться на преграды из уговоров и подозрений, она убедит принца в своей симпатии к нему – даже невзирая на все то омерзение, которое она испытывает к нему.

Пару увлекают за собой девушки-птицы, вокруг них растворяется звонкий смех, а в воздухе искрятся радость и предвкушение. За парой, неутомимый страж, устремляется и Блок. Они идут по светлым аллеям, повсюду им встречаются люди, наслаждающиеся друг другом и самими собой, кто-то из них выглядит причудливо, кто-то ничем не отличается от простых жителей Либерталии, но в каждом неизменно ощущается уверенность в собственном превосходстве, и на Страну Чудес медленно опускается вечер – хотя, может быть, это вовсе не вечер, а утро? Ведь только Хэйл вправе это решать…

Впереди – богатый особняк с распахнутыми настежь вратами, по бокам – ленивые стражи, облаченные в одежды с орнаментом, изображающим поверхности игральных карт. Питер смотрит под ноги и видит идеально ровный пол, составленный из огромных игральных кубов, а под потолком на невидимых канатах танцуют свой небесный танец грациозные балерины в прозрачных одеждах.

Принц ведет девушку вглубь огромной толпы пестро разодетых граждан, туда, откуда доносится чей-то усиленный микрофоном голос. Сыщик тоже устремляется туда, расталкивая ничего не подозревающих людей в разные стороны.

В центре импровизированной арены – ведущий с тростью и в слишком большом цилиндре, который был ему явно не по размеру, пятеро людей, одетых в одинаковые белые одежды, и пятеро людей, явно принадлежащих к числу жителей Страны Чудес. В руках они сжимали какие-то продолговатые устройства. Оружие?

– Восьмые Свободные Игры вот-вот начнутся! – говорил ведущий, помахивая своей тростью. – И по старой доброй традиции слово дается учредителю Игр – барону Эшвину!

Ведущий подобострастно раскланялся, уступив место высокому худощавому мужчине лет сорока. И снова Питер отметил про себя неестественные лоск и красоту его лица, будто на голову ему натянули какой-то особый камуфляж, скрывающий правду – то же самое сыщик заметил и у принца.

– Я несказанно рад тому, что моя задумка удалась! – начал барон, его голос был низким и бархатистым, словно у подлизывающегося кота. – Восемь лет назад я и подумать не мог, что реклама Свободных Игр достигнет таких масштабов, но, должен признаться, я приложил немало сил, чтобы добиться этого. Свободные Игры стали для меня частью жизни – и вам, боюсь, трудно будет представить, какие почти отеческие чувства я испытываю всякий раз, когда победитель благодаря моим Играм получает право на новую жизнь! – барон всхлипнул, видимо, от притока отеческих чувств. – Не буду утомлять вас своими разглагольствованиями… Да начнутся Игры!

Вперед снова вышел ведущий.

– Итак, я напоминаю правила: каждый год в Шахтах объявляют о наборе претендентов на участие в Свободных Играх, приз в которых – Билет на Новую и Счастливую Жизнь. Вот он! – ведущий показал пальцем на огромный билет, который удерживали в руках двое слуг. Посередине крупными жирными буквами было написано: “Билет на Новую и Счастливую Жизнь”. – Перед нами стоят пятеро претендентов, – кивок в сторону одетых в белую форму шахтеров, – среди которых вы уже можете видеть будущего победителя и доброго человека! Задача претендентов – остаться единственным выжившим после Охоты, которую начнут эти любезно согласившиеся поучаствовать в Играх добрые люди! – вежливый жест в сторону аристократов. – Игры проходят исключительно на территории сада барона Эшвина – предупреждаю об этом заранее, потому что до вас уже находились смельчаки, окончившие свой путь на электрической ограде. Претендентам дается фора в пять минут… И они начинаются прямо сейчас!

Шахтеры в столь выделяющейся на темном фоне одежде стремительно выбежали из зала наружу. Несколько человек прошли мимо каждого аристократа, раздавая какие-то предметы.

– Держите, добрые люди, это то, что поможет вам в Охоте! – вещал ведущий. – Вот это – приборы ночного видения, чтобы не напрягать глаза в такой темноте, а вот это – шокеры… Только не забудьте, что после того, как вы исключите претендента из Игр, необходимо срочно вызвать врачей! – ведущий захихикал. – Правда, врачей-то у нас нет… Ах да, чуть не забыл! На этих Играх проводится зрительское голосование на самое нелепое исключение из Игр. С большим отрывом лидирует вариант с удушающими приемами – учтите это, добрые люди! Да пребудет с вами благословление Его Великолепия!

“Добрые люди”, негромко переговариваясь, под громкие аплодисменты уверенным шагом покинули зал, скрывшись в том же проходе, где несколько минут назад пропали шахтеры.

Безумие повсюду! Безумие – называть игрой массовые убийства, безумие – называть претендентами жертв, безумие – отправлять людей на верную смерть, заглушая их чувство страха обещаниями счастливой жизни, безумие – называть порочных аристократов, погрязших в разврате и извращениях, добрыми людьми! Страна Чудес прогнила до основания, и чудеса в ней давно обратились ужасами – но Питер положит этому конец.

– Тот, кто выживает в Свободной Игре, становится совсем другим человеком, – тихо сказал Эдриан принцессе, когда аплодисменты утихли, а из потолка выдвинулись огромные телеэкраны, транслировавшие “Охоту” от лица каждой жертвы и каждого охотника. – Он открывает в себе небывалый жизненный потенциал, который до этого он в себе не замечал, потому что только в таких условиях этот потенциал и можно раскрыть. Многие из них добиваются небывалых высот в карьере и в личной жизни – для многих молодых девушек победитель Свободных Игр является пределом мечтаний… Но мы и так пробыли здесь дольше, чем нужно. Идемте за мной, моя принцесса!

Принц снова уводит свою спутницу, увлекая ее лживыми речами и лестными словами, но сыщик, следующий за парой по пятам, не даст девушку в обиду. Вперед, вперед, по бесконечным аллеям из переливающегося света, мимо жителей Страны Чудес, постоянно отмечающих какие-то известные им одним праздники, под крышами дворцов и галерей, вокруг волшебный туман, сверкающее стекло и белоснежный мрамор… У Питера кружится голова, но он не позволит себе снова провалиться в больничный кошмар, у него есть задача посерьезнее – спасти принцессу, не дать ее в обиду.

…Когда они оказались в этом зале?

Сотни аристократов вокруг. Повсюду – яркие экраны, на них изображены сотни и тысячи самых разных миров. Из динамиков, теряющихся под потолком, льются десятки голосов:

– Оклон сдается в бессрочную аренду! За полцены – тому, кто возьмется избавить его от последствий ядерной войны…

– Станьте королем на десять долгих лет в Паррусе! Пиры, охота и наложницы – в начале правления и полномасштабная гражданская война – в конце!

– Сто тридцать тонн нефритового угля из Найру ждут своего покупателя! Цена за тонну: две тысячи хэйлов, при покупке всей партии выгодная скидка – всего лишь двести шестьдесят тысяч хэйлов!

– Аборигены-людоеды Жарни ждут своего нового властелина! На этот раз покупателю предоставят больше охраны!

– Многоглавый зверинец из Эвидейна дает новое представление тому, кто выиграет аукцион! Стартовая цена – триста тысяч хэйлов!

– Барон Эстрогейр поменяет Альб, Дрейн и Солнечный берег на любые другие!

– Для любителей острых ощущений – аренда мира Лунный кошмар на три года! Каждое полнолуние – нашествие оборотней на столицу! Попробуйте свои силы в управлении обреченным государством!

– Сдается в аренду мир Кузница Эри! Помните про налог на железо!

– Продается титул короля Солии! Станьте владельцем самого дорогого курорта Золотого круга!

– Антигравитационная руда из гейзеров Эбинира в большом количестве! Одна тонна – тысяча хэйлов! Предоставляется специальный контейнер для хранения!

На огромном экране, чья поверхность искажалась каждую секунду, значилось:

“Биржа Тысячи Миров”

Снова несуществующие миры – но на этот раз продаются не билеты, а они сами, понял Блок. Пока обыватели пребывают в солиновом дурмане, полагая, будто они путешествуют по иным мирам, аристократы Миракулюса покупают и продают промышленные грезы. Зачем им тратить баснословные суммы на то, что является ложью? Наверняка они знают правду. Неужели всего лишь жажда власти заставила их поверить в эту выдумку, в этот искусно созданный симулякр?

Похоже, жизнь на Бирже никогда не утихала. Аристократы приходили и уходили, собирались небольшими группами, обсуждая новости, вдумчиво смотрели в экраны, ожидая выгодной возможности купить или продать то, чего никогда не было, а многочисленные слуги по их указаниям что-то вводили в видеофонах, видимо, принимая участие в торгах, не стихающих ни на секунду.

– На продажу выставлено десять тонн редчайших морских какао-бобов из Нафари! Стартовая цена: тысяча семьсот хэйлов за тонну!

– Х-м-м, – задумчиво протянул сухопарый мужчина в цилиндре и со светящимся моноклем в левом глазу. Приглядевшись, Питер понял, что в стекляшку встроен экран, в который тот сейчас старательно вглядывался. – Весьма выгодное предложение! Кажется, цена по сравнению с прошлой неделей упала на целых пять процентов!

– Цена-то, может, и выгодная, – скрипучим голосом ответил старый карлик, стоявший рядом, чей наряд состоял из черных брюк, светящегося изнутри белого жилета с причудливыми лампочками и тонкой трости, – но я в последнее время с недоверием отношусь к продукции с Нафари. Не так давно довелось пробовать местные сухофрукты, из-за которых у меня случилось сильное несварение – так что нет, увольте!

Их разговор тонул в целом море голосов, и Питер выхватывал лишь отдельные реплики:

– Солиновое печенье для промывки мозгов населению! Только не перестарайтесь! Цена: восемь тысяч хэйлов за ящик!

– Беру десять ящиков! Давай, покупай быстрее, что же ты стоишь?! У меня люди на Афродике снова умнеть начинают, уже подумывают о том, чтобы ввести антилюбовную реформу…

– …шесть цистерн молока ящеров из Долимора на прошлой неделе. Кто бы мог подумать, что оно непригодно для употребления?

– Начальник взял отпуск и на месяц уехал в Снежную башню, на лыжах кататься. А все дела оставил на меня. Вот я и подумал…

– Гиперпластмассовый бетон из Данарры – невероятно прочный, жаростойкий и одновременно с этим очень пластичный! Четыре тысячи хэйлов за тонну!

– Знаем-знаем, у меня самого замок в Аркадии выстроен из этого бетона. Очень рекомендую!

– Продается год правления на Орбитариуме! Стартовая цена: миллион двести тысяч!

– Может, стоит купить?

– Как-то отдыхал там на одной из астероидных ферм…

– Как считаете, может, бросить все дела и сесть где-нибудь на трон?

– Беру год на Орбитариуме!

– Удачи, граф Принс! Будем ждать!

– Боевые отравляющие вещества прямиком из Оклона! Враги вашего режима умрут в чудовищных мучениях! Три тысячи пятьсот хэйлов за один резервуар!

– Беру три резервуара! Как же мне надоели эти бунтовщики, видеть их не могу…

– И я возьму три! У меня в Валлажаре пока все спокойно, но мало ли… И туристы, опять же, постоянно пытаются поднять восстание – им, видите ли, не нравится, что я подражаю Его Великолепию! По-моему, за такое поведение их нужно сдавать полиции – если они ведут себя так по отношению к тому, кто пытается подражать Его Великолепию, то до агрессии в сторону Его Великолепия остается рукой подать!

Принц ведет свою спутницу к выходу на противоположной стороне, но на пути им попадаются лебезящие аристократы:

– Принц Эдриан, как мы рады вас видеть! – елейным голоском проговорил один из них, лысый и тощий человек, чей возраст было сложно определить: ему можно было дать как тридцать лет, так и все семьдесят. – Тоже решили принять участие в торгах?

– Приятная встреча, барон Готт! – Принц улыбнулся. – Показываю принцессе Элли все прелести Страны Чудес!

– О, принцесса, мы рады видеть вас в этом замечательном месте! Я слышал, ваше путешествие в Корнок прошло… не слишком удачно?

– Принцесса в самый последний момент передумала – что поделать, такова исцеляющая сила любви к Его Великолепию! – соврал принц, не моргнув глазом. – Как у вас дела? Я слышал, недавно вы покинули свою резиденцию на Ралли?

– Что поделать! – Барон развел руками. – Ни дня не могу прожить, не видя перед собой лик Его Великолепия! А вот барону Верони приходится несладко…

– Чертовы бунтовщики, ваше сиятельство, – промолвил второй аристократ, опершись на толстую трость, в которую был встроен видеофон. Он изредка смотрел в устройство и произносил что-то, никак не связанное с разговором, словно среди них были невидимые собеседники. – Да, прибыл в Страну Чудес, здесь очень тепло… Нет, на этой неделе буду здесь… Вот, решил купить пару ящиков “лекарства” от их буйного нрава, хе-хе-хе!

– Но это же неправда! – прошептала принцесса на ухо своему вынужденному спутнику, пока оба аристократа были поглощены обсуждением способов умерщвления ненавистных бунтовщиков. – Никаких других миров нет! Это же все обман…

– Т-ш-ш! – прошипел принц, опасаясь, чтобы собеседники не услышали слов принцессы. – Ну да, это не совсем правда… Но и не неправда тоже! Коллективный гипноз, новейшие технологии, солин и лайверы… Для некоторых иные миры становятся реальнее нашего с вами! Разве мы можем осуждать их за это? Это то, что подарил нам Его Великолепие – возможность самому выбирать свой мир, и все, что он требует за это – всего лишь слепое повиновение! Неужели эта цена так высока?

– Ваше сиятельство, – услышал Питер знакомый голос и обернулся, – первая партия линз уже доставлена в ваше поместье. Какие еще будут указания?

– Отличная работа, Отто! – похвалил принц наемного убийцу, с которым Питер разминулся в “Домашнем очаге”. Они отошли подальше от аристократов и принцессы, и Эдриан продолжил: – Говорят, что сыщик Питер Блок был у нашего общего товарища, Уильяма, и с тех пор о нем не было вестей… Он очень ловок и изобретателен, поверьте мне как его бывшему коллеге, и мне хотелось бы полностью обезопасить себя. Поэтому будьте добры, изготовьте столько линз, чтобы их хватило на всех добрых людей Страны Чудес!

– Будет сделано, ваше сиятельство… Мне по-прежнему не стоит обращаться с предложением изготовить линзы для охраны Его Великолепия?

– Нет-нет, не стоит, уважаемый Отто. Я уверен, у Его Великолепия и так достаточно забот. Поручите его безопасность мне и генералу Блейку, – ответил принц. – Кстати, удалось ли вам выполнить свое задание?

– К сожалению, нет. – Отто помрачнел. – Виккерс очень хитер… Но мы работаем в этом направлении, не беспокойтесь. Вынужден откланяться, ваше сиятельство. Много дел.

Отто исчез так же резко, как и появился – будто растворился в воздухе. Принц еще какое-то время о чем-то размышлял, затем снова натянул на лицо неестественно красивую улыбку и вернулся к принцессе – совершенно не подозревая, что все это время невидимый и неотступный сыщик Питер Блок наблюдал за ним и слушал все их разговоры.

Принц боится его! Да, в его голосе чувствовались уверенность и решимость, но все это было лишь прикрытие для его страха – страха, что тот единственный человек, который остался верен своему делу, когда-нибудь достанет и его. Как же он был прав! И сколько же самоуверенности в нем – неужели он думает, будто от Хэйла в Доме могут укрыться какие-то планы?

– Я покажу вам дворец герцога Лорна, моя любовь! – пообещал принц девушке, уводя ее к выходу. – И вы поймете, почему его называют Дворцом Наслаждений!

И они снова пропадают, и Питер снова бежит туда, где они исчезли, он летит, словно алчный призрак, по аллеям, где напыщенные аристократы кормят своих дам с глазами, полными сладострастия, светящимися ягодами, а в воздухе сияет пыльца, и дышится так легко, как никогда раньше… Впереди – еще один дворец, переполненный жадными до удовольствий молодыми юношами и девушками, они шумят в предвкушении праздника. Неужели Миракулюс всегда живет так – в вечном празднике, в вечной праздности?

Он находит принца и принцессу посреди зала, заваленного подушками, на которых возлежали полуодетые мужчины и женщины. Здесь темно – но темно так же, как в Либерталии ночью, тьму прорезают сотни фонарей, ламп и свечей, и создается ощущение, что сейчас ни день, ни ночь, а какое-то иное время – время предрассветных сумерек или полуночной зари. Под потолком танцуют девушки – их белоснежные бедра двигаются в такт таинственной мелодии, их глаза закрыты, словно они под гипнозом. А из-под потолочной тьмы шел снег… Хотя, разве может снег быть розовым, фиолетовым, красным?

– Герцог Лорн посвятил свою жизнь поиску новых чувств, силами которых можно испытать новые грани удовольствия… – Принц убаюкивает девушку своими речами, нежно держа ее за горло, она опирается на него, почти не в силах двигаться самостоятельно. – Вот, поглядите: те добрые люди капают в свои глаза капли “Прозрение”, благодаря им глазные яблоки становятся очень чувствительными к свету, а любой ветерок доводит до экстаза… А этот снег, попробуйте его, моя принцесса!

Принцесса послушно подставляет ладоши под падающие хлопья и доверчиво пробует их на вкус, хлопья тают на ее алых губах. Принц победно улыбается:

– Герцог привозит этот снег из далеких миров, Двери в которые уже давно не открываются никому, кроме него… Это снег любви, он открывает душу страсти и вожделению! Смотрите, все эти люди – это жрецы Культа Наслаждений! А там, дальше – телемастерская, где производят сны! Идемте со мной, я покажу…

Развалившиеся на подушках мужчины лениво приветствуют принца, не прекращая разговор:

– Посмотрите на эти прекрасные ноги, что парят над нами… Это балерина Жюли Веро, воспитанница мадам Рони!

– Вы верите, что мы в Раю? Воистину, мы живем в Раю, дарованном нам Его Великолепием…

– Кстати, на днях я думал над тем, почему наш с вами Рай называется Дом… И пришел к очень интересной мысли…

– И почему же он так называется?

– Потому что вещам и местам, которые наиболее полно выражают свою суть названием, не нужно давать другого. Другими словами, наш Дом – воистину то, что любой человек с пеленок понимает под словом “Дом”: безопасность, защита, кров, крыша над головой. Вещь в себе, если вы понимаете, о чем я…

– Слышали речь сенатора Оррена Окса? Очень похоже на вашу мысль…

– Ох, эти белоснежные бедра… Не подумайте, исключительно эстетический интерес… Но все же…

– Балерина Ноксия Пардо! Я влюблен!

– У Дома не только великий владыка, но и великие враги…

– Наверное, вы хотели сказать, один враг? Тот, про которого все твердят…

– Невидимый…

– И неуловимый!

– Чепуха! Его давно пристрелили!