скачать книгу бесплатно
Он окинул меня пристальным взглядом. Его глаза подобрели.
– Да ты не переживай. Опыт – дело наживное. Без «косяков» не обходится никто. Я ведь тоже не сразу всё постиг. Знаешь, какие у меня в первые годы службы были проколы?…
Наш диалог перебило гудение рации. Я включил приём. Это был дежурный ГДС.
– Нашли мы ваше сокровище, – сообщил он. – Записывайте владельца.
Собственником машины оказался некий Юрченко Борис Николаевич. У меня точно гора свалилась с плеч. Личность «пришельца» установлена – значит, к Лизе по этому поводу уже идти не придётся.
– Юрченко… Юрченко, – задумчиво пробормотал Орлов. – Не знаю такого. В поле нашего зрения он, вроде, не попадал…
– А что мне о нём говорить? – выпалила Верка Шапошникова, когда мы задали ей вопрос о Здановском; она стояла за полуоткрытой дверью и испуганно таращилась на Орлова, не выказывая ни малейшего желания пригласить нас к себе.
Судя по доносившемуся из кухни шипению, – так обычно шипят поджариваемые на сковородке котлеты, – мы явились не вовремя, и кредит отпущенного нам внимания был небольшим.
– Вы не могли бы рассказать нам о том эпизоде, когда вы потеряли сознание после встречи с ним, – попросил наш шеф.
– Не буду я ничего рассказывать, – встала в позу наша собеседница. – Хватит уже, нарассказывалась. Мне всё равно никто не верит.
– Мы вам верим, – выразительно посмотрел на неё Орлов; его голос приобрёл всепроникающую вкрадчивость. – Мы сами подозреваем, что гражданин Здановский был личностью, в своём роде, не совсем обычной.
– Да антихристом он был! Дьяволом! – подалась вперёд Верка. – Вы бы видели его глаза. Это глаза Сатаны!
Излив горечь негодования на потешавшихся над её историей соседей, она перенеслась воспоминаниями в февраль.
– Я тогда из гастронома возвращалась, – начала она. – Подхожу, значит, к подъезду, гляжу – он на лавке сидит. На улице ветер, мороз, а ему хоть бы что. «Здравствуйте, – говорю. – Не простудитесь?». Он на меня как зыркнет, словно ножом насквозь проткнул. У меня аж поджилки затряслись. Захожу в подъезд сама не своя: крутит, мутит, в глазах потемнело – и как в бездну провалилась.
– А что выражал его взгляд? – спросил я. – Что он в себе нёс? Ненависть, угрозу? Может вы ему просто понравились?
– Да хватит вам, – хохотнула хозяйка. – Понравилась. Скажете тоже. Я уже не в том возрасте, чтобы кому-то нравиться. А он не в тех годах, чтобы за кем-то волочиться.
– Причём здесь годы? – шутливо возразил наш шеф. – Бывает, что и в девяносто лет молодость возвращается. Знаете такую поговорку: «Седина в бороду – бес в ребро»?
– У него «седина в бороду» уже давно прошла, – хмыкнула Верка. – Он был уже в другой стадии, когда впору песок под собой подметать. Что, говорите, выражал его взгляд? – повторила она и задумалась. – Ненависти в нём не было. А вот угроза была. Знаете, мне показалось, что он знал, что со мной сейчас что-то произойдёт. Он явно этого ожидал, и хотел, чтобы это случилось.
– А почему вы так решили?
– Не знаю, – пожала плечами хозяйка. – Мне так показалось. Ещё этот саквояж…
– Какой саквояж? – встрепенулся Орлов.
– У него на коленях был саквояж. Такой чёрный, потрёпанный. Когда я подходила к подъезду, он как раз в нём копался. А когда я с ним поравнялась, тут же его закрыл.
В воздухе повеяло гарью.
– Господи, у меня же котлеты! – переполошилась Верка. – Всё, извините, больше разговаривать с вами не могу. Да и добавить мне нечего. Я уже всё рассказала.
Дверь захлопнулась. Мы с шефом переглянулись.
– Михаил Степанович, вы, что, в самом деле верите, что причиной её обморока является этот старик? – прошептал я.
– Чёрт его знает! – чертыхнулся он. – Ты вот что скажи, вы находили в его вещах чёрный саквояж?
– Нет, – ответил я. – Никакого саквояжа в его вещах не было.
Орлов задумался.
– Чует моё сердце, – пробормотал он, – что этот саквояж был в его руках неспроста, и что мы с этим саквояжем ещё встретимся.
Глава шестая
Стукнувшее мне в голову предположение подтвердилось буквально сразу же, как только я заглянул в стеллаж. Пометки обнаружились уже в третьей от края книге. Это был сборник стихов Некрасова. Номер одной из страниц, – семьдесят пятой, – был обведён в кружок, а чуть в стороне были начертаны какие-то буквы и цифры.
– Погоди-ка, – сказал, увидев их, Орлов и потянул книгу на себя. – Мне это кое-что напоминает. … Хм. А ведь и вправду возможно!
– Что возможно? – не понял я.
В качестве ответа Михаил Степанович рассказал мне одну небольшую историю.
– Было это, если мне не изменяет память, лет десять назад. Взяли мы как-то одного квартирного воришку. Вину его доказали, но где он хранит похищенное – выяснить так и не смогли. Как только его ни «кололи» – молчит, гад, будто язык отрезали. И вот за день до суда получил он свидание с женой, и отдаёт ей какую-то книгу: мол, возьми, я её уже прочитал. Надзиратель книгу осмотрел. В переплёте, вроде, ничего не запрятано. Хотел уже было её пропустить, но тут вдруг увидел, что на одной из страниц подчёркнут номер, а значившиеся в тексте буквы и цифры обведены кружочками. И почудилось ему, что это неспроста. Он позвал следователя. А следователь был толковый. Иваном Михайловичем звали, царствие ему небесное. Уж больно, говорит, эти знаки напоминают шифр камеры хранения. А ну-ка, съездим-ка на вокзал. Приехали мы, значит, на вокзал, нашли ячейку, которая помеченному номеру страницы соответствовала, ввели в качестве шифра выделенные в тексте символы, и – вуаля! В ячейке – чемодан, а в чемодане – награбленное. Так может и здесь та же петрушка?
Взбудораженные этой идеей, мы выскочили на улицу, запрыгнули в машину и ринулись на железнодорожную станцию. Но когда мы зашли в камеру хранения и подошли к семьдесят пятой ячейке, мы испытали глубокое разочарование. Ячейка была свободна. Внутри неё зияла пустота.
Наш шеф обиженно поджал губы. Неужели его легендарная проницательность в этот раз дала сбой? Он огорчённо потупил взор, но тут на него что-то нашло. Он бросился к дежурной. Мы с Лидой последовали за ним. Нашим глазам предстала дородная, светловолосая девица с ленивым выражением на лице. Услышав вопрос Орлова про семьдесят пятую ячейку, она надменно выставила на него глаза, как бы говоря этим: а ты, собственно, кто такой, дядя? Но ознакомившись с протянутым ей удостоверением, быстро изменила свою политику и достала большую толстую тетрадь.
– Вещи из этой ячейки забрали два часа назад, – сообщила она. – Хозяин напутал с шифром, поэтому её пришлось вскрывать.
Она пододвинула нам журнал, и мы увидели следующую запись: «Амиров Родион Валентинович, паспорт серия… номер… зарегистрирован…». Строка заканчивалась размашистой, но неразборчивой подписью.
– Опоздали, – грустно констатировала Лида.
– Я, что, сделала что-то не так? – забеспокоилась дежурная. – Но я ведь действовала строго по инструкции.
– Вы ничего не нарушили, – успокоил её наш шеф. – Скажите, а что там были за вещи?
– Чёрный саквояж.
Мы переглянулись.
– А что вас убедило, что этот саквояж действительно принадлежит гражданину Амирову? – спросил я.
– Он точно описал его содержимое, – ответствовала девица. – Я проверяла – всё сошлось. Да и документы у него были в порядке.
– Как выглядел этот Амиров?
Дежурная напряглась.
– Рост средний. Полноват. Борода, усы, волосы такие растрёпанные. Похож на цыгана.
Мы снова переглянулись. Приметы второго убийцы были именно такими.
– Что лежало в саквояже? – напористо поинтересовался Орлов.
– Какой-то прибор.
– Что ещё?
– Больше ничего.
– Вообще ничего?
– Вообще.
– Как выглядел этот прибор? Опишите.
Лоб девицы снова нахмурился.
– Ну-у-у, такой небольшой, зелёный, с ручками. … Ой, да не понимаю я ничего в этой технике, – всплеснула руками она. – Не знаю, как его описывать.
Наш шеф побагровел. Работай эта особа в нашем ведомстве – от неё бы осталось мокрое место. Но она была свидетелем, и свидетелем очень важным, так что ему пришлось изыскать силы, чтобы удержать себя в руках.
– У вас есть чистый лист бумаги? – сквозь зубы процедил он.
– Есть.
– Рисуйте.
Дежурная удивлённо вскинула брови.
– Рисовать?
– Да.
– Нету у меня таких талантов.
– А вас не просят нарисовать портрет или натюрморт. Вас просят нарисовать предмет, который вы видели два часа назад, хотя бы эскизно, как сумеете. Поднапрягите память и приступайте.
Но девица категорически отказалась заниматься художественным творчеством. А Орлов был слишком взбудоражен, чтобы подобрать к ней психологический ключ. Ситуацию разрулила Лида.
– Вас как зовут? – мягко спросила она дежурную.
– Прасковья, – ответила та.
– Прасковья, это очень важно. Человек, которому вы отдали саквояж – преступник. И мы должны как можно быстрее его найти, пока он не натворил новых бед. Попытайтесь как-нибудь изобразить этот прибор. Пожалуйста. Давайте сделаем это вместе. Я вам помогу. Хорошо?
Девица растерянно пожала плечами.
– Ладно, попытаюсь.
Лида повернулась к нам.
– А вы не стойте над душой и подождите снаружи, – с деланной строгостью скомандовала она и шутливо подмигнула.
Мы с шефом вышли.
Рисунок был готов где-то через полчаса. Неказистый, неровный, корявенький, он мало походил даже на эскиз, и больше напоминал каракули пятилетнего ребёнка.
– Других талантов, кроме как дежурить в камере хранения, у этой «промокашки», похоже, нет, – проворчал Орлов и засунул рисунок в папку. – Отдам техникам. Пусть разбираются в этой клинописи.
– Лучше уж такое, чем вообще ничего, – заметила Лида.
– А вы были правы насчёт чёрного саквояжа, Михаил Степанович, – заметил я. – Мы действительно с ним ещё раз встретились.
– Главное теперь не саквояж, а прибор, – отозвался он. – Чует моё сердце, что Здановского убили именно из-за него…
Глава седьмая
Указанные в паспорте Амирова регистрационные координаты оказались «липовыми». Он там не проживал. О нём там даже не слыхали. Все, кому мы называли его имя, лишь недоумённо пожимали плечами. Собственно, для нас это был не сюрприз. Опытный преступник вряд ли станет светить место, где его можно найти. Да и сам паспорт, скорее всего, был фальшивым.
Орлов и Русанова отправились обратно в отделение. Я же получил задание навестить Юрченко.
Когда я приехал по его адресу, дверь мне открыла дряхлая старушка, каких с незапамятных времён, с чьей-то лёгкой руки, повелось называть «божий одуванчик»: маленькая, кругленькая, седая, со светившейся в глазах накопленной за все прожитые годы мудростью.
Увидев её, я сразу смекнул, что мне придётся действовать с двойной осторожностью. Помимо интересов дела, обозначенных Орловым коротко: «Выясняй всё аккуратно, свой визит обосновывай только аварией, об убийстве деда – ни гу-гу» – нужно было принимать в расчёт и соответствующее её возрасту здоровье. Её изношенное сердце могло не выдержать принесённую мною тяжкую весть.
Я придал себе немного смущённый вид и извиняющимся тоном, – пожилые люди это любят, – проговорил:
– Покорнейше прошу простить за беспокойство. Мне дали задание уточнить информацию о зарегистрированном по вашему адресу человеке. Скажите, у вас проживает Юрченко Борис Николаевич?
Старушка надела очки, оглядела меня с головы до ног, после чего утвердительно кивнула:
– Да, это мой зять. А что случилось?
– Да нет, ничего не случилось, – натужно улыбнулся я. – Просто разыскиваем свидетеля одного дорожно-транспортного происшествия. Очевидцы номер машины запомнили, но как-то нетвёрдо. Путаются с последней цифрой. Вот начальство и дало команду проверить все десять возможных вариантов. Ваш зять ведь имеет машину?
– Имеет.
– Какую?
– «Ливадию».
– Цвет белый?
– Да.
– Ну вот, – воскликнул я, – а у нас как раз и фигурирует белая «Ливадия». Может это он и есть.
– А когда случилось это ваше происшествие? – поинтересовалась хозяйка.
