скачать книгу бесплатно
Мистер Ван Дювендюк поднялся:
– Курт, я не буду тратить время, выслушивая чепуху. Рассел, я рад, что вопрос с вашим обучением решен. Если понадоблюсь, позвоните.
Когда он ушел, я попытался поблагодарить профессора Райсфельда.
– Я хотел учиться на собственные деньги, сэр. Я бы заработал до начала семестра.
– Меньше чем за три недели? Ну-ну.
– Я имел в виду, за остаток этого года и…
– Потерять целый год? Ну нет.
– Но я уже… – Я взглянул на зеленую листву за окном. – Профессор… которое сегодня число?
– День труда, разумеется.
«…к тем пространственно-временным параметрам, откуда они были изъяты…»
Профессор Райсфельд опрыскал меня водой.
– Пришел в себя?
– На-наверное. Мы же провели там несколько недель!
– Кип, ты слишком много пережил, чтобы теперь сломаться из-за ерунды. Можешь спросить наших заоблачных близнецов, – он махнул в сторону Джиоми и Брука, – но ты ничего не поймешь. По крайней мере я не понял. Почему бы просто не принять, что прыжки на сто шестьдесят семь тысяч световых лет оставляют место для люфта, вроде поправки на ветер, пусть крошечного, на волосок? Тем более что метод вообще некорректно использует пространство-время.
В дверях миссис Райсфельд расцеловала меня, Чибис прослезилась и заставила Мадам Помпадур попрощаться с Оскаром, который расположился на заднем сиденье. Профессор увозил меня в аэропорт.
По дороге он обронил:
– Ты нравишься Чибис.
– Ну, я надеюсь.
– А она тебе? Я не слишком нескромен?
– Нравится ли мне Чибис? Спрашиваете! Да она раза четыре или пять спасла мне жизнь! От нее, конечно, свихнуться можно, но она храбрая, верная, умная, а уж смелости у нее… В общем, характер что надо.
– Тебе и самому парочка медалей за спасение жизни полагается.
Я поразмыслил над словами профессора.
– Кажется, я чудом не провалил все, за что брался. Но мне помогали – и вдобавок здорово везло.
Я содрогнулся при мысли, что исключительно благодаря везению из меня не сварили суп.
– Везение или нет – это вопрос, – ответил Райсфельд. – По-твоему, удивительное везение – что ты попал на частоту, на которой моя дочь передавала сигнал о помощи. Но случайностью это не было.
– Не понял, сэр.
– Почему ты оказался на той частоте? Потому что был в скафандре. Почему ты был в скафандре? Потому что стремился в космос. Услышав сигнал с космического корабля, ты ответил. Если это везение, то беттеру везет каждый раз, когда он попадает по мячу. Кип, везение приходит после тщательной подготовки; невезение – результат расхлябанности. Тебе удалось убедить суд, более древний, чем человечество, что ты и твой народ заслуживают пощады. И это просто случайность?
– Ну… на самом деле я очень разозлился и чуть не испортил все. Надоело, что меня не принимают всерьез.
– Историю человечества творят как раз те люди, которым надоело, что их не принимают всерьез. – Он нахмурился. – Я рад, что тебе нравится Чибис. Она тянет лет на двадцать по уму и лет на шесть по эмоциям. И мало с кем находит общий язык. Рад, что она нашла друга, который умнее ее.
У меня челюсть отвалилась.
– Профессор, Чибис гораздо умнее! Она меня то и дело выставляет дураком.
– Со мной она это делает уже много лет, а я не так уж и глуп. Не следует недооценивать себя, Кип.
– Но это правда.
– Вот как? Мы знаем величайшего специалиста в области математической психологии, который всегда сам распоряжался своей жизнью, вплоть до того, что по собственному желанию ушел в отставку – а это очень сложно, когда на тебя такой спрос. Этот человек женился на своей лучшей ученице. Сомневаюсь, что их сын глупее моего ребенка.
До меня не сразу дошло, что речь обо мне. Я не знал, что ответить. Кто из детей действительно знает своих родителей?
Он продолжал:
– Чибис – сущее наказание, даже для меня. Вот и аэропорт. Когда начнешь учиться, навещай нас. И на День благодарения приезжай; ведь на Рождество ты, конечно, отправишься домой.
– Спасибо, сэр. Я приеду.
– Договорились.
– Да, насчет Чибис – если появятся педагогические трудности, у вас есть маяк. Мамми сумеет ее укротить.
– Мм… Это мысль.
– У Чибис ни разу не получилось ее переспорить. Да, чуть не забыл. Кому можно рассказывать? Не о Чибис. Обо всем.
– Разве не понятно?
– Сэр?
– Да говори что хочешь и кому хочешь. Язык не сотрешь, не беспокойся. Тебе почти никто не поверит.
Домой я полетел реактивным самолетом – это очень быстрый транспорт. Профессор Райсфельд всучил мне десять долларов, когда узнал, что у меня с собой только доллар и шестьдесят центов, так что на автобусной станции я постригся и купил два билета до Сентервилла, чтобы не засовывать Оскара в багажный отсек; там он мог пострадать. Самый большой плюс стипендии в том, что теперь не нужно продавать Оскара. Да я и так бы не продал.
Сентервилл выглядел прелестно – от вязов над головой до выбоин под ногами. Водитель остановился возле дома – из-за Оскара; его неудобно нести. Я прошел в сарай, повесил скафандр, сказал, что еще наведаюсь, и направился к черному ходу в дом.
Мамы не было; папа сидел в кабинете. Он поднял голову от книги:
– Привет, Кип.
– Привет, пап.
– Как съездил?
– Да ты знаешь, я не был на озере…
– Знаю. Звонил доктор Райсфельд, рассказал все подробно.
– А… В общем, удалась поездка…
Я заметил, что он держит том «Британики», раскрытый на статье о Магеллановых Облаках.
Папа поймал мой взгляд.
– Я их никогда не видел, – с сожалением произнес он. – Возможность была, но по горло дел… а единственная свободная ночь выдалась пасмурной.
– Когда это, папа?
– Еще до твоего рождения, в Южной Америке.
– Я и не знал, что ты там побывал.
– Одно правительственное задание… в общем, работа «плаща и кинжала». О таком не распространяются. Они красивые?
– Ну, не очень. – Я взял другой том, открыл на статье «Туманности» и нашел Большую туманность Андромеды. – Вот она действительно красива. Так и мы выглядим.
Папа вздохнул:
– Неплохо, должно быть, выглядим.
– Да. Я тебе все потом расскажу. У меня и пленка есть.
– Не спеши. Ты проделал долгий путь. Триста тридцать три тысячи световых лет, верно?
– Да нет, вдвое меньше.
– Я имел в виду – туда и обратно.
– А-а-а… Но обратно мы летели другим путем.
– То есть?
– Не знаю, как объяснить, но для этих кораблей кратчайшим путем назад является длинный кружной. Летишь прямо и снова оказываешься в исходной точке. То есть не совсем прямо, из-за кривизны пространства, – но настолько прямо, насколько возможно. Так что все возвращается к нулю.
– Большой космический круг?
– Ну да. Круговой путь по прямой линии.
– Мм… – Он задумчиво нахмурился. – Кип, а каково расстояние по окружности Вселенной? Предел красного смещения?
Я затруднился.
– Пап, я спрашивал, но не понял ответа. – (Мамми сказала: «При чем здесь расстояние, когда там нет ничего?») – Это не расстояние, а скорее состояние. Я ведь не летал; я просто оказывался. Ты не проходишь сквозь, а скользишь по краю.
– Мне следовало бы помнить, что математический вопрос не задают словами, – упрекнул себя отец.
Я уже хотел сослаться на доктора Брука, когда вошла мама и проворковала:
– Привет, мои дорогие!
На долю секунды мне показалось, что это Мамми.
Она расцеловала нас.
– Я так рада, что ты дома, милый.
– Э-э-э… – Я взглянул на папу.
– Она знает.
– Да, – ласково подтвердила мама. – Куда бы ни отправился мой сын, главное, чтобы он благополучно вернулся домой. Я уже поняла, что ты сможешь побывать везде, где захочешь. – Она погладила меня по щеке. – А я всегда буду гордиться тобой. Я сходила на угол за отбивными.
Назавтра был вторник, и я спозаранку пошел на работу. Как и ожидал, увидел стойку с газировкой в жутком беспорядке. Я надел белый пиджак и приступил к уборке. Мистер Чартон разговаривал по телефону; наконец он положил трубку и подошел ко мне.
– Хорошо съездил, Кип?
– Отлично, мистер Чартон.
– Кип, я хочу тебе кое-что сказать. Ты все еще мечтаешь попасть на Луну?
Я опешил. Потом сообразил, что он ничего не знает. Что ж, я ведь не успел как следует рассмотреть Луну, поэтому не отказался бы побывать там. Впрочем, теперь можно не торопиться.
– Да, сэр. Но сначала окончу университет.
– Я это и имел в виду. Знаешь, у меня нет детей. Если тебе нужны деньги, скажи.
Раньше он намекал на фармацевтическую школу, только не делал таких предложений. И только вчера вечером папа проговорился, что оформил страховку на образование еще в день моего рождения, но ничего мне не говорил – выжидал, когда я встану на собственные ноги.
– О-о-о, мистер Чартон, это ужасно любезно с вашей стороны!
– Мне нравится твое стремление к знаниям.
– Вообще-то, у меня уже все улажено, сэр. Но когда-нибудь может понадобиться заем.
– Или не заем. Скажи, если понадобится.
Мистер Чартон отошел. Было видно, что он расстроен.
Я работал в теплом полумраке, иногда трогая карман, где лежала «счастливка». Вчера вечером я дал маме и папе приложить ее ко лбу. Мама заплакала. Папа торжественно изрек: «Я начинаю понимать, Кип». Надо будет как-нибудь подсунуть «счастливку» мистеру Чартону.
Я начистил краны до блеска и проверил кондиционер. Все в порядке.
