скачать книгу бесплатно
По мере того как Билл разоблачался, он вызывал у меня все больше сочувствия. Он напоминал ощипанного цыпленка, а его горестный вид еще больше усиливал сходство. Когда на нем остались лишь серые от грязи трусы, он остановился и посмотрел на меня.
– До конца, – коротко бросил я. – А потом – марш в кабинку, и за дело. Если результат меня не устроит, начнешь сначала. Если высунешь нос раньше чем через полчаса, даже проверять не стану и отправлю обратно. Стаскивай портки, живо!
Повернувшись спиной к Гвен, Билл снял трусы, бочком скользнул в кабинку, тщетно пытаясь сохранить остатки достоинства, и запер за собой дверь.
Гвен убрала пистолет в сумочку и размяла пальцы:
– Рука затекла. Могу я взять те патроны, дорогой?
– Что?
– Те, которые ты забрал у Билла. Шесть, правильно? Пять и еще один.
– Конечно. Если хочешь.
Стоило ли говорить ей, что мне они тоже могли пригодиться? Нет. Такими сведениями делятся лишь при необходимости. Достав патроны, я протянул их Гвен. Та осмотрела их, кивнула, снова вынула свой изящный пистолетик, извлекла обойму, вставила в нее шесть конфискованных патронов, установила обойму на место, дослала патрон в ствол, поставила оружие на предохранитель и убрала его в сумочку.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, – медленно проговорил я. – Когда я в первый раз попросил прикрыть меня, ты воспользовалась авторучкой. А потом, когда разоружила Билла, ты целилась в него из незаряженного пистолета. Правильно?
– Ричард, он застиг меня врасплох. Я сделала все, что могла.
– Я вовсе не критикую, напротив!
– Как-то не нашлось подходящего момента, чтобы тебе сказать. – Гвен сменила тему. – Дорогой, можешь поделиться штанами и рубашкой? Они лежат в твоей сумке сверху.
– Думаю, да. Для нашего проблемного отпрыска?
– Угу. Хочу выбросить его грязную одежду в мусоропровод: пусть ее отправят на переработку. Пока мы не избавимся от нее, вонь отсюда не выветрится.
– Так давай избавимся от нее. – Я запихнул всю одежду Билла, кроме ботинок, в люк мусоропровода и вымыл руки под краном, стоявшим в кладовой. – Гвен, вряд ли я вытяну что-то еще из этого болвана. Можем оставить ему какую-нибудь одежду и уйти. Или… уйти прямо сейчас и ничего не оставлять.
Гвен удивленно посмотрела на меня.
– Но его тут же схватят прокторы.
– Именно. Дорогая, этот парень – прирожденный неудачник, он все равно попадется в лапы прокторов. Как сейчас поступают с бродягами? Не слышала?
– Нет. По крайней мере, не слышала ничего похожего на правду.
– Не думаю, чтобы их отправляли на Землю. Это слишком дорого обошлось бы Компании и стало бы нарушением Золотого правила в его здешнем понимании. В «Золотом правиле» нет тюрем, так что возможных вариантов немного. Что тогда?
Во взгляде Гвен появилась тревога.
– Мне это не слишком нравится.
– Все еще хуже. За этой дверью, вероятно не на самом виду, а поблизости, притаилась парочка бандитов. Ничего хорошего нам или, по крайней мере, мне ждать не приходится. Если Билл выйдет отсюда, не выполнив задания, что с ним будет? Его скормят крысам!
– Бррр!
– Вот именно, «бррр». Как говорил мой дядя, никогда не подбирай бродячего котенка, если не готов стать его собственностью. Ну так что, Гвен?
– Мне кажется, он хороший мальчик, – вздохнула Гвен. – Я имею в виду, он мог бы таким стать, если бы им кто-то занялся.
Мне оставалось лишь вздохнуть вслед за ней.
– Есть только один способ выяснить это.
6
Не запирай амбар после того, как из него все вынесли.
Хартли М. Болдуин[15 - Хартли М. Болдуин – доктор наук, он же Котелок Болдуин, он же Два Костыля (19?? – 2093?). Лидер анклава homo novus на Земле, позднее руководитель частного охранного предприятия «Систем энтерпрайзис» (см. у Р. Э. Хайнлайна повесть «Бездна» и роман «Фрайди»). – Примеч. С. В. Голд.]
Не так-то просто врезать человеку по носу, используя терминал.
Даже если ты не собираешься прибегать к такому непосредственному методу убеждения, дискуссия через терминал зачастую не дает результатов. Одним нажатием клавиши твой оппонент может отключить тебя или передать своему подчиненному. Но если ты физически присутствуешь в его кабинете, ты можешь успешно приводить самые убедительные аргументы, просто проявив чуть больше упрямства, чем он. Сиди на месте и отвечай «нет» – или даже молчи. В конце концов, ему придется либо согласиться с твоими требованиями – конечно же, разумными! – либо вышвырнуть тебя за дверь.
Но последнее может повредить его имиджу.
По вышеуказанным причинам я решил не звонить ни Мидлгеффу, ни кому-либо еще из отдела размещения, а лично отправился в Управление. Я не рассчитывал повлиять на Мидлгеффа, который явно получил указания сверху и с равнодушием бюрократа воплощал их в жизнь (вот уж действительно «приятного дня»!). Я почти не надеялся добиться чего-то от Управляющего – но, по крайней мере, отказ с его стороны позволил бы мне не тратить время на обращение в вышестоящие инстанции. В «Золотом правиле», частной компании, которая не находилась под юрисдикцией ни одного суверенного государства (и соответственно, сама обладала суверенитетом), Управляющий был высшей властью, а всемогущий Бог не мог считаться даже его младшим партнером.
Решения, принятые Управляющим, могли выглядеть полным произволом… но при этом являлись окончательными. Ни многолетних тяжб, ни вышестоящего суда, который мог бы отменить решение, – затяжные процессы, наносившие серьезный ущерб функционированию «правосудия» в демократических государствах на шарике, здесь были невозможны. За те пять лет, что я прожил здесь, смертную казнь применяли всего несколько раз… но в каждом из процессов судьей был сам Управляющий, и приговоренного вышвыривали в космос в тот же день.
При такой системе понятие судебной ошибки лишалось всякого смысла.
Добавим к этому, что занятие юриспруденцией, как и проституцией, здесь не запрещено и не требует лицензии. В итоге судебная система мало напоминает безумное нагромождение прецедентов и традиций, именуемое на шарике правосудием. Возможно, правосудие в «Золотом правиле» страдает астигматизмом, если не полностью слепо, но неспешным оно быть не может.
Мы оставили Билла в фойе Управления вместе с нашим багажом – моей сумкой и моим узлом, чемоданами Гвен и кленом-бонсай (который мы полили, прежде чем покинуть жилище Гвен), – велев ему сидеть на сумке, охранять бонсай ценой собственной жизни (по выражению Гвен) и следить за остальными вещами. Потом мы прошли внутрь. Указав наши фамилии на стойке в приемной, мы нашли свободные кресла. Гвен достала из сумочки игровую консоль «Касио».
– Во что сыграем, дорогой? Шахматы, криббедж, нарды, го, что-нибудь еще?
– Думаешь, придется долго ждать?
– Да, сэр. Хотя… знаешь, как раньше подгоняли упрямого мула? Подпаливали ему брюхо. Может, придумать что-нибудь в этом роде?
– Пожалуй, ты права. Есть мысли насчет того, как подпалить мулу брюхо? Так, чтобы не поджечь повозку. Хотя, черт побери, можно и поджечь. Но как?
– Мы могли бы прибегнуть к старому приему: «Мой муж знает все». Или «Твоя жена все узнала». Но тут нужно что-нибудь новенькое: у классических вариантов слишком длинная борода. – Подумав, она добавила: – Я могу начать рожать. Это всегда привлекает внимание.
– Ты не похожа на беременную.
– Готов поспорить? Пока еще никто не разглядел меня как следует. Видишь дамскую уборную напротив? Дай мне пять минут побыть там одной, и никто не усомнится, что я на девятом месяце. Ричард, я научилась этому много лет назад, когда занималась расследованием исков в страховой компании. Так можно проникнуть куда угодно.
– Здорово было бы взглянуть, как ты это делаешь, – согласился я. – Но надо не только проникнуть внутрь, а еще и оставаться там до тех пор, пока этот тип не выслушает наши доводы.
– Доктор Эймс…
– Да, миссис Эймс?
– Управляющий не станет выслушивать наши доводы.
– Подробнее, пожалуйста.
– Я приветствовала твое решение отправиться на самый верх. Мне стало понятно, что мы сразу узнаем все плохие новости и сэкономим время и слезы. Мы прокаженные, это ясно – судя по тому, что с нами произошло. Управляющий не просто хочет, чтобы мы переехали, он собирается вышвырнуть нас из «Золотого правила». Не знаю почему, но знать и не нужно – просто это так. Я поняла все это и успокоилась. Когда и ты поймешь это, дорогой, мы сможем строить планы. Полетим на шарик, на Луну, в Землю Обетованную, на «Эль-четыре», Цереру, Марс… куда угодно, любимый. Куда ты, туда и я.
– На Луну.
– Что, сэр?
– По крайней мере, на время. Свободное государство Луны – не такой уж плохой вариант. Сейчас оно искореняет анархию и насаждает бюрократию, но еще не до конца нарастило мускулы. Там все еще достаточно свободы для тех, кто привык к практическому подходу. И на Луне пока хватает места, как и внутри ее. Да, Гвен, нам придется улететь отсюда – я и раньше это подозревал, а теперь точно знаю. Мы могли бы отправиться прямо в космопорт, но мне все же хочется увидеть Управляющего. Черт побери, я хочу услышать все из его собственных лживых уст! А потом можно с чистой совестью прибегнуть к яду.
– Ты намерен отравить его, дорогой?
– Всего лишь фигура речи. Я намерен включить его в свой список, а потом он быстро станет жертвой кармического возмездия.
– О, возможно, я могла бы посодействовать.
– Незачем. Занесенные в список долго не живут.
– И все-таки мне было бы приятно. «Мне отмщение, говорит Господь». Но в исправленной версии звучит это так: «Отмщение Гвен… и Мне, лишь если Гвен оставит Мне его».
– А кто мне говорил «не брать закон в свои руки»? – усмехнулся я.
– Но я же говорила про тебя, и ни слова про себя. Обожаю ускорять действие кармы, даже если все и так идет быстро. Это мое любимое хобби.
– Дорогая, счастлив сказать, что ты и впрямь плохая девочка. И как, по-твоему, он должен умереть? От крапивницы? От заусениц на ногтях? От икоты?
– Я подумываю о том, чтобы не давать ему спать, пока он не умрет. Бессонница намного хуже всего, что ты перечислил, дорогой, если она длится достаточно долго. Рассудок жертвы рассыпается еще до того, как она перестает дышать. Начинаются галлюцинации, проявляются худшие фобии. Человек умирает внутри собственного ада, из которого невозможно бежать.
– Гвен, создается впечатление, будто ты уже пользовалась этим методом. – (Она промолчала. Я пожал плечами.) – Ну, что бы ты ни решила, дай мне знать, чем я могу помочь.
– Непременно, сэр. Мм… я склоняюсь к тому, чтобы утопить его в гусеницах. Но не знаю, где взять столько гусениц, разве что заказать на Земле. Хотя… всегда можно воздействовать с помощью бессонницы. А под конец сделать так, что обреченный породит собственных гусениц, стоит лишь намекнуть. – Она вздрогнула. – Schrecklich![16 - Ужасно! (нем.)] Но только не крысы, Ричард. Ни за что. Даже воображаемые.
– Милая женушка, я рад, что для тебя существуют хоть какие-то границы.
– Конечно существуют! Любимый, ты удивил меня, когда сказал, что дурные манеры – преступление, которое должно караться смертью. Меня больше заботит зло как таковое, чем дурные манеры. Я считаю, что зло не должно оставаться безнаказанным. Бог не спешит наказывать за него, и это меня не устраивает. Я хочу, чтобы все свершилось здесь и сейчас. Возьмем, к примеру, грабителя: когда он пойман, надо тут же его вешать. А поджигателей – сжигать на костре на месте устроенного ими пожара, лучше всего на неостывшем пепелище. Ну а насильников…
О том, какую замысловатую казнь Гвен уготовила насильникам, я так и не узнал, поскольку перед нами возник вежливый бюрократ – седой мужчина с перхотью и приклеенной улыбкой.
– Доктор Эймс?
– Он самый.
– Мангерсон Фиттс, помощник заместителя администратора отдела дополнительной статистики. Я вами займусь. Вы наверняка понимаете, что Управление сейчас целиком поглощено введением в строй нового сегмента. Приходится решать множество вопросов, связанных с временным переселением и нарушениями привычного порядка вещей, прежде чем все мы сможем начать новую жизнь в более обширном и более совершенном «Золотом правиле». – Он победоносно улыбнулся. – Как я понимаю, вы хотите видеть Управляющего?
– Совершенно верно.
– Прекрасно. Ввиду нынешних чрезвычайных обстоятельств я помогаю сохранить на время реконструкции высокое качество обслуживания гостей «Золотого правила», которым мы так гордимся. Я уполномочен исполнять обязанности Управляющего. Можете считать меня его вторым «я»… ибо я и есть Управляющий во всех отношениях. Эта дама… возможно, с вами?
– Да.
– Мое почтение, мэм. Очень приятно. А теперь, друзья, прошу пройти со мной…
– Нет.
– Простите?
– Я хочу видеть Управляющего.
– Но я же вам объяснил…
– Я подожду.
– Видимо, вы меня плохо поняли. Прошу про…
– Нет.
В этот момент Фиттсу следовало схватить меня за шиворот и вышвырнуть пинком под зад. Конечно, со мной такое легко не пройдет – я обучался боевым искусствам у дорсаев[17 - Дорсаи – народ воинов с планеты Дорсай из произведений американского фантаста Гордона Диксона.], – но поступить он должен был именно так. Однако ему мешали традиции, привычки и установленные правила.
– Гм… – Фиттс озадаченно уставился на меня. – Но вы должны, вы же понимаете…
– Нет, не понимаю.
– Я пытаюсь объяснить вам…
– Я хочу видеть Управляющего. Он не говорил вам, как надо поступать с сенатором Кантором?
– Сенатором Кантором? Сейчас… это сенатор из… гм…
– Если вы даже не знаете, кто это, откуда вам известно, как с ним поступать?
– Э-э-э… погодите минуту, я проконсультируюсь…
– Лучше возьмите нас с собой. Похоже, для решения этого крайне важного вопроса ваших полномочий недостаточно.
– Э-э-э… прошу подождать здесь.
– Нет. – Я встал. – Лучше я вернусь. Возможно, сенатор уже ищет меня. Передайте Управляющему, что, к сожалению, я не сумел решить этот вопрос. – Я повернулся к Гвен. – Идемте, мадам. Не будем заставлять его ждать.
Интересно, заметил ли Мангерсон, что местоимение «его» могло относиться к кому угодно?
Гвен тоже встала и взяла меня за руку.
– Прошу вас, друзья, – поспешно сказал Мангерсон, – не уходите! Гм… пойдемте со мной. – Он двинулся в сторону двери без таблички. – Подождите минуту, пожалуйста.
Он отсутствовал больше минуты, но все равно недолго. Когда Фиттс вернулся, лицо его кривилось в улыбке, – именно это выражение будет самым подходящим.
– Сюда, пожалуйста! – сказал он и провел нас в дверь без таблички. Пройдя по короткому коридору, мы оказались в кабинете Управляющего.
