На наших глазах

– Да не вижу я ничего, – с некоторой заминкой ответила она.

– Они смотрят какую-то мелодраму, и Генрих уже спит у Артёма на плече минут сорок.

Николь снова удивлённо на меня посмотрела.

– Удивительно! Как они помирились?!

– Мне сегодня один человек… – начала я, потупившись.

– Рома? – мгновенно догадалась Николь.

– Да, Рома. Он сказал, что люди, которые любят друг друга, обязательно помирятся.

Девушка медленно и серьёзно кивнула, бросив взгляд в сторону болтающих парней и Арины. Паша поймал её взгляд и подмигнул.

– Он абсолютно прав, – проговорила Николь, улыбаясь. – Значит, они и правда любят друг друга… А почему вас не было в школе сегодня? Ты сказала, что вчера был тяжёлый день, но говоришь почему-то про прошлую пятницу.

И я, подбирая слова, рассказала ей всё. Теперь на самом деле всё. Про Сашу и Рому, про Генриха и Артёма, про то, что Саша ничего не помнит, а Рома теперь ему не доверяет окончательно… Николь в шоке глядела на меня очень долго, и я уже начала опасаться, что она сейчас убежит. Но она только прерывисто вздохнула и потёрла лоб.

– Да… А я-то думала, вы просто проспали…

– Ну, и это тоже, – нервно рассмеялась я. Подруга взяла меня за руку.

– Что же ты молчала, Алён? Почему не позвонила мне вчера? А если бы Артём тебя не нашёл, ты бы ночевала на вокзале, лишь бы не появляться дома?

Я опустила глаза. Воспоминания горько подступали к горлу.

– Ну и что бы я тебе сказала? "Знаешь, Николь, Саша мне не брат, а ещё я поссорилась с Ромой, и мне очень хочется умереть"? Что бы ты сделала?

– Вызвала бы "скорую", – усмехается девушка, обнимая меня. – Пойми ты уже, глупая! У всех нас бывают ужасные дни, всем нам порой невыносимо больно. Но мы никогда не одиноки! Даже самые умные люди иногда чувствуют себя полными идиотами, а самые независимые думают, что их бросили. Но на самом деле мы сражаемся на одной стороне. Тебе не нужно казаться сильной рядом с теми, кто любит тебя!

Я крепко прижимаю её к себе и, закусив губу, сдерживаю слёзы. Николь отстраняется и пытается меня успокоить.

– Не плачь, ну же! Всё уже позади! Всё замечательно, все живы, ты в кругу друзей, которые сделают ради тебя всё, что угодно! Забудь вчерашний день хотя бы на несколько часов.

Мы подходим к ребятам, которые безуспешно будят Генриха. Артём лениво шикает на них, и парень в конце концов просыпается. Громкой и не слишком единодушной толпой решаем играть в "Твистер". Мне, как самой неподготовленной (я в платье, а не в джинсах), великодушно разрешают быть ведущей.

Парни почти сразу роняют Арину. Маленькое после слишком темно для такой толпы, и это первый раз на моей памяти, когда для рук и ног не хватило цветных кружков. Все отдавили друг другу пальцы, запястья, головы и даже локти. Зато смеялись так, что, наверное, на улице было слышно.

В какой-то момент я решила снять ребят на видео. На самом деле, жалко будет, если этот вечер просто сотрется из памяти! Поэтому, не слушая возмущённых окриков Арины и Николь, я вела уморительный "репортаж" из самой гущи сплетенных рук и ног. Наконец, самыми последними остались Рома и Паша, но они держались и не падали так долго, что мы силой согнали их с поля, потому что уже привезли заказанную Сашей пиццу. Развалившись на полу и на диванах, мы болтали, казалось, обо всём на свете, и Генрих оказался отличным собеседником, очень начитанным и остроумным, а Паша всё извинялся перед Николь, которая грозилась возненавидеть его, если он ещё раз извинится.

Спустя какое-то время мы всё-таки развились на парочки: Паша показывал Николь какие-то фотографии на своём телефоне, кажется, из его летней поездки в Мексику, Артём и Генрих засели за какую-то настольную игру, а Арина и Саша так и сидели за столом и всё никак не могли наговориться, постоянно подливая себе уже остывший чай из большого заварочного чайника…

Я потянула Рому на улицу. Уже стемнело, и осеннее небо, казавшееся отсюда ближе, тихо мерцало огоньками звёзд.

– Холодает, – поёжился парень, прижимая меня к себе. – Видишь, как звезды мигают? Значит, будет ещё холоднее.

– Синоптик ты мой, – смеюсь я. – Так ведь и должно быть холоднее: осень же!

– Всё время забываю об этом.

Мы стоим, обнявшись, и смотрим только вверх, а под нами проносятся машины и живёт своей бесконечной жизнью огромный город, которому нет никакого дела до нас.

По домам мы разъезжаемся поздно. Артём, быстро попрощавшись, увозит Генриха, Арина вызывается подвезти нас с Сашей и Ромой до дома, а Николь, кажется, вновь ночует у Паши, теперь абсолютно законно. Дома я первым делом создаю общую беседу для нас всех, умудрившись даже найти Генриха в друзьях у Артёма, и пишу что-то вроде "Спасибо вам всем за прекрасный вечер!!!". Ребята тут же откликаются. Николь пишет "Саше спасибо, что всех нас собрал! И от Паши тоже спасибо, кстати". Артём соглашается с ней, а Генрих иронично пишет "не за что", на что тут же получает множество горячих опровержений и заверений в том, что он всем очень понравился. Я глупо улыбаюсь, остановившись посреди комнаты с телефоном в руках, представляя себе лица друзей вокруг меня. Кажется, что они все здесь, рядом, и я знаю, что ни за что не буду чувствовать себя одинокой. Больше – никогда.

Рома уже окончательно обосновался в моей комнате. Родители поставили ему диван за перегородкой, но почему-то я уверена, что на нем он спать не будет.

– Ну-ка, дай посмотреть пока, что ты там наснимала, – просит он, когда я собираюсь в душ. Я без раздумий отдаю ему телефон и ухожу мыться. Когда я возвращаюсь, разгоряченная и счастливая, то тут же натыкаюсь взглядом на широко открытые глаза Ромы.

– Что-то случилось? – испуганно спрашиваю я.

– Посмотри на это! – он протягивает мне телефон. На экране – момент, когда выбыл Генрих. Я помню, он очень забавно повернулся, практически вниз головой, но не удержался и присел на пол. Я вопросительно перевожу взгляд на Рому.

– Посмотри на пол!

Я увеличиваю изображение. И успеваю заметить, как из кармана брюк Генриха выскальзывает что-то белое. Рома быстро нажимает на "стоп".

– Ну и что? Наверное, носовой платок выпал.

– Да? Такой важный платок, что его тут же схватила Арина? – Рома снова пускает видео. И я только сейчас замечаю, что девушка и вправду изгибается и подхватывает белый предмет. Почти тут же Генрих садится, и она украдкой возвращает "платок" ему. В полной растерянности я перематываю видео и снова и снова пытаюсь разобрать, что это может быть? Рома прекращает мои попытки, забирая телефон.

– Алён, я понимаю, что сегодня утром вёл себя очень глупо. Я не поверил Саше, потому что никак не мог ему доверять. Но это – доказательство его правоты. Я знаю запах хлороформа, и я знаю, что этот платок не с проста оказался у Генриха в кармане. Мы совершенно точно ошибались в нём. Он всё ещё опасен.

С каждым его словом моё сердце проваливалось куда-то в желудок, и там билось часто и гулко, отдаваясь в ушах.

– То есть Саша сказал правду? Он не приходил к Генриху?

– Да. Он и не думал ехать к Генриху. Это Генрих нашёл его и похитил.

– Что?!

– Алёна, это единственное возможное объяснение!

– Но зачем ему похищать моего брата?! Он же даже денег у него не взял!

– Быть может, ему нужно было что-то более ценное, чем деньги, – задумчиво произнёс парень. – Например, встреча с Артёмом.

Я присела на край кровати.

– Тебе не кажется это слишком… Просто слишком для Генриха? Откуда он мог знать, что я встретила Артёма? Что мы с Сашей повздорили? Он что, установил за нами постоянную слежку? Не слишком сложно для одного человека?

– Он мог случайно увидеть пьяного Сашу, выходящего из бара и садящегося в автобус. И следить за нами ему было не нужно. Поведение Артёма давно выдало его влюблённость в Сашу с головой, и Генрих знал, что он приедет, как только узнает, что что-то случилось.

– Но тогда зачем было писать мне?! Написал бы сразу Артёму.

– Это бы мгновенно вызвало подозрения. Саша ведь твой брат, и для красоты легенды ему нужно было собрать нас всех. Конечно он догадался, что ты позвонишь Артёму, ведь он единственный из твоего окружения знаком с Генрихом… Ну, ты тогда так считала. Ты же не знала про меня и…

– Да-да. Понимаю. Я бы обязательно посоветовалась с Артёмом, а тот обязательно бы приехал вместе со мной… Ладно. Но зачем тогда весь этот бред про то, что Саша тебя "заказал", но Генрих отказался? Это совершенно лишнее.

– Вспомни, что сделал Артём, когда вошёл в квартиру? Меня там не было, но, готов поспорить, он кинулся к Саше. Генрих прекрасно знает Артёма, в конце концов, они встречались больше года. Он попытался очернить Сашино имя в его глазах, совершенно точно рассчитав вашу и мою реакцию. Это поразительно, насколько легко ему удалось обвести нас всех вокруг пальца и получить то, что он хотел! Впору восхищаться его ловкостью. Впрочем, он всегда был очень умным.

Я молчу, глядя перед собой. Эй, мир, сколько можно переворачиваться с ног на голову и назад? Я только-только почувствовала твёрдую почву под ногами, и вот её снова выбили прочь. Рома обнимает меня, пытается отвлечь.

– Всё, прекращай думать. Морщинки будут. Завтра во всём разберёмся, хорошо?

– Знаешь, а, может, не надо ни в чём разбираться? – вдруг, неожиданно даже для себя, произношу я. – Что сделано – то сделано. Генрих по-настоящему любит Артёма, раз способен на всё ради него, и сейчас они счастливы. Не стоит разрушать это. В конце концов, каждый строит своё счастье, как умеет.

– А как же твой брат? – Рома очень удивлённо смотрит на меня. – Разве ты не захочешь сказать ему, что он прав? Не захочешь вывести Генриха на чистую воду ради него?

Я недолго молчу.

– Ты не представляешь, как мне этого хочется. Но… Саша бы понял меня. Он тоже не захотел бы рушить чужое счастье только ради того, чтобы что-то доказать. Он успокоится, очень скоро. Главное, что ты знаешь правду, а, значит, не будешь винить его за то, что он не делал.

– Не буду, обещаю. Мне очень стыдно, что я не поверил тебе утром.

– Всё в порядке, – я улыбаюсь и беру его лицо в свои ладони. – На то я и сестра, чтобы верить в брата.

Рома хочет сказать что-то ещё, но я целую его, заставляя только бессильно мычать что-то сквозь поцелуй.

– Хватит, – строго прошу я его, когда мы отстраняемся. – Мы же решили, что подумаем об этом завтра, верно?

Парень только счастливо улыбается и кивает мне в ответ.

14

Я резко сажусь на постели. Рома, разбуженный моим движением, недовольно бормочет что-то, убирая руку с моей талии. Я потираю лоб, стараясь вспомнить хоть что-нибудь из напугавшего меня кошмара, но воспоминания разбегаются, оставляя после себя лишь невнятное ощущение тревоги.

– Что-то случилось? – спрашивает парень, когда я ложусь обратно и прижимаюсь к нему сильнее.

– Какой-то жуткий сон… Наверное, никак не выкину из головы этот платок.

– Иди сюда, – он переворачивается на спину, и я кладу голову ему на грудь. Под моим ухом спокойно бьётся его сердце, и я вдруг вспоминаю, как долгие годы боялась и близко подпускать друзей к своей постели. Почему-то считала эту территорию своей неприкосновенной, а вот Рома с самого первого дня нашего знакомства заставил меня потесниться. Ладно-ладно, не с первого, а со второго, и не дня, а ночи, и мы оба прилично выпили, но… Сам факт, друзья! Сам факт!

Снова заснуть у меня не получается. Я бездумно вожу руками по роминой груди, стараясь не разбудить его, но, судя по тихому сопению где-то сверху, ему абсолютно всё равно. Это почему-то смешит меня ещё больше, чем факт того, что он вот так в наглую занял исконно мою территорию. Мои мысли уходят куда-то в философскую сторону, я припоминаю вчерашний день и никак не могу понять, что же именно я сняла на видео: разоблачение Генриха, или новое преступление, на этот раз – Арины? Как же хочется взять и во всем разобраться! Но нельзя, нельзя, мы ведь можем всё испортить…

А у Саши с Ариной, кажется, всё может получиться. Я невольно улыбаюсь, вспоминая, как на вечеринке неделю назад с трудом оттащила пьяную подругу от брата. Надо бы повторить всё это, между прочим!.. Вот только когда? Да и вообще, у нас же школа…

Я невольно тяжело вздыхаю. Рома снова ненадолго просыпается и обнимает меня крепче. Наверное, я служу ему бесплатной грелкой: одеяло сползло куда-то на край кровати, а ветер из приоткрытого окна… Постойте, что?!

Резко вскакиваю, всматриваясь в темноту. Нет-нет, мне показалось. Окно закрыто, оно не может открываться, после всего, что случилось… Я же сама помню, как проверяла! Ещё в самое первое утро, неделю назад, только проснувшись… Ровно неделю назад.

Я встаю, подхожу ближе и дотрагиваюсь до окна. На улице всё ещё темно, окна домов совершенно пусты, почти нигде не горит свет. И тут же мне хочется добежать до выключателя, зажечь все лампы, лишь бы прогнать, остановить эту наползающую со всех сторон темноту… Но я только медленно оборачиваюсь и тут же ловлю пристальный взгляд Ромы.

– Окна… Тёмные, – почему-то произношу я, неуверенно пожимая плечами. Парень садится на кровати, не сводя с меня тёмных глаз, затем тянется и включает небольшую лампу у кровати. Мне сразу будто становится легче дышать. Я благодарно улыбаюсь, возвращаясь в кровать. Он гладит меня по голове и смеётся.

– Вот уж не думал, что ты боишься темноты.

– Я не боюсь темноты! – протестующе мотаю головой. – Мне просто показалось, что окно… Оно открыто.

Рома быстро смотрит на предмет моих треволнений, не замечает ничего необычного и снова смотрит на меня.

– Показалось, – улыбаюсь я, прижимаясь щекой к его плечу. – Прости, что окончательно разбудила.

– Ну, зато у нас появилось немного времени на… – хитро ухмыляется он, ожидая, что я завершу его фразу.

– На… – многозначительно тяну я, тоже улыбаясь, придвигаясь ближе для поцелуя.

– Верно, – заключает Рома, отрываясь от моих губ. – На то, чтобы ты сделала домашнее задание, а я, наконец, обустроился в своей новой комнате.

Я разочаровано надуваю губы. Парень смеётся и хлопает меня по плечу, поднимаясь и потягиваясь. Я невольно любуюсь им, внезапно осознавая, какое счастье мне досталось.

– Обещай, что не будешь спать за этой глупой перегородкой, – вдруг настойчиво прошу я. Он оборачивается. – А то я проберусь к тебе, и на том маленьком диванчике нам будет очень тесно.

– Алёнка, это ужасно мило, но… Мы всё ещё у тебя дома, забыла? А здесь – твои родители, которые ни о чём не подозревают, и…

Мои глаза расширяются от ужаса. Нет, не то чтобы я боялась рассказать им о наших отношениях, но… Это же родители. Никогда не знаешь, как они отреагируют.

– А можно мы будем ночевать у тебя? Я готова приезжать домой к завтраку!

Я жду, что он рассмеётся, но он только отрицательно качает головой и скрывается за перегородкой. Кажется, его дом – ещё одна закрытая для меня тема. Мне это совершенно не нравится, но пока я ничего не могу придумать. Буду ждать удобного случая, чтобы всё узнать.

Снова смотрю на окно. Столько всего произошло за последнюю неделю, и вот, не смотря на отношения с Ромой, на друзей и семью одиночество, темнота и тишина вновь возвращаются. Как долго ещё я смогу сражаться с ними в одиночку?

Звонит будильник. Я удивлённо смотрю на свой телефон, совершенно не помня, чтобы я планировала просыпаться пораньше. Рома из-за перегородки утверждает, что это сделал он, и я ему даже верю. Тянусь и выключаю его. Проверяю контакт, замечаю, что ребята вчера ещё немного переписывались в нашей новой общей беседе, когда мы с Ромой уже ушли спать. Николь скинула фотографии, и я не могла перестать смеяться: на всех селфи у Саши были такие смешные лица!.. Генрих посоветовал ему пойти в пантомиму, на что брат с сожалением ответил, что уже поздно, он планирует стать экономистом и никогда не фотографироваться. Потом они болтали про институт и про то, что никто не хочет идти завтра на учёбу. И снова Генрих привлёк внимание всех, сказав, что Артём завтра, скорее всего, немного опоздает. Николь заметила, что у учительницы возникнет масса вопросов, но парень пообещал, что напишет ему записку. Я была так рада за них двоих, что просто не могла думать о том, что мы с Ромой узнали вчера.

Сохранив пару фотографий себе, я с грустным вздохом открываю домашнее задание, которое вчера мне скинула Николь, и понимаю, что не успею сделать столько даже за десять лет. Рома приходит на помощь, и мы вместе находим учебник по геометрии и карандаш. Парень быстро разбирается с двумя заданными задачами, а я грущу над теоремами, которые надо запомнить, но, что еще сложнее, сначала понять. Рома, сжалившись, объясняет всё так просто и наглядно, что мне становится смешно: как я могла не знать, что объем призмы равен площади основания на высоту?! Мы откладываем геометрию и переходим к истории. Наш с Артёмом проект ещё требует серьёзных доработок, и Рома быстро просматривает то, с чего мы планировали начать презентацию. Запутавшись в моих беспорядочных записях, парень достаёт мой закопанный в вещах ноутбук и пробует на самом деле создать презентацию, следуя моим указаниям. Почти тут же выясняется, что столько текста, сколько мне бы хотелось, на один слайд просто не влезает и нужно как-то менять приоритеты, иначе мы рискуем не уложиться не то что в пятнадцать минут – в пятнадцать часов! Рома решительно отбрасывает большую часть информации и переходит сразу к середине первой части, чем заставляет меня ужаснуться. Я уговариваю его хотя бы посоветоваться с Артёмом, но Рома непреклонен, и нас с трудом разнимает Саша, проснувшийся от нашего громкого спора. Выяснив, из-за чего мы ругаемся, он долго смеётся и всё-таки убеждает Рому спросить второго докладчика, к тому же все равно пора собираться в школу. Мы идем на кухню, Саша готовит завтрак, а я стараюсь угадать его настроение. Раньше я всегда его знала, а теперь не могу ни в чем быть уверенной. Брат изменился, но как и насколько – еще только предстояло узнать. Рома старался ничем не напоминать своих подозрений и недоверия, и Саша делал вид, что всё в порядке, но, разумеется, это было не так. Должно пройти время. Да, время. Со временем всё забывается.

Но, кажется, так уж должно было случиться, чтобы никто ничего не забыл. Когда мы почти закончили завтракать, в дверь кто-то настойчиво позвонил. Саша подошел к домофону и удивленно позвал нас: это была Арина. Минут пять мы растерянно дожидались её, и, когда увидели, как она выходит из лифта, тут же набросились с вопросами. Девушка торопливо захлопнула за собой дверь.

– Я должна вам кое-что рассказать.

Мы с Ромой переглянулись.

– Арин, может быть, чаю? – робко предложил Рома, стараясь оттянуть неизбежное, но девушка посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Вчера на вечеринке я кое-что нашла, – с этими словами она достала из кармана куртки небольшой пакет с тем самым носовым платком, что мы с Ромой заметили на видео. Девушка протянула его Саше, и тот с изумлением уставился на него, как будто припоминая что-то.

– Что это? – спросил он.

– Это выпало из кармана Генриха, когда мы играли в твистер, – Арина то и дело оглядывалась на дверь, беспокойно переступая с ноги на ногу. – Это платок, смоченный в хлороформе, или еще в каком-то снотворном, не знаю. И он был у Генриха.

Она сделала ударения на последнее слово. Лицо брата почти сразу стало непроницаемым. Я с испугом переводила взгляд с него на Арину и обратно.

– А почему ты не сказала нам об этом вчера? – поинтересовался Рома, забирая у Саши платок.

– Там был Генрих… Я не хотела, чтобы он увидел.

– Арин, я, правда, не понимаю, что всё это значит, – Саша хмурился. Только слепой мог поверить в то, что он говорил.

– Он тебя вырубил… Вырубил позавчера. Ты рассказывал… – настойчиво проговорила Арина, заглядывая Саше в лицо. – Ты понимаешь?

Брат ещё больше нахмурился и ничего не ответил.

– Ребята, давайте просто позавтракаем и поедем в школу? Я вас очень прошу! – взмолилась я, хватая подругу за руку. Арина только пожала плечами.

– Если вас это не беспокоит, то пожалуйста. Но мне не всё равно, что Артём снова связался с этим бандитом!

– Ты же сама первая с ним связалась, – тихо буркнул Рома, и я уставилась на него во все глаза. – Забыла уже?

– Ладно, пойдёмте завтракать, – тут же откликнулась девушка, но я крепко держала её за руку.

– А ну-ка стой! – тоном, не терпящим возражений приказала я. – Что это значит? Вы общаетесь?

– Да чего ты вцепилась в меня? – вспылила Арина. – Отстань!

Она вырвала руку и пошла за Сашей в столовую. Я посмотрела на Рому. Парень тоже хмурился, но как-то удивлённо.

– Может быть, ты объяснишь?

Рома вздохнул, обнимая меня.

– Долгая история. Помнишь тот день, когда я пропал? Так внезапно, сразу после признания.

Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Он прижал меня ещё крепче.

– Так вот. Я хотел объяснить тебе ещё тогда, но ты меня остановила. Появление Генриха сильно меня смутило, если честно, практически испугало. Я поехал к нему, чтобы разобраться во всём. Я точно знал, что после того, как наши пути разошлись, он сколотил шайку настоящих бандитов, однако какое он имеет отношение к вашей школе и твоим друзьям я понятия не имел. Дома у него творился совершенный хаос: вся мебель сломана, на стенах вмятины – в общем, сцена побоища. И представь, этот идиот сидит на единственном целом предмете – тумбочке – и глушит дешёвое пиво ящиками! Просто сидит и смотрит в стену. Как тебе? После того, как едва не избил человека на парковке. Я с порога начинаю кричать. Говорить я был не в состоянии. Как увидел его на парковке, так крышу и снесло: не мог представить, что бы я сделал, если бы этот псих приблизился к тебе…

Я улыбаюсь, на секунду останавливая его.

– Получается, это Генрих стал причиной, по которой ты мне признался, да?

Рома озадаченно кивает.

– И он, и Артём… Этот совместный проект… Ещё не понятно, на кого я больше злился: на Артёма или на Генриха.

– Так ты, оказывается, ревнивый? – я ущипнула его за бок, но парень, кажется, даже не заметил. Саша выглянул в коридор и позвал нас. Арина весело смеялась какой-то шутке брата, но наш с Ромой разговор ещё не был окончен, и я настороженно присматривалась к лучшей подруге, которою я, как я считала, знаю до последней чёрточки характера. Хотя, конечно, глупо и самонадеянно было так думать после того, как она связалась с компанией Генриха. Это очень изменило Арину, и почему-то ничуть не изменило Артёма. Что-то произошло с ними за это время, но что?.. Кажется, бесконечные вопросы о прошлом моих близких будут преследовать меня вечно… Что ни день, то новые открытия! Отвратительно.

Мы поели и поехали в школу. Чтобы не набиваться всем в одну машину, Саша вызвался довезти Арину на своей, а мы с Ромой поехали вдвоём. Оставшись наедине, мы снова вернулись к тому разговору.

– В общем, я здорово рассвирипел, – виновато признался парень. – А Генрих ничего, просто сидел и молчал. Я бы не сказал, что он был пьян, но вот два десятка пустых бутылок вокруг него так не считали. Когда он посмотрел на меня, мне показалось, он меня не узнаёт. Но чуть позже, когда он немного пришёл в себя, он признался, что не хотел бить Артёма. Он вообще приезжал в школу не из-за него, а из-за Арины.

– Что?!

– Так он сказал. Может, врал, конечно…

– Да нет, какой смысл?.. Я просто не понимаю, они же перестали общаться как минимум полгода назад!

– Видимо, не совсем…

Я задумалась.

– Постой, это всё? Тебя не было весь следующий день! А когда ты приехал, ты был…

– Да, – парень наклоняет голову. – Да, это не всё. После этого странного разговора он всё-таки меня выгнал. Я вернулся домой, долго не мог уснуть… Даже написал тебе, помнишь? А утром решил во что бы то ни стало разобраться во всём. Снова поехал к Генриху, но, подъезжая к подворотне, заметил, что он сам садится в машину. Не придумав ничего лучше, я решил проследить за ним. Ехали мы долго, почти на другой конец города. На каком-то пустыре он бросил машину и пошёл пешком. Я проехал чуть дальше и тоже побежал за ним. Около каких-то гаражей он встретился с Ариной. Я был достаточно далеко от них, чтобы меня не заметили, но и их разговора я почти не слышал. Арина очень ругалась, и всё время говорила про какие-то деньги. Генрих молчал или говорил, но слишком тихо. Я уже собрался выйти из своего укрытия, но тут меня окрикнули. Я совсем забыл о его прихвостнях, о шайке Генриха. Эти амбалы, наверное, даже таблицы умножения не знают, но преданы своему боссу как собаки. Они выволокли меня прямо к нему. Арина уже ушла. Генрих даже спрашивать не стал, что я слышал, а что нет. Бросил своим отморозкам "разберитесь" или что-то вроде этого и ушёл. Ну а они разобрались.

Я погладила его по предплечью. Рома морщился даже от воспоминаний.

– В общем, я сам виноват. В шпионов поиграть захотелось… Но я точно знаю, что Арина была там. А, значит, что-то знает.