Идеальная ошибка

Быстро готовлю яйца с сосисками и фасолью, накрываю все крышкой и отправляюсь к себе в комнату, чтобы переодеться и открыться пораньше “Веточек и шпагата”. Вчера они явно осчастливили безумных близняшек Кортни и Джилл, учитывая их сияющие лица на пороге магазина.

Остановив свой выбор на уютном желтом вязаном платье до колен, поправляю рыжие волосы, собранные в пучок, и, повязав вокруг головы повязку в тон одежде, наношу немного румян на щеки.

Уже перед выходом из комнаты прикладываю пальцы к губам, а затем к картине, висящей около окна.

На мгновение сердце замирает.

– Хорошего дня, мам, – шепчу я, проводя указательным пальцем по ромашковому полю, изображенному на холсте.

Как бы я хотела, чтобы мама оказалась рядом и сказала, что делать. У Эвелин Хейз всегда есть запасной план.

Вставляю ключ в замок и слышу за спиной знакомый голос:

– Доброе утро, Сэм.

Обернувшись, вижу перед собой Питера. В его руках два стаканчика кофе, и на одном красуется мое имя.

– Здравствуйте, доктор Холстоун, – подношу два пальца ко лбу и салютую ему.

– Умоляю, не называй меня так ближайшие сорок восемь часов, – жалобно стонет он.

Хихикнув, наглым образом забираю из картонной подставки свой стаканчик и делаю маленький глоток.

Питер бросает свою сумку на пол и, привалившись плечом к стене, медленно потягивает свой фрапучино.

С Питом мы познакомились, когда он только переехал в наш жилой комплекс. Точнее, сначала я увидела гору коробок, а я уже следом его, раскрасневшегося и жутко недовольного, так как лифт сломался именно в день переезда. Я со всем своим энтузиазмом попыталась ему помочь, но эта затея обернулась нашим падением с лестничного пролета, переломом руки Пита и вывихом моей лодыжки. С тех пор я умерила свой пыл, а лучший друг старается не переставлять какие-либо вещи в моем присутствии.

Наша дружба зародилась на любви к китайской еде, утренних пробежках и подкармливании бездомных домашних животных.

– Что с твоей бровью? – киваю на его лицо, и Пит закатывает глаза.

– Шпиц решил вырваться из клетки и устроить мне бессонную ночь, – прикоснувшись к ушибу, он недовольно кривится. – Никогда бы не подумал, что эти маленькие собачки могут быть такими свирепыми.

– Замени шпица на питбуля, и это пойдет за эпичную историю спасения, благодаря который ты сможешь пополнить свою анкету на Тиндер.

Пит работает ветеринаром и иногда остается в клинике на ночь, чтобы смотреть за состоянием животных после операции. Он говорит, что если выбирать между видеоиграми и знакомством в интернете, всегда выберет второе. Даже если зачастую такие свидания заканчиваются тем, что его оставляют без денег.

– Тебе нужно поменьше общаться с Брайт. Человечество еще не придумало вакцину от ее яда, – он морщится при упоминании нашей общей подруги Холли. – Как Бриджит? – интересуется он, доставая из кармана ключи от квартиры.

– Как всегда безумна. Где-то на другом конце города танцует зумбу с парнями в два раза младше нее.

– На днях она сказала, что у меня классная задница, – он улыбается так, будто комплимент от моей сумасшедшей бабули равносилен получению премии Ласкера.

– Ага, а еще вчера вечером она сказала, что если на ночь я положу веточку шалфея под подушку, то утром встречу свою судьбу, – оглядываю длинный коридор и развожу руки в стороны. – Как видишь, кроме нас с тобой никого нет.

– Может, я и есть твоя судьба. Надежный, успешный, с отличным чувством юмора,  – он поочередно загибает пальцы.

– А еще с жуткой привычкой знакомиться с девушками в интернете.

Он открывает дверь и закидывает сумку в квартиру.

– Не принимай всерьез все, что говорит Бриджит Хейз, иначе ты начнешь верить во всю эту паранормальную чушь, как и она, – допиваю кофе и смотрю на наручные часы. У меня осталось не так много времени до возвращения бабули. Так что надо пошевеливаться, если я хочу выкинуть хоть что-нибудь из семейного хлама.

– Какие планы на завтра? Я достал билеты на Лейкерс. Вип-места, много фастфуда, и ты сможешь кричать «дерьмо» каждый раз, когда мяч окажется в корзине соперника.

– Я всего лишь один раз перепутала команды.

Как-то мы с Питом пошли на баскетбольный матч. Я была настолько впечатлена всеобщей энергетикой, что не особо слушала наставления лучшего друга, где какая команда. Меня больше занимал хот-дог, источающий фантастические ароматы. А теперь представьте картину: вокруг полно разъяренных фанатов Лейкерс, все одеты в ярко-желтую форму и я, орущая как не в себя «Дерьмо», когда команда забивает мяч противнику. Думаю, подробности излишни.

– Если ты купишь мне несколько хот-догов, возможно, я смогу не привлекать к нам внимание, – постукиваю пальцами по подбородку.

– Договорились.

Мы прощаемся с Питом, и я, не дождавшись лифта, спускаюсь на улицу. До магазина идти всего десять минут, поэтому я совершаю еще один  ежедневный ритуал и набираю привычный номер.

– Хейз, я уж думала, тебя сбила машина, – сонно ворчит Холли, и я слышу шуршание простыней. – Подожди секунду.

Раздается недовольный мужской голос, а следом хлопок двери.

– Ты в туалете?

– Именно, – облегченно выдыхает Холли, и я представляю, что сейчас она находится на пляже и чувствует себя удовлетворенной, потому что лежит на горячем песке.

Холли Брайт – ходячая катастрофа. Она спит со всеми подряд, звонит мне из самых неподходящих мест и категорически против каких-либо норм поведения. Тем не менее, она моя лучшая подруга с младшей школы, и если ей комфортно разговаривать со мной, сидя на унитазе, то ничего не имею против.

– Итак, как его зовут? – интересуюсь я.

– Упругая задница, – зевает она.

– Оригинально.

– Мне не нужно знать имя парня, который неплохо управляется своим членом и языком, – слышится щелчок зажигалки, и я понимаю, что Холли закурила. – Только не читай мне лекции о статистики смертности от рака легких. Если мне суждено от него умереть, то я хотя бы успею сделать еще пару затяжек. Как Бриджит?

– Замечательно. Зумба – ее фаворит в этом месяце.

Холли смеется.

– Эта старушка переживет нас с тобой.

Очень на это надеюсь. Я не позволю Бриджит Хейз отдать душу Господу.

– Итак, как насчет вечернего забега? Ты, я, “Маргарита” и парочка парней, которые скрасят наш досуг?

– От последнего, пожалуй, откажусь. К тому же, у тебя есть мистер “Упругая задница”.

– Я сказала ему, чтобы он проваливал за десять минут до твоего звонка, пока его член был глубоко во мне.

– Ты неисправима, – останавливаюсь около фудтрака и заказываю себе хот-дог с халапеньо.

– А ты давно ни с кем не спала. Давай же, Хейз, надо нарушить твой целибат после Джейка. Чувак ни стоил и дюйма твоей прекрасной…

– Умоляю, не заканчивай это предложение.

– Я хотела сказать души, – хмыкает она.

Ага. Как же.

От воспоминаний о Джейке мне на мгновение становится грустно. Мы встречались три года. Наши отношения развивались стремительно, но в то же время были похожи на лайнер, дрейфующий по бескрайнему океану. Он признавался в любви тогда, когда это было нужно. Водил на свидания, и я даже успела оставить зубную щетку в его квартире. Обычно все заканчивается свадьбой и парой детишек. И наверное, так бы все и произошло, но в один прекрасный день ему предложили должность в филиале его букмекерской фирмы на другом конце страны. Это означало, что я должна была оставить Бриджит, магазин и все что мне дорого. Я должна была лишиться всего, только чтобы он периодически водил меня в ресторан, за ужином рассказывал, о том как прошел его день, и три раза в неделю занимался со мной сексом в миссионерской позе. Этого недостаточно, чтобы я была готова рискнуть. Мое сердце не разбилось, когда он уехал, а уже через три месяца мне пришло приглашение на свадьбу с Эммой Гринвуд. Мне было грустно, что я три года встречалась с человеком, которого так и не смогла полюбить и от которого мое сердце не сделало ни одного сумасшедшего скачка.

И я точно не держу целибат. Как выясняется, самые яркие оргазмы я могу доставить себе сама, а спать с тем, кто платит двадцатку за мой коктейль, уж точно не собираюсь.

– Ну так что? – зевая, интересуется Холли.

– Прости, но сегодня в магазине полно дел. Надо подумать, что делать с сайтом и как привлечь внимание клиентов, чтобы мы не пошли на дно, – забираю свой хот-дог и, откусив большой кусок, заворачиваю за угол.

– Может, поджечь конкурентов?

Я смеюсь, но то, как просто и спокойно эти слова слетаю с губ подруги, порождает небольшую тревогу.

– Давай держаться в правовых рамках. Возможно, мне удастся уговорить Бриджит на небольшой ремонт.

Хотя скорее на пороге нашей квартиры появятся лепреконы, о которых я слышу с самого детства, нежели бабуля даст добро на мои планы.

Кусок сосиски встает посреди горла, когда я замечаю как Бернард Уолш, наш арендодатель, крутится около запертой двери магазина и отчаянно пытается что-то туда просунуть.

– Холл, повеси немного, – прошу я и кладу телефон в сумку. – Мистер Уолш, – от моего голоса он подскакивает, а белый конверт среднего размера падает к моим ногам.

– Саманта, ты так рано, не ожидал тебя увидеть, – он проводит носовым платком по взмокшему лбу.

Он наклоняется и, подняв письмо, засовывает его во внутренний карман пиджака.

– Зайдете? – достаю из сумки ключи и вставляю в замок.

– Нет, я всего лишь хотел передать письмо.

Выгнув бровь, смотрю на Уолша. Белая рубашка, обтягивающая его объемную фигуру, все больше покрывается пятнами от пота, а сам он так часто дышит, будто находится на грани сердечного приступа. Мы арендуем это помещение уже многие годы, и у нас никогда не возникало проблем. Разве что, после того как Эндрю Уолш отошел от дел и передал все сыну, ему приходится сталкиваться с непростым характером Бриджит.

– Тогда, возможно, стоит это сделать? – протягиваю руку, в ожидании дурных новостей.

А они определенно будут дурными.

Обычно Бернард не появляется на пороге нашего магазина просто так. В прошлом году он целый час пытался сказать, что повышает арендную плату, а сейчас едва не падает в обморок.

– Да, конечно, – похлопав себя по груди, он рассеянно вытаскивает злополучный конверт, протягивает мне. – Что ж, я, пожалуй, пойду. Передавай привет Бриджит.

Смотрю сначала на Бернарда, затем на конверт. Если бы там не было ничего важного, то он просто позвонил бы Бриджит и сказал как есть. Сейчас же он трясется так, будто на улице стоит арктический холод, но в тоже время весь покрывается потом.

И если сложить все детали, то на ум приходит только один ответ:

– Вы нас выгоняете! – впечатываю конверт вместе с хот-догом прямо ему в рубашку и прожигаю раздраженным взглядом.

– Я…

– Мы снимаем это помещение почти тридцать лет! И тут вы внезапно решаете, что имеете право нас выгнать? – наступаю я, и он врезается спиной в дверной косяк, жадно хватая ртом воздух.

Адреналин с такой скоростью выбрасывается в кровь, что мне становится жарко, и все тело пробирает дрожь. Я не собираюсь отступать. Если он думает, что я сдамся и позволю выставить нас просто так, то глубоко ошибается! Хейзы никогда не сдаются!

– Мы исправно платим аренду!

Горчичный соус растекается по рубашке мистера Уолша, но это меньшая из его бед на данный момент.

– Знаю-знаю, Саманта, – с заиканием произносит он. Его взгляд мельком устремляется куда-то мне за спину, и когда я оборачиваюсь, вижу “Веточки и шпагат”. Проклятье! – Но…

– Они купили вас!

– Нет, они предложили более выгодную сделку! – вдруг твердо произносит он и выпячивает грудь. – Я бизнесмен, и в первую очередь для меня важно, чтобы мой бизнес приносил доход. Я не повышал арендную плату в этом году только из уважения к твоей бабушке.

– Да что за бред, вы ее терпеть не можете!

Как-то Бриджит сказала ему что-то на ирландском, и он посчитал это оскорблением. С тех пор Бернард все вопросы решал исключительно через меня. Но, кажется, сегодня он может услышать что-то обидное на старом добром американском.

– Послушай, Саманта. Я даю вам время до конца месяца, чтобы вы собрали все вещи и съехали, – он выбирается из-под моего напора и, впихнув мне в руку потрепанный хот-дог с конвертом, отходит к своей серебристой “Ауди”.

– Я подам в суд!

– Пожалуйста, только в договоре есть пункт, в котором прописано, что я могу предупредить вас о выселении за три недели. К тому же, сомневаюсь, что у вас есть деньги на хорошего адвоката.

Это становится последней каплей, и я с угрожающим видом надвигаюсь на него, желая впечатать его наглую физиономию в капот новенькой машины. Слизняк забирается внутрь и блокирует двери в тот самый момент, когда я дергаю за ручку.

– Всего хорошего, Саманта. Мой представитель свяжется с вами, – он резко дает по газам, отчего шины начинают свистеть, а запах жженой резины бьет в нос.

– Козел! – кричу я и кидаю вслед хот-догом.

Он вливается в поток машин, а я остаюсь стоять на бордюре с проклятым конвертом в руках, совершенно не понимая, что делать. Прохожие смотрят на меня, как на сумасшедшую, и когда я перевожу взгляд на белую дверь на другой стороне улице, мне улыбается хозяйка “Веточек и шпагата”. Она машет мне кончиками пальцев, затем подносит к губам бокал шампанского и делает глоток с таким наслаждением, что я едва не срываюсь с места, чтобы высказать, все что думаю о ней и ее проклятом магазине.

Но я лишь гордо вскидываю голову и показываю ей средний палец, чем стираю эту мерзкую победную улыбку с ее лица. Достаю телефон из сумки и сквозь стиснутые зубы произношу:

– Холли, если ты спала хотя бы с одним адвокатом, то должна немедленно найти его номер!

Черта с два я отдам это помещение! Его нашел мой отец! И я не собираюсь его терять только потому, что Уолш решил побольше заработать.

Глава 3 – Сэм

– Сэми, успокойся, – тихо говорит бабуля и кладет свою ладонь поверх моей.

Листы договора с дьяволом сминаются под тяжестью наших рук, и я вскидываю голову, чтобы посмотреть на Бриджит.

Она пришла сразу же, как только я позвонила и обрадовала «счастливой» новостью о выселении. На удивление, она совершенно спокойна. Если я в сотый раз перечитываю договор, в надежде найти хоть малейшую зацепку, то она, как ни в чем не бывало, перекладывает свои любимые саше и рассуждает о том, что было бы неплохо покрасить стены в квартире в зеленый цвет.

– Он выгоняет нас! – гневно шиплю я. Желание придушить Бернарда Уолша растет с каждой секундой в геометрической прогрессии. – Кем он себя возомнил? Мы столько лет исправно выполняли свои обязательства, не создавали проблем, а он, как последняя сволочь, побежал за той, которая предложила ему больше денег!

Предложение Холли устроить поджог конкурентам уже не кажется мне таким абсурдным. Единственное, что меня сдерживает от жажды мести – почти опустевший банковский счет.

– Сэми…,  – вновь смиренно произносит Бриджит.

– Не успокаивай меня! – одергиваю свою руку и так резко делаю шаг назад, что ударяюсь спиной о деревянный шкаф.

Фигурки и горшки, стоящие в нем, шатаются, и одна падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки.

Проклятый Уолш!

В груди разрастается ком, от которого становится тяжело дышать. Кладу руки на живот и делаю несколько медленных вдохов, в жалкой попытке успокоиться, но все попытки тщетны. Единственное, о чем я могу сейчас думать – мы потеряем последнее, к чему имел отношение папа.

Я снова потеряю его.

Их.

К глазам подступают слезы, и я сильно зажмуриваюсь, чтобы не дать им волю.

Я найду лучшего адвоката и заставлю Уолша пожалеть о своем решении. Хватаюсь за деревянную полку позади и снова медленно выдыхаю, но сердце по прежнему так сильно грохочет в груди, что я слышу его стук в ушах. Открыв глаза, вижу сочувственный взгляд Бриджит. Под ее глазами залегли тени ,и она выглядит такой уставшей, что грудь пронзает чувство вины за этот эмоциональный всплеск.

Подхожу к ней, и приобняв за плечи, целую в висок. Аромат вербены и лимона просачивается в легкие и на мгновение мне становится спокойно. Она ведь тоже может вновь их потерять, точно так же, как и я.

– Я все улажу, – обещаю я.

Не знаю, кому говорю это. Себе, бабушке или им?

– Сэми, нет ничего страшного, если мы откроем магазин в другом месте, – вдруг говорит Бриджит. – Твой отец – это не те, вещи с которыми он был связан. Астин так же, как и твоя мать живут здесь, – она кладет ладонь на мою грудь: туда, где гулко бьется сердце.

Чувство одиночества с такой силой окутывает меня, что я непроизвольно сжимаю свои пальцы на плечах Бриджит.

Однажды я уже потеряла своих родителей. Разбила свое сердце и в шесть лет научилась быть взрослой. Я делала все, чтобы не потерять с ними связь и навсегда сохранить в своей памяти. Время – ужасная штука. Оно стирает воспоминания, подтупливает боль и делает так, что все самое важное забывается. А я хочу помнить. Это последнее, что у меня осталось.

– Нет, – резко дернув головой, целую Бриджит в макушку и отхожу от нее.

Убираю договор аренды в сумку, хватаю телефон и направляюсь к выходу.

– Холли скинула адрес адвокатской фирмы. Там работал парень, с которым она… Ну, в общем, она была знакома, – если быть точной, то цитирую “Тебе повезло, Хейз, пусть с языком он управляется как дрожащий девственник, но как адвокат – самый лучший”.

– Холли? – усмехнувшись, бабушка качает головой. – Продезинфицируй телефон, милая. На эту девицу ни в чем нельзя положиться.

– Бабушка…

– Что? – с невозмутимым видом, она закрывает коробку с саше и ставит ее на пол. – Я видела, как она пыталась засунуть свой язык в глотку почтальону. Ему, на минуточку, сорок, Сэми.

Надо сказать Холли, чтобы она воздержалась от визитов к нам домой и в магазин. Бриджит ее на дух не переносит и после каждого посещения подруги проходится святой водой даже по самым дальним углам.

– В общем, я схожу к нему, и как что-то узнаю, сразу тебе наберу, – бабуля открывает рот, чтобы что-то сказать, но я вскидываю руку. – И, пожалуйста, пойди домой и отдохни. Зумба доведет тебя до приемного покоя городской больницы.

Я выхожу прежде, чем она успевает возразить.

Мои пальцы задерживаются на дверной ручке магазина. Под кожей чувствуется шершавость и небольшой скол, но я сильнее обхватываю ее, отчего мелкие зазубрины впиваются в пальцы.

– Мы не проиграем, пап, – шепчу я. – Обещаю.

***

Переступаю порог адвокатской конторы “Уильямс и Эймс”, и на мгновение меня пробирает озноб. Высокие потолки, панорамные окна и хрустальная люстра приводят меня в ступор, и я начинаю мысленно подсчитывать во сколько обойдется данная консультация. Кремовые стены украшают несколько картин в стиле постмодерн. Диваны мягкого коричневого цвета и вазы с живыми цветами, из которых торчит карточка. Надеюсь, что не увижу там подпись “Веточка и шпагат”, иначе, клянусь Богом, я впечатаю этот проклятый букет прямо в стену.

– Вас ожидают? – скептический голос секретарши, расположившейся за большим офисным столом, отвлекает меня от преступных деяний.

– Не совсем, – я подхожу ближе и сжимаю в руках лямки сумки. – Мне вас посоветовала моя знакомая и сказала, что я могу получить квалифицированную помощь.

Взгляд блондинки медленно скользит по мне, и ее маленький носик хмурится, когда она доходит до ожерелья из мелких ракушек на моей шее. Да, возможно, я не произвожу впечатление серьезного человека, но я намерена выложить кругленькую сумму, даже если она мне не по карману.

Мой взгляд цепляется за надпись на ее груди «Лесли», и я придвигаюсь чуть ближе.

– Послушайте, Лесли, мне сказали, что здесь я могу получить то, что мне необходимо, – понимаю, как глупо сейчас звучу, ведь Холли даже не вспомнила имя того мужчины, с которым спала, а визитная карточка служила пепельницей в ее туалете. Единственное, что она запомнила – он без умолку болтал о фирме, в которой должен был стать партнером. Возможно, ей все же стоит хоть изредка запоминать имена.

Лесли делает тяжелый вздох и бросает взгляд мне за спину, будто ищет того, кто поможет выставить меня отсюда, но я не сдамся.

– Неужели у вас сейчас нет свободных сотрудников для обычной консультации? – раздраженно передергиваю плечом.

Я уже порядком устала, что сегодня все идет против меня.

– Нет, свободных сотрудников, как вы выразились, у нас нет, – деловым тоном отвечает она, поправляя свою белоснежную блузку. – Вам необходимо заранее записаться, и тогда “Уильямс и Эймс” к вашим услугам.

Она открывает ежедневник, бегло просматривает его, а затем поднимает голову, награждая меня снисходительной улыбкой.

– Ближайшая запись через полтора месяца, если вас…

– Что здесь происходит? – слышу спокойный мужской голос, и на меня накатывает волна облегчения. Возможно, его обладатель куда более сочувственный, нежели эта стерва.

Поворачиваю голову, и мой взгляд моментально упирается в высокого мужчину с такими черными глазами, будто в них поселилась сама тьма.  Его темные волосы аккуратно уложены назад, а из-за волевого подбородка и четкой линии скул он выглядит будто статуя, которую только что слепил художник. Он смотрит на меня непроницаемым взглядом, и я на мгновение даже забываю зачем пришла сюда. Рядом с этим мужчиной, одетым в деловой костюм, идеально подчеркивающий его широкие плечи и придающий его образу еще больше сексуальности, я чувствую как по позвоночнику пробегают мурашки, а мое либидо вот-вот возьмет разум под контроль.

Святое дерьмо!

 От таких мужчин исходит настолько сумасшедшая харизма, что подкашиваются колени. Будь здесь Холли, она бы отвесила пару непристойных шуточек, а уже вечером скакала бы на его члене.

– Мисс… – сексуальный незнакомец смотрит на меня, приподняв бровь.

– Да, простите, – откашливаюсь я. Молодец, Хейз, ты выбрала очень удачное время для нарушения целибата. – Я уже сказала вашей помощнице, что мне посоветовали вас как квалифицированную фирму, в которой могут помочь.

Вытаскиваю из сумки папку с договором и протягиваю ее мужчине, но он остается невозмутимым.

– Простите, мистер Дэниелс, я сказала, что сейчас все заняты, и предложила записаться, но она просто отказывается уходить, – благоговейным голоском щебечет Лесли. Наверняка, видя его каждый день, у нее случается мини-оргазм.

Моя рука все еще висит в воздухе между нами, и мистер Дэниелс или мистер ходячий секс, не спешит брать протянутые документы. Его мрачный взгляд изучающе скользит от моих поношенных конверсов, доходит до платья и, когда наконец, достигает повязки на голове, он вдруг кривит рот.

Я начинаю чувствовать себя неловко, и когда уже думаю, что он сейчас скажет вызвать охрану, чтобы выпроводить меня на улицу, поджимает губы и переводит взгляд на секретаря.

– Ничего, Лесли, все в порядке. Пройдемте со мной, – не дожидаясь моего ответа, он разворачивается и уверенной походкой направляется по коридору.

Я догоняю его ровно в тот момент, когда мы подходим к кабинету с надписью “Майкл Дэниелс”. Он пропускает меня вперед и следом закрывает за нами дверь.

– Присаживайтесь, – он указывает на кресло для посетителей, а сам устраивается напротив и выжидающе смотрит на меня. – Если вы намерены молчать, то хочу сразу предупредить, что час моего времени стоит тысячу долларов.

Интересно, если я скажу, что у него классная задница, он сделает скидку?

– Эм, да, – поерзав в кресле, вновь протягиваю свою папку, и на этот раз он ее берет. – Если кратко, то я хотела бы узнать, может ли арендодатель выгнать нас из помещения только потому, что он резко изменил свое решение в сторону более выгодного предложения.

Майкл пробегается по договору все тем же совершенно безэмоциональным взглядом. Еще не встречала людей, которые были бы настолько безразличны к окружающим.

– Проблемы с оплатой аренды? – интересуется он, не отрывая взгляд от текста.

– Нет.

– Конфликты, сексуальное домогательство?

– Разумеется нет!

Если бы Бернард хоть раз косо посмотрел на меня, то Бриджит уже сделала бы из его яиц трофейный амулет и повесила на шею.

Майкл продолжает изучать договор, я же осматриваю его кабинет и ловлю себя на мысли, что он безликий. Белые стены, рабочий стол, стул, панорамные окна и ноутбук. Все. Нет ни единой вещи, которая говорила бы что-то о Майкле Дэниелсе. Только табличка с его именем.

Он заканчивает читать и, закрыв договор, кладет его на стол.

– В таком случае советую вам подыскать новое помещение, так как собственник имеет полное право прекратить сотрудничество. К тому же он предупредил вас заранее, что также прописано.

– И это все?! – едва не взвизгнув, пронзаю его сердитым взглядом.

Он тяжело вздыхает и сжимает переносицу большим и указательными пальцами. У него такой вид, будто он пытается донести до меня очевидные вещи, а я, как полная идиотка, не понимаю его. Но он даже не хочет попытаться помочь мне!