Идеальная ошибка

Идеальная ошибка

Плейлист

Paris Hilton – «Nothing in This World»

KT Tunstall – «Suddenly I See»

Shania Twain – «Man! I Feel Like A Woman»

Birdy – «Skinny Love»

Sixpence None The Richer – «There She goes»

Robbie Williams and Kylie Minogue – «Kids»

Say lou Lou – «Beloved»

Welshly Arms – «Locked»

Ingrid Michaelson – «Light Me Up»

SEAWAVES – «Sweet Disposition»

U2 – «With Or Without You»

Onerepublic – «All We Are»

Dipiphany – «Catch You»

Judah and The Lion – «Best is Yet to Come»

Пролог

Дверь в комнату приоткрывается, и в тусклом свете ночника я вижу маму. На ее губах появляется улыбка, когда она замечает, что я не сплю.

– Я ждала тебя, – высовываю голову из-под одеяла и двигаюсь в сторону, чтобы мама могла прилечь рядом.

Тихо засмеявшись, она так и делает. Мама заключает мое лицо в ладони и ласково проводит пальцами по щекам. Ее руки, как обычно, теплые и нежные, а еще от них исходит запах краски, который сопровождает ее повсюду. Нос начинает щекотать, и я чихаю, заставляя маму рассмеяться чуть громче. Она накрывает меня одеялом и, притянув к себе, крепко обнимает. Опустив взгляд, замечаю, что мое темно-зеленое одеяльце местами покрылось синими пятнами из-за рабочего комбинезона мамы. Она так спешила из студии домой, чтобы успеть пожелать мне спокойной ночи, что не переоделась. Глаза начинают слипаться, и я поудобнее устраиваюсь в ее объятиях, чувствуя, как прямо под ухом бьется ее сердце.

Тук. Тук. Тук.

Я скучала по этому звуку.

– Бабушка сказала, что сегодня Моника опять задирала тебя, – тихо произносит мама, поглаживая мои волосы.

Ох, не думала, что бабушка так быстро сдаст меня. У нас ведь был уговор.

Противная Моника Пристли возомнила себя королевой садика. Она ставит мне подножки и сталкивает мой ланч-бокс на пол, а еще соврала всем, будто я была у нее в гостях и описалась! Мне шесть лет, и я вполне могу себя в этом контролировать. А еще она любит говорить, что из-за веснушек и рыжих непослушных волос я похожа на гнома. Я видела гномов, и они очень даже красивые, но разве объяснишь всем вокруг?

Так что, когда сегодня она забрала из моего обеда пакет апельсинового сока и любимый шоколадный батончик, я, не задумываясь, пнула ее по колену и выдавила ягодное желе прямо на белую футболку, которой она хвасталась весь день. Миссис Эванс, наша воспитательница, сказала, что мое поведение – плод жуткого воспитания, и мне захотелось выдавить ягодное желе на ее юбку.

Поднимаю голову и смотрю на маму.

– Да, но я дала ей сдачи. Как ты учила. – Оопускаю взгляд, боясь, что расстроила маму. – Ты злишься на меня?

Она ласково ловит мой подбородок ладонью и, коснувшись кончиком пальца моего носа, целует в лоб.

– Я бы никогда не стала на тебя злиться. Мы же команда, помнишь?

Улыбаюсь ей в ответ и уверенно киваю.

Мама легонько проводит ладонью по моей щеке и заправляет непослушную, кудрявую прядку волос за ухо.

– Моя милая Сэми, никогда не соглашайся на меньшее. Если ты понимаешь, что впереди ждет что-то большое и важное, и, несмотря на трудности, ты можешь взять это – действуй! Давай сдачи, но отвоевывай свое.

– Миссис Эванс сказала, что я веду себя крайне невоспитанно, и она хочет поговорить с тобой.

– Тогда у нас с миссис Эванс состоится очень серьезный разговор, и она поймет, что нельзя вот так просто сажать на стул непослушания.

Я улыбаюсь и, перевернувшись на живот, подпираю ладонями подбородок. Мой взгляд внимательно изучает маму. Красная повязка обрамляет светлые волосы, завязанные в пучок. Зеленые глаза поблескивают в слабом свете ночника, а щеки усыпаны веснушками, как и у меня. Папочка всегда называет маму Лютиком. Он говорит, что она такая же яркая и до невозможности необузданная. Я посмотрела, что это за цветок, и он показался мне очень хрупким и прихотливым. Его можно сломать одним неаккуратным движением. А Эвелин Хейз ничто не может сломить!

– Ты такая смелая, – восхищенно произношу я.

Еще ни разу не видела, чтобы мама хоть чего-то боялась. Она даже прогнала монстра из-под моей кровати в прошлом году всего за несколько минут. Вот насколько она может быть устрашающей! Хотя бабушка говорит, что это у мамы играют американские корни, и нам, ирландцам, не понять.

– Ради тебя, моя милая Сэми, я буду смелой и отважной воительницей, которая положит к твоим ногам весь мир. Какое самое главное правило в нашей семье?

– Никаких условий и правил! – не задумываясь отчеканиваю я.

– Правильно. – Она щелкает меня по носу и начинает так сильно щекотать мои бока, что у меня перехватывает дыхание, и я визжу, изо всех сил пытаясь вырваться.

Наверняка завтра бабуля Бриджит скажет, что в меня опять вселился какой-то злой дух, но сейчас, в объятьях мамы, я до безумчества счастлива. Пусть миссис Эванс утверждает, что такого слова нет, но я-то знаю, что если совместить несколько чувств сразу, то получится что-то новое!

– Я люблю тебя, Сэми. Помни, никогда и никому не позволяй ставить тебе условия. В особенности, если это касается любви.

Я, конечно, не совсем понимаю, о чем говорит мама, но покорно киваю и, вновь устроившись у неё под боком, обвиваю ее шею руками, и вдыхаю аромат масляных красок, цветочных духов и мятного чая, который мама обычно пьет по вечерам.

Тогда мне казалось, что она будет рядом всю мою жизнь. Что я буду засыпать под биение ее сердца, наслаждаясь ароматом масляных красок. Но всего один неверный шаг, способен вырвать цветок с корнем и погубить за считанные секунды.

Глава 1. Сэм

– Я хочу, чтобы наш дом напоминал райский уголок, – с воодушевлением произносит блондинка и оборачивается к своему мужу, который настолько увлечен чтением The New York Times, что даже не слышит ее.

Она откашливается, с натянутой улыбкой подходит к мужчине и кладет ладонь на его плечо. Два кольца на ее безымянном пальце выглядят настолько огромными, что я поражаюсь, как она еще не вывихнула руку. Если бы моя бабуля была здесь, то наверняка сказала бы, что именно они стали причиной кратеров где-нибудь в Ирландии.

Даже не спрашивайте, почему именно Ирландия, у нас все связано именно с ней.

– Я слышала, в этом году отдают предпочтения ярким оттенкам. Коллин, милый?

Он поднимает голову и скучающим взглядом окидывает магазин, будто вспоминает, как вообще тут очутился. Готова поспорить, что торги на биржевом рынке для него куда более увлекательное занятие, нежели прозябание в лавке с цветами.

– Прости, Кортни, я слишком увлекся, – в его голосе ни капли сожаления. Откашлявшись и поправив свой темно-бордовый галстук, который стоит куда больше, чем наша дневная выручка, он складывает газету и награждает жену дежурной улыбкой. – Милая, я полностью тебе доверяю. Уверен, что когда вернусь домой, то непременно попаду в рай.

Коллин встает, едва уловимо касается щеки Кортни губами и отстраняется ровно в ту же секунду, когда жена льнет к нему в ответной ласке. По ее лицу заметно, что она крайне недовольна происходящим, но, чтобы поддержать образ «идеальной пары», берет себя в руки и улыбается мужу самой обольстительной и понимающей улыбкой, которую только можно найти в каталоге для «идеальных жен».

Коллин бросает взгляд на свои наручные часы и тяжело вздыхает.

– Мне пора, партия в гольф уже через час. – Поправив пиджак, он сует газету под мышку. – Ты же знаешь, будь моя воля, я бы остался с тобой, но мы с Филиппом давно запланировали эту поездку.

Уголок губ Кортни подрагивает, но она, оставаясь в образе милого ангела, убирает невидимую пылинку с плеча мужа.

– Конечно, дорогой. Передавай Филиппу привет, и пусть не забудет, что в субботу мы ждем их на ужин. Я приготовлю свой фирменный мясной рулет.

– Обязательно, – подмигнув жене, Коллин направляется к выходу и слегка задерживается у двери, когда я приподнимаюсь на носочки, чтобы поставить горшок с только что посаженной бегонией на полочку повыше.

При этом замечаю, как примерный семьянин охотно пялится на мою задницу, совершенно не стесняясь того, что я поймала его с поличным. Наконец, оторвавшись от созерцания моей пятой точки, он облизывает губу и награждает меня таким липким взглядом, что хочется влепить ему пощечину.

– Думаю, мы к вам еще вернемся… – Теперь он без стеснения пялится на мою грудь, где на фартуке вышито имя. – Сэм. – Он проводит большим пальцем по нижней губе.

– Саманта, – поправляю я.

Я ненавижу, когда меня называют полным именем, но с этим мужчиной хочется держать дистанцию даже в таких мелочах.

Подмигнув мне, Коллин скрывается за дверью, бросив напоследок еще один взгляд на мою задницу.

Единственное, что его спасает от травмы головы, полученной в результате моего меткого удара глиняным горшком – сухое и недовольное покашливание Кортни.

Обернувшись, я сразу встречаю ее пронизывающий ледяной взгляд. Судя по выражению ее лица, это я заставила Колина опустить глаза ниже дозволенного уровня. Не удивлюсь, если она постоянно ловит его на грязном флирте с другими женщинами. И все же Кортни придерживается своего идеального образа прилежной жены, для которой общественное мнение играет куда более важную роль, нежели то, что ее муж – первоклассный кобель.

Обычно такие люди любят демонстрировать свое состояние самым наглядным образом: идеальная укладка в стиле степфордской жены, твидовый костюм от Chanel, тоненькая нить жемчуга и аромат денег, заполняющий собой все пространство и наглядно показывающий, что они находятся на вершине социальной лестницы, в то время как обычным смертным приходится выживать и марать руки. И в моем случае деньги не пахнут, поэтому я проглатываю свою гордость и мило улыбаюсь, чтобы получить заветный чек.

Отряхнув руки, подхожу к Кортни чуть ближе и прислоняюсь бедром к деревянному стеллажу.

– Вы желаете что-то конкретное? – интересуюсь, чтобы прикинуть, с чего начать. – Может, вам бы хотелось с помощью цветов привлечь положительную энергетику или удачу?

Она оборачивается, и ее взгляд медленно скользит по моим любимым поношенным кедам и темно-синим джинсам-кюлотам. Изумление достигает апогея при виде цветастого вязаного топа на тоненьких бретельках. Губы Кортни кривятся, и я уверена, что она вызвала бы полицию моды, если бы такое было возможно. На фоне ее дорогущего костюма я смотрюсь просто оборванкой, но, к нашей общей радости, мне глубоко плевать, что она думает.

– Сейчас придет мой дизайнер и объяснит всю концепцию. – Она бросает взгляд на наручные часы, обвивающие тонкое запястье и блестящие ничуть не меньше, чем два айсберга на ее безымянном пальце. – Но я начинаю подозревать, что мы здесь ничего не найдем.

И я совсем этому не удивлена. Куда больше меня поразило, что она в принципе переступила порог моего магазина и не заявила о том, что по нашей вине заразились цингой или прочей дрянью.

– Тогда дам вам возможность осмотреться и… – я не успеваю договорить, так как Кортни отворачивается и, демонстративно игнорируя меня, направляется к самому дальнему стеллажу.

Что ж, такой расклад меня устраивает. По крайней мере, мы обе можем заняться тем, что любим: Кортни – презирать подобных мне, а я – пересаживать пять цветков, пока за ними не пришел заказчик.

Под косым взглядом Кортни я скрываюсь в кладовке, чтобы взять грунт и пару горшков. Стоит поднять мешок, как в нос ударяет приятный терпкий аромат сырой земли. Назовите меня ненормальной, но я просто обожаю этот запах. Сколько себя помню, моя жизнь всегда вертелась около цветов. Колючие и нежные, строптивые и хрупкие. Если обычно дети играют на площадках и познают все прелести аттракционов, то я, едва научившись ходить, уже внимала наставлениям своей бабули Бриджит и как губка впитывала все, что мог усвоить мой детский мозг.

Хотя все началось задолго до моего появления на свет. Когда-то давно цветочный магазин «Зеленый остров» представлял собой обычную повозку и пару десятков горшков с ирландской землей. Видимо, безумие семейства Хейз идет издалека, ведь мой прапрадед ступил на землю Калифорнии, не имея за душой ни гроша, но гордо держал за спиной потрепанный чемодан с пожитками и часть своей родины в виде мешка земли и пары ростков. Сначала появилась полуразваленная тачка, с которой он каждое утро выезжал на улицы города и просиживал под палящим солнцем до заката, а затем возвращался в свою убогую комнатушку, чтобы день за днем повторять этот ритуал. Все изменилось, когда на его пути появилась девушка с настолько огненными волосами, что ему казалось, будто само солнце спустилось прямо к нему и озарило путь.

Вам тоже кажется это началом прекрасной сказки? Вы не одни такие. В свои три года я с упоением слушала эту историю. В двадцать четыре смотрю на все иначе. Если быть краткой, повозка сменилась арендой крошечного помещения, а затем оно преобразовалось в полноценный магазин, в каморке которого я, к слову, укрываюсь.

Семейное дело существует и по сей день, но, к сожалению, уже не настолько рентабельно, как это было раньше. Возможно, дедуля Грэди в гробу переворачивается от того, что сейчас творится в зале.

Отряхнув джинсы от земли и натянув на лицо любезную улыбку, возвращаюсь в магазин в тот самый момент, когда входная дверь распахивается, и на пороге появляется никто иная, как Бриджит Хейз.

В помещении сразу становится душно, потому что взрывоопасная энергетика моей бабушки заполняет буквально каждый уголок.

Бриджит захлопывает дверь, и колокольчик в виде лепрекона, окруженного металлическими палочками, позвякивает над ее головой. Кортни оборачивается, и когда ее взгляд натыкается на мою бабулю, я определенно точно понимаю, что мы потеряли этот заказ. Все в Бриджит Хейз кричит о безумии. Ее рыжие волнистые волосы собраны в высокий пучок, но за счет того, что концы выбиваются, прическа больше похожа на змеек медузы Горгоны. Из-под темно-зеленого сарафана, доходящего до самого пола, виднеется настолько цветастая кофта, что даже моим глазам больно на нее смотреть. А феерическим довершением всего этого образа служит десяток бус, украшающих ее шею. Не хватает только ведьмовского котла и метлы.

– У нас клиенты! – так восторженно произносит бабуля, будто поверить не может, что к нам кто-то зашел.

Кортни буквально всю передергивает, когда Бриджит направляется к ней в сопровождении позвякивания украшений. Уверена, сегодня она пойдет делать прививку от бешенства.

Быстрым шагом направляюсь к бабуле, чтобы хоть как-то спасти ситуацию.

– Ты не поможешь мне закончить с пересадкой? – кладу руку на ее плечо, привлекая к себе внимание. – Нашей милой покупательнице нужно время, чтобы определиться.

Бабушка склоняет голову и снисходительно похлопывает шершавой ладонью мою руку.

– Сэми, на то мы и работаем в этом магазине уже на протяжении многих лет. Кто лучше нас поможет этой прекрасной леди с выбором?

Да она скорее согласиться зайти в «Уолмарт», нежели пожать мне руку. Но у Бриджит Хейз свои планы. Она хватает Кортни за предплечье и так резко тянет на себя, что миссис «пью воду за сто баксов» едва не падает.

– Вы сделали очень правильный выбор, что зашли в «Зеленый остров», – щебечет бабушка.

Когда они подходят к стеллажу с сухоцветами, Бриджит берет саше с лавандой, подносит его к лицу и делает глубокий вдох.

– Если хотите стабилизировать энергетику в доме или нормализовать сон, то вы просто обязаны положить под подушку пару таких саше, и ваша жизнь изменится в ту же секунду! – Она пихает мешочек в ладонь Кортни, и та от шока открывает и закрывает рот, будто ей не хватает воздуха.

– Простите, но…

Бриджит не обращает на нее никакого внимания и хватает следующее саше.

– Но если вам не хватает искренности или вы в чем-то подозреваете близкого, рекомендую обратиться к розмарину, – заговорщически произносит она, и вот в руках Кортни уже два мешочка.

Я едва не испускаю страдальческий стон. Именно поэтому я стараюсь обслуживать таких клиентов побыстрее, чтобы они не успели услышать все до единой истории из жизни бабули Хейз. Они никого не оставят равнодушным и фиксируются в памяти на долгое время. И даже крепкий виски не поможет вам избавиться от них. Поверьте, я пыталась.

Прислонившись к деревянному прилавку, наблюдаю за тем, как бабушка рассказывает о значении каждого цветка и не дает Кортни раскрыть рта. Ее твидовый костюм уже не выглядит таким идеальным, как и прическа: несколько светлых прядей выбились из тугого пучка и свисают у висков.

Какой бы странной, даже по моим меркам, не была бабуля Хейз, но она – это все, что у меня есть. Бриджит может отпугивать клиентов, нести несусветную чушь про легенды Ирландии и носить до того яркие наряды, что порой при взгляде на них рискуешь повредить глазную сетчатку. И все же именно она вырастила меня, вложила все имеющиеся знания и сделала так, чтобы зияющая дыра в моей груди стала чуть меньше. Именно она прогоняла кошмары и заверяла, что меня ждет светлое будущее. Отводила в школу и учила стоять за себя. В этой хрупкой пожилой женщине куда больше силы, чем может показаться на первый взгляд.

Наша жизнь рухнула в один день, и именно бабуля Хейз сделала так, что из руин боли и отчаяния, словно росток цветка, проросло счастье.

– Простите, конечно, но, во-первых, хватит пихать мне этот мусор, – взвизгивает Кортни. Она отстраняется от бабушки и, хмуря носик, отряхивает свой жакет. – Во-вторых, я же сказала, что мне ничего от вас не нужно. Сейчас подойдет мой дизайнер и… – Раздается сигнал мобильного, и по лицу Кортни пробегает волна облегчения, когда она видит знакомый номер. – Господи, Джилл, ты где? Я застряла в этом жутком месте!

Она внимательно слушает собеседницу, а затем устремляется к выходу из магазина с такой скоростью, что едва не сваливает этажерку с кактусами. Кортни убирает телефон от уха и так шумно выдыхает, будто только что не из магазина вышла, а сама лично спустилась в ад за новенькими туфлями от Chanel.

Мы с бабулей останавливаемся в дверном проеме и наблюдаем, как девушка, невероятно похожая на Кортни, приближается к ней.

– Кортни, где ты была? Я уже целых двадцать минут жду тебя в магазине. Что ты вообще тут делала? – Скептический взгляд Джилл устремляется сначала на витрину нашего магазинчика, а уже потом доходит до нас.

– Ты сама дала мне этот адрес! – возражает Кортни.

– Возможно, ты перепутала. Я имела в виду магазин через дорогу. – Джилл кивает в нужном направлении, и я закусываю губу, чтобы не показать, насколько расстроена.

Я понимала, что такие люди, как Миссис Белоручка, не ходят по местам, подобным нашему магазину, но все же у меня сохранялась надежда, что она не собирается обращаться к нашему главному конкуренту.

– Пойдем отсюда, пока эта сумасшедшая опять не начала рассказывать всякую чушь.

Кортни, Джилл и чек на кругленькую сумму устремляются прямиком в лучший цветочный бутик в восточном Лос-Анджелесе, если, конечно, верить статистике. Уже с порога их встречают с бокалом шампанского. Нет никакого саше, чудаковатых старушек и легенд, что на другом конце радуги обязательно будет ждать мешочек с золотом.

Привалившись плечом к дверному косяку, я наблюдаю за тем, как Кортни, потягивая напиток из хрустального бокала, эмоционально делится своими впечатлениями. Уверена, сегодня у Коллина за ужином будет новая развлекательная программа.

Я же не могу оторвать взгляд от простой, но в тоже время утонченной вывески с надписью «Веточки и шпагат». Нет ничего лишнего. Ни лепреконов, ни позвякивающих колокольчиков.

После того, как год назад «Веточки и шпагат» открылись напротив «Зеленого острова», наши дела пошли на спад. Не то чтобы раньше клиенты были готовы стоять по несколько часов, лишь бы дождаться своей очереди, но мы не бедствовали. Нам хватало на жизнь и содержание магазина, теперь же временами приходится экономить.

Так что я была бы не против, если бы на пороге магазина волшебным образом появился горшочек с золотом и решил половину проблем.

– Сэми, заходи внутрь, – кричит бабушка, и я закрываю дверь, чтобы лишний раз не смотреть, как Кортни восторгается предложенной цветочной композицией.

– Они почти были у нас в кармане, – хмуро отвечаю я, заходя за прилавок.

Бабуля отмахивается от меня и поправляет на полочке саше.

– Не говори ерунды. Такие люди, как они, никогда не будут нашими клиентами.

Тяжело вздохнув, насыпаю немного грунта в горшок и аккуратно вытаскиваю цветок, чтобы не повредить корни.

– Мы могли бы немного изменить подход, – между прочим говорю я. – Например, разнообразить интерьер, сделать его чуть…

– Изменить интерьер? – грохочет ее скрипучий голос. – Саманта Хейз, это последний раз, когда ты произносишь подобные слова! Наш магазин уходит корнями далеко в прошлое.

С таким настроем мы скоро станем банкротами и вернемся к тому, с чего начинали, а именно – к деревянной повозке. Возможно, индивидуальность – это хорошо, но только в том случае, если в ней нет частички сумасшествия, как в нашем магазине. А он пропитан ей сполна. Лепреконы, саше, разные амулеты и горшки странных форм. Чем не магазинчик Вуду?

– Знаю-знаю. Дедуля Грэди положил жизнь, чтобы его потомкам было что есть, – бормочу я, засыпая в горшок землю. – Но если мы и дальше продолжим в том же духе, то останемся ни с чем, и хваленое семейное наследие умрет точно так же, как и твой сэндвич, оставленный вчера вечером на кухне.

Бабуля лишь усмехается, будто я маленькая девочка и ничего не смыслю в жизни. Она подходит ко мне, и ее рука, покрытая морщинами, накрывает мою ладонь. Склоняю голову и смотрю на нее уставшим взглядом.

– Сэми, чему я тебя учила с самого детства? – ее губы растягиваются в теплой улыбке.

Каждый раз, когда она проворачивает этот фокус, я начинаю таять.

– Жизнь – волшебство, – выдавливаю из себя.

Она похлопывает меня по ладони.

– Никогда не забывай об этом.

Бабуля начинает напевать какую-то странную песню, а я устремляю свой взгляд на окно, завешенное странными фигурками фей.

В три года я внимала каждому ее слову. Сейчас же верить в сказки становится все тяжелее.

Глава 2. Сэм

На следующий день я наливаю себе огромную кружку кофе и, устроившись на диване, пролистываю сайт «Веточки и шпагат». Я делаю это уже не в первый раз, но сегодня смотрю на него не как владелица убыточного магазина, а как заинтересованная клиентка.

Надо отдать должное: минимализм и стиль играют им на руку. Сайт оформлен со вкусом, и я едва не заказываю букет нежных пионов, потому что они настолько элегантно выглядят, что я уже готова ввести номер кредитки. И плевать, что обычно я считаю настоящим убийством срезать цветы, чтобы затем выкинуть их через пару дней. Делаю глоток уже остывшего кофе и смотрю на часы. До открытия магазина ещё сорок минут. Бриджит ушла на очередное занятие по зумбе, едва я успела открыть глаза, поэтому я решила воспользоваться моментом и сделать небольшую перестановку, плюс несколько фото и обновить сайт магазина. Хотя я не прочь узнать номер маркетолога «Веточки и шпагат», чтобы он взглянул на наш сайт. Скорее всего, он сразу скажет, чтобы мы закрылись.

Некоторое время посматриваю сайт, но только больше расстраиваюсь, поэтому, захлопнув ноутбук, отправляюсь на кухню, чтобы приготовить Бриджит завтрак. После занятий танцами она приходит настолько выжатой, что едва не падает с ног. Последние несколько месяцев она стала еще безумнее, если такое, конечно, вообще возможно, когда мы говорим о Бриджит Хейз. Она занимается зумбой, спиритическими сеансами, ходит на семинары по очищению ауры и, если не ошибаюсь, а это точно не так, недавно я видела, как один молодой и довольно сексуальный парень помогал ей выбраться из такси в девятом часу вечера. Если однажды она заявит, что собирается опуститься на дно Марианской впадины, то я совсем не удивлюсь. Эта женщина способна на все.

Быстро готовлю яйца с сосисками и фасолью, накрываю все крышкой и отправляюсь к себе в комнату, чтобы переодеться и открыться пораньше «Веточек и шпагата». Вчера они явно осчастливили безумных близняшек Кортни и Джилл, учитывая их сияющие лица на пороге магазина.

Остановив свой выбор на уютном желтом вязаном платье до колен, поправляю рыжие волосы, собранные в пучок, и, повязав вокруг головы повязку в тон одежде, наношу немного румян на щеки.

Уже перед выходом из комнаты прикладываю пальцы к губам, а затем к картине, висящей около окна.