Никто

– Ты как там? – спросил он тихо. – Успокоилась?

Я лишь сильнее зарылась лицом в его рубашку и, что было сил, мотала головой. Он тихонько усмехнулся.

– Не будем же мы тут стоять весь день?

Будем! Будем!!! Если надо, я готова так всю жизнь простоять! Конечно, вслух я этого не сказала, итак наговорила более чем достаточно еще в прошлый раз, поэтому просто подняла голову и посмотрела в синие глаза. Он смотрел на меня просто и беззастенчиво, разглядывал мое лицо, и одному Богу известно, что там творилось в его голове.

Тут заскрежетали и посыпались мелкие камни. Мы с Владом обернулись одновременно – Яшка стоял у самого подножья скалы и смотрел на нас. Не знаю, заметил ли Влад, как сузились его глаза, как молнией промелькнула ненависть и ничем неприкрытая злоба, и она, совершенно точно, была мужская – скупая, но яростная, ничем не выдаваемая, кроме глаз и учащенного дыхания. По спине прошел холодок. Влад отпустил меня и махнул рукой, шагая навстречу ему. Боже мой, да он и правда ничего не замечает! Яшка же резко сменил выражение лица, как только увидел приближающегося к нему Влада, и от этого мне стало совсем нехорошо. Оно может быть опасным, а если учесть, что единственный из нас человек, который может дать ему отпор, ничего не подозревает, ситуация становиться патовой. Я побежала следом. Догоняя Влада я, как можно тише, спросила:

– Может нам не стоит никуда идти? Я серьезно. Никакой необходимости нет.

– Оказывается, есть, – сказал Влад бодро вышагивая навстречу четырехногому. – Мы утром разговаривали с Яшкой, и оно рассказало мне, что если мы хотим найти выход, нужно идти туда, где пусто.

– Что за белиберда?

– Я тоже сначала не понял. Но оно объяснило мне, что все то, что ты построила, мешает появиться чему-то новому. Если место занято, ничто другое там не появится. То есть, чтобы мы нашли отсюда выход, нужно идти туда, где твои ручонки еще не успели потрудиться.

– Я все еще не понимаю.

Влад остановился и повернулся ко мне:

– Когда тебя озарит понимание того, где тут выход, нужно, чтобы кроме песка ничего не было. Так понятно?

– Так можно вернуться назад. Там целые километры нетронутой пустыни.

– Сегодня утром, пока тебя не было, я залез на березу и посмотрел сверху. Горы, которые ты так щедро нагородила, замыкают лес кольцом, поэтому, – Влад весьма красноречиво изогнул бровь. – Куда бы мы ни пошли, мы все равно упираемся в горы. Так или иначе, нам придется перебираться через них. Какая разница, где мы пойдем, так не лучше ли идти вперед?

– Влад, Яшка сильно разозлился.

– Из-за чего?

– Не знаю, но когда увидел, как ты обнимаешь меня, он был вне себя от ярости.

Влад ухмыльнулся.

– Думаешь, оно ревнует?

– Не знаю я, что он делает, но сегодня он опасен. Давай отложим поход до завтра. Спешить нам точно некуда.

– А если есть куда?

– В смысле?

– Если в лесу появились светлячки, там запросто может появиться кто-то покрупнее. Тебе не кажется, что лес может стать обитаемым через сотни миллионов лет, а может и сегодня ночью. Мы ведь ничего не знаем об этом месте.

Мне хотелось сказать, что мы-то не знаем, зато Никто знает, но побоялась. Мне показалось, что сейчас не самое удачное время для того, чтобы рассказывать о новых знакомствах и неожиданных друзьях на стороне. Я лишь молча кусала губы и отводила глаза. Влад, глядя на мои муки, добавил масла в огонь, сказав то, отчего я бы очень громко засмеялась, если бы не была напугана предчувствием катастрофы.

– Не бойся, я с тобой.

Ну точно, мой господин, теперь-то все будет отлично. Вы так бесстрашны и сильны, что никому и в голову не придет вступать с Вами в схватку. Никому, кроме Никто, конечно, которому достаточно одного неаккуратного движения правой рукой, чтобы Яшке не к кому было ревновать. Но Влад моего внутреннего монолога не слышал. Он повернулся и бодро зашагал к нашему провожатому:

– Ну как там? Пройти можно?

Яшка добродушно кивнул, всем своим видом излучая самоотдачу и готовность, до последнего вздоха, защищать нас своим тщедушным телом. Мне стало совсем нехорошо, но вида я не подала, просто пошла на трясущихся ножках следом за моим отважным Графом, которого вело вперед четырехногое существо с периодическим расщеплением личности. Совершенно безопасное мероприятие, не сложнее, чем за хлебом сходить. Мы пошли вперед, наступая на камни, обходя огромные валуны, размером с легковую машину, пробираясь все дальше в расщелину между исполинскими горами, уходящими далеко в небо. Когда мы проходили мимо огромного выступа на высоте нескольких километров, сверху посыпались мелкие камни, словно кто-то потревожил их шагая по каменному обрыву. Я поняла голову и чуть не вскрикнула – на самом краю обрыва лежал Никто, лениво, словно обожравшийся кот, свесив правую руку и ногу с края. Он подмигнул мне, и его рот растянулся в самой своей очаровательной улыбке. Сердце мое остановилось, и я перестала дышать. Я бросила беглый взгляд на, идущих впереди, Влада и Яшку. Те шли, ничего не замечая и не видя. Даже Яшка, который до смерти его боится, и тот ничего не почувствовал. Я снова подняла голову – обрыв был пуст. Я смотрела во все глаза, но Никто там не было, словно он мне привиделся. Может и привиделся, да только кто разберет, где в этом месте правда, а где плод моего воображения. Тут все перепутано, и одно подменяется другим совершенно незаметно. Я укорила шаг, и вскоре обрыв скрылся из виду.

Огромное чудовище смотрело, как три крошечные фигурки шли сквозь каменный проход, не подозревая, что за ними смотрят. Не все, конечно. Лера увидела его, мельком, но потом сама же усомнилась в том, что видела. Не захотела верить собственным глазам, до смерти перепугалась, но не за себя. Откуда такая привязанность к хрупкому человеку? Столько нежности и покорности, и все ему одному. Обидно, конечно, но похоже, МояЛера, ему столько тебя не нужно. А мне нужно…

Чудовище улыбнулось, кинуло последний взгляд на людей внизу и, повернувшись спиной к обрыву, полезло вверх по отвесной скале, лишенной каких-либо уступов. Делало оно это так ловко и грациозно, словно горы были здесь всегда. Острые когти впивались в камень, врезаясь в крепкую породу. Огромное, тяжелое тело быстро перемещалось вдоль горного обрыва к самой вершине, где его скрыл мрак.

***

Когда мы с Владом поняли, что что-то идет не так, было уже поздно поворачивать назад. Шли мы в быстром темпе почти шесть часов кряду и успели покрыть огромное расстояние. Еще пару километров назад мне показалось, что дорога медленно, но неуклонно понимается. Градус подъёма ничтожный, но все же привел к тому, что через какое-то время я поняла – мы не проходим сквозь горы, мы взбираемся на одну из них. Я сказала об этом Владу, и он грустно кивнул. Он тоже это понял, но слишком поздно. Прошли мы уже так много, что поворачивать не было смысла. Кроме того, неизвестно, где будет следующий перевал, и уж точно нет никаких гарантий, что он не окажется подъемом, как и этот. Поэтому идем вперед.

– Посмотрим что там впереди. Будем решать проблему по мере поступления. Дай Бог, все закончится таким же плавным спуском.

Как бы ни так. Спуска там не было. Там вообще ничего не было. Мы вышли к огромному обрыву. Плоская широкая горная дорога резко срывалась вниз, словно отрубленная огромным тесаком. Мы оказались на каменном плато заканчивающимся пропастью, глубину которой угадать было просто невозможно – все внизу было затоплено густым белым туманом. Он начинался где-то в километре от обрыва и висел плотным густым молоком без разрывов и проплешин, не давая заглянуть сквозь него хоть одним глазочком. Он даже не двигался, словно был не из воды а из камня, и вообще не туман, а антиматерия, застывшая здесь со времен творения вселенной, и в неизменном виде покоился здесь до того момента, пока мы не пришли. Да и с нашим приходом вряд ли что-то изменилось.

– Я не помню, чтобы создавала туман на этой стороне, – сказала я Владу.

Он смотрел на расстилающееся перед нами молоко, вглядываясь в плотную стену.

– Теперь тебе и не надо его создавать.

– Тут ничего без меня не появляется, – возмутилась я тем праведным гневом с которым отстаивают мнение, что земля вертеться вокруг солнца.

– Лера, ты дубина.

– Сам такой.

– Ты создаешь замкнутую эко-систему, и теперь она начинает работать сама, без твоего участия. Это как с машиной – ты садишься за руль и просто поворачиваешь ключ. Ты же не бежишь открывать капот, чтобы провернуть маховик, не открываешь форсунки, не открываешь и закрываешь впускные и выпускные клапаны. Ты просто повернула ключ зажигания.

– Я сейчас ни слова не поняла.

– Ты просто запускаешь процесс, и если мотор исправен – все остальное произойдет без твоего участия. Так и здесь – ты создала лес, горы и пролила тонны воды. Все что осталось – ждать, что из этого произойдет. Ты запустила процесс и побочные эффекты от него лишь свидетельство того, что это место работает по тем же принципам, что и наш мир. Ну, по крайней мере, по схожим. Ты создаешь эко-систему – этот мир приспосабливается, рождая что-то свое в ответ на твои действия.

– Что нам теперь делать то?

– Откуда я знаю?

– Ну, вот с этого и надо было начать.

Мы замолчали.

Тут прибежал Яшка. Оказывается, пока мы рассуждали о превратностях путешествий в потусторонних мирах, он, не теряя времени даром, оглядел окрестности и нашел небольшой лаз слева от нас. Мы пошли вслед за ним. Перед нами открылась узкая тропа на одного человека – стройного, прекрасно владеющего собственным телом и с внушительным опытом скалолаза. Одним словом тропа шириной не больше полуметра, идущая вдоль отвесной стены с одного бока и пропастью с другого.

– Яшка, мы тут не пройдем, – сказал Влад озадаченно глядя на четырехногого.

Яшка со всей самоотверженностью бесстрашно шагнул на узкую тропу и скрылся за поворотом. Минут десять мы стояли в полной тишине, ожидая, что же будет дальше. А дальше Яшка снова вынырнул из-за поворота и счастливый приземлился рядом с Владом. Он, она или оно уже давно понял, что решения главным образом принимает Влад, а потому и общаться нужно с ним, а не со мной. Он махал руками и всем своим видом сулил нам Эльдорадо на том конце тропы. Влад молча смотрел на него, не произнося ни слова. Он думал, не сводя синих глаз с четырехногого существа. А меня не покидало чувство дежавю – точно так же оно, будучи женщиной, уговаривал меня ступить на кочку, которая ушла под воду, стоило мне коснуться ее. Влад, словно читая мои мысли, повернулся ко мне:

– Что думаешь?

– Тропа слишком узкая, – голос мой дрожал.

– Это я и без тебя вижу. Я о Яшке. – Влада ничуть не смутило, что существо, о котором мы говорим, стоит рядом с нами и все слышит. – Ты говорила, оно не в себе. Что скажешь? Мы можем ему доверять?

Яшка уставился на меня огромными разноцветными глазами, словно то, что услышал, совершенно его не обидело. Может и в самом деле не обидело. Я смотрела на него и никак не могла понять, что хочет услышать Влад? Все, что я знала, я сказала еще утром. Добавить мне нечего.

– Нам не надо туда идти, – сказала я. – Понимаю – бессмысленно, пройдя десяток километров, поворачивать обратно, но еще бессмысленней рисковать собственными жизнями ради переправы неизвестно куда. Что там, на той стороне? Есть ли там вообще что-нибудь?

Вот тут и произошло немыслимое.

Резко, словно так и задумывалось изначально, Яшка схватил Влад за рубашку и рванул на себя. Тяжелый и неподготовленный, Влад полетел прямиком через четырехногого, вылетая прямо в открытую пропасть. Повинуясь инстинкту, я схватилась за Влада еще до того, как его ноги оторвались от земли, чувствуя, как недюжинная сила и гравитация тащит нас в пропасть под нами. Я осознавала каждое мгновение, время растянулось для меня как в замедленной съемке – вот мы с Владом взмываем в воздух, вот пролетаем через Яшку, чьи глаза светятся ненавистью, и вот мы летим вниз. Тут что-то останавливает нас – Влад успевает ухватиться за края обрыва, и мы оба повисаем на его руках.

– Держись! – орет он, но тут мне команда не нужна – я вцепилась мертвой хваткой в его рубашку, а ногами обвила его ноги.

Внезапно Яшка, вопреки своему замыслу, срывается вниз и быстро, словно скалолаз, спускается ко мне. Именно ко мне. Очевидно, он не ожидал, что последую за Владом в кромешную пропасть. Он хватает меня за шкирку и с силищей, совершенно не предполагаемой в его тщедушном теле, тащит меня наверх. Он так ловко все это проделывает, что я не успеваю даже понять, что происходит, но упрямо тяну Влада за собой.

– Отпусти! – орет тот. – Отпусти! Поднимайся сама! Я вылезу! Отпускай!!!

Я послушно разжимаю руки, и в следующее мгновение оказываюсь на самом краю плато, где мертвой хваткой цепляюсь за руку Влада, и, что есть силы, тащу его наверх. Он карабкается мне навстречу, помогая себе ногами, крепко цепляясь пальцами за каменные выступы. Но тут его глаза расширяются и становятся размером с блюдце:

– Лера, сзади!!! – кричит он мне.

Я поворачиваюсь в том момент, когда Яшка, с искривлённым от ненависти лицом заносит камень над головой, целясь… нет, не в меня, это видно по траектории замаха, он целился во Влада. Прямо ему в лоб. Камень, огромный, тяжелый, и как уже выяснилось, Яшка не такой щуплый, как мы думали. И тут я заорала так отчаянно, как могла, надрывая горло:

– НИКТО!!!

Время замерло. Застыло, словно стекло. Яшка заледенел в замахе. В его руках красовался огромный камень, а лицо пылало такой злобой, что страшно было смотреть. Я обернулась и увидела Влада, лицо которого исказил страх и гнев – он тоже замер, словно замурованный в остановившееся время. Абсолютно все стало неподвижным и мертвым – ни ветра, ни звука, ни шороха, и даже тонкие волоски на голове Влада замерли в одном положении, не в силах сдвинуться с места. Время остановилось. Среди гробовой тишины только я оставалась в сознании. Я и…

– Здравствуй, МояЛера, – пророкотал Никто. Он сидел на краю обрыва в двух шагах от нас, свесив огромные, длинные ноги вниз. Он посмотрел на застывшую картину, и на его лице расцвела зубастая улыбка от уха до уха. – У вас тут так весело, я даже немножечко завидую, – сказал он и рассмеялся. Смех его, низкий, гулкий, прокатился по горам, отражаясь от камня, разлетаясь эхом в разные стороны, многократно приумножаясь и искажаясь.

– Помоги, – тихо прошептала я, чувствуя, как слезы катятся по моим щекам горячими полосами.

Никто посмотрел мне в глаза, и улыбка сползла с его лица.

– И зачем я буду это делать? – голос его был холодным и равнодушным. Его красные глаза буравили меня насквозь, проникая в мою голову, читая все, что там сейчас было.

– Затем, что я тебя прошу.

Чудовище засмеялось еще громче и смех его, искренний и неподдельный прошелся холодом по моей спине.

– А с чего ты решила, что твоя просьба что-то значит для меня?

Никто смотрел на меня красным огнем своих глаз, и тут я почувствовала, что он пробирается куда-то столь глубоко, где не бывало даже мое подсознание. Там только пустота. Моя собственная, личная пустота и инстинкты. Природные коды, заложенные эволюцией, программы, которые составляли меня на уровне углеродных соединений. Они были для него не сложнее азбуки. Он читал меня на генном уровне, и это не составляло для него никаких проблем. Он читал мою ДНК, видя всю мою родословную до сотого колена, читал мое прошлое, мое будущее, мое настоящее… И тут я понимаю, что не все так просто и лаконично. Никто нуждается во мне, если это слово вообще уместно, но на вполне определенных условиях – до тех пор, пока я, так или иначе, приношу ему пользу, оно в восторге и готово бережно охранять меня, в том числе и от себя самого. Но как только происходит что-то, что ставит под угрозу лишь мое здоровье, а не жизнь, комфорт или, как, например, сейчас жизнь близких мне людей, оно совершенно равнодушно. То есть получалось так, что я нужна ему живой, но совсем не обязательно здоровой и уж тем более счастливой. Как корова в загоне, как морская свинка в клетке. И внезапно это вселило в меня дикий ужас, который обернулся гневом и отчаяньем.

– Мне, в общем-то, все равно, что значат для тебя мои слова, но я тебе обещаю – упадет вниз Влад, я полечу следом за ним. А тут уж сам решай, важно для тебя это или нет, – сказала я и почувствовала, что сказанное мною истинная правда – в это секунду в эту минуту, совершенно без сожаления сделаю то, что сказала, и гори оно все огнем.

Чудовище больше не смеялось. Оно смотрело мне в глаза и читало меня. Мне оставалось только ждать. Ждать, во что выльются мотивы его поведения. Осталось выяснить, насколько важно ему мое присутствие здесь.

Оказалось, слишком важно, чтобы тянуть время.

Огромное чудовище поднялось на ноги, седлало ровно шаг и склонилось над обрывом, где борясь за собственную шкуру, висел самый любимый мной человек. Оно схватило его за шкирку и вытянуло наверх, поставив замороженное тело на твердую землю. Влад тут же обмяк и упал на каменную плиту. Он повернулся к Яшке, вытащил из его рук камень, зашвырнув его куда-то в туман. Все происходило так быстро, что успевала лишь следить глазами за тем, что он делает. Тут он повернулся ко мне и резко, больно схватил меня за шею рукой, что была в тонкой белой перчатке. Он поднял мое тело над землёй, словно оно ничего не весило, и поднес к своему лицу так близко, что я чувствовала его тяжелое дыхание, обжигающее мою кожу горячим воздухом, словно открытое пламя. Огромная пятерня сомкнулась на моей шее, сдавливая ее, перекрывая поток воздуха и крови. Мир стал тускнеть.

– Знай свое место, – тихо пророкотал мне Никто, сверля меня красными глазами. – Моя зависимость имеет свои пределы, а твоя необходимость исчисляется только ее величиной. Все, что ты есть – лишь сумма всего, что мне от тебя нужно, но наступит время и я смогу обойтись без тебя.

– Значит, еще не наступило, – прохрипела я.

– Временно… – почти ласково прошептало чудовище, раскрывая рот в широкой улыбке, и свет вокруг меня померк.

***

Я пришла в себя от того, что холодный камень проморозил меня до костей. Я открыла глаза и поняла, что лежу на том самом плато, где неизвестно сколько времени, назад мы с Владом чуть не отправились на тот свет. Я посмотрела на пропасть рядом с нами и увидела, как липкий густой туман ползет наверх, протягивая нам свои отростки-щупальца. Я резко села отыскивая глазами Влада, но его нигде не было видно. Зато Яшка сидел скованный по рукам и ногам той самой прозрачной породой, в которой некогда был захоронен целиком – огромные прозрачные валуны скрывали его руки и связанные вместе все четыре ноги. Оно подняло на меня взгляд разноцветных глаз и впилось в меня испуганным взглядом. Я увидела, как он мелко дрожит. Ага, значит Никто и все, что произошло над обрывом, мне все-таки не приснилось. Я обернулась. Влада нигде не было. Я заволновалась:

– Влад, – еле слышно позвала я, и с удивлением поняла, что мне больно говорить. Ответа не последовало. – Влад, – попыталась крикнуть громче и услышала лишь надсадный хрип. Мое сердце зашлось. Больше всего на свете я боялась найти его где-нибудь ниже по дороге, растерзанным надвое, или не найти вовсе. – Влад! – захрипела я так громко как могла.

– Не кричи, – раздалось из глубины скал. Влад медленно поднимался по дороге, по которой мы пришли сюда. – Я нашел нам место для ночлега.

– Я чуть Богу душу не отдала!

– Я тоже, и вот ведь какая забавная штука, – он подошел ко мне, протянул руку и помог подняться, глядя на меня тем самым взглядом, который предполагает долгий и обстоятельный разговор в очень недалеком будущем. – Когда я уже думал , что вот-вот получу камнем в лоб и полечу в неизвестность, остывая по дороге вниз, я оказываюсь на твердой земле, цел и невредим, в полной безопасности, Яшка оказывается скованным по рукам и ногам, а ты валяешься без сознания на краю пропасти, – он выразительно посмотрел на меня и добавил. – Ничего не хочешь мне рассказать?

– А при чем тут я? – сказала я и скривилась от того, как хрипло звучит собственный голос. Глаза Влада вспыхнули негодованием, и он с сарказмом спросил.

– Больно говорить после того, как тебя душили?

– Откуда ты…

– Нужно быть идиотом, чтобы не заметить огромный синяк во всю твою шею и мелодичный тон твоего голоса, – резко сказал он. – А еще, как раз перед тем, как все волшебным образом наладилось в считанные доли секунды, я слышал, как ты позвала Никто.

Я замолчала и смотрела на то, как он сверлит меня своими синими, как море глазами, и понимала, что момент истины наступил. Я кивнула.

– Ты говорил, что нашел ночлег? – просипела я.

– Там, чуть ниже по дороге есть небольшая пещера. Мы прошли ее, когда поднимались сюда.

– Пойдем туда, я все расскажу.

Он кивнул. Взвалив на себя Яшку, он медленно пошел вниз. Я пошла следом.

Пещера была низкая и маленькая, но все же давала ощущение уединенности и защищенности, которого сейчас не хватало. Яшка сразу забился в угол и тут же уснул. Я наскоро слепила костер, и ужин для нас двоих, который, как ни странно дался мне без особого усилия – два огромных стейка из свинины и большая миска нарезанных овощей. Стейк был вкусный, сочный, в меру прожаренный и удивительно пах, а овощи хрустели так, что я чуть язык не проглотила. И это несмотря на то, что глотать было довольно таки больно. Все было таким вкусным, что мне даже пришла в голову мысль, а не сниться ли мне это. Нет, не снилось. Во сне Влад не был бы так зол. Пока я рассказывала ему историю нашего с Никто знакомства, Влад с аппетитом ел, но от моего внимания не увернулось то, как срослись на переносице его брови, как временами он переставал жевать и тяжело выдыхал через нос. Когда я замолчала, он как раз закончил есть. Он долго думал над тем, что услышал, а потом тихо сказал:

– Знаешь, мне вот интересно, по какому принципу этот Никто отбирает себе кандидатов в директора его вселенной? Каковы критерии? Я имею в виду, если бы передо мной стоял выбор человека, которому суждено кроить этот мир я бы выбрал надежного, психически устойчивого человека, на которого можно было бы положиться, что совершенно логично. Но, очевидно, ему нравятся те, кто со снарядом в голове, и желательно, чтобы калибр был повнушительнее.

– Влад, ты бы поаккуратнее в выражениях, – сказала я опуская глаза в пол. – Не думаю, конечно, что ему важно твое мнение, но все же…

– А что оно такое страшное?

– Он. Это он, и тут уж сомнений никаких.

Я рассказала ему о том, что собой представляет Никто, и каковы его возможности. Влад внимательно меня слушал, а потом спросил:

– Ты боишься его?

Я кивнула.

– Тогда, зачем же ты общаешься с ним?

– Не знаю. Думаю, без этого мы бы долго здесь не протянули. Я ему нужна. Ему нравится, когда я творю. Когда создаю что-то.

– Так это с его согласия ты тут веселишься, как дитя в песочнице?

Я снова кивнула. Влад задумался, а потом спросил:

– Ты его боишься, Яшка его боится, тогда почему же мне не страшно?

– Просто ты его ни разу не видел.

– Почему?

– Не знаю. Наверное, от тебя ему нет никакой пользы, поэтому и знакомиться с тобой ему нет нужды.

Влад посмотрел на меня, а потом криво ухмыльнулся одной стороной губ. Я в очередной раз ляпнула что-то несуразное, о чем нужно было бы сто раз подумать, прежде, чем говорить вслух. После этого мы больше не разговаривали. Потушили огонь и легли спать.

Ночью я проснулась. Не от того, что пришел Никто, просто так сама. Я лежала в пещере и смотрела на кусочек черного неба, который был виден из пещеры, и думала, где мы сейчас? В смысле, территориально. Где же находиться эта вселенная с точки зрения Земной небесной механики? Как далеко Земля и в каком она измерении? Как выглядят пересечения этих измерений? Как далеко от меня бабушка с дедушкой? Как далеко Саня, и что она сейчас делает?

Поднялась и вышла из пещеры. Непонятно для чего я вышла на каменное плато и подошла самому краю обрыва – туман лизал мои ноги тонкими, неощутимыми нитями, словно пытался попробовать меня на вкус, но боялся укусить. Я посмотрела вдаль – там ничего не было, обрыв до самой линии горизонта утопал в белом молоке, которое поднялось выше за последние несколько часов. Отсюда надо было выбираться. Но как? Я не знаю, что можно придумать, чтобы выбраться. У меня на это не хватает фантазии. Точнее, фантазии то с лихвой, а вот реально возможных вариантов просто не было. Хотя… Никто говорил мне, что меня ничто не ограничивает, и что мой мир может быть таким, каким я захочу, а значит, чисто гипотетически, любая вздорная ересь, которая придет мне в голову, должна воплотиться в жизнь. Другими словами, если я задумаю такси с шашечками, которое по воздуху довезет нас до противоположного края обрыва, должно тут же появиться, стоит мне захотеть. Или можно сделать лифт (обязательно прозрачный) который сделает то же самое, но медленно, как фуникулер, или просто мост, который начинается здесь, а заканчивается… Вот в этом – то и была проблема – не видя конечной точки, сложно создавать реальные объекты. Не видя конечной точки, можно только фантазировать. И тут до меня дошло – если уж и правда здесь все, как я хочу, так может, и стоит попробовать. Хочу, чтобы прямо отсюда вырос мост и заканчивался там, где твердая земля. Вот так! Как-то…