Моялера

Влад хмуро смотрел на меня, и брови его все сильнее сдвигались к переносице. Он смотрел на черную жидкость, на меня и мой карман. Я молча наблюдала за его мыслительной агонией, не в силах ему помочь. Я была абсолютно уверена, что поступаю правильно, как бы странно это ни звучало. Да, именно так же я думала, когда пришла в этот мир впервые и сломала Графу его прежнее королевство, и знаю, что вы скажете. И я даже не собираюсь спорить – моя твердая уверенность в чем-либо совершенно не гарантирует правильности моих действий. И да, в конечном итоге, возможно, меня ожидает величайшее фиаско, ну и пусть! Помирать – так с музыкой. Запеваем, братцы!

Влад отступил. Бедный мой Граф, безумный король, который идет на поводу у королевы неудачников. Как же тебе не повезло с выбором. Какое у судьбы скверное чувство юмора. И ведь из всех женщин двух параллельных миров угораздило тебя влюбиться именно в меня. Не в прекрасную Амалию, не в Ольгу и даже не в Ирму. И ведь в пропасть вслед за мной и тобой рухнут остальные – те, кто верен тебе – и никуда им не деться от участи, которую выбрал для них ты.

– Ты предлагаешь мне это выпить?

Я кивнула. Он подумал еще немного, а затем неуверенно, но потом все сильнее и сильнее замотал головой:

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Боишься? – спросила я.

Он не стал врать:

– Отчасти. Но на самом деле, я думаю, сейчас – не время. У нас его очень мало, и если я сейчас свалюсь в суточном бреду, мало кому это принесет пользу.

– А вдруг принесет? Может, ты сможешь увидеть Никто моими глазами и поймешь, почему я предлагаю вытащить его из заточения?

– Я уже видел его своими, и полагаю – это самая худшая из твоих идей. Ты хоть представляешь, что будет, если он вдруг решит не помогать тебе? И это будет всего лишь полбеды – понимание того, что ты выпустил в этот мир еще одно чудовище. Самое страшное – это если ему придет в голову помочь Умбре.

– Он не поможет. Они не нуждаются друг в друге.

– Да откуда тебе знать? Узнав сотую долю того, что представляет собой Никто, ты вдруг решила объявить себя знатоком чудовищ? Ты ничего не знаешь об их намереньях.

– Зато я знаю, кто такой Никто. Этого достаточно, чтобы знать, что он не будет никому помогать.

– Даже тебе?

Я вспыхнула в одно мгновение:

– Что ты хочешь, чтобы я сейчас сказала? Хочешь, чтобы я озвучила то, что мы оба знаем?

Влад сжал кулаки, и губы его превратились в тонкую полосу. Я смотрела на него и злилась не меньше. А потом я взяла пустой бутылек и поставила его перед собой:

– Хочешь знать, почему? Я объясню тебе. А лучше я тебе покажу.

Я потянулась за лотком, на котором громоздились два десятка бутылочек с разноцветными жидкостями, но Влад схватил меня за руку. Я отдернула руку и посмотрела на него:

– Я докажу тебе, что Никто – не зло. Ты увидишь это сам. Дай мне показать тебе.

Хоть и не сразу, хоть и после минутного раздумья, он обреченно взял лоток и поставил передо мной.

Я начала брать все подряд. Все, что попадалось мне под руку, открывалось и содержимое небольшими частями отправлялось в пустую бутылку. Радость , любопытство, удовольствие, горе, слезы, жажда, надежда, гнев, мечта – все сливалось в один сосуд, где, соединяясь со всем, что там уже было, начинало бурлить и искрить, как испорченная проводка. Глаза Влада становились все больше, и в какой-то момент краем глаза я увидела, как он дернулся, чтобы остановить меня.

– Не мешай! – рявкнула я.

Он остановился, нервно кусая губы, боясь оторвать взгляд от того, что творилось на столе. Наконец, когда последняя жидкость была в бутылке, я схватила пробку и закупорила кипящее содержимое. Я смотрела, как дрожит под моими руками стеклянный сосуд, но чувствовала холод. Я слушала, как колотилось в груди сердце и собственное частое дыхание. Смешанные чувства и эмоции сверкали, кипели, переливались всеми цветами радуги и раздувались, грозясь разнести стекло вдребезги, но бутылка все еще держалась. Я закрыла глаза. Если я ошиблась…

– Бог ты мой… – тихо прошептал Влад.

Бутылка перестала дрожать. Я открыла глаза и увидела, что не ошиблась. Внутри слабо мерцал бело-голубой свет, ставший жидким, словно вода. Если не закрыть крышку, можно увидеть, как, испаряясь, он тянет вверх тонкие щупальца.

– Никто – не зло, – сказала я Владу, поднимая бутылку и показывая то, что несколькими минутами раньше он выудил из меня. – Никто – это…

Двери лаборатории с грохотом распахнулись – на пороге стоял Косой, и впервые в жизни я увидела его испуганные глаза:

– Водяной вернулся, – крикнул он. – Без Великой.

Глава 8. Великая, запертые двери и смерть

Когда мы забежали в большую гостиную, то от неожиданности опешили оба. Ни я, ни Влад первые секунды не могли сказать ни слова – огромные панорамные окна были разбиты, в трех центральных рамах стекла не осталось совсем, кто-то вытащил осколки и выломал часть рамы, отделяющие одно окно от другого. Если говорить проще, то там, где были окна, зияла огромная дыра. В центре гостиной лежал Водяной. Выглядел он плохо. Шерсть скаталась в огромные колтуны, бока заметно обвисли, делая огромное чудовище измученным и уставшим. Глаза-изумруды поднялись и тоскливо уставились на нас с Владом.

– Он запер ее, – с хриплым придыханием пробасил он, сотрясая воздух.

Тут в гостиную залетела Ирма с двумя ведрами воды. Следом за ней – Игорь и еще двое – конюх и плотник, которые тоже были вооружены ведрами с водой.

– Посторонись! – крикнула она, и, потеснив нас, дыша, как локомотив, подбежала к Водяному.

Без лишних слов Водяной открыл огромную зубастую пасть, а Ирма, подняв ведро, с плеском вылила ее содержимое прямо в зубастую бездну. Водной жадно проглотил и облизнулся. Следом пошло второе ведро. Тут к Ирме присоединился Игорь и стал выливать одно ведро за другим.

– Не хватит, – раздосадовано выдохнула Ирма. – Ребята, второй заход! – крикнула она мужчинам.

Конюх, плотник, Игорь и Косой выбежали из гостиной с пустыми ведрами. Влад тоже собрался следом, но Ирма остановила его.

– Ты, родной, лучше поговори с ним, а то он несет что-то совершенно невразумительное.

Влад подошел к зверю. Тот посмотрел на него своими огромными зелеными кристаллами глаз и снова хрипло пробасил.

– Он ее запер. Она не может выйти.

Сказав это, зверь тряхнул головой и выдохнул с низким хрюканьем, присущим тяжелым животным, а затем раскрыл лапы. Там была Великая. Камень, который каким-то невероятным образом ты узнаешь из миллиардов других камней. Влад подошел к камню, сел на корточки и, положив руку, позвал Великую. Камень не откликался. Тут Водяной снова мотнул головой, едва заметно обнажая зубы в бессильной злобе:

– Ее нет, – выдохнул зверь.

– Водяной что ты несешь? Вот же она!? – спросил Влад, напряженно вглядываясь в морду зверя, но тот лишь мотал головой и смотрел на нас такими глазами, что становилось ясно – что-то не так. Влад снова позвал Великую.

– Мы тоже не могли ничего допытаться от него. Твердит одно да потому. Ее нет, он ее запер, – пробормотала Ирма, глядя на происходящее.

Великая не отзывалась, а Водяной, в очередной попытке объяснить нам то, что мы категорически слышать не хотели, вдохнул поглубже и зарычал:

– Великая заперта в другом месте. В камне ее больше нет.

Честно говоря, нам понадобилось время, чтобы понять сказанное. Первым сообразил Влад. Он начал сыпать странными словами, которые совершенно не понимали ни я, ни Ирма, но прекрасно понимал Водяной.

Тут снова прибежали с ведрами. Мужчины по одному поили животное, стараясь шевелиться как можно быстрее. Как оказалось, это была не финальная партия. Еще трижды они возвращались с водой, прежде чем смогли напоить огромного зверя. Пока вертелась карусель из пустых и полных ведер, Влад и Водяной вели сбивчивый разговор, который прерывался лишь для того, чтобы Водяной мог попить. Мы ничего не понимали, поскольку это был сложный древний язык, но ясным было лишь одно, что на нем Водяной разговаривал вдвое быстрее и легче, складывая не односложные простые предложения, а длинные витиеватые, которые лились так же красиво, как стихи. Оказалось, что все это время Водяной просто говорил не на своем языке.

Наконец, Влад замолчал, и по тому, как он с силой прошелся ладонями по лицу, я поняла – все, и правда, не очень хорошо. Собирая мысли воедино, Влад какое-то время молчал. Водяной же, закончив последнюю фразу и окончательно убедившись, что Влад все понял правильно, сложил лапы одна – на другую, поверх – голову и мгновенно заснул. Посмотрев на огромного зверя, Влад сказал:

– Идемте. Пусть поспит. Все, что мог, он уже сделал.

Все спешно покинули гостиную, оставив зверя на полу шикарной комнаты с разбитыми стеклами, где теперь стало еще больше места и воздуха. Огромные бока, покрытые длинной шерстью, мерно, медленно качали воздух, а за сомкнутыми веками проносились сны.

Пока мы шли по коридору в кабинет Влада, тот, как мог, пытался объяснить нам, что же произошло. Взгляд его становился все серьезнее, брови – все ближе друг к другу, а темп речи ускорялся вместе с шагом. Ближе к кабинету мы четверо – я, Косой, Ирма и Игорь – уже не успевали ни за самим Владом, ни за его мыслями. Но все же общая мысль стала более-менее ясна.

Великая не живет ни в этом мире, ни в каком либо другом, в том понимании, как мы себе это представляем. Да, она может иметь физическую оболочку, в которой пребывает в нашем мире, но лишь частично. Как с легкой иронией заметил Влад: «Это как залезть в воду по щиколотки – часть тебя в воде, но большая часть все же остается вне ее». Так и с Великой – большая часть ее сущности пребывает в некоем временном пространстве, «коридоре», как называет его сама Великая. Как раз там-то она меняет жизни, видит будущее и прошлое и может частично колдовать за счет энергии, которую дает это пространство. Так вот Умбра запер ее там. Вытащил ее ноги из воды и преградил путь к берегу. Теперь мы не можем связаться с ней, не можем узнать, что происходит, как нам действовать.

Мы зашли в кабинет Влада. Ольга была здесь, но никто не сказал ей ни слова, а потому она так и осталась сидеть на полу возле камина. Остальные расселись кто – куда. Влад садиться не стал, а в фирменном стиле начал мерять шагами комнату из угла в угол:

– Водяной сказал – это случилось сразу же, как они оказались вблизи жилища Умбры. Водяной долго не улетал. Ждал, что Великая вернется. Ему казалось неправильным улететь без нее, хоть он прекрасно понимал, что его физическое местоположение для Великой значения не имеет. Просто не мог улететь. Да и прекрасно понимал, что его одного нам недостаточно. А потом появились тени. Без Великой Водяной может подняться в воздух только с помощью ягод, но их у него не было, а потому он оказался в ловушке. Слуги Умбры пригнали его к ближайшей скале, загнали в угол и не отпускали до вчерашнего дня. Когда случился очередной «провал». Выпадающий день сказывается на них странно, они как будто теряют ориентацию, их обездвиживает, и они превращаются в рыб, которых оглушило динамитом. Неживые, но и не мертвые, как в ступоре или кататонии. Водяной освободился и помчался сюда, но пешком он медленнее, а до ближайших летающих ягод путь оказался неблизким, кроме того, все заросло кристаллами. В результате он потерял уйму времени.

– Но теперь, даже зная все это, что мы можем сделать? – спросил его Косой.

Повисло молчание, такое красноречивое, что хотелось брать первое, что попадалось под руки и швырять, куда придется, пока не полегчает. Все. Дальше идти было некуда. Мы – в тупике, в прямом и переносном смысле. И если раньше у нас было время на то, чтобы искать варианты, то теперь от верной гибели нас отделяли считанные дни, если не часы. Выпадающие дни стали случаться все чаще и чаще, и теперь никто не удивился бы тому, если бы в один прекрасный день, начавшийся выпадающий день уже не закончился бы никогда. И как скоро это случится, не знал никто.

Все, кто был в комнате, застыли. Каждый знал, или предполагал, что знает, что мы в шаге от неминуемой войны, но никто из нас и вообразить не мог, что будет по ту сторону нашего проигрыша. Может, мы зря упираемся, и там нас всех ждет идеальный мир, о котором мы и не мечтали, ведь иное – не значит плохое, но, исходя из происходящего, все совершенно справедливо делали выводы – чужак, ведущий себя так нагло и бесцеремонно, вряд ли станет беспокоиться о судьбе народа, живущего на понравившихся ему берегах. Никого он не пощадит, никому не посочувствует. А самое главное, в этом совершенно точно была уверена я. Видя чудовище так близко, как мне никогда бы больше не хотелось, я теперь совершенно точно знала, что ему нет дела ни до кого и ни до чего за пределами его собственных интересов. Я это знала, потому что точно таким же был Никто.

Мой взгляд упал на стол Влада. Там громоздились десятки писем, если не сотня. Все они были из разных концов сказочной страны, и в каждом из них люди на разные голоса задавали один и тот же вопрос. Что делать? Я слышала, как Ирма читала одно из них, пока Влад был занят, и тон этого письма меня удивил – сквозь панику и страх сквозила абсолютная уверенность в том, что Влад знает, что делать. Наверное, это и злило его больше всего. Он не знал, не имел ни малейшего понятия, как выбираться из ситуации, а может, наоборот, знал слишком много вариантов, чтобы выбрать тот единственный, необходимый именно нам и именно сейчас. Он отвечал на письма, но все, что он мог делать, это вселять надежду. Раньше люди предлагали свою помощь, теперь люди требовали её от него. Отрезанные друг от друга полями разрастающихся кристаллов, загнанные в собственные дома полчищами теней, рыщущих по их деревням, съедаемые собственным бессилием, они ждали от него того, чего сами сделать не могли. И если раньше была возможность собрать армию и просто, примитивно, но хоть с какой-то надеждой на успех, броситься в бой на врага старым дедовским способом, невзирая на полную бессмысленность затеи, то теперь и это сделать было невозможно. Кристаллы разрослись повсюду, как плесень, и каждый шаг за порог мог быть последним. Но и ждать молча больше не было сил, а потому люди кричали о помощи, просили и умоляли. Они ждали, что Влад все исправит, как делал это и раньше.

Потом я посмотрела на книгу заклинаний, которая лежала на столе Влада, и тут меня пронзила идея. Совершенно сумасшедшая, но иных у меня просто не бывает:

– Влад, книга.

Он посмотрел на меня хмуро и непонимающе. Он ничего не понял (что не удивительно), и я попыталась изложить свои бессвязные мысли, максимально ясно:

– Заклинание, которое мы прочли, помнишь? Ты рассказывал мне о нем как раз в тот момент, когда Умбра забрал меня. Что-то об обмене. О том, что можно что-то вытащить, вернув что-нибудь взамен.

Тут Косой выругался на непонятном мне языке. Влад посмотрел на него, кивнул, потом снова перевел взгляд на меня. Оказывается, Косой произнес название того самого заклятья. На слух оно было еще более непонятным, чем на вид.

– Ты хочешь вытащить сюда Великую? – догадался Влад.

Я кивнула. Взгляд его замер. Он думал. Косой тоже ушел в себя, и только Ирма и Игорь растерянно смотрели на нас троих, ничего не понимая. Косой потянулся за книгой. Взяв ее в руки, он раскрыл ее и быстро нашел нужную страницу. Он долго вчитывался в текст, сверяясь с чем-то в собственной голове, в то же время Влад закрыл глаза и, очевидно, проделывал то же самое, но по памяти. Повисла тишина.

Наконец, Влад открыл глаза и посмотрел на Косого.

– Сработает. Должно сработать.

– С маленькой поправкой, – добавил Косой.

– Конечно, – согласился Влад. – Ты пойдешь? – спросил он… Ольгу. Та с готовностью, толком даже не понимая, о каком заклинании идет речь, кивнула, не мешкая ни секунды. Но тут вмешалась Ирма.

– Ольга? Владик, ты умом тронулся?

– К сожалению, нам она подходит больше всех.

Косой посмотрел на девочку, смерив ее хмурым взглядом, и кивнул, соглашаясь с Владом.

– Погодите, братцы, давайте поподробнее. Публика, знаете ли, требует некоторых пояснений, – настаивала Ирма.

Влад посмотрел на нее, и исключительно из любви (хотя, может, и из страха не дожить до конца света ее стараниями), терпеливо принялся объяснять:

– Ольга нам нужна, потому что она подходит по габаритам. Магия – магией, но даже здесь, в общем и целом, не должно быть большого различия в количестве заменяемой материи.

– Не поняла?

– Вытесняемое тело должно быть примерно одного габарита с заменяемым.

– А откуда ты знаешь, каких габаритов Великая? Ты что ее видел? Она что, не больше Ольги? – не сдавалась Ирма.

Влад кивнул.

– Я могу, – вмешалась я, искренне переживая за хрупкую девушку, с которой мы были почти одинаковых габаритов. Я прекрасно понимала, что Ольга пойдет за ним в огонь и воду, и с обрыва сиганет, не задумываясь, но это не делает ее идеальным объектом. Влад посмотрел на меня одновременно с Косым. Косой просто хмыкнул и снова уставился в книгу, а Влад ответил короткое «нет».

– Почему? – возмутилась я.

– Да потому, Валерия, что ты умудряешься дать маху даже в самых простых ситуациях, где я в шаге от тебя. Лаборатория. Не забыла? А Ольга, если ей все объяснить, сделает так, как я прошу, и ни на шаг не отступит от моих слов. На тебя нет надежды.

Мне стало жутко обидно и стыдно. Меня отчитывали как маленькую, а мне даже возразить нечего. Он ведь прав, я могу создать Армагеддон, даже выйдя за туалетной бумагой, не говоря уж о межвременном пространстве, где все, наверняка, гораздо сложнее, чем в местном супермаркете. Я молча кивнула.

– Не переживайте, я верну Ольгу в целости и сохранности, – сказал Влад.

– Я не сомневаюсь. Мой вопрос, главным образом, касается Великой – зачем она нам здесь, да еще и с таким риском? – снова заговорила Ирма.

– Риска почти никакого, – тихо вмешался Косой.

– «Почти» для меня более чем достаточно.

– Стоит ли игра свеч? – вставил свое слово Игорь.

Влад посмотрел на них двоих, затем на Ирму и со вздохом сказал:

– Я, конечно, понимаю, почему Игорь задается такими вопросами, но тебе ли не знать?

Ирма посмотрела в пол и нахмурилась. Все она знала, просто паника подступала и к ней и все, чего она хотела – чтобы все близкие и родные были рядом, на расстоянии вытянутой руки, а не где-то в межпространственных закутках вселенной. Неизвестные заклинания с неизвестными последствиями пугали ее, как и всякого, кто находится на грани истерики. Влад подсмотрел на Игоря и сказал:

– Великая видит будущее, и все, что ей нужно, это просто рассказать, как мы выпутаемся из всего этого. Она видит, как мы победили Умбру, знает, что мы уже сделали в будущем, и спокойно может нам об этом рассказать. Поэтому-то Умбра и запер ее там. Он знает, что для нее это все равно, что пересказать конец книги, которую читала только она. Да, нам, наверное, будет уже не так интересно, но я готов поступиться этим маленьким неудобством.

– А если мы не победили? – спросил Игорь. – Что если мы не справились?

– Будущее многолико. Это то, что я знаю наверняка.

– То есть?

– Есть множество альтернатив, и пока будущее не настало, все они реальны. Как кот Шрёдингера.

– Чей кот? – в голос спросили Ирма, Косой и Игорь. Но меня в этот момент чуть не порвало от гордости – верите или нет, но я знаю, в чем суть истории о бедном коте.

– Неважно. Суть в том, что обязательно есть исход, при котором мы проиграли, но есть исход, где выиграли, и нам нужна именно эта ветвь. Она заглянет туда, расскажет нам, и мы узнаем, как можем победить. И Умбра это знает, а потому, друзья мои, время нас поджимает. – Влад подошел к огромным окнам и начал задергивать шторы. – Косой и Ольга остаются здесь, все остальные на выход.

– Влад, я хочу остаться, – твердо заявила я.

– Как-нибудь в другой вселенной, – с сарказмом ответил он. – На выход!

Пока мы все поднимались и строем выходили из комнаты, закрылась вторая половина штор, и в кабинете стало темно. Мы вышли и закрыли за собой двери.

– Пойдемте, поедим, – хмуро сказала Ирма.

***

Прошло почти полчаса. Мы сидели на кухне и студили чай в кружках. Никому кусок в горло не лез, и даже вкусный чай казался водой. Мы молчали, и каждому хотелось знать, что означает эта тишина. Все плохо или все хорошо? Как подбрасывать монетку и надеяться на решку, зная, что в половине из возможных альтернатив выпадет орел, а в остальных – решка. А то и вовсе встанет на ребро. Бывает же такое?

Тут в проеме кухни появился Влад. Мы все уставились на него.

– Ну как? – спросила Ирма.

Из-за его спины показалась Ольга и Косой. На них не было лиц.

Очевидно, никак.

– Что случилось? – спросил Игорь.

Косой и Ольга медленно прошли и сели за стол рядом с Ирмой. Влад остался стоять в проеме, опираясь плечом о стену. Он смотрел на меня и задумчиво потирал подбородок. Ольга, бедняжка, чьи огромные зеленые глаза предательски блестели, так хотела помочь Владу, что неудачу, наверняка не имеющую к ней никакого отношения, естественно, относила на свой счет и была на грани истерики.

– Ну же, объясните же, наконец, что произошло? – снова заговорила Ирма.

– Ничего не произошло, – со вздохом ответил Косой. Он был расстроенным и уставшим. Помолчав немного, он продолжил. – Мы все сделали, как положено. Все правильно, но ничего не случилось. В прямом смысле.

Повисло молчание. Влад по-прежнему смотрел на меня. Кожей чувствуя его взгляд, я посмотрела на него. Он вцепился в меня синими, как море глазами, и думал так громко, что я едва не глохла от его кричащих мыслей. Великая не просто так позвала меня сюда, и ты это знаешь. Я здесь для каких-то целей, и может быть, это – одна из них. Тебе не хочется доверять мне, но приходится. Как и обычно, в общем-то. Как и всегда. Тебе неприятна мысль, что такой ненадежной персоне достается ответственная роль, и те несколько минут, что я буду там, где тебе меня не достать, не проконтролировать, тебе ни за что не узнать, что я делаю. Ох, как нелегко тебе дадутся эти несколько минут, но это не меняет сути. Идти должна я.

Словно услышав каждое мое слово, Влад взревел. Он резко подошел ко мне, схватил за руку и, вытянув из-за стола, потянул прочь из кухни. По извилистым коридорам я бежала за ним следом, как всегда, не успевая, и всеми силами держала язык за зубами. Одно неосторожное слово – и он позволит Умбре завоевать этот мир, лишь бы не признать свое поражение передо мной. Мы молча добрались до кабинета, не проронив ни словечка. Он открыл дверь и, затащив нас внутрь, закрыл ее за собой в полном молчании.

Здесь было очень темно, и только посреди комнаты, на низком столике для шахмат, горела свеча.

Он повернулся ко мне, взял мое лицо в свои руки и горячо, словно уже начал творить свое заклинание, прошептал:

– Лера, ради всего святого, умоляю тебя выслушать меня, всё запомнить и ни на шаг не отступать от моих слов. Слышишь меня? Ни на шаг!

Я кивнула, и он снова заговорил:

– Все, что требуется от тебя там – просто стоять на месте. Ты там не для того, чтобы вершить судьбу и уж точно не для того, чтобы вмешиваться в ход времени. Ты там выступаешь в роли гири. Противовес, который делает обмен равным, и не более того. Понимаешь? Не более! Прошу, услышь меня и запомни – Великая уже все знает. Мне нужна ОНА, а ты просто должна стоять и ничего, повторяю, НИЧЕГО не делать! Запомнила? Хотя нет, не то слово. Обещай мне, что ты никуда не полезешь. Обещай мне!

– Обещаю.

– Не верю. Еще раз, и так, чтобы я поверил тебе!

И тут, совершенно неожиданно для себя самой, словно откровение, во мне проснулась та самая пресловутая женская сущность, которую требовали от меня Косой и Ирма. Я привстала на цыпочки и легким, невесомым, как крылья бабочки, прикосновением, поцеловала Влада в губы.

– Обещаю.

Он молчал с минуту, затем легкий вздох, а потом и он удивил меня. Притянув меня к себе, он обнял меня и тихо сказал.

– Я тебя люблю.

Вот так просто. Без пафосного вступления и пышной, яркой концовки. Оказывается, это делается именно так. Слова его, теплые, нежные полились по моим венам, согревая мое сердце. Господи, как же приятно прятаться за твоей спиной и знать, что на любую мою глупость у тебя есть необходимая мудрость. Но Влад посчитал, что слишком много нежностей – тоже нехорошо, а потому добавил:

– Только не навороти там, как обычно, ладно?

Я выдохнула и кивнула.

– Хотелось бы верить, – вздохнул он. – Ладно, поехали. Иди, садись за столик.

– А с какой стороны?

– Неважно.

Мы сели за столик, он – с одной стороны я – напротив него. Свеча, единственный источник света к кромешной тьме, несмотря на всю мягкость своего света, неприятно резала глаз. Видимо, слишком сильным был контраст.

– Итак, – тихо сказал Влад. – Всё, что от тебя требуется – это представлять, что ты идешь на свет свечи.