Эдем

Джэмин, наблюдая за этой сценой, не мог удержаться от комментария:

– А если наш менеджер сейчас появится, она точно накажет тебя дополнительной тренировкой, чтобы сжечь все эти калории!

Дон, услышав это, лишь усмехнулся и с лёгким презрением ответил:

– Мисс Рашман здесь новенькая, так что для меня она пока не авторитет.

Хёнджин, услышав это, перекрестился и с лёгкой иронией заметил:

– Эй, чувак, ты бы поосторожнее с этими словами, а то проблем не оберёшься. Когда я услышал слух о том, что новым менеджером станет иностранка из Лондона, да ещё и с русскими корнями, я не удержался и начал искать информацию в интернете. Не важно, где именно я искал, но, судя по тем слухам, которые я нашёл, она очень строгая. Например, один из фронтменов группы «The Urban Legends» был уволен с треском из своей же группы.

Кай, слушая эту историю, удивлённо поднял бровь и переспросил:

– Вокалиста!? – не веря своим ушам.

– Вокалиста, – подтвердил Хёнджин, отхлёбывая свой зелёный чай. – Говорят, он опоздал на репетицию на пять минут. Пять, понимаешь? И всё, контракт расторгнут. Без объяснения причин, без предупреждения. Просто выкинули, как ненужный мусор. На твоём месте, Донхён, я бы проявил бдительность. Кимчи рамен – это, конечно, вкусно, но не стоит оно того, чтобы потом потеть в спортзале до полного изнеможения под бдительным взглядом мисс Рашман.

Донхён, не обращая внимания на предостережения своего друга, с удовольствием втянул лапшу, глядя прямо в глаза Хёнджину. Тот недовольно скривился и закатил глаза, всем своим видом выражая неодобрение поведением Дона. Острый, пряный бульон приятно обжигал язык, а хрустящие кусочки кимчи добавляли этому блюду особую пикантность. Он не привык к ограничениям, его аппетит всегда был неутолим, а дисциплина – вещь относительная. В детстве, когда парнишка жил с бабушкой, она кормила его до отвала, и это ощущение сытости, полноты живота, было для него чем-то очень важным, почти священным.

– Ну, пусть попробует меня уволить, – буркнул Дон, продолжая есть. – Я ведь не просто так в этой группе. От меня не избавиться – я не мусор.

Кай, в отличие от Донхёна, старался относиться к правилам с уважением и пониманием, хотя в глубине души очень хотелось их нарушить. Он часто испытывал нервозность из-за недостатка сладостей или чего-то вредного, что, как ему казалось, могло бы улучшить настроение. Несмотря на это, он изо всех сил старался держать себя в руках и не поддаваться искушениям. Взгляд Кая переместился к Джэмину, который в данный момент нервно теребил край своей чашки, явно находясь в состоянии беспокойства.

– Джэмин, ты тоже что-нибудь слышал об этой мисс Рашман?

На этот вопрос Джэмин, сделав вид, что обдумывает ответ, прикинулся задумчивым. Слегка нахмурил брови, почесал висок и, понизив голос до шёпота, произнёс:

– Да, всякие слухи ходят. Говорят, она когда-то была копом. Ну, типа того. Короче, это та ещё дама с железной волей и характером, как сталь… – он наклонился поближе, будто хотел рассказать что-то тайное. – Знаешь, однажды она заставила одного стажёра бегать вокруг здания три часа подряд только потому, что он наушники неправильно положил.

У Донхёна наконец-то появилась возможность немного передохнуть от поедания рамена. Он посмотрел на своих коллег, а затем перевёл взгляд на почти пустую миску. Казалось, аппетит немного поутих. Не то чтобы айдол был напуган, но история о стажёре и наушниках заставила слегка задуматься.

– Ладно, – буркнул Дон, вытирая рот салфеткой. – Пойду-ка я лучше потренируюсь. Завтра… Нет, сегодня же! Надо успеть до того, как мисс Рашман на меня накинется. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Донхён встал из-за стола, но Хёнджин тут же схватил его за руку и засмеялся, явно издеваясь.

– Да мы просто прикалываемся над тобой, чувак! Ты что, реально купился на эту дичь?

Тот сначала растерялся, но вскоре понял, что его разыграли. Лицо, которое минуту назад побледнело от страха перед строгой мисс Рашман, теперь покраснело от смущения и смеха. Он дружески стукнул Хёна по плечу, пытаясь скрыть свою неловкость.

– Ну вы и… – выдохнул Дон, качая головой и усаживаясь обратно на стул. – Заставили меня почти рамен выплюнуть! – добавил он, смеясь над собой.

– Ну, не так уж она и строга, – сказал Джэмин с улыбкой. – Да, требовательная, но зато честная. Просто надо знать, как с ней ладить.

После этой, казалось бы, незначительной шутки все снова погрузились в свои тарелки. В то время как Донхён не стеснялся ни в выборе, ни в количестве еды, с удовольствием набивая свой желудок, Сонхва, как всегда, ел молча что-то более лёгкое и полезное. Он остановил свой выбор на свежем салате с разнообразными овощами, заправленном кунжутным соусом, что вполне соответствовало его привычкам заботиться о собственном здоровье. Когда ребята были поглощены едой, в помещение вошли остальные члены их группы.

Юджин с лёгкой улыбкой на лице опустил руку на плечо Тэёна, который, несмотря на видимую усталость, всё ещё хихикал, уткнувшись в плечо старшего. Младший из группы был заметно меньше ростом, светлые волосы спадали на лоб, скрывая часть лица, покрасневшего от смеха. Плечи слегка тряслись от тихого смешка, который он пытался сдержать, но безуспешно. Лидер, наблюдая за ним, еле заметно улыбался, продолжая рассказывать что-то, судя по жестам и выражению лица, невероятно смешное. Они остановились возле стола, где уже сидели остальные. Донхён, с лицом, испачканным красным соусом от рамена, поднял голову и встретился взглядом с Юджином, в глазах которого читалось веселье.

– Ого, кто к нам пожаловал! – сказал Дон, продолжая жевать с набитыми щеками, голос звучал невнятно.

Юджин кивнул и поставил на стол бутылку "Санни Бриз"со вкусом манго.

– Небольшое подкрепление, – сказал он, улыбаясь. – Тэён немного приуныл сегодня, пришлось придумывать байки, чтобы его подбодрить.

Тэён, наконец, отстранился от лидера, всё ещё тихонько хихикая. Глаза блестели, а на щеках играл румянец. Он тихонько извинился за опоздание и устроился рядом с Сонхва, который уже закончил свой салат. Сонхва, как всегда, с доброй и спокойной улыбкой, протянул ему небольшую тарелку, наполненную нарезанными фруктами.

– Спасибо, – тихо произнёс Тэён.

Он выглядел уставшим, и даже когда начал есть, казалось, что вот-вот уснёт. Казалось, что забота Сонхва мгновенно придала ему немного бодрости. Хёнджин, наблюдавший за этой сценой, покачал головой.

– Вот уж действительно, – сказал он, – сначала рамен, а потом «Санни Бриз». Это рецепт катастрофы. Интересно, где ты вообще достал эту штуку?

– Это нам прислала одна фанатка из России, – с гордостью ответил Юджин, – она отправила это по почте в наше агентство. Такие вещи обычно отправляют на склад, но я смог стянуть ключи и забрать это себе!

Все вокруг рассмеялись, и Донхён, проглотив последнюю порцию лапши, отмахнулся, как будто отмахивался от какой-то несуразицы.

– Жизнь слишком коротка для диет, Хён! – воскликнул он с улыбкой. – Тем более никто не знает, что это на самом деле алкогольный напиток, он же жёлтого цвета. От одной бутылки точно ничего не случится!

– Вы вечно притаскиваете что-то запрещённое, – сказал Сонхва с лёгким упрёком. Он был спокоен, как будто смотрел, как дети слегка шалили, но это было несерьёзно и даже весело.

Юджин прищурился с хитрой улыбкой и поднял бутылку, внимательно читая этикетку на английском.

– Да ладно, Сонхва, это ж не прям запрещено! Это просто фруктовый сок, в котором чуть-чуть алкоголя. Даже на этикетке написано, что детям можно! – сказал он, подмигнув и с улыбкой.

Донхён громко рассмеялся, поддерживая друга. Смех был таким заразительным, что напоминал солнечный луч, мгновенно рассеивающий напряжение вокруг. Тэён, всё ещё немного смущённый после шутки, покраснел, откусывая кусочек яблока, и в этот момент Сонхва, заметив смущение, нежно погладил друга по голове, как бы желая утешить. Этот жест был таким естественным, тёплым и заботливым, что в воздухе тут же возникло ощущение уюта и умиротворения. Хёнджин, наблюдая за ними, вздохнул, покачивая головой. Строгий взгляд смягчился, но на лице появилась лёгкая улыбка.

– Ладно, ладно, – произнёс он, массируя виски. – Пусть будет так. Но завтра утром мы должны показать мисс Рашман идеал! Никаких отговорок, Тэён, ты тоже.

– Почему ты решил, что надо убеждать нашего менеджера? Она и так знает, что мы крутые, наши треки в чартах поднимаются, – сказал Юджин, явно не понимая, из-за чего все так парятся. – Поднимаются… – добавил он неуверенно.

– Расслабляться всё равно нельзя, впереди летний камбэк перед отдыхом, а потом, сами знаете, нас ждёт турне по Европе… – вставил Кай, придавая разговору серьёзный тон.

– Я знаю! Но не парьтесь, всё окей, – сказал лидер уверенно. – Донхён уже наваял десять крутых треков, так что нам просто нужно отработать выступления.

Юджин резко поменял выражение лица и помотал головой, будто пытался отогнать плохие мысли.

– Я тут лидер или кто? Сегодня у меня отличное настроение, у нас новый менеджер, так что хватит выделываться! – воскликнул он, пытаясь поднять всем дух.

Вероятно, эти слова произвели эффект, поскольку Юджин незамедлительно разлил напиток по одноразовым стаканчикам для всех. Яркий жёлтый цвет «Санни Бриз» создавал приятный контраст с более спокойными тонами столовой агентства, где многие сотрудники и айдолы уже разошлись по своим делам. Аромат спелого манго наполнил воздух, придавая атмосфере лёгкость и радость. Они сидели, обсуждая незначительные темы, смеясь и рассказывая истории из прошлого.

Напряжение исчезло, оставив после себя только чувство теплоты и дружеского единения. Кай, как всегда энергичный, рассказывал смешной случай, произошедший с ним на съёмках рекламы. Его живая мимика и заразительный смех заставили всех рассмеяться в голос. Даже Джэмин, обычно такой спокойный и сдержанный, не смог удержаться от улыбки. Тэён, наблюдая за ними, почувствовал, как усталость отступает, уступая место спокойствию. Он вновь почувствовал себя частью этой сплочённой команды, где его ценят и поддерживают. Солнечный свет, льющийся через большие окна, озарял их лица, подчёркивая изысканность. Они были не просто айдолами, а настоящей семьёй, и это чувство было сильнее любых запретов. Даже запрещённый бриз только усилил их единство.

Пару часов спустя:

В то время как группа находилась у музыкального продюсера, выслушивая его недовольство и критику, ситуация была довольно сложной. Юджин, взяв на себя ответственность и действуя с позволения Кима Суджина, старался взять всё в свои руки. Несмотря на то, что их группа была популярна в Корее, они всё равно нуждались в доработках и улучшениях, чтобы соответствовать высоким стандартам индустрии. Это создавало напряжение, но вместе с тем и мотивацию двигаться дальше.

А вот Натали Рашман уже обустраивалась в своём новом просторном офисе на 27 этаже. Она внимательно изучала и исправляла ошибки, допущенные её предшественником ХванТэ, который, казалось, совершенно не понимал, как работать с айдолами и их особенностями. В течение нескольких часов к ней заходили различные сотрудники, желая познакомиться с иностранной коллегой. Она, привыкшая к деловой атмосфере западных корпораций, с лёгким удивлением наблюдала за этим своеобразным ритуалом приветствия.

Каждый сотрудник, от младшего менеджера до заместителя директора, появлялся в просторном офисе с почтительным поклоном и небольшой коробочкой, завёрнутой в яркую бумагу. Внутри, как правило, оказывались традиционные корейские сладости – ханбок, небольшие шоколадки с изображением популярных к-поп исполнителей и даже миниатюрные фигурки животных. Натали старалась запомнить каждого, аккуратно принимала подарки, улыбаясь и благодаря на чистом корейском, чему её усердно обучали последние несколько недель, не считая дорам.

Казалось, усилия были вознаграждены: сотрудники, которые поначалу были немного сдержанными, постепенно начали чувствовать себя свободнее. Их улыбки становились всё шире, а разговоры – всё оживлённее. Но за этой внешней любезностью Натали ощущала напряжение. В рабочий чат бесконечно сыпались сообщения: команда хотела отпраздновать приход нового сотрудника по корейскому обычаю – в ресторане. Все планировали найти время и собраться вместе.

Как выяснилось, Юджин был не только лидером группы, но и неформальным менеджером, который взял на себя ответственность за коллектив в то время, пока Натали Рашман не присоединилась к ним. Всё это время он оставался на связи, отчитываясь о ходе работы перед продюсером и справляясь с различными трудностями, которые возникали у остальных участников. Она, будучи любопытной и стремящейся к пониманию, прочитала несколько переписок Юджина с Суджином, в которых обсуждалась стратегия продвижения нового сингла.

Суджин, будучи опытным и знающим человеком, старался сгладить острые углы в общении с лидером группы. Однако ситуация казалась довольно сложной: продюсер проявлял склонность к авторитарному стилю управления, требуя идеального исполнения от всех участников и оставляя крайне мало пространства для творческой свободы.

Это создавало напряжение и вызывало беспокойство о будущем группы. Параллельно с изучением внутренней динамики Натали продолжала разбираться с наследием ХванТэ. Оказалось, он не только не понимал специфики работы с айдолами, но и допустил серьезные ошибки в финансовой отчетности, что могло негативно сказаться на деятельности группы в целом.

Рашман, имея за плечами опыт работы в крупных международных компаниях, была шокирована небрежностью и непрофессионализмом. Она провела несколько часов, разбирая документы, и обнаружила ряд неточностей, которые могли бы иметь серьёзные последствия. К концу дня её стол был завален бумагами, а голова – информацией. Ближе к вечеру, когда большинство сотрудников уже разошлись, Натали наконец-то смогла сосредоточиться на своём главном задании. Открыв демо-записи нового сингла «Lunar Eclipse» и вслушиваясь в музыку, она начала проводить анализ.

Музыка была качественной, мелодия – запоминающейся, возможно, со стороны продюсера были какие-то личные придирки к лидеру группы, выжимая из парней все соки. Задумчиво теребя губами ручку, в стеклянную дверь постучали, из-за чего она вздрогнула от лёгкого испуга. На пороге стоял Хёнджин, который посмотрел на наручные часы и с удивлением спросил:

– 21:15, а вы всё ещё здесь? – поинтересовался айдол с любопытством у своего менеджера.

– Да, Хёнджин, – ответила Натали, стараясь скрыть усталость в голосе. – У меня ещё немного работы осталось. Я анализирую демо-записи вашего нового сингла. Обнаружила несколько моментов, которые, на мой взгляд, требуют доработки.

Хёнджин, среднего роста, но очень стройный, с мягкими чертами лица, вошёл в кабинет, пододвинул стул и сел напротив. Парень был очарователен, но Натали старалась сконцентрироваться на профессиональной стороне вопроса. Взгляд его, обычно сияющий на сцене, сейчас был задумчивым, даже немного усталым. Он потер глаза и вздохнул.

– Я думал, что сегодня все уже ушли, – сказал он, по-прежнему удивляясь её присутствию. – Продюсер Ким – тот ещё гад. Выжал из нас все соки. Тренировки до упаду, правки бесконечные…

Рашман кивнула понимающе.

– Я заметила некоторые несостыковки в аранжировке, – сказала она, указывая на распечатанные листы с нотами. – В куплете на 1:47 есть резкий переход, который звучит несколько… неуместно. Кроме того, басовая партия в припеве, мне кажется, слишком агрессивна. Она заглушает вокал. И ещё, – она указала на другой лист, – в миксе, мне кажется, недостаточно работы с высокими частотами. Вокал немного теряется.

Хёнджин внимательно слушал и иногда кивал. Он совсем не выглядел раздражённым, как она думала. Наоборот, ему всё больше становилось интересно.

– Вы правы, – признал он, глядя на бумаги. – Продюсер хотел этот резкий переход, думал, добавит драйва. А бас… Считал, что придаст песне больше мощи. Но, честно, я сам чувствовал, что что-то не то.

Они провели ещё около часа, обсуждая детали. Натали объясняла свои замечания, опираясь на свой опыт работы со звукозаписывающими компаниями, Хёнджин же делился своими ощущениями и переживаниями, связанными с записью сингла. Он был удивительно открыт и внимателен к её мнению.

– Спасибо вам, Натали, – произнёс Хёнджин, когда стрелки часов показали 22:30, и он поднялся с кресла. – Ваши замечания очень важны. Я передам их Юджину. Может, это поможет сделать песню еще круче. Наверное, вы устали?

– Немного, – улыбнулась она, убирая бумаги со стола. – Но эта работа действительно захватывает. Приятно работать с таким талантливым артистом, как вы.

Хёнджин слегка покраснел от комплимента.

– Спасибо, это очень приятно слышать. И вам спасибо за вашу помощь. Может быть, вам нужно, чтобы я подвёз вас до… Куда вам нужно добраться? Или вызвать такси? – с беспокойством спросил он.

– Спасибо, не стоит, – Натали отмахнулась, уже собирая свою сумку и готовясь покинуть офис. – Агентство предоставило для меня отличный отель, он не так уж и далеко. Вечер сегодня прекрасный, свежий воздух не повредит. К тому же, мне нужно немного времени, чтобы привести мысли в порядок и обдумать всё, о чём мы говорили.

Хёнджин кивнул, чувствуя, как грусть закрадывается в сердце. Ему хотелось продолжить разговор. Её присутствие и общение действовали на него странно, но приятно.

– Вы уверены, мисс Рашман? – спросил он, выражая заботу. – Уже достаточно поздно, и не стоит одинокой девушке гулять по ночному Сеулу одной. Это может быть небезопасно.

Натали подняла на него взгляд, а на лице появилась лёгкая улыбка.

– Уверена, Хёнджин, – ответила она, голос звучал мягко, но с твёрдой уверенностью. – Я не хрупкая фарфоровая куколка, как может показаться. В Лондоне я видела вещи похуже, чем ночной Сеул. Да и отель мой находится буквально в двадцати минутах ходьбы отсюда, в самом центре, рядом с оживлённой улицей. Кроме того, у меня есть с собой телефон и все необходимые средства защиты. Ваша забота очень трогательна, но я справлюсь.

Хёнджин всё ещё сомневался. Мысль о безопасности менеджера не отпускала. Слова о Лондоне прозвучали с лёгкой иронией, но только усилили тревогу. Он представил бесконечные дожди и ветер, невольно сравнив это с тёплым и уютным вечером в Сеуле. Разница была разительной, и он внезапно ощутил ответственность за эту хрупкую, но невероятно сильную женщину.

– Хорошо, – пробормотал айдол, немного поникнув головой. – Тогда хотя бы позвольте проводить вас до отеля. Всего двадцать минут, это не займёт много времени. Я уверен, что вам будет спокойнее, если кто-то будет рядом.

Натали уже собралась уходить, но застыла, увидев его недоуменное лицо. Кто смел отказать айдолу? Минута молчания растянулась в вечность, наполненную невысказанными словами и эмоциями. Наконец, она набралась смелости и произнесла:

– Ладно, Хёнджин… Пойдёмте! – кивнув в сторону выхода из офиса.

Парень, хоть и старался не выдавать своих чувств, не мог скрыть радости от того, что она согласилась на его компанию. С лёгкой улыбкой на губах он подошёл к выключателю и щёлкнул по нему, погружая помещение в темноту. Вместе они вышли из офиса, и на мгновение Хёнджин отлучился, чтобы забрать свою сумку из лаунж-зоны. Выйдя из здания агентства, он направился к своему чёрному кроссоверу Ferrari Purosangue, который был припаркован неподалеку. Натали, шагая рядом с ним, вдруг остановилась и, потянув его за рукав рубашки, с удивлением спросила:

– Я думала, мы пойдём пешком!

Хёнджин, хмыкнув под нос, с лёгкостью ответил:

– Считайте, что я солгал! – и, перехватив её руку, уверенно потянул к своему автомобилю. – Я айдол и давно не хожу пешком!

Эти слова прозвучали с такой уверенностью, что Натали не успела даже опомниться, как оказалась рядом с блестящим кузовом его машины. Он открыл дверцу автомобиля и, сделав жест, предложил сесть. Она, слегка растерявшись, но при этом переполненная волнением, села на роскошное сиденье. Машина сверкала в мягком лунном свете, и невозможно было не залюбоваться её изящными формами и блеском. В салоне витал аромат дорогой кожи, смешанный с лёгким, ненавязчивым запахом цитрусовых. Она быстро пристегнула ремень безопасности, чувствуя, как сердце стучит в груди, пока Хёнджин обходил машину и садился за руль.

Как только он запустил двигатель, салон наполнился мелодичным рокотом мотора. Этот звук был словно музыка для ушей. Натали чувствовала себя смущенно, сидя рядом с айдолом, которого знала вся Корея, в его шикарном автомобиле. Она думала, что поездка будет проходить в тишине, наполненной неловким молчанием, но он решил нарушить молчание.

– Извини, что обманул, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги. Его голос был спокоен, без тени извинения, скорее как констатация факта. – Просто… хотелось немного сэкономить время. Знаю, это звучит глупо, но мне не хотелось тебя отпускать.

Натали, сидя рядом, заметила, что в его словах был какой-то подтекст. Она сразу поняла, что это больше, чем просто вежливость. Когда он иногда смотрел на неё, в глазах она видела искреннее беспокойство.

– Ничего страшного, – ответила она, стараясь спрятать лёгкий румянец на щеках. – Я ценю твою заботу. Нам нужно в «Отель Four Seasons в Сеуле».

– Да, это не так уж далеко, – кивнул Хён, – через минут пятнадцать мы будем на месте.

Они погрузились в молчание, но Хёнджин, бросив взгляд на Натали, вдруг сказал:

– Весь день меня мучает один вопрос… Могу задать?

– Конечно, спрашивай, – ответила Натали, поправляя прядь волос, выбившихся из прически.

Хёнджин снова уставился на дорогу, но выглядел каким-то задумчивым, будто искал нужные слова. Несколько секунд тянулись, наполненные лишь мягким гудением мотора и тихим шелестом шин по асфальту. Натали с интересом разглядывала его профиль, освещенный мягким светом фонарей. Она замечала его сосредоточенность и чувствовала скрытую нервозность за внешним спокойствием.

– Ты… Ты любишь кимчи рамен? – наконец выпалил он, словно это был самый важный вопрос в его жизни.

Натали рассмеялась, лёгкий, звонкий смех, рассекающий тишину в салоне. Глаза блестели от смеха и удивления. Хёнджин, ожидая, наверное, какого-то глубокомысленного ответа на свой, как ему казалось, важный вопрос, немного смутился. А она, возможно, ожидала обсуждения более серьёзных тем – о любви, жизни или судьбе, но вместо этого получила этот неожиданный вопрос.

– Ты серьёзно? – спросила Натали, всё ещё улыбаясь. – Весь день тебя мучал вопрос о моём отношении к кимчи рамену?

Хёнджин залился краской. Смущение было настолько явным, что Натали не удержалась и снова рассмеялась.

– Извини, – сказал он тихо и нервно. – Я просто хотел, чтобы ты знала: я думал о тебе весь день. Представлял, как мы вместе едим… – он понял, что это может прозвучать странно, и быстро добавил: – Ну, не только мы, а вся группа. Ну, знаешь, как единое целое. И этот вопрос меня не отпускал. Звучит глупо, да?

– Вовсе нет, – возразила Натали, её улыбка стала мягче. – Это… мило. А теперь отвечу на твой мучительный вопрос. Да, я люблю кимчи рамен. Обожаю. С острым перцем, с большим количеством кимчи, с лапшой al dente… ммм… сейчас прямо захотелось!

Она задумалась на мгновение, представляя себе ароматный суп, насыщенный вкусом и пряностями, который согревает душу и поднимает настроение. В воображении возникали яркие образы – парящий бульон, свежие овощи, хрустящие кусочки кимчи и, конечно же, идеальная лапша, которая так приятно проскальзывает на языке. Хёнджин смотрел на неё, испытывая странное чувство облегчения и одновременно радости. Нервозность прошла, сменившись тёплым чувством, похожим на солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи.

– Знаешь, – начал он, снова глядя на дорогу, но уже спокойно и уверенно, – я не так уж и хорошо знаком с русской кухней. Но… Я готов попробовать всё, что ты порекомендуешь.

Натали кивнула, её взгляд встретился с его в зеркале заднего вида.

– Тогда я составлю тебе целое меню, – сказала она, улыбаясь. – Начнём с кимчи рамена, конечно. А потом… блины с творогом, щи, пельмени… и, конечно, настоящий русский торт «Медовик». Готова поспорить, ты такого ещё никогда не пробовал.

Хёнджин рассмеялся и ответил:

– Да, точно, никогда не пробовал. И вообще, в России ни разу не был.

Дорога до отеля пролетела быстро и незаметно, словно в мгновение ока. Хён вёл машину уверенно и плавно, аккуратно обходя все препятствия на пути. Они продолжали разговор на непринуждённые темы, и казалось, что они знакомы уже много лет, будто дружили с детства. Когда они наконец добрались до места, айдол заглушил мотор. В салоне автомобиля повисла тишина, словно подчёркивая момент расставания. Он протянул руку, чтобы выключить свет, и в этот момент его лицо осветилось лишь тусклым сиянием ночных огней, которые проникали сквозь окна.