Эхо озера Велес

Правда. Да не вся. К истине близки те, кто понимает, что цена тем выше, чем дороже предложение. И не покупка это, а скорее – аренда. «Продать душу Дьяволу» – это синекура. Ибо душу из системы не изъять, но можно перенаправить ее путь.

Бывают особые контракты, которые действительно интересуют Иные планы. Контракт с тем, кто обладает даром. Вот где яркая душа. Не обязательно считая и светлая. Это в общем не имеет значения – дележка на черно-белое. Люди Силы выгодны для сотрудничества, с ними даже не всегда душа в залоге. Или не своя.

Ника знала это не только в теории, она прошла по краю лезвия лично. Когда просила Силы отозваться и пробудить в ней дар. Теперь за ней должок. Какой угодно – хоть дитя в утробе, хоть жизнь молодая оборванная, а может – букет ромашек на алтарь. Не угадаешь.

– Ты… – слова не нашлись, хотя многое становилось понятнее.

– Тише, ведьма, – губами провёл по её скуле, обнял с каким-то странным чувством владения. – Я расскажу тебе. Обязательно.

– Но?

– Но сначала ты станешь мне женой.

– То есть кровных уз недостаточно? – скептически фыркнула Ника, останавливая его губы в миллиметре от своих.

– Нет. Ведь ты сможешь сбежать. А мне откровенно лень бегать за тобой по всему свету.

Дальше уже не стал продолжать разговор, целуя ведьму так, что тело вибрировало от чувств и возбуждения. Ника тихо пискнула, когда он подхватил ее на руки и с удовольствием опустился в кресло.

Сейчас – Ника

За окном машины знакомо мелькал лес, колёса шумели по влажному асфальту. Утро было хмурым и сырым. Музыка подчёркивала душевное состояние настолько гармонично, что Вероника недоверчиво фыркнула мыслям.

Words like violence

Break the silence

Come crashing in

Into my little world

Painful to me

Pierce right through me

Can't you understand

Oh my little girl[1]

За рулём был Кир. Он вёз её в больницу, куда позже должен был приехать Матвей.

Ведьма знала – его проще будет попросить об услуге, наверняка не откажет в небольшой просьбе. В отличие от брюнета, который, ведя машину на высокой, абсолютно недозволенной на серпантине скорости, краем глаза следил за ней. При этом Кир совершенно точно контролировал дорогу, авто, ситуацию.

Это… нравилось. Хотя должно бы бесить.

Странная, кощунственная и абсолютно дикая идея посетила ее утром, как только слетел тяжелый но крепкий сон. Вероника снова поймала себя на знании и мгновенно поверила, что это может сработать. Глядя на профиль спутника, так же твердо была уверена – он не станет участвовать, или вовлечет снова в какую-то интригу. Снова раздраженно сцепила зубы – память тела есть, а подробности упорно не возвращались. Ночью Кир сказал, что это нормально и Ника снова поверила.

– Что, чёрт побери, нас связывало в прошлом? – вырвался вопрос, когда барабанила в такт припеву по коленке.

– В каком прошлом? – бросил на неё короткий взгляд парень.

Бесит! Эти его глубокие смыслы в глубине темного болота – разгадай меня, нырни в омут, ну же…

– Опять уходишь от темы…

Скептический смешок был ей ответом. Кир вновь лихо вошёл в крутой поворот. Нику слегка замутило, хотя, вопреки ожиданиям, не было серьёзного похмелья. Вечером они разговаривали – и она снова не получила внятной информации.

Точнее пытались говорить, выпивая рюмку виски, после каждого вопроса… Кому нужна была эта игра? Веронике, которая на самом деле хотела напиться, или Киру, который совсем не опьянел? Хотя она обрела некоторый душевный покой. Терапевтическая пьянка?

***

– Разожжёшь? – вопросительно кивнула на камин.

Стараясь внутренне не дергаться и сохранять спокойствие, подтащила низкий столик, сняла диванные подушки и поставила поближе бутылку виски. Ника словно со стороны наблюдала за собой и поражалась происходящему – как можно так реагировать на происходящее?! У ведьм на самом деле нервы стальные?! Видимо, каждый второй – социопат! Иначе, какие могут быть объяснения. Жизнь сломалась как ветка дерева, ее буквально оторвало от ствола с жалобным скрипом. А Ника продолжает жить так, словно это и ожидалось! Все по плану, закономерно и… все.

«Проблемы надо решать по мере поступления, – с глубоким вздохом сообщил разум, – и по возможности их решить. Какой толк портить себе нервы на ровном месте?».

Не согласиться с рассуждениями своего же внутреннего голоса сложно. Особенно, когда даже тело не спешит реагировать на стресс.

Кир во время внутренних переговоров ведьмы, послушно разворошил угли и подкинул дров. Потом дернул с дивана плед и пару подушек, кинул поближе к камину и собрался устроится поудобнее. Именно так, как планировала Ника – в теплом коконе у огня.

– Спрашивай, – разрешил парень иронично, поставив на столик две рюмки. – И пей. За каждый ответ мы пьём до дна.

Она моргнула на столь странное предложение, предполагающее взаимные вопросы. С кухни всё ещё звучала музыка, но это никак не разряжало обстановку.

– Ты серьёзно?

– А почему нет? – вскинул брови он, развалившись на ковре.

Кир снова идеально вписался в вечер, словно так было всегда, словно это нормально сидеть вдвоем, как пара. В этой гостиной, на этом ворсистом ковре, согнув одну ногу в колене и облокотившись на кресло спиной. Расслабленный, но при этом воспринимался странно опасно – словно Ника собиралась погладить вышедшего из чащи волка.

Ведьма понимала, что это всё игры её расколотой памяти – прошлое, настоящее, фантазии и реальность смешались в какофонию. Но по чуть-чуть она выуживала цельные кусочки. Например – интуитивные подсказки.

– Ты не человек…

– Это вопрос? – Кир наполнил рюмки.

– Рассуждение, – она поджала под себя ноги и прямо взглянула в бледноватое лицо напротив. – Ты ешь, пьёшь, похож на человека. Какое-никакое чувство юмора имеется и логика, знакомая даже. Но всё моё естество буквально кричит о том, что к простым смертным ты не имеешь ни малейшего отношения. Ты – хищник. Тот, кто скорее ест людей, затаскивая в своё страшное логово.

– Поверь мне, рыжая, они прекрасно бегут туда сами, – вкрадчиво сообщил Кир, подвигая Нике рюмку двумя пальцами. – Отбиваться иной раз приходится. Метлой. Ибо логово очень даже ничего так.

Тёмные радужки парня ловили блики от огня и гипнотизировали Нику. Длинные пряди чёлки падали на лоб и бровь, создавая до одурения гипнотический тёмный образ – хоть копируй и вставляй в какой-нибудь сериал Нетфликс. Кир с его вампирской харизмой мог бы стать драматичной изюминкой истории.

«О, он прирожденный лицедей, – мелькнула темно ироничная мысль».

– Это ответ?

– Вопроса не было, – он снова кивнул на рюмку и, подавая пример, выпил.

– За тебя, – ведьма отсалютовала и опрокинула пряную жидкость в рот. – В целом, плевать – вампир ты, леший или дух лесных колокольчиков. До тех пор, пока дед считает тебя полезным. А вот мне хочется держаться подальше.

Странно, но желания принципиально выяснить этот вопрос не возникало. Вероятно, потому что ответ не понравится. И потянет за собой ворох ненужной сейчас информации. Ника знала, что совсем скоро всё поймёт. А Киру нравилось её дразнить.

– В самом деле? – всем своим видом выразил сомнение, – вижу, ты буквально бежишь от меня, рыжая.

– Это ты преследуешь меня. Как не оглянусь – ты за спиной, – хотела произнести с нотой претензии, а получилось совсем не так.

– Может быть это ты ищешь кого-то в толпе?

Огонь в камине особенно громко треснул поленом, выпустив сноп искр. Зрительный контакт был разорван, когда Ника повернула голову на звук. Приятный жар поймала лицом и воспользовалась возможностью не отвечать. Кир тоже взглянул в огонь. Так просидели несколько минут – наблюдая за языками, облизывающими почерневшую плоть деревьев.

– Не говори прямо, – попросила, отрывая виноградину от ветви, – но намекни… Мне не понравится то, что я узнаю про родителей, да? Помимо смерти. Они не были счастливы?

– Не думаю, что это станет сюрпризом, – снова разлил виски Кир. – Ты хорошо понимала всё происходящее.

Значит, шока не будет. Хотя и не рассчитывала. Интуиция подсказывала, что история старая, банальная – и не так чтобы страшная. Кто сказал, что взрослые люди не совершают ошибок? Ника помнила что у мамы кто-то был, кроме папы. Что любовь сломалась и рассыпалась и Элла, как тонко чувствующий художник, излечила разбитое сердце. А вот реакция отца все еще оставалась в черном провале.

– За вечер откровений, – Кир выпил ещё один шот, подвинув второй собутыльнице.

Даже не поморщилась от вкуса, ощущая, как алкоголь приятно растекается по телу, согревая и расслабляя напряжённые мышцы.

– Мне снятся сны…

– Боюсь даже представить, – подколол тот. – Эротика, психодел или Лавкрафт?

– Всё вместе.

На миг по лицу парня пробежала тень, но он буквально сразу расслабился. Ника следила внимательно и не спешила продолжать мысль, перебирая возможные причины тщательно скрытого беспокойства. Его совсем не тронули предыдущие два вопроса, но третий стал особенным. Кир, ожидаемо, отшутился:

– Надеюсь, пересказывать ты будешь свои невинные фантазии?

– В этих снах был ты.

– О, так что же молчишь, – пошло подмигнул, – я весь внимание.

– И ты был мертв.

– Что ещё помнишь? – прекратил ломать комедию.

– Ничего, кроме смутного узнавания каких-то эпизодов, которые мгновенно исчезают. Словно смотрю кино сквозь кривые зеркала. Это оно, да? Вы все чего-то ждёте – я знаю. Со страхом, мрачным торжеством и затаённой болью. Я помню… знаю – странные взгляды, перешёптывания, разочарование. Всей семьёй спасали меня от меня самой. И надеялись, что предположения не оправдаются… Даже этот городок на пару десятков тысяч душ испытывает ко мне яркие чувства, запускает в душу призрачные пальцы. В поиске чего, Кир?

Ведьма в ней глухо зарычала от раздражения. Мысли не складывались в цепочку, а вот чувства – вполне.

– Тебя, Ника. Все мы хотим найти тебя.

***

На этаже хирургии их встретила уставшая, нелюбезная медсестра в немного мятом халате и с большой кружкой кофе – видимо, была на ночной смене. Женщина наотрез отказалась делиться информацией и заявила, что пропустить к пострадавшему не может по распоряжению Недича. Тем более что посетители не являются родственниками. И вообще – часы посещения обеденные, а в реанимацию пускают исключительно близких людей.

– Но послушайте! – тщательно подавила раздражение Ника. – Захар – мой друг! Это я его привезла в больницу!

– Ты же Велес, – смерила ее медсестра неприязненным взглядом. – Может, сама и приголубила по голове! Откуда мне знать?

– Да вы!.. – Вероника потеряла дар речи от возмущения.

В груди, подобно реву двигателя, стала собираться злость. Тем временем неприветливая тетка попыталась закрыть дверь перед носом посетителей. Но девушка не позволила этому случиться и резко схватилась за створку.

– Послушайте, уважаемая! Не смейте мне хамить, иначе…

– Иначе что? – гнусно усмехнулась та. – Проклянешь?

– Ни в коем разе, – вмешался Кир и оттеснил плечом Нику, заслоняя ее от взгляда медсестры.

Ника попыталась воспротивиться – и слегка ошалела от силы парня. Он играючи задвинул ее за спину, мимолетно подмигнув. Разница в росте неплохо скрыла девушку и исключила из разгорающегося конфликта. Что ж, если уж решил помочь – пусть попытает счастья с этой цербершей, ненавидящей все живое вокруг.

«Вот тебе наглядная иллюстрация цивилизованного, мать его, мира, – подумала ехидно, – еще бы костер разожгла, фанатичка!»

– Ника у нас разве что в кофе плюнуть способна – какие уж тут проклятия, – тем временем пошутил Кир, наклоняясь к полноватой тетеньке. – А вашему очарованию не повредит даже сонм деревенских ведьм. Столь яркие глаза не сумеет потушить ни одно завистливое слово. Лилия, вас ведь так зовут?

– Лидия, – поправила, мгновенно растеряв боевой дух, медсестра, завороженно глядя в лицо красавца.

– Прекрасное звучание имени, – восхитился он, завладев ее рукой. – Лидия… Имя, которое вписывается в бокал вина и звучит по-гречески царственно. Согласитесь, редкая женщина может быть прекрасна и в шелках, и в цитатах Платона.

– Д-да…

– Скажите, Лидия, может быть, вы всё-таки сможете нам помочь? Дело в том, что нам очень хотелось бы навестить близкого друга. Вы же понимаете – беспокойство за здоровье и жизнь…

Челюсть Вероники едва не отдавала пальцы на ногах. Кир разговаривал красивым, низким голосом профессионального сердцееда. Нес полнейшую чушь, но при этом она работала! Он смотрел в глаза женщины и мягко улыбался, поглаживая кончики ее пальцев так, словно она – единственная в мире. Искренняя заинтересованность, участие, печаль сквозили в его голосе и просьбе, не оставляя Лидию равнодушной.

– Это совершенно не по правилам, право слово, – приложила она руку к груди. – Но не могу же я оставить вас в неведении…

– Я буду вам невероятно благодарен, – заверил Кир. – И вечно стану воспевать ваше доброе сердце, госпожа…

– Грановски… Ох, что это я! Фамилию бывшего мужа сменила на свою – Лунгу. Кир, вы невероятно милый молодой человек, совсем заговорили уставшую женщину…

Румянец украсил щеки медсестры, кажется, даже платиновые кудри засияли. Чашка с кофе была мягко изъята Киром и отставлена на регистрационную стойку у двери. Он положил ладонь Лидии себе на локоть, развернув в сторону коридора отделения, продолжая занимать всё ее внимание.

– Не скромничайте, Лидия. Вы – лучшее, что случилось со мной сегодня утром.

– Накиньте, будьте добры, халаты, – окончательно сдалась женщина. – Вот этот вам, Кир – размерчик побольше на ваши широкие плечи.

– Надо было таки плюнуть тебе в кофе, – шепотом сказала Ника, зная, что он услышит. – Ибо его ты так не нахваливал, как эту замечательную во всех отношениях женщину. С другой стороны – теперь знаю, что тебя возбуждают халаты, немолодые медсестры и кофе.

Кир бросил на нее искрящийся смехом взгляд и чуть качнул головой, продолжая околдовывать жертву. Он перемежал комплименты вопросами, изображая заинтересованность. Кажется, медсестра даже не отдавала себе полный отчет в том, что ведет посетителей туда, куда просили – находясь во власти поклонника ее красоты, профессионализма и самоотверженной профессии.

– Идем, – бросил через плечо Нике. – Не шуми.

Встречные работники больницы, если и бросали короткие заинтересованные взгляды, не задавали никаких вопросов: гости шли в сопровождении Лидии.

Ника надела не самый свежий халат и радовалась, что он налез поверх обтягивающего платья из мягкого трикотажа. Стараясь не думать о том, что это чужая вещь, девушка послушно шла за воркующей парочкой. Комично выглядел высокий брюнет с полноватой женщиной за сорок, вцепившейся в его локоть и прижимаясь объемной грудью.

– Даже не знаю, как ты со мной расплатишься, – шепнул парень ехидно, когда Ника не сдержала придушенный смешок.

В отдельную палату с повышенным контролем пациента они вошли чудом, миновав еще один медсестринский пост. Сейчас он был пуст. Лидия очень нехотя оставила их с Захаром одних – Кир проникновенно попросил посторожить у поста ее коллег и аккуратно сдобрил просьбу хрустящей купюрой, сунутой в карман. А на прощание шепнул, что был бы рад встретиться в иных обстоятельствах.

Ника смотрела на сцену шокированными глазами и даже не сразу сообразила, что они остались в палате одни.

– У нас немного времени, – нормальным голосом сообщил Кир. – Ты так рвалась к нему, что даже я проникся. Прощайся.

– Иди ты… – цыкнула ведьма. – Я не позволю Захару умереть!

На самом деле, друг в реанимации выглядел совсем не так, как в кино. Не так страшно, как думалось, но и не так просто, как хотелось бы.

Больница в Елени была достаточно современной и даже красивой – благодаря деньгам, которые вливали состоятельные любители гор и роскошного отдыха. Поэтому в коридорах не было невыносимого запаха безнадежности и унылых стен, не было жутких палат. Но – бездушная стерильность, белизна, странные звуки современных приборов…

Ника моргнула, и минутное приключение с проникновением в палату отошло на второй план. Стало совсем невесело. Захар лежал на спине, дышал с помощью аппарата, был бледен и… близок к смерти. Нет, она еще не стояла рядом с технологичным ложем. Но сердце ведьмы тревожно екнуло.

– Я хотела попросить Матвея помочь, – голос звучал глухо, потому что девушка касалась пальцами губ. – Думаю, он не стал бы мне отказывать.

Она неотрывно смотрела на друга, и зрение медленно мутилось, расплывалось от навернувшихся слез. Даже подойти и коснуться руки с надетым на палец пульсоксиметром… Вообще сдвинуться с места не получалось. Словно лишнее движение может навредить.

– Хм… – Кир сел на вращающийся круглый стул. – Он не отказал бы, да. Матвей отличается странной сентиментальностью, когда дело касается тебя.

– Сейчас, глядя на Зару в таком состоянии, я вижу, как шансы на то, что он проснется, падают. С каждым часом. Мне больно видеть, что он пострадал из-за меня.

– Ты тут абсолютно ни при чём, – Кир покружился на стуле. – И ты знаешь это.

– Откуда? – Ника сдержала слезы и ругань. – Откуда мне знать, что я не при чём? Эта тварь охотится на меня или мою семью. Весь город в опасности, каждый близкий мне человек, каждый неизвестный мне житель. На мой взгляд – очевидно, что я виновата. Зара ехал от меня, потому что подвозил после встречи.

– Сколь трагичное завершение свидания, – Кир остановил вращение. – Герой-любовник при смерти, принцесса – в печали.

– Ты действительно настолько бездушен?! – Ника сдержала крик, но слова прозвучали с надрывом. – Абсолютно плевать?! Шутишь шуточки, глядя на то, как человек умирает! Видя чужую боль, ты просто её игнорируешь!

– Мне искренне наплевать на Шухта, – он развел руками, почти насмешливо, но глаза были серьёзны. – И я даже буду рад, если он перестанет мозолить мне глаза. Я и пальцем не пошевелю ради него.

Уши девушки словно ватой заложило. Она нервно стерла слезу и отвернулась, задрав подбородок. Всеми силами старалась сдержать рвущиеся эмоции. Потому не сразу услышала следующую фразу. Точнее – не сразу осознала её:

– Но твоя боль мне не нравится. И для тебя я могу оказать услугу.

– Ч-что? – Ника оглянулась.

– Попроси меня, – Кир оттолкнулся ногами и проехался на стуле к стене. – Скажи чётко: чего ты хочешь.

– Ты знаешь, – растерялась девушка. – Ему нужна… кровь. Твоя или Матвея подойдёт. Не знаю, как это работает, но…

– Попроси меня, Ника, – снова повторил он, встал со стула и подошёл, нависая с высоты своего роста.

– Это какой-то ритуал?

Слёзы высохли на щеках, оставляя ощущение стянутой кожи и дискомфорта. В горле всё ещё давило, но ведьма стала деловитой – начала думать. Чего именно добивается Кир? Она не знает каких-то особых условий? Вполне вероятно. Надо как-то специально просить помощи?

Ника растерянно взглянула в его глаза цвета тины в поисках подсказки, но тот лишь вздохнул и выругался сквозь зубы.

– Просто попроси меня! Что здесь сложного?! Произнеси пару слов!

– Пожалуйста… – она облизала пересохшие губы. И заметила, как тот невесело улыбнулся. – Кир, помоги мне… ему. Поделись своей кровью. Прошу тебя.

– Повезло ему с твоей эмпатией, – Кир отступил. А вместе с ним – ушло и всё тепло, что было так близко.

Оказывается, Ника замёрзла.

Кир же не стал терять времени – открыл ящик, порылся в нём беспардонно, выругался, что-то отбросил, закрыл. Открыл следующий. И так – несколько раз. Пока не нашёл прозрачные трубки в упаковке.

Ника удивлённо наблюдала за его действиями. Не задавала вопросов – он действовал быстро, уверенно, как-то даже странно. Он собрал из трубок и иголок примитивный прибор для переливания крови.

– Кир… что ты делаешь, чёрт возьми? – прошипела девушка и вспомнила, что в любой момент может кто-то войти.

Даже выглянула в небольшое окошко в двери. Лидия болтала с медсестрой на посту. Вряд ли у них есть много времени. Тем более для… А для чего?!

– А ты думала, я ему своей кровью звёздочку на лбу нарисую? – вскинул брови Кир, а потом усмехнулся: – Или как в сериале – волью в глотку?

– Скорее второе, – нервно хихикнула Ника.

– Не тот случай, – посерьёзнел Кир, вернулся к своей деятельности, взял жгуты.

Девушка ещё раз выглянула в оконце двери и заметила, что медсестра Лидия нервничает – всё чаще посматривает в сторону палаты. При желании, если прислушаться, можно было бы разобрать разговор женщин. Прошло уже минут десять, и Лидия, наверняка, с минуты на минуту зайдёт…

– Иди сюда, поможешь, – позвал Кир. – У нас всего несколько минут.

Ника ощущала, как утекает отмерянное время – в голове завёлся тревожный таймер, и с каждой секундой он тикал громче. Молча подошла. Руки дрожали, но голос уже звучал чётко:

– Что делать?

– То есть ты действительно даже не представляешь, как хотела воплотить в жизнь свою идею? – иронично взглянул Кир. – Чёрт, это даже для тебя слишком безумно. Учти – будь на моём месте Матвей, вам было бы весело. Он так себе доктор…

При этом брюнет не отвлекался от занятий: снял с левой руки халат и жестом указал на жгут.

Странно вообще, как здесь оказалась старая резиновая лента – современные жгуты выглядят совсем иначе и вряд ли используются где-то, кроме забытых цивилизацией мест. Наверное, своеобразная ностальгия больницы или чисто человеческое «пригодится».

Наверняка где-то в шкафах пылятся стеклянные шприцы, старые добрые клизмы и…

«Высшие, что за бред лезет в голову в такой момент, – отмела глупости мысленно, затягивая инстинктивно неприятную резину на бицепсе Кира».

– Перекрой ему капельницу и достань трубку, – скомандовал он прохладно.

Но Ника не сразу отреагировала. Она заворожённо наблюдала за процессом – треснула упаковка с иглой, Кир провёл пальцем по коже, проверяя сгиб локтя, на мгновение замер – и вот игла, стерильная и блестящая, вошла в вену почти без сопротивления. Уверенно, даже профессионально, словно он колет себе героин каждый день.

Не моргнув, он закрепил жало пластырем и подключил трубку. Следом – тонкий переходник, который уходил ко второму катетеру.

– Ассистент ты так себе, Велес, – без раздражения прокомментировал Кир, выполнив своё распоряжение вместо неё. Затем вставил второй конец трубки в капельный порт в вене Захара.

– Это безопасно? – вырвалось у Ники, хотя ответ она знала: нет.

Ни для одного из них. Точнее, Кир уцелеет, разве что потеряет немного энергии. А вот Зара… он в опасности. И хотелось бы верить, что эта опасность меньше, чем угроза не проснуться или стать инвалидом.

– Смотря для кого, – озвучил её мысли Кир, без привычной бравады. Глаза – серьёзные, слегка прикрытые. – Я контролирую подачу. Долго нельзя. Иначе получишь не совсем то, что хотела…

Вероника не знала, что именно он имел в виду, но чувствовала – прав. С нотой чёрного юмора, с привкусом хоррора, который совсем не смешной. У них с Киром, видимо, правда общее мировоззрение. Или оно заразно.

Кровь потекла по трубке, и Ника почти судорожно выдохнула. Жидкость была не алая – густая, чуть темнее человеческой, с каким-то рубиновым отливом, будто бы слегка светящаяся. Как вино в полутени. Она струилась в прозрачной пластиковой вене, медленно заполняя её и вливаясь в тело Захара.

Аппарат дыхания тихо шумел. Пульсоксиметр на пальце друга мигал прежним ритмом. Но воздух в палате словно уплотнился и на секунду потемнел, а свет ламп будто померк.

– Его тело будет сопротивляться, – негромко пояснил Кир, не глядя. – Это не просто кровь. Это… команда. Сигнал. Его системы запустятся, как будто что-то вспомнили. Но ценой может стать перегрузка.

За дверью послышались шаги. Короткий обмен взглядами – и всё стало ясно: время вышло.

Ника бесшумно подбежала к двери и взялась за ручку – там был замок! Он негромко щёлкнул, когда она повернула барашек.

– Чёрт… – выругалась она и прижалась к стене. – Нас почти поймали.

В окошке было видно, что медсестра пыталась войти. Ожидаемо дверь не поддалась с характерным трескучим звуком. Лидия дёрнула сильнее и с ноткой испуга окликнула посетителей. Видимо, скандала не избежать.

Ника оглянулась на Захара. Бледность кожи оставалась прежней… но веки слегка дёрнулись. Или показалось?

– Откройте немедленно! – потребовала Лидия во весь голос.

Вряд ли она видела, что происходит – Кир своей спиной закрывал обзор. Но интуитивно что-то почувствовала. Ника, призвав всё актёрское мастерство, изобразила растерянность и на пальцах показала, что замок заклинил.

– Не знаю, что произошло! – громко пояснила она. – Вызволите нас отсюда?

Потом снова бросила взгляд на брюнета, полностью сосредоточенного на процедуре.

– Ещё немного, – прохладно уведомил он. – Задержи её, сколько сможешь.