скачать книгу бесплатно
Барабан повернулся, девушку дернуло вверх. Пытаясь освободиться, она забилась так, что трос съехал по перекладине сантиметров на десять.
По палатке прошел сквозняк; пластик вздулся и зашуршал.
Йона все еще не отрываясь смотрел на жертву, когда Арон с Ольгой вошли в палатку и встали рядом с ним.
– Что думаете? – спросила Ольга чуть погодя.
– Ее убили здесь.
– Мы это уже выяснили, – сказал Арон. – Женщина, которая ее нашла, показала, что девушка была еще жива, у нее ноги дергались.
– Я понимаю, в чем ошибка, – кивнул Йона.
– Значит, я все-таки ошибся.
Движения, которые женщина приняла за признаки жизни, были постмортальными судорогами. Преступник к этому времени уже покинул площадку. Трос, вероятно, пережал артерии, снабжающие мозг кровью. Жертва пыталась ослабить петлю, секунд десять билась в панике, а потом потеряла сознание и умерла. Но после наступления смерти нервные окончания способны посылать мышцам импульсы еще несколько часов.
– Кем бы она ни была… у меня такое чувство, что преступник хотел продемонстрировать ее беспомощность и свое могущество, – заметила Ольга.
Светлые волосы свисают на лицо, правый глаз белеет сквозь пряди, как стеарин. Подкладка кожаной куртки на воротнике теперь другого цвета.
Йона рассматривал маленькие руки с короткими ногтями и белыми полосками – там, где из-за украшений на кожу не лег загар.
Он осторожно протянул руку, отвел влажные волосы мертвой от лица. Чувствуя невыносимую печаль, Йона взглянул в широко открытые глаза и тихо проговорил:
– Йенни Линд.
14
Йона, глубоко задумавшись, вошел в стеклянные двери Главного полицейского управления.
Йенни Линд казнили. Повесили на детской площадке.
Дождь, трос и лебедка.
Еще одна стеклянная стена. Йона прошел во вращающиеся двери и повернул направо, к лифтам.
Пять лет назад Йенни пропала без вести в Катринехольме, когда возвращалась из школы домой. Интенсивные поиски продолжались несколько недель.
Фотографии девушки были повсюду, и в первый год в полицию постоянно звонили люди, желавшие сообщить информацию. Родители Йенни умоляли похитителя не причинять вреда их дочери. Было обещано большое вознаграждение.
Похититель управлял фурой с крадеными номерами, и грузовик так и не удалось отследить, хотя криминалисты сняли отпечатки шин с земли возле пешеходной дорожки, а при помощи одноклассницы Йенни, на глазах у которой произошло похищение, составили фоторобот.
Полиция, общественность и СМИ делали все возможное, но в конце концов поиски прекратились.
Никто больше не верил, что Йенни жива.
И все-таки она была жива еще несколько часов назад.
А теперь Йенни висит в ярко освещенной палатке, как в музейной витрине.
Лифт остановился и звякнул; двери разъехались.
Карлосу Элиассону пришлось выйти в отставку: он взял на себя всю ответственность за прошлогодние действия Йоны в Нидерландах. Карлос спас Йону от суда, заявив, что лично санкционировал каждый этап операции.
Новым шефом Бюро стала Марго Сильверман, которая прежде служила там же комиссаром. Отец Марго был полицеймейстером лена.
Йона шел по пустому коридору. Плащ он снял и перекинул через руку.
Дверь в кабинет шефа была открыта, но Йона все же постучал, после чего вошел и остановился.
Марго не подала виду, что заметила его.
Пальцы порхают над клавиатурой. Ногти на правой руке накрашены неровно.
У светлокожей, с конопатым носом Марго под глазами набрякли темные мешки. Ржаного оттенка волосы заплетены в косу.
На полке среди сборников законов, полицейских постановлений и инструкций стояли деревянный слоник, кубок, выигранный на скачках двадцать лет назад, и фотографии детей Марго в рамке.
– Как Юханна и девочки? – спросил Йона.
– О жене и детях я не рассказываю, – заметила начальница, не отрываясь от клавиатуры.
Недавно побывавшая в химчистке куртка Марго висела на крючке у двери, сумочка стояла на полу.
– Но у тебя ко мне какой-то разговор.
– Йенни Линд убили.
– Полиция Норрмальма запросила у нас поддержки.
– Они сами справятся.
– Может быть, – ответил Йона.
– Ладно, садись… я, кажется, сейчас начну повторяться. Никто же не посмеет указывать начальству, что оно повторяется… тоже привилегия.
– Неужели?
Марго отвлеклась от экрана.
– Можно воровать чужие идеи и шутки… и все тебя слушают с интересом, даже если ты повторяешься.
– Ты это уже говорила. – Йона не двинулся с места.
Марго улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
– Я знаю, что при Карлосе тебе разрешалось действовать на свое усмотрение, и не хочу конфликтовать с тобой насчет этого, хотя сейчас так уже не делают. Ты добиваешься исключительных результатов – и в хорошем смысле, и в плохом… И очень дорого обходишься. Оставляешь после себя разруху и ресурсов требуешь больше, чем любой другой.
– Я договорился о встрече с Юханом Йонсоном. Хочу просмотреть записи с камер видеонаблюдения на площадке.
– И думать забудь, – предупредила Марго.
Йона вышел из кабинета. Уже сейчас он предчувствовал, что расследование окажется гораздо, несравненно глубже, чем они могут себе представить.
15
Когда Йона вышел из лифта, Юхан Йонсон уже ждал его на верхнем этаже студенческого общежития «Нюпонет», что на Шёрбэрсвэген.
Почти лысый, но с седоватой бородкой и густыми бровями, Йонсон предстал перед гостем в трусах и застиранной футболке, на которой значилось «Fonus».
В распоряжении Юхана был весь этаж, но он все-таки вытащил на лестничную площадку столик с компьютером и два раскладных стула.
– Туда уже даже не войти. – Он указал на дверь квартиры. – Когда дело доходит до компьютерного оборудования, я все тащу к себе – ничего не могу с собой поделать.
– Кровать и ванна – тоже нужное оборудование, – улыбнулся Йона.
– Трудно, когда все непросто, – вздохнул Юхан.
Йона уже знал, что на самой детской площадке камеры ничего не записали – она располагалась в «слепой зоне» за Школой экономики. Но дело происходило в центре Стокгольма, а большая часть центра все-таки находится под прицелом видеокамер.
Основываясь на температуре тела Йенни Линд, норрмальмские эксперты определили, что смерть наступила ночью, в три часа десять минут. Однако окончательное суждение о времени смерти, с учетом всех параметров, должен был вынести Нолен.
– Может, это и есть, как вы говорите, j?ttipotti[2 - Джекпот (финск.)], – начал Юхан. – На игровую площадку камеры не направлены, так что у нас нет записей, на которых кто-нибудь приближался бы к месту преступления или покидал его… Но на записи на несколько секунд появляется жертва… а также свидетель, если только мы сможем его найти.
– Отлично. – Йона уселся рядом с Юханом.
– Еще мы отследили людей, которые появлялись в этом районе до и после убийства… некоторые, прежде чем исчезнуть, попали на несколько камер.
Юхан взял пакетик «Поп-рокс», надорвал уголок и высыпал конфеты-шипучки в рот. Пока он вводил команду, леденцы у него во рту задевали о зубы и тихо шипели.
– О каком временном промежутке идет речь? – спросил Йона.
– Я отслеживал записи с девяти вечера, когда народу на игровой площадке было много, в первый час – не одна сотня… И закончил половиной пятого утра, когда на площадку уже слетелись полицейские.
– То, что надо.
– Еще я смонтировал записи с разных камер так, чтобы проще было отследить каждого конкретного человека.
– Спасибо.
– Начнем с жертвы. – И Юхан запустил запись.
На экране компьютера пошла темная запись; цифры вверху отсчитывали время. Камера, установленная на Свеавеген, снимала вход в метро на Родмансгатан. На периферии изображения виднелись парк и торец Школы экономики с апсидой актового зала.
Изображение было довольно четким, хоть и темным.
– Она скоро появится, – прошептал Юхан.
Три часа ночи. Дождевые капли, освещенные фонарем, казались косыми царапинами.
Перед закрытым киоском «Прессбюро» и общественным туалетом со стальной дверью блестел асфальт.
Какой-то мужчина в теплой куртке и желтых резиновых перчатках порылся в урне, прошел вдоль стены с оборванными рекламными объявлениями и полусмытыми граффити и скрылся.
Глухая ночь, дождь льет как из ведра. Город обезлюдел.
По улице проехал белый фургон.
Трое пьяных прошли в сторону «Макдональдса».
Дождь припустил сильнее, и город сделался еще мрачнее.
На стене, обращенной к пруду, подрагивал бумажный стаканчик.
Вода утекала в решетку уличного стока.
Кто-то вошел в кадр слева, обогнул вход в метро и встал под водосточным желобом, спиной к стеклянной двери.
По Свеавеген проехало такси.
Свет фар скользнул по лицу и светлым волосам.
Йенни Линд.
Жить ей оставалось всего десять минут.
Лицо девушки снова оказалось в тени.
Йона подумал о ее недолгой борьбе: ноги дергались так, что кроссовки упали на землю.
Когда кровь начинает хуже поступить в мозг, удушье не нарастает постепенно, как при задержке дыхания, а ощущается как взрыв. Человека охватывает паника, а потом в глазах делается черно.
Поколебавшись, Йенни шагнула под дождь, повернулась спиной к камере, прошла мимо «Прессбюро», по пешеходной дорожке у пруда и скрылась из кадра.
Камера, установленная на Публичной библиотеке, зафиксировала Йенни с некоторого расстояния.
Картинка была нечеткой, но на лицо и волосы лег свет уличного фонаря. Потом девушка исчезла в слепой зоне у детской площадки.
– Больше у нас про нее ничего нет, – сказал Юхан.
– Ясно.
Йона в задумчивости просмотрел запись еще раз. Йенни явно знала, куда идет. Но медлила ли она из-за дождя или потому, что слишком рано пришла?
Что привело ее на детскую площадку посреди ночи?
Она должна была с кем-то встретиться?
