Девушка за границей

Он, судя по всему, почувствовал мой растущий дискомфорт, потому что улыбка его блекнет.

– Эй, да все хорошо, – уверяет он. – Ты такого не ожидала, понимаю. Обещаю, мы не кучка чудиков. И мы будем рады, если ты останешься. Но, если сегодня тебе будет комфортнее переночевать в отеле, я полностью пойму. Переспишь с этой ситуацией, а утром примешь решение, как тебе идея?

Пару мгновений я обдумываю его предложение. Можно было бы развернуться и сесть в машину. Провести всю ночь, обдумывая сложившуюся ситуацию, а потом вернуться к ней, когда соберутся все жильцы. Но счет за отель придется оплатить с кредитной карты, и об этом станет известно папе. Кроме того, я почти уверена, что он настроил систему оповещений, чтобы его информировали всякий раз, если я потрачу больше пятидесяти баксов. Не успеет моя голова подушки коснуться, как он начнет лихорадочно названивать мне, выясняя, что, черт возьми, я задумала.

Нет. Несмотря на заминку я напоминаю себе, что последние несколько недель общалась с Ли по электронной почте. И сайт по поиску соседей его полностью одобрил. Кроме того, на убийцу с топором он не похож. Хотелось бы верить, что я неплохо распознаю маньяков.

– Если ты не против, я останусь, – говорю я.

– Тогда ладно. – Сияя улыбкой, Ли кивает в сторону лестницы. – Оставим любезности и экскурсию на завтра. Давай-ка уложим тебя спать.

Наверху он сообщает, что комнаты Джека и Джейми находятся справа от лестницы, а сам ведет меня к трем дверям дальше по коридору.

– В конце коридора ванная. Она у нас с тобой общая.

Кажется, мне удается сдержать гримасу, но Ли все равно поспешно добавляет:

– Поверь мне, ты не захочешь видеть, что Джейми творит в их с Джеком ванной.

Мы останавливаемся у двух дверей, расположенных друг напротив друга.

– Моя комната здесь, – он указывает на дверь слева, а потом открывает другую. – А вот твоя.

От удивления у меня перехватывает дыхание. Я ожидала увидеть пустые стены и, может, покрывало на кровати, но здесь куда больше.

– Надеюсь, тебе нравится. – Ли скромно пожимает плечами. – Я не удержался.

Комната выдержана в белых, серых и кремовых тонах, атмосфера в ней спокойная и уютная. Деревянный пол застелен несколькими коврами. На подоконниках примостились цветы в горшках, и зеленые гирлянды листьев свисают почти до пола. В комнате стоит большой шкаф, стол и комод с маленьким телевизором.

– Вы все это для меня сделали?

Я поворачиваюсь к нему со смесью ошеломления и восторга. Это даже слишком. То есть да, все идеально, но сколько же сил они вложили!

Он закатывает глаза.

– У последней девчонки был паршивый вкус. – Ли ставит мой рюкзак рядом с комодом. – В любом случае здесь все самое необходимое. Не могли же мы оставить тебя спать на голом матрасе.

– Спасибо. Просто класс.

Он фыркает, но отмахивается от благодарности.

– И за то, что встретил, – добавляю я. С учетом всех обстоятельств, все могло пройти гораздо хуже. – Спасибо.

– Не за что, Эбби Блай. Если хочешь освежиться или принять душ, ванная в твоем распоряжении. Я принесу твои сумки.

После дороги я вся грязная и ужасно вымотанная, так что решаю последовать совету Ли и оставить приветственную беседу на завтра. Позже, лежа в постели с еще влажными волосами, я вслушиваюсь в новые звуки ночного дома. Пялюсь в потолок и осознаю, что понятия не имею, как быть с папой.

Район просто чудесный. Я неделями разглядывала фотографии в сети – любовалась обрамленными деревьями улочками, где так и хочется прогуляться, кафешками и книжными магазинами. В Лондоне большой спрос на недвижимость, и найти жилье рядом с кампусом было не так-то просто. Если я откажусь от этого дома, шансы найти что-то другое, подходящее мне по всем параметрам, будут ничтожными. И уж точно не в самый последний момент перед началом семестра.

Хотя папа, конечно, психанет. Узнав, что к чему, он ни за что не позволит мне здесь остаться.

И, раз мне негде будет жить, он с радостью утащит меня обратно домой.

Прощай, Лондон.

—–

До чего странно. Я просыпаюсь под звуки машин, проезжающих под окнами, велосипедистов, рассекающих тротуар, собачников, выгуливающих своих питомцев. Район шумит, пробуждаясь ото сна, встречая новый день, а мне не доводилось слышать подобного уже несколько лет. На ферме слышно лишь пение птиц и тяжелые папины шаги, ведь рядом с нами нет ни единого дома. Когда-то давно, когда я была ребенком, и мы жили в Лос-Анджелесе, из окна моей спальни был слышен грохот мусоровозов и стерео из автомобилей. Звуки снаружи напоминают мне, как далеко я оказалась от дома и как близко к одному из величайших городов мира. Теперь намеченное приключение кажется настоящим.

Достаточно лишь стряхнуть усталость от долгого перелета, и мысли прояснятся. Я чувствую аромат бекона, сосисок, яиц и тостов, и желудок начинает недовольно ворчать. Видимо, соленых палочек, оставшихся после самолета, на ужин недостаточно.

Спустившись на первый этаж, я с сомнением останавливаюсь на пороге кухни. Там уже гремят приборы и сковородки, кто-то щелкает дверцами шкафчиков. Ощущение как в мини-отеле, где вечно кажется, что ты вторгаешься куда не следует, а тебе никто не рад. Я теперь живу в этом доме, но вроде как не совсем.

– Хорошо, что ты встала, – приветствует меня Ли, поглядывая через плечо. Он стоит у плиты. – Я гадал, весь день ты проспишь или нет.

– Разница часовых поясов обычно настигает меня на второй – третий день. Я, скорее всего, всю ночь буду бодрствовать.

Его внешний вид несколько отвлекает. Ли полностью преобразился, как будто вчерашняя ночь была галлюцинацией. Сегодня он одет как человек, собравшийся провести день в городе – на нем хорошо сидящие темно-синие брюки-хаки и отглаженная рубашка на пуговицах, жилет и шелковый галстук-бабочка, коричневый кожаный ремень. Глаза прячутся за очками в толстой оправе, и он кажется совершенно другим человеком.

– Садись. – Он ставит на стойку тарелку с ножом и вилкой. – Для полного английского завтрака ты, наверное, не готова. Начнем с малого.

И он нагружает мою тарелку таким количеством холестерина, что можно гиппопотама уложить. Хотя я не жалуюсь.

– Пахнет просто класс! – Он еще не успел переложить мне всю порцию со сковороды, а я уже набиваю рот яичницей. Не столько ради вкуса, сколько из желания съесть все до кусочка.

Ли посмеивается себе под нос, качает головой.

– Что? – спрашиваю я, прикрыв рот рукой.

– Американцы. Все-то у вас классно.

– А. – На столе стоит кувшин с молоком и несколько пустых стаканов, так что я наливаю себе и запиваю яйца. – Яичница просто великолепна.

– Уже лучше.

– Ты в порядке, приятель? – в кухню вплывает высокий, поджарый и мускулистый парень с короткими каштановыми волосами. Он босиком, в мятых джинсах и такой же футболке. Похоже, он в таком виде и спал. – А это кто?

– Эбби, это Джейми, – представляет Ли и готовит еще одну тарелку для вновь прибывшего. – Джейми, это Эбби.

Джейми – типичный бледный англичанин. Я таких видела в романтических комедиях и рассчитывала увидеть в Лондоне вживую. Он берет с плиты чайник и наливает себе чашечку, садится рядом со мной за стол и с шаловливой улыбкой хватает у меня с тарелки кусочек бекона.

– Привет, Эбби. – Он нарочито хлопает ресницами, и я уверена, что такое поведение вкупе с аристократическими чертами лица и шикарной улыбкой выпускника частной школы всегда срабатывает с девушками. – Хорошо спала?

Я энергично киваю.

– Великолепно.

Ли фыркает.

Джейми кивает мне.

– Замечательно.

Ли, помахивая лопаткой, указывает на тарелку сосисок.

– Мне и ей сделать порцию?

Хотя вопрос адресован Джейми, тот даже не поднимает взгляда от тоста, сосредоточенно намазывая его джемом.

– А это кто? – пренебрежительно спрашивает он.

– Ты меня спрашиваешь, потому что не помнишь ее имени? – сухо уточняет Ли.

– О ком мы говорим? – с любопытством вклиниваюсь я.

– Вот ведь вопрос, а? – Ли склоняет голову, заслышав скрип пола наверху. Кто-то торопливо проходит по этажу, потом захлопывается дверь. – Не говорите мне, что это Джеки стал таким легким на ногу.

Джейми пожимает плечами и говорит – видимо, своему тосту:

– Мыши, наверное.

Шаги раздаются снова – на сей раз куда более медленные и тяжелые. Кто-то спускается по лестнице. И вскоре выясняется, что принадлежат звуки бронзовой от загара горе мышц – светловолосому парню с голым торсом и легкой щетиной. У него столько кубиков пресса, сколько у меня ресниц не найдется. Видимо, это Джек. Хотя он легко сошел бы за Тора. Ему разве что гигантского молота не хватает.

«А может, он прячет его в штанах…»

Клянусь, я буквально слышу в голове голос Элизы.

– Вы знаете, что наверху бегает полуголая женщина? – тянет он с сильным австралийским акцентом, а потом плюхается на стул с другой стороны от меня.

Он тянется за своей порцией яичницы и попутно одаривает меня такой очаровательной улыбкой, что весь мой мир сдвигается с привычной оси.

Святые угодники. Никогда не видела вживую такого привлекательного мужчину. Идеальная квадратная челюсть и очаровательные ямочки на щеках. Бицепсы размером с мои бедра.

– Остаются подозрения, что она являет собой несколько мышей в костюме человека, – заявляет Ли, с сарказмом поглядывая на Джейми, который по-прежнему всецело поглощен завтраком.

Джек украдкой посматривает на меня.

– Ты ведь не несколько мышей в костюме, верно?

Я качаю головой.

– Я Эбби. Можешь звать меня… э-э… Эбби.

О боже.

Серьезно? Как еще он меня будет звать, черт возьми? Сьюзен?

Его губы подергиваются в усмешке.

– Я Джек. – Пауза. – Зови меня Джек.

У плиты фыркает Ли. Я могу лишь догадываться, какие красные у меня сейчас щеки.

К счастью, Джек избавляет меня от мучений, не заостряя внимания на моем внезапном помутнении сознания.

– Ясненько. Значит, мы с Эбби не мыши. Рад, что с этим разобрались.

Глаза у него невозможного, завораживающего голубого цвета. Космические и сияющие, и я осознаю, что пялюсь, только когда он со знающим видом ухмыляется и подмигивает, намекая, что поймал меня на горячем.

«Здорово, Эбби. Как незаметно».

– Я просто волнуюсь о бедной девушке. – Ли встает по другую сторону стола и принимается ковыряться в завтраке, но в основном он поглядывает на Джейми, чтобы тот осмелился посмотреть в ответ. – Как думаешь, она потерялась?

– Нет никакой девушки, – упрямо откликается Джейми. Солит яичницу и с каждым мгновением негодует все больше.

У Джека размах крыльев как у семьсот сорок седьмого «Боинга». Он ест, периодически касаясь локтем моей руки, но, кажется, не замечает этого.[8]

– Думаешь, она выползла из его гардероба?

Джейми склоняется ко мне и тихо шепчет:

– Будь лапочкой и смени тему, а?

– Эбби… – сердито предупреждает Ли. – Помни, кто приготовил тебе бекон.

У меня всегда была слабость к отчаявшимся и угнетенным, так что я бросаю Джейми спасательный круг.

– Ну, введите меня в курс дела. Давно вы живете вместе?

Ли закатывает глаза.

– Как всегда.

Джейми придвигается и целует меня в щеку.

– Эббс, ты просто роза среди цветов.

– Мы переехали сюда прошлой осенью, – подает голос Джек, не переставая жевать.

– А как вы все познакомились? Вы давно дружите? – спрашиваю я.

Он поглядывает на остальных.

– Наверное, с тех каникул, да? С того испанского заведения, где на стене были жуткие головы.

Я изгибаю бровь.

– Головы?

– Не было никаких голов, – отмахивается Джейми. – И дело было перед весенним семестром. На квартире у той девчонки, Карлы, в Челси. Вы же ее помните.

Джек накладывает на тост яйца, сверху – сосиску, сгибает тост пополам и целиком запихивает в рот. Проглотив, он откликается:

– Помнится, ты стащил с грузовика порцию чипсов.

– Я оставил ему сорок фунтов.

– А сколько, по-твоему, стоит пачка чипсов?

– Вы оба ошибаетесь, – раздраженно вклинивается Ли. – В том местечке с масками на стене работал Нейт, как раз в тот вечер, когда Джек явился с парнем из команды по регби. С тем, у которого девушка была. А потом она вышла из туалета, и вся помада у нее была размазана по лицу Джейми. Ее парень здорово расстроился.

– Точно. – Джек хлопает ладонью по столу и указывает на Джейми. – Тебе же еще задницу надрали. – Он смеется, и от его низкого смеха мое сердце начинает биться чуть быстрее.

– Ой, да отвали, Кэмпбелл, – сердится Джейми.

– О нет. – Я пытаюсь сдержать нервный смех при мысли о том, что Джейми ввязался в драку в баре с приятелем Джека. Потому что предполагаю, что мужчины с габаритами Тора держатся вместе. – Ты ведь не стал с ним драться, правда?

Ли смеется, откусывая тост.

Джейми тут же встает на дыбы.

– Конечно, не стал! Я своевременно оценил ситуацию и решил, что наиболее разумный выход – довериться инстинкту самосохранения.

Я с трудом подавляю ухмылку.

– Иными словами?

– Иными словами, он заплатил приятелю Джека пятьдесят фунтов, чтобы тот не повредил его хорошенькую мордашку, – отвечает за него Ли. – То есть, по сути, он заплатил парню пятьдесят фунтов за то, что пообжимался с его девушкой.

На некоторое время все трое погружаются в спор о тонкостях финансовой дипломатии, проявленной Джейми, в ходе чего Ли поясняет, что Джейми «вполне состоятелен». В том смысле, что связан с британской аристократией. У меня на родине такая формулировка означает, что он своего рода знаменитость, а может, наследник большого состояния, сколоченного на корпорациях. Здесь же она подразумевает пафосные титулы, замки и еще бог знает что.

За завтраком нам удается растопить лед и завязать нормальный разговор – толком познакомиться, а потом у ребят возникает неизбежное желание узнать что-нибудь об американке в их рядах. И вот тут мы добираемся до самого коварного момента.

– Ну я изучаю историю Европы. Понятное дело, так здесь и оказалась. Сама я из Лос-Анджелеса, но сейчас живу рядом с Нэшвиллом. Это в Теннесси.

– Из Лос-Анджелеса? Это где Беверли-Хиллз? – оживляется Ли. В глазах его неподдельный восторг, и этот взгляд мне хорошо знаком. – Знаешь кого-нибудь из знаменитостей?

С этого всегда все и начинается. Слово в слово. А потом люди по несколько часов льстят моему папе, а я будто и человеком быть перестаю. Становлюсь сосудом для их идолопоклонничества. Проводником к своему отцу. Это неизбежно, так что я лгу. Постоянно. И это выматывает.

– Да нет, никого. Однажды мне показалось, что я видела в «Данкин Донатс» Бена Аффлека, но оказалось, это просто какой-то парень в кепке «Ред Сокс».[9]

Ли перехватывает инициативу и начинает рассказывать, как однажды на дрэг-шоу в Брайтоне познакомился с парнем из шоу «Остров любви», и тем самым милостиво оставляет меня в покое. Уверена, однажды эту тему поднимут снова, но я не собираюсь торопить этот момент. Что, впрочем, в очередной раз напоминает, что я не только скрываю от них своего отца, но и их от него. Потому что до сих пор не решила, могу ли остаться.

Ли уже здорово продвинулся в перечислении всех мало-мальски знаменитых людей, которых встретил за свою жизнь, и до сих пор не осознал, что остальные давно перестали его слушать.

– Он всегда рад развлечь самого себя, – бормочет Джек мне на ухо. – А вот мне все еще интересно услышать что-нибудь о тебе.

Мне, разумеется, ни капли не удается скрыть расцветающий на щеках румянец. От его слов, от того, как его губы изгибаются в мимолетной улыбке. Ему даже стараться не надо, у меня мозг сам собой отключается. Привлекательные мужчины в этом отношении просто ужасны.

– Вы все учитесь в Пембридже? – спрашиваю я. Это первое, что приходит мне на ум в отчаянном стремлении поддержать разговор.

– Нет, только Ли. Я на третьем курсе в Сент-Джозеф. Джейми оканчивает Лондонский императорский колледж вместе с остальными мажорами и будущими премьер-министрами.

– Истинный вопрос в другом… – вклинивается в разговор Ли, облокотившись на локти и перегнувшись через стол. – Останется Эбби здесь или сбежит обратно в Штаты?

– Что, ты разве не останешься? – хмурится Джейми. – Почему?

Ли трагично вздыхает и отвечает за меня:

– У ее дражайшего папочки сложилось впечатление, что она будет жить с женщинами. А тут, о чудо…

Джейми пожимает плечами.

– Но ведь папуля за океаном, так?

Я киваю.

– Ну да.

Он снова пожимает плечами.

– Так соври.

– Врать придется по-крупному. – Я никогда не лгала отцу. По крайней мере, насчет серьезных вещей.

– Тебе ведь надо обходить этот вопрос месяц-другой, так? – замечает Джек. – А потом можно будет сказать ему. Прерывать учебу будет уже поздно, верно?

– Ты моего папу не знаешь. Он патологически беспокойный.

С другой стороны, я начинаю чувствовать себя вполне комфортно. Ребята сделали все, чтобы я почувствовала себя как дома, чтобы поняла, что мне рады. Я боялась, что из-за нашего колоссального недопонимания возникнет неловкость, натянутость, но ничего подобного.

Кроме того, я несколько месяцев ждала, когда представится такая возможность. Мне выпал шанс изучить Лондон, его историю и архитектуру. Добраться до первоклассной библиотеки Пембриджа. А главное – шанс пожить без постоянного пристального наблюдения со стороны отца. Знаю, он действует из наилучших побуждений, но жить в его тени бывает душновато.

А здесь, даже под сумрачным английским небом, какое бывает на закате лета, все равно чувствуется дневной свет.

Так что, когда парни пытаются осторожно выведать у меня ответ, я на мгновение задерживаю дыхание и решаю, что последствия могут идти куда подальше.

– Ладно. Я остаюсь.

Ли моментально светлеет.

– Да-а-а! Жду не дождусь, когда…

Он резко замолкает. На лестнице, а затем в коридоре раздаются торопливые шаги, что-то мелькает, а потом громко хлопает входная дверь. Мы все поворачиваемся к Джейми, но он только в очередной раз пожимает плечами.

– Гигантские мыши.

3

После завтрака я пишу папе. В Нэшвилле в это время только солнце поднимается над кронами деревьев, но он все равно сразу же отвечает.

Папа: Минуточку, я сейчас позвоню по видеосвязи.

Я не уверена, смогу ли врать, глядя ему в глаза, так что пытаюсь увильнуть.

Я: Я тут по локоть в вещах. Чемоданы распаковываю. Просто хотела сказать, что все хорошо.

Папа: Нормально долетела? Как дом? Такой же красивый, как на снимках? У тебя ведь отдельная комната, да?

С последнего нашего разговора он себя до предела накрутил. Как обычно.

Я: Ага. Все хорошо.

Папа: Как тебе соседки? Приятные девочки?

Ненавижу всю эту ситуацию. Я уже знаю, что сделаю, и от этого внутри все скручивается в узел.

Я: Ага, отличные. Утром вместе позавтракали. Думаю, мне здесь понравится.

К слову, я совершенно не горжусь тем, что делаю. Ложь бросает тень на невероятную возможность, которая мне представилась, на шанс расширить горизонты, а заодно вывести свое образование на новый уровень.

Если папа узнает правду, и без того обострившаяся сепарационная тревога целиком поглотит его. А вот через несколько недель – через месяц или два – все изменится. Он к этому времени адаптируется, привыкнет к опустевшему гнезду. Тогда я ему все и расскажу. Уверена, к этому моменту он поймет, почему мне пришлось подтасовать кое-какие факты.

Папа: Постарайся, чтобы понравилось не слишком сильно. Считаю дни до твоего возвращения.

Вот размазня.

Я: Не успеешь оглянуться, как настанет Рождество. Не украшай без меня елку.

Папа: Договорились. Позвони попозже. В любое время. Слишком поздно и слишком рано не бывает.

Может, найти ему кролика для эмоциональной поддержки или еще что.

Я: Идет. Люблю тебя. Пока.

Раздается стук в дверь, и ко мне заглядывает Ли – сказать, что через десять минут у нас общий сбор. Стало быть, есть время ответить Элизе, которая ночью прислала мне несколько сообщений.

Я: Угадай, кто в итоге оказался в одном доме с тремя парнями?

К моему изумлению, она не спит.

Элиза: Горячие штучки?

Я: Думаю, один из них гей, но да.

Элиза: Шлюшка.

Я: Один, Джек, автралиец и играет в регби.

Элиза: И ты уже хочешь от него 10 000 играющих в регби детишек.

Я: Почти уверена, что он сможет сделать жим лежа с моей лошадью.

Элиза: Супершлюшка.

Я: Я не сказала папе. Он до сих пор считает, что они девушки. Так что сохрани это в тайне, ладно?

Элиза: Ржу. Ладно, не говори ему. По крайней мере до тех пор, пока не случится [подставь любой пошлый намек] с Горячим Джеком.

Мне действительно надо хоть что-то узнать о регби.

Внизу, в гостиной, в кресле у камина сидит Ли. Джейк и Джейми устроились на противоположных концах дивана, пальцы Джейми нервно набирают что-то в телефоне.

Когда я вхожу, Ли кивает, чтобы я села между его друзьями, и даже не пытается это скрыть. Я устраиваюсь где велено и пытаюсь внушить себе, что меня совершенно не разочаровывает, что Джек надел рубашку.

– Итак, – Ли поглядывает на часы. – Я созвал вас всех, чтобы повторить правила, установленные в этом доме.

– А нельзя слегка поторопиться? – ворчит Джек. – Я качаться собирался.

Джейми стонет.

– Да ты вечно качаешься.

– Вот именно. И тебе стоит попробовать. Добавишь мышц своим ручонкам, а то они на карандаши похожи.

– Зачем? – презрительно фыркает Джейми. – Я так выгляжу, не прикладывая никаких усилий.

– Знаю. В том и смысл.

Ли сжимает переносицу и тяжело вздыхает.

– Вы, двое, закончили или ждете, что мы с Эбби подтвердим, что каждый из вас мужественный по-своему, и заверим, что вы оба ошеломительно красивы?

– Не-а, – дерзко улыбается Джек. – Я это и так знаю.

И он чертовски прав. Я сижу к нему так близко, что, кажется, вот-вот взорвусь.

– И я, – поддакивает Джейми, высокомерно вздернув подбородок.

От Джейми так и веет шиком большого города. Он определенно привлекателен. Но не мой тип. Мне не нравятся парни, которые ухаживают за волосами больше, чем я сама.

– Как я уже говорил, – снова начинает Ли. – Правило дома.

Что ж, ладно. Видимо, мы сократили список «правил, установленных в доме» до одного-единственного.

Тут он смотрит прямо на меня, будто пытается вцепиться пальцами мне в душу.

– Отношения с соседями по квартире строжайше запрещены.

Вот как.

– Мы называем это правилом Джейми, – угодливо добавляет Джек.

Джейми на это никак не реагирует – продолжает копаться в телефоне и делает вид, что происходящее его совершенно не интересует.

Ли закатывает глаза.

– Спасибо, Джек.

– Почему это правило Джейми? – спрашиваю я, не получив никаких пояснений.

Ли, скрестив ноги, усаживается поудобнее и с неодобрением косится на Джейми, который под его взором явно присмирел.

– Не хочешь объяснить, в чем дело, лорд Кент?

Джейми, прежде чем заговорить, вздыхает с видом мученика.

– Видишь ли, Эбби, некоторые из нас считают, что после непродолжительной и совершенно непримечательной связи между двумя жителями этой квартиры, между двумя взрослыми людьми, вступившими в эту связь по обоюдному согласию, условия жизни в доме стали неприемлемыми.

Я кусаю губы, чтобы сдержать смех.

– Что ты ей сделал?

– Видишь? – сидящий рядом со мной Джек сдерживаться явно не собирается, и от его глубокого смеха у меня замирает сердце. – Она все понимает.

– Почему все считают, что я виноват? – возмущается Джейми.

Ли ухмыляется в ответ.

– Милый, в последнюю вашу ссору эта девчонка сломала выпрямитель для волос и разбила две хорошие тарелки.

– Твой выпрямитель для волос? – переспрашиваю я.

– Для париков, – отвечает он, как будто это совершенно очевидно. – Да и в любом случае, я ее не виню.

– Дружище, ты ее на посмешище выставил, – согласно добавляет Джек.

– Допустим, все стороны конфликта могли бы повести себя чуть лучше, – уступает Джейми. – И хватит об этом.

Вот только Ли явно не готов закрыть тему. Он тут же рассказывает мне, что вскоре после начала романа вскрылась склонность Джейми к нескольким отношениям одновременно и для бедной девушки это стало неприятным сюрпризом.

– Этот крысеныш – хитрый ублюдок, – подводит итоги Джек. – Втихаря приводил домой девчонок и трахался в двух шагах от ее спальни.

– То есть, по-твоему, однажды переспав с девушкой, я обязуюсь хранить ей верность до конца жизни, так, что ли? – явно отчаявшись, Джейми начинает активно защищаться. – Я и не подозревал, что женился на ней.