Мадина

Но как?! Где мы прокололись? Как ее отец узнал, что она скрывается здесь?! Кто, кто та сука, что предала меня?! И как они прошли мимо охраны?!

Но потом я тут же отметаю эту мысль – никто не знал, что у меня появилась девушка. Только Женя. Но он надежный человек. Ему я доверяю, как себе, поэтому тогда и обратился к нему, простому врачу из обычной поликлиники, за помощью. Арсений догадывается, потому что каждый раз хитрым взглядом провожает меня, когда я тороплюсь домой с работы. Но он не знает точно, что я спешу к Мадине.

Аня! Озаряет меня догадка. Эта сука видела нас вместе в магазине пару дней назад! Убью тварь!

Я выскакиваю из квартиры, даже не закрыв за собой дверь, и несусь по ступеням вниз, не дожидаясь лифта. Мне плевать, кто ее муженек, если я выясню, что моя бывшая приложила руку к исчезновению Мадины, я не знаю, что сделаю с ней. И ее влиятельный муж мне не помеха! Потому что без моей девочки моя жизнь не имеет смысл. И я пойду на все, чтобы защитить малышку.

Резко торможу, вдруг осознав, что понятия не имею, где живет эта стерва! Начинаю лихорадочно перебирать в уме всех своих знакомых и пациентов, кто может решить этот вопрос в катастрофически сжатые сроки. Набираю первый попавшийся номер человека, кто после успешной операции на позвоночник рассыпался в благодарностях и просил звонить, если мне потребуется любая помощь. Этот момент настал.

Слушаю монотонные гудки и продолжаю бегом спускаться по лестнице. Я не смогу находиться в этих четырех стенах без нее. Потому что без моей девочки эта квартира снова превратилась в пустую коробку, в которой я задыхаюсь.

Выхожу на улицу, как сразу же оказываюсь в плену темных, любимых, но испуганных глаз. Я, не глядя, нажимаю на отбой, несмотря на то, что мужчина на том конце провода уже ответил и пытался до меня докричаться.

Мадина стоит передо мной запыхавшаяся, растрепанная, испуганная и…с пакетом в руках. Эта засранка просто ходила в магазин! Я за эти минуты чуть не сошел с ума, больше, чем уверен, что у меня прибавилось седых волос, а она просто вышла из дома! И оставила телефон!

Наверно, я выгляжу в этот момент довольно устрашающе, потому что в глазах Мадины плещется неподдельный страх. Я стараюсь держать себя в руках, потому что когда придет откат, я буду очень жалеть.

– Где ты была, Мадина? – тихо спрашиваю, стараясь выровнять сбившееся дыхание, не сорваться на крик и не начать учить девчонку тому, что нужно немного думать о других. О том, что они искренне волнуются за тебя, переживают. Не забывать, что любят. Как умеют, но все же.

Но реагирует она очень странно: делает пару шагов назад и сбивчиво шепчет:

– Лев, прости… прости, пожалуйста…я не подумала…виновата…

На меня неожиданно накатывает злость. На то, что я переживаю за нее, днями и ночами думаю, как нам быть и как жить, а она просто взяла и пошла прогуляться, даже не предупредив! Тогда, когда могла меня дождаться, и мы сходили бы вместе, когда она, в конце концов, могла мне просто позвонить и попросить заехать по пути с работы. Да еще множество вариантов, где такого стресса можно было бы избежать!

Но, несмотря на все эмоции, я также осознаю, что если я сейчас выпущу пар и сорвусь на Мадине, я ее потеряю. Она всю жизнь прожила с тираном-отцом, который не только повышал голос, но и пускал в ход кулаки. Только один мой срыв – и малышка закроется от меня. Сейчас нам обоим надо успокоиться и просто поговорить. А нервы я залечу потом: пару сигарет, бокал виски и моя девочка рядом и в безопасности.

– Идем домой, – как можно спокойнее и миролюбивее произношу я, стараясь дать понять малышке, что меня не стоит бояться. Что я другой, не такой, как Мурат Алиев.

Но Мадина лишь кивает и, понуро опустив голову, заходит в подъезд. Сжимаю челюсти, стараясь не показывать своего состояния. Неужели она думает, что я смогу причинить ей боль или сделать плохо?! Неужели она сейчас сравнивает меня со своим отцом?!

Мы заходим в квартиру, и Мадина тут же направляется на кухню. Следую за ней, пристально наблюдая. Я понимаю, что поговорить нам надо именно сейчас, чтобы потом не остался неприятный осадок или недомолвки. Мадина разбирает покупки, совершенно не глядя на меня. Она заметно нервничает: ее выдают подрагивающие руки и падающие предметы. Поднимаю укатившуюся к моим ногам банку с горошком и начинаю разговор:

– Мадина, почему ты одна пошла в магазин? Почему не дождалась меня или не позвонила? – я стараюсь говорить мягко, без претензий.

– Я…кое-что случилось и…мне нужно было пройтись…Я забыла телефон дома…А когда поняла, что вышла за территорию комплекса, было уже поздно. Лев, прости меня, пожалуйста, я такая дура! Прости, что тебе пришлось за меня волноваться и от меня одни проблемы! – тихим дрожащим голосом проговаривает Мадина. Я подхожу к ней, обнимаю и утыкаюсь носом в волосы, стараясь ее успокоить и успокоиться самому. Но тут до меня доходит сразу несколько вещей, которые вновь всколыхнули чувство тревоги внутри.

– Ты выходила за территорию?

Она лишь грустно кивает головой и шепчет, шмыгнув носом:

– Да, так вышло, прости, пожалуйста…

– Успокойся, не плачь, малышка, душу рвешь, – мягко говорю я, утирая ее слезы. – Что вообще случилось? Торт сгорел? Не получился? Почему ты мне не позвонила?

А Мадина поднимает на меня глаза и начинает сбивчиво тараторить:

– Приходила Аня. Она говорила…неприятные вещи. Я не хотела их с тобой обсуждать, потому что…потому что считаю, что это неправильно и оскорбительно по отношению к тебе. Мне надо было самой во всем разобраться. После ее ухода я никак не могла прийти в себя, даже уборка не помогла! Мне до сих пор кажется, что в квартире воняет ее духами! И я решила, что лучше будет, если я пройдусь. Я никак не могла предположить, что уйду так далеко. Но когда я это поняла, было уже поздно. Еще, как назло, я телефон дома забыла! Мне очень жаль, что тебе пришлось волноваться…Прости меня…– она сбивчиво, волнуясь, шептала что-то еще, но я уже не слышал. Все-таки я оказался прав, и эта сука поспособствовала тому, что Мадина исчезла из дома! Ярость затмевала мой разум. Да такая, что если бы не хрупкая, испуганная малышка в моих руках, я разнес бы все к чертям.

– Еще раз: кто приходил? – уточняю на всякий случай, вдруг я что не так понял. Но нет, пока сознание меня не подводит.

– Аня. Девушка, которую мы тогда встретили в супермаркете, помнишь?

Такую захочешь – не забудешь. Я сжимаю челюсти так, что, кажется, еще чуть-чуть, и зубы начнут крошиться! Вот тварь! Не получилось тогда ко мне подобраться, решила действовать через Мадину?! Чего она хотела этим добиться?!

Отпускаю малышку и отхожу к окну. Не стоит ей знать, в каком я сейчас состоянии, еще примет на свой счет. Она и так вся трясется от страха, как осиновый лист.

– Что она сказала?

– Лев…Давай не будем об этом, пожалуйста. Забудем. Давай лучше ужинать. Я приготовила пасту с семгой, ты же любишь рыбу…

– Мадина, – предупреждающе произношу я. – Что сказала тебе Аня?

Она тяжело вздыхает, отводит взгляд и начинает теребить край своей кофты.

– Она сказала, что…Намекнула, что…вы были вместе, потом расстались, а теперь снова встречаетесь, ну… – чувствуется, что ей неприятно и тяжело говорить об этом, но моя храбрая девочка решительно поднимает голову, смотрит мне в глаза и твердо продолжает:

– Что вы встречаетесь…как… мужчина и женщина. И обсуждали меня. Она также дала понять, что я здесь ненадолго. И что мне никогда не занять место, которое принадлежит ей… – Мадина хочет добавить что-то еще, но я некультурно ее перебиваю:

– И ты поверила? – спрашиваю и жду ответа, затаив дыхание, как будто от него зависит моя жизнь. Хотя, так оно, наверно и есть. По тому ответу, что произнесет Мадина в следующее мгновение, можно судить, насколько она верит в наши отношения, в наше будущее.

– Да…то есть нет…Я запуталась! Поэтому я хотела пройтись, чтобы все понять в первую очередь для себя. Лев, давай закончим этот разговор, пожалуйста, – и умоляющим взглядом смотрит мне прямо в душу. Но то, что Мадина не смогла дать мне однозначный ответ, сорвало во мне все предохранители, и я уже не отдавал себе отчет в последующих действиях.

Подлетаю к Мадине, хватаю ее за плечи, от чего она негромко вскрикивает, но не отстраняется. Уже плюс, значит, есть надежда.

– Неужели ты не видишь, как на меня действуешь?! Неужели не чувствуешь?! С того самого момента, как я увидел тебя, для меня перестали существовать другие женщины! Ты постоянно в моих мыслях! Хочу быть только с тобой, только тебя! Хочу касаться твоей кожи, целовать эти губы, обнимать и спать в одной постели! Хочу, чтобы ты была моей! Навсегда… – и больше не в силах сдерживать своих демонов, я притягиваю смущенную и удивленную девочку и делаю то, о чем мечтал, кажется, целую вечность: целую Мадину. Я с упоением касаюсь ее теплых губ, слегка прикусываю и тут же зализываю место укуса. Моя девочка поначалу стояла безучастно, позволяя делать с ней все, что мне хочется, но потом прижимается ко мне, робко и неумело целует в ответ. Ее губки приоткрываются и я тут же пользуюсь случаем, сплетая наши языки в страстном танце.

Глава 13

Мадина

Меня обуревают смешанные чувства: пережитый стресс, чувство вины перед Львом и восторг от его слов и поцелуя. Он первый отрывается и прислоняется своим лбом к моему, тяжело дыша.

– Останови меня, Мадина, потому что потом я тебя не услышу. Я не смогу…– хрипло шепчет он, сильнее прижимая меня к себе, и я чувствую всю степень его возбуждения. Безумно краснею, но взгляд не отвожу, а, наоборот, смотрю прямо в темные, глубокие глаза Льва, пытаясь там найти опровержение всем моим сомнениям.

Я отдаю себе отчет, что отдаться мужчине вне брака – большой позор на всю мою семью и на меня, в частности. Но кого мне позорить, если от моей семьи ничего не осталось? Отца? Так он сам согрешил столько, что и жизни не хватит, чтобы попросить прощения за каждое его деяние. А я… за свои грехи отвечу сама, и мне все равно, что скажут другие. Не им меня судить.

Головой понимаю, что завтра приду в себя, откину все эмоции, чувства и получу один сухой факт – «нас» нет, как и нашего будущего. Но в этот момент я хочу быть просто желанной женщиной, и именно поэтому с уверенностью произношу:

– Я не хочу, чтобы ты останавливался, Лев…

Он берет мое лицо в свои большие и сильные ладони, пристально смотрит мне в глаза и в следующее мгновение снова страстно целует, так, что у меня начинает кружиться голова. И если бы не сильные руки Льва, я бы, наверно, давно рухнула на пол.

Лев отрывается от меня, но лишь для того, чтобы подхватить на руки и отнести к себе в комнату, где он бережно опускает меня на кровать.

– Моя девочка…моя хорошая…– шепчет он, покрывая мое лицо поцелуями, плавно спускаясь на шею. Я прикрываю глаза от удовольствия, полностью отдаваясь во власть этого мужчины.

Лев продолжает свои ласки, шепча нежности на ушко, прикусывая при этом мочку, от чего у меня бегает табун мурашек по всему телу. Он пытается меня расслабить и справиться с моим смущением, но я все равно напрягаюсь, когда Лев пытается залезть мне под футболку. Я хватаю его за запястье и испуганно шепчу:

– Лев, мне страшно…

Он замирает на мгновение, но потом нежно касается моих губ, словно спрашивая разрешения. Хотя еще несколько минут назад он целовал меня страстно, глубоко и властно.

– Не бойся, моя девочка…Я аккуратно…Моя Мадина…– хрипло шепчет Лев, а для меня то, как этот невероятный мужчина произносит мое имя, заставляет сердце биться в ускоренном ритме. Я знала, что всецело принадлежу этому мужчине, но мне отчаянно хотелось, чтобы он называл меня своей снова и снова. И именно в этот момент я отчетливо поняла, что хочу ему отдаться не только душой, но и телом.

И я отпускаю его руку и сама тянусь к его губам, целуя, как умею, стараясь дать понять, что согласна принадлежать Льву. Навсегда.

Лев накрывает мою грудь через ткань футболки, продолжая целовать. То ли вздох, то ли стон срывается с моих губ, я сжимаю ноги, стараясь унять возбуждение.

Я смущаюсь от порочности ласк Льва, от того, что он касается там, где не касался еще ни один мужчина. Я чувствую, как румянец заливает мои щеки.

– Ты очень напряженная, – тихо произносит Лев, отстранившись на мгновение. – Закрой глаза, выкинь все мысли из головы. Перестань стесняться. Здесь есть только ты и я, и все в порядке вещей ровно до тех пор, пока это устраивает обоих. Просто сосредоточься на ощущениях, позволь мне доставить нам обоим удовольствие.

И я поступаю ровно так, как велит Лев, всецело доверившись ему в этом вопросе. Прикрываю веки и чувствую, как он, лаская, освобождает меня от одежды. Выгибаюсь в его умелых руках, когда он ласкает мою грудь, живот и спускается ниже. Не могу сдержать стона, когда он проводит в бесстыдной ласке в самом сокровенном месте. Я сгораю от стыда и смущения, стараясь свести ноги вместе, но Лев не позволяет мне этого сделать, аккуратно разведя их в стороны еще шире:

– Нет, Мадина, ты опять много думаешь. Расслабься, я не причиню тебе вреда.

И я снова подчиняюсь любимому мужчине. Он продолжает сильнее ласкать меня между ног, покрывая мое тело поцелуями и шепча ласковые слова, но я не могла уловить их смысл, потому что в этот момент мне казалось, что я схожу с ума от наслаждения. Лев надавливает на какую-то волшебную точку, и мой мир разлетается на миллионы разноцветных осколков, подарив мне первый в моей жизни оргазм.

Я все еще не могу прийти в себя от пережитого удовольствия, но чувствую, как Лев накрывает мое тело собой, оперевшись на локти по обе стороны, нежно целует меня в губы, и в следующее мгновение низ живота простреливает боль. Я вскрикиваю, а из глаз непроизвольно катятся слезы.

– Тише, родная, все хорошо, расслабься, тогда боль быстрее пройдет, – говорит Лев, губами стирая мои слезинки. – Прости меня.

– За что? – удивленно спрашиваю я. И, распахнув глаза, попадаю в плен глаз Льва и вижу в них теплоту, нежность и любовь. Возможно, я сама себе придумала это, под воздействием всплеска гормонов, но в этот миг мне хотелось верить в придуманную сказку.

– За то, что сделал больно.

– Ты не виноват. Когда-нибудь это все равно бы произошло. Ты же сам говорил: все, что ты делаешь – для нас, чтобы нам обоим было хорошо. Я доверяю тебе. И, кстати, боль уже прошла.

И это было действительно так: боль отступила, оставив после себя непривычное ощущение наполненности. Но оно было таким правильным и таким желанным.

– Моя девочка… такая отзывчивая, чувствительная, – произносит Лев, начиная свои неспешные движения, от которых я снова в удовольствии закатываю глаза, не в силах сдержать стоны.

Любовь к этому мужчине растекается по венам с каждым ударом сердца. Я твердо знаю: что бы ни случилось в моей жизни потом, я пронесу эту любовь до самой смерти.

И только сейчас полностью отпускаю себя, позволяя расслабиться и с головой окунуться в удовольствие. Я обнимаю Льва ногами, сама тянусь к его губам за поцелуем. Чувствую, что он на грани и сдерживается ради меня. А я хочу, чтобы и он получил такое же удовольствие, что и я несколько мгновений назад. Ловлю ритм и сама подаюсь навстречу, и этого оказывается достаточно – Лев ускоряется, теряя контроль над собой. Я снова чувствую накатывающее удовольствие, которое волнами распространяется по моему телу, и второй оргазм накрывает меня с головой. И только после этого Лев напрягается всем телом, замирает и, издав хриплый стон, кончает. И мои губы сами собой расползаются в довольной улыбке.

– Моя девочка, моя Мадина…Любимая…– у меня не хватает сил спросить, что значат его слова, достаточно того, что после близости он их произнес. Даже если завтра дурман рассеется, и в действительности все будет по-другому, я всегда буду с особой теплотой вспоминать это мгновение.

Мы лежим, не в силах разомкнуть объятия и пойти в душ.

– Черт!! – вдруг восклицает Лев, резко сев на кровати. Очарование момента рассеивается, и я вновь смущаюсь, спеша прикрыться простыней.

– Что случилось? – осторожно интересуюсь.

– Я настолько потерял голову с тобой, малышка, что забыл о защите…

Лев

Малышка смотрит на меня своим «фирменным» взглядом, от которого я теряю разум. Вдобавок еще и покрывается густым румянцем, что у меня снова встает. Черт, Ворошинский! Нельзя же быть таким животным! Тем более, что девочка только что лишилась девственности, ей в любом случае ближайшие пару дней секс не светит. Как, впрочем, и мне.

Заниматься любовью с Мадиной – нечто, будоражащее мое сознание. Чувственно. Горячо. Вкусно. И зря мужики говорят, что секс с девственницей – геморрой, и он не стоит затраченных усилий. Вранье.

Я никогда не был монахом, а после предательства Ани всегда предпочитал одноразовые связи. Снял напряжение и забыл, как зовут. А порой просто не спрашивал имени, чтобы не забивать голову не нужной информацией. У меня не было девственниц…да никогда, млять! Но я с уверенностью в тысячу процентов могу сказать, что с удовольствием променяю всех элитных шлюх мира на одну ночь с моей Мадиной. Потому что только сегодня, когда эта малышка с искренностью отвечала на мои ласки, отдавала всю себя, пытаясь доставить мне наслаждение, заботясь и о моем удовольствии, несмотря на то, что это был ее первый раз, я понял одно: сегодня впервые я занимался любовью. Именно любовью. Потому что секс – это просто соитие, физическая близость, снятие напряжения, трах, в конце концов, называйте, как хотите. А любовь-это одновременно духовное и физическое единение двух людей.

– Ты хочешь сказать, что …– растерянно и смущенно бормочет малышка.

– То, что ты можешь забеременеть. Нет, конечно, с первого раза мало у кого получается, но такая вероятность есть.

Малышка закусывает нижнюю губу в раздумьях, даже не представляя, какие эмоции вызывает во мне этот простой жест, скольких усилий мне стоит, чтобы не сорваться и снова не завалить ее на кровать.

– Это полностью моя вина, я должен был быть осторожным, но ты заставляешь меня терять голову, – улыбаюсь ей, пытаясь подбодрить. – Но существует экстренная контрацепция. И я пойму, если ты захочешь выпить таблетку. Решение за тобой.

Я произношу эти слова, а внутренне ору на самого себя и хочу забрать их назад. Представляю себе Мадину с округлившимся животиком, и понимаю, что это самое правильная картина. Такой должен быть итог наших отношений: она беременна моим ребенком, с моим кольцом на безымянном пальце и с моей фамилией. Только так и никак иначе.

Черт, почему же я туплю тогда?! Почему не поступить так, как подсказывает сердце?! И тут же нахожу ответы на свои вопросы: потому что не хочу, чтобы моя семья жила в страхе, что с ними что-то случится. Потому что не хочу, чтобы моя беременная жена страдала и переживала. А, значит, завтра же надо положить первый кирпичик в фундамент нашей спокойной семейной жизни: обратиться к нужным людям насчет ее отца и найти выход, как отобрать у него Мадину. Даже если для этого мне придется отдать свою душу в вечное рабство.

– Лев, – робко обращается ко мне Мадина, вырывая меня из моих раздумий. – Я не знаю, что ты обо мне подумаешь. Я без должного образования, без жилья и вообще ничего не имею в этой жизни, но если этому ребенку суждено родиться на свет, я хотела бы, чтобы так оно и было. Возможно, это безответственно с моей стороны. Но я не смогу убить малыша. И я хочу этого ребенка, даже несмотря на то, что не знаю, беременна я или нет. Потому что ничего не может быть лучше, чем родить ребенка…

Но я не даю ей договорить, сгребая на эмоциях в охапку и прижимая к себе со всей силы.

– Спасибо, моя девочка…Спасибо, – шепчу, как обезумевший. Моя девочка, она определенно моя. И никак иначе.

– Подожди, – она упирается ладошками мне в грудь и отстраняется ровно на столько, насколько я ей позволяю. Смотрит мне в глаза и серьезно произносит, нахмурив бровки: – Я не хочу, чтобы ты думал, что я навязываю тебе этого ребенка и хочу удержать. Нет, в первую очередь это будет мой малыш. А ты можешь принимать участие в его жизни, если захочешь.

Признаться честно, я опешил от такой наглости. «Можешь принимать участие в его жизни..»! Надо же сморозить такую глупость! Я был возмущен, но в то же время решительность этой девочки вызывает во мне улыбку.

– Ты сейчас несешь чушь, Мадина. Если этому ребенку суждено родиться, я буду принимать непосредственное участие в жизни этого ребенка. Потому что это и мой ребенок тоже. И запомни одну вещь: мужчина никогда не будет рядом с женщиной ТОЛЬКО ради ребенка. Невозможно жить с человеком и воспитать достойно малыша, если ты не чувствуешь к его матери банального уважения. Запомни это, потому что я больше не хочу возвращаться к этой теме.

Она все равно очень серьезно смотрит на меня, но все же кивает головой. Вот и отлично. А то выдумала…

– А теперь пойдем в душ, – резко меняю тему, вставая с кровати и протягивая Мадине руку.

– Ты иди, а я еще немного полежу, можно? – робко спрашивает она, сильнее кутаясь в простыню.

Я тут же напрягаюсь. В конце я был несдержан, потерял голову и брал ее грубо, неужели навредил?!

– Мадина, у тебя что-то болит? – беспокоюсь не на шутку. Присаживаюсь рядом на корточки и пытаюсь заглянуть в ее прекрасные глаза, которые малышка постоянно отводит.

– Нет-нет, все хорошо. Просто иди первым.

А я, кажется, понимаю, в чем дело…

– Мадина, посмотри на меня, – говорю я, мягко беру за подбородок, поворачивая к себе. – Перестань меня стесняться. У нас все уже было. Ты теперь – моя женщина. А я – твой мужчина. Между нами в спальне не может быть никаких преград. Ты-самая красивая девушка, которую я видел в своей жизни. Тебе совершенно нечего стесняться.

– Я понимаю, но…

– Так, все. Так дело не пойдет. Видимо, с тобой надо действовать по-другому, – и я, не обращая внимания на ее возмущенные визги, поднимаю девочку на руки и просто несу в ванну, несмотря на ее сопротивление. И в данный момент, держа в руках самое дорогое, что у меня есть в этой жизни, я ощущаю себя чертовым счастливчиком, которому выпал джек-пот.

Глава 14

Мадина

Сегодня я проснулась абсолютно счастливой женщиной. Вчера вечером, после совместного душа, Лев лежал рядом, обнимал меня, перебирал мои волосы и шептал нежности на ухо. Я так и уснула в его объятиях. И впервые за всю ночь мне не снились кошмары.

За ночь мужчина никуда не делся, а все также лежал рядом и прижимал меня к себе. И это невероятно грело мою душу: я в который раз убедилась, что Льву можно доверять, что его слова не расходятся с делом. Но я готовила себя к тому, что не буду расстраиваться, если проснусь в одиночестве. Отдать невинность именно этому мужчине было только моим осознанным решением.

Я пытаюсь аккуратно выбраться из объятий, не разбудив Льва. Но я не успела даже отодвинуться, как он пригвоздил меня сильной к рукой к постели и спросил хриплым ото сна голосом:

– Куда собралась?

– Я хочу пить. Спи, еще рано.

Но Лев все равно приоткрывает глаза и внимательно меня рассматривает.

– Что? – не выдерживаю его пристального взгляда.

– Пытаюсь понять, не надумала ли ты лишнего в своей очаровательной головке, – с хитрой улыбкой выдает Лев, чем вызывает мой смех.

– Нет, я действительно хочу пить.

Я неспешными глотками пью воду и смотрю в окно на зарождающийся рассвет. Рассвет – это начало нового дня, когда природа пробуждается ото сна. Сегодня это как никогда символично для меня. Сегодня я стала женщиной, сегодня во мне многое изменилось. И именно сегодня я начинаю новую жизнь.

Допиваю воду, ополаскиваю стакан и понимаю, что не хочу спать. Смотрю на часы: до того, как у Льва прозвенит будильник, меньше часа. Решила не ложиться, а приготовить нам завтрак.

Я напевала свою любимую песню, готовя сырники, как Лев неслышно подошел сзади и обнял меня за талию, кладя голову на плечо.

– Доброе утро! И чего тебе не спится? – мягко спрашивает Лев, целуя меня в щеку.

– Хотелось чем-нибудь порадовать с утра. Да и я выспалась благодаря тебе.

Лев непонимающе поднимает брови.

– Мне впервые не снились кошмары, – коротко поясняю я.

– Ах, это! Так это потому, что я всю ночь отгонял от тебя всяких злодеев, – с хитрой улыбкой произносит Лев.

– Садись, мой рыцарь, завтрак готов, я сейчас налью кофе, – и начинаю привычно суетиться.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? – серьезно спрашивает Лев, не сводя с меня взгляда.

– Все прекрасно. Сегодня самое лучшее утро за всю мою жизнь.

Мы молча завтракаем, каждый погруженный в собственные мысли, и я вспоминаю нечто важное, то, чем хотела поделиться с любимым еще вчера.

– Лев, мне надо сказать тебе кое-что важное, – говорю я, начиная волноваться.