скачать книгу бесплатно
Управляющий проворно развернул письмо и пробежался взглядом по красиво выведенным буквам. Гордей повторил вслух запомнившиеся ему слова.
– …Безумно скучаю… целую нежно мою любовь.
Управляющий поднёс к носу вексель, и сумма, выписанная князем, его неприятно удивила. Гордей сложил вексель и письмо и спрятал во внутренний карман своего камзола.
***
Следующим утром радостный вскрик Кити раздался из кабинета князя и звонким эхом пролетел по особняку. Вслед за этим всплеском радости из кабинета отца вылетела и сама Кити. Преодолев в три прыжка нижнюю лестницу, Кити очутилась в кухне.
– Я сегодня еду в театр!!! – выпалила юная княжна.
Вся происходящая в кухне работа приостановилась.
Кухарка Неёла Ануфриевна едва успела отереть руки о фартук, как Кити кинулась к ней в объятия.
– Я услышу «Титулованного соловья»!!! Няня! Няня моя, наконец-то… А что графиня? Она знает? Она проснулась?
Подарив воздушный поцелуй конюху, Кити вихрем удаляется с кухни, оставив всех присутствующих в недоумении.
Спустя мгновение кухарка, опомнившись: – Бог мой, моя крошка! Мой ангел! Спаси и сохрани…
Неёла Ануфриевна трижды осенила себя крестом и поклонилась святому духу, чем вызвала недобрый смех конюха.
Кухарка, всхлипывая от накатившихся слёз, бормоча, продолжает заниматься завтраком для господ: – Спаси и сохрани, Господь…
– Что ей? Лошадь подарили, что ли? – так же громко хохоча, пробасил конюх.
– Тьфу ты, черт! – шикнула на него кухарка.
Старший конюх расхохотался во все свои легкие.
***
Утро Мари выдалось спокойным и безмятежным. Давно ей не выпадало такое утро. Она довольно поздно проснулась и какое-то время, лёжа в кровати, читала любимые сонеты. Потом горничная Лизи оставила у дверей Мари завтрак. И сейчас графиня сидела с растрёпанными волосами и в ночном платье, допивала горячий шоколад и задумчиво глядела в окно. Она лениво потянулась, и её красивый пеньюар – остатки былой роскоши – сполз с одного плеча. В это утро Мари была сама нега и блаженство.
И так продолжалось бы дальше, если бы после короткого стука в спальню к Мари не ворвалась радостная Кити.
Все произошло так скоро, что Мари ничего не успела предпринять. Она так и осталась сидеть на месте, в ворохе кружев своего пеньюара, с чашкой шоколада на весу.
Кити, не закрыв за собой дверь, даже вздохнуть не успев, сразу же перешла к делу:
– Графиня, доброе утро! Как вам спалось?! Вы извините, что я… Ой!
Девушка вдруг поняла, что перед ней совсем не то, что она ожидала увидеть. Перед ней сидела красивая женщина с разбившимися по плечам волосами. Тёмные, как шоколад, волосы оттеняли сияющую белизну её кожи. Большие глаза смотрели строго и спокойно. Только одна чёрная бровь взлетела в немом вопросе.
Графиня невозмутимо продолжила пить свой шоколад.
Кити сбивчивым голосом попыталась удостовериться:
– Графиня?
Мари, поставив чашку на поднос, села прямо, как истинная графиня, и с холодным спокойствием улыбнулась Кити.
– Доброе утро, милая. Будь добра, прикрой дверь, сквозняк.
– Ой, да! Конечно. Извините… – спохватилась Кити.
– Проходи. Садись. Не желаешь шоколада?
Мари произнесла эти слова почти с кошачьей мягкостью, что заставило Кити с восхищением принять её предложение.
– С превеликим удовольствием, графиня.
Кити присела на пуфик, а графиня изящно разлила по чашкам шоколад. Одну из них она подала Кити.
– А теперь потрудитесь мне объяснить, барышня, что заставило вас пренебречь вежливостью и правилами этикета и столь бесцеремонно ворваться в мою комнату?
И намёка на укор не послышалось в словах графини.
Кити пару раз сомкнула ресницы, и губы её растянулись в улыбке. Девушка не могла взять в толк, как эта женщина вместо своих объяснений ожидает извинений и объяснений от самой Кити. Это восхитило княжну. А Мари продолжала:
– Мы горим?
Кити все с той же улыбкой помотала головой.
– Кто-то в смертельной опасности?
– Нет.
– Тогда что же стряслось, моя дорогая?
Кити потупила взгляд и произнесла совсем тихо:
– Театр.
– Театр?! – удивилась графиня.
– Ну да. Извините мне это, графиня. Я совершенно обезумела от радости.
– Кити, я тебя не намерена отчитывать. Я действительно подумала, что случилась беда. Но я тебя немного пожурю. Я понимаю, что тебя переполняют эмоции и ты вне себя от радости, но ты будущая княгиня. Этот твой первый выезд в театр говорит о том, что ты готова стать светской дамой.
Кити кивнула.
– Вот и веди себя соответственно. Я знаю, как это сложно, когда сердце готово выпрыгнуть от счастья… тогда, может, повременить с твоим «дебютом», может, ты не готова, и тебе ещё хочется прыгать в коротких платьицах по парку и лазать по деревьям? Сомневаюсь, что у тебя выйдет высидеть на стуле ровно три часа. Ты точно сможешь спокойно пройти к своей ложе?
Мари улыбнулась хитро, и Кити улыбнулась ей ответной улыбкой.
– Извините, графиня. Я буду стараться.
– Давай с этой минуты ты начнёшь себя вести как истинная княгиня.
Настал черёд Кити хитро улыбнуться.
– Тогда я бы поинтересовалась у вас, почему вы не такая? Нет. Почему вы появились у нас, как бедная родственница, чопорная вдова, да ещё в этой ужасной шляпе?!
Мари заговорщически наклонилась к Кити, сощурив глаза.
– Предлагаю тебе, Кити, заключить договор: я – открываю тебе свой секрет, а ты – будешь во всем советоваться со мной, когда придёт время. Давай постараемся доверять друг другу и ценить это доверие.
– Справедливо, – заключила Кити.
***
Управляющий Ольденбургского поместья Гордей сразу же невзлюбил новоприбывшую. И прошлым вечером Гордей убедился, что этой особе доверять нельзя. Ему вольготно жилось до неё. Все было в его руках и в его распоряжении. Гордей чуял наверняка, что с этой женщиной нагрянут перемены, а они ему были ни к чему. Его всё устраивало. А эта графиня того и гляди все возьмёт в свои руки и начнёт командовать и распоряжаться всем и всеми.
Гордей приоткрыл со скрипом дверь в просторную комнату. Перёд себя он внёс в комнату свечу. Просторная, но явно не жилая комната, заставленная сундуками и коробками, озарилась светом. Гордей осторожно прошел к окну и приподнял портьеру. Управляющий смачно чихнул от поднявшейся пыли, которая словно танцевала в лучах света. Гордей обвёл комнату неспешным взглядом: трюмо, портрет, наполовину завешанный портьерой. С портрета на управляющего смотрела прелестная женщина. Можно было бы подумать, что на холсте изображена была Кити, но эту женщину отличали от Кити гласа с поволокой и волосы цвета вороньего крыла. Кити же, в отличие от матери, была светлоголовой и смотрела ясно и светло. Портрет погибшей супруги князя, в открытом от портьеры месте, покрылся внушительным слоем пыли.
Гордей провёл указательным пальцем по щеке покойной княгини, оставив четкую дорожку.
– Добрый день, ваша прекрасная светлость. Я ненадолго… Вы должны мне кое в чём помочь.
Гордей задул свечу и отложил. Заглянув в пару коробок, он вскоре нашёл то, что искал.
Из небольшого сундучка Гордей достал несколько миниатюр с изображениями титулованной родни княгини Элен Ольденбургской.
Управляющий с кропотливой серьёзностью рассматривал каждую и убирал обратно в сундук, пока при взгляде на одну миниатюру, на которой была изображена супружеская пара, губы управляющего не растянулись в торжествующей улыбке.
Вот оно!
Управляющий внимательно вгляделся в лицо женщины на миниатюре. Она хороша собой и молода. На миниатюре изображена счастливая чета Валевских.
***
Кити, сидя в комнате Мари, жадно разглядывала точно такую же миниатюру. Она не помнила мужчину и не помнила женщину, Мари, смотрящих на неё с изображения. Но общие черты лица мужчины и свои Кити приметила сразу.
– Это граф Валевский – твой двоюродный дядя, – пояснила Мари.
– Дядя совсем не похож на маму. Он похож на меня. Очень похож.
Мари заметили расстройство в словах Кити. Так хотелось девочке быть похожей на свою мать. Кити была безусловно хорошенькой и очень миловидной, но её мать Элен была истиной красавицей.
– Мой муж и твоя мама были очень похожи, – подбодрила девочку Мари.
– У них был схож характер, взгляды на определённые вещи, и они любили друг друга и во всём помогали друг другу. После гибели твоей мамы через год ушёл и мой супруг. Он довёл себя до такого состояния, что не мог жить дальше. Я не узнавала его в этот год. Он сильно выпивал и безоглядно губил себя.
Кити вновь, но уже с жалостью посмотрела на миниатюру.
– Карточный интерес в нём был всегда, – продолжала Мари, – но в этот страшный год он умудрился проиграть всё наше состояние и, заложив дом, проиграть и его…
– Какой ужас!
Кити всплеснула руками.
– Бедный дядя… Бедная вы…
– Чахотка унесла его очень быстро. Три недели. Слабый истощённый организм сдался за три недели. Я осталась одна с малышом на руках и матерью в почтенном возрасте. И теперь моё родовое имение уходит за долги…
– О, Господь всемогущий!
Глаза Кити наполнились слезами. Мари подсела к Кити и взяла её руки в свои.
– До меня дошли слухи, что князь ищет для тебя компаньонку… И я решила ею стать. Но стать такой, какую князь Ольденбургский хотел бы видеть рядом со своей юной дочерью, которая делает первые шаги в свете.
– Я понимаю, – шмыгая носом, произнесла Кити. – Papa никогда не принял бы вас такой, какой я вижу вас сейчас. Вы – очаровательны.
– Ах, Кити… Извини меня за этот маскарад, прошу тебя.
Мари крепко обняла Кити.
– Моя судьба не оставила мне выбора. Я ухватилась за эту идею, как за соломинку, и поплыла по течению.
Кити отстранилась от Мари и, глядя ей в глаза, заявила со всей серьёзностью:
– Я обещаю, графиня, хранить ваш секрет.
– Спасибо, милая, добрая Кити. Спасибо тебе. Ты можешь звать меня Мари.
– Наедине так и поступим.
Кити порывисто поцеловала Мари в щеку в знак их дружбы и продолжила:
– А можно последний вопрос?
– Слушаю тебя, Кити?
– Этот невыносимый запах лимона тоже часть маскарада?
Мари улыбнулась своей новой подруге. Она была безмерно рада, что может разделить свой секрет с Кити. И что самое главное, юная Кити не осудила её, а поняла и приняла.
– Мы чуть не позабыли о главном! – спохватилась Мари.
– О чём? – подхватила Кити.
– Сегодня твой первый выезд. Сегодня ты будешь впервые сидеть в ложе, в самом модном платье этого сезона, и тобой будут восхищаться даже артисты со сцены!
– О, Мари! Сегодня исполнится моя заветная мечта! Я услышу «Соловья».
И вновь Мари слышит об этом «Соловье»: «Что же это такое?!»
