Трон Знания. Книга 1

Когда Крикс исчез за холмом, Хлыст поднял кнут, посмотрел по сторонам. Вдали виднелось серое пятно селения. Рядом горы – можно сказать, второй дом. Вокруг ни души. Неужели этот спектакль только из-за сапфиров? Но Крикс сам на себя не похож, как будто его подменили. В чём же тогда подвох?

Поддавшись искушению ещё раз глянуть Криксу в спину, Хлыст устремился к холму. Обогнув его, остолбенел. В тени, под скальным карнизом, стояла машина для перевозки заключённых, прозванная в народе «искупилкой». Она очень походила на банковский «сундук» для перевозки драгоценных камней: будка обита железом, по бокам приварены скобы. Только у «сундука» дверца сзади, а у «искупилки» на крыше. Забираешься наверх, поднимаешь железную плиту и спрыгиваешь в дыру. Внутри темень, духота и ни хрена не слышно. Говорят, что и снаружи не слышно, что творится внутри. Нередко в искупительные поселения вместе с уголовниками приезжает пара-тройка мертвяков.

Возле кабины тихо переговаривались Крикс и два надзирателя. Завидев Хлыста, замолчали. А у того поджилки затряслись. Попался! По собственной дурости попался! А надзиратели стоят как вкопанные. Навстречу не бегут, руки не заламывают, голову к земле не гнут.

Хлыст на ватных ногах приблизился к машине, прижал к холодной будке ладонь:

– Она здесь?

Крикс кивнул.

– Чего ждёшь? Вытащи её.

– Хорошо подумал, Асон? Ты ещё можешь уйти.

Хлыст нутром чувствовал, что страж не обманывает, что отпустит и не побежит следом. Крикс такой – сказал-сделал. Но эта оговорка «ты ещё можешь»… Что же они сотворили с Ташей, если, увидев её, он уже не сможет уйти?

Хлыст вскинул голову:

– Я тебе заплатил. Вытащи её.

– Может, поговорим по душам?

– Да пошёл ты!

Крикс и надзиратели переглянулись.

– Давай! Вытащи её! Ну же! – крикнул Хлыст.

Командир забрался по скобам, с видимым усилием поднял дверцу. Улёгся на крышу и почти по пояс в лаз нырнул:

– Таша! Давай руку. Иди сюда, говорю! Хватайся!

Помог Таше спуститься на землю и закрыл дыру. А Таша – бледная, растрёпанная, в разорванном платье – глазами из стороны в сторону водит и воздух хватает. Увидела Хлыста, на грудь ему упала, в голос разрыдалась.

Хлыст поглаживал её по спине, а сам боролся с желанием взмахнуть кнутом и обвить верёвкой Криксу шею. И понимал, что тут уж точно придёт ему конец.

– Иди, Таша, домой, – прошептал он, испугавшись, что не выдержит, сорвётся.

Таша ладошкой по глазам провела, да как кинется к машине, да как завоет.

– Иди домой, дура! – гаркнул Хлыст.

Схватил её, потащил в сторонку, а она обмякла, глаза закатила и без чувств на землю повалилась.

Смотрел Хлыст на Ташу и холодел. Перевёл взгляд на Крикса:

– Кто в «искупилке»?

Командир сел на порожек кабины и голову опустил.

– Там мои дети?

Крикс кивнул.

– И дочка?.. Ей же всего шесть. Крикс! Зачем они тебе?

– Я спущу их в «Котёл».

Тут уж проняло Хлыста безумное веселье. Чтобы Крикс… детишек… к смертникам…

Хлыст хохотал как скаженный. По лицу слёзы и грязь размазывал. Ну командир, ну артист! Сначала страху нагнал, теперь рассмешил.

А тот сидит на порожке кабины и в землю глядит.

Хлыст отдышался, растопыренными пальцами пригладил косматые пряди, одёрнул рубаху:

– Я не знал, что ты такой шутник. – Склонился над женой, по щекам пошлёпал, за руку потянул. – Вставай, Таша! Ну же! Вставай!

– Пусть с ними сделают то, что ты сделал с моим племянником, – тихо сказал Крикс.

Хлыст пригнул голову, а в ушах сердце туф-туф-туф.

– Я не знаю твоего племянника.

Крикс вздёрнул подбородок, плечи расправил. Вот такой он был пять лет назад: бездушный, безжалостный, беспощадный.

Хлыст выронил кнут, рухнул на колени:

– Я не знал, Крикс! Клянусь! Не знал. Когда я набрёл на лагерь, мальчишка был уже там. Я не знал, что он твой племянник. Клянусь!

Крикс поднялся, махнул надзирателям:

– Поехали.

Хлыст метнулся вперёд, вцепился командиру в штаны:

– Ради бога! Крикс! Если хочешь отомстить, забери меня, Ташу забери. Забери нас обоих, только детишек не трогай. Давай поговорим по душам. Крикс! Давай поговорим!

– Давай. Поговорим.

Крикс сжал могучий кулак и обрушил его на Хлыста.

~ 3 ~

Кабинет Адэра находился на первом этаже. Чуть дальше по коридору располагалась библиотека. За ней тянулась вереница огромных помещений, где любой звук пробуждал эхо. Скоро их займут советники с шумной братией помощников и секретарей. За поворотом – комната собраний, которую слуги и ремонтные рабочие с лихорадочной поспешностью превращали в зал Совета.

Гюст предложил перенести кабинет правителя на третий этаж, поближе к апартаментам. Хотя бы на время, пока в воздухе плавает пыль, а одежда к концу дня пропитывается запахом штукатурки и краски. Адэр отказался.

Цветущий сад за окнами покоев, ароматы трав и пение птиц с необъяснимым упорством вырывали из действительности и уносили далеко от замка. Здесь же, в небольшом кабинете со строгой обстановкой и с окнами, выходящими на пустошь, ничто не отвлекало от работы. Или почти ничто… Адэр нет-нет да и бросал взгляд на дорогу, припорошённую песком.

Там, за горизонтом, дорога переходила в колею, а чуть дальше делилась на три. Одна летела в Тезар, вторая тянулась в Нижний Дол, где находится нынешняя столица Порубежья Ларжетай, третья петляла между камнями и ямами до Бездольного Узла, откуда чуть ли не каждый день приезжал кто-то из людей Крикса.

Адэр впервые злился на отсутствие связи: ведь намного проще выслушивать отчёты и отдавать приказы по телефону, чем переводить бумагу на послания и ждать гонцов с новостями. Но ещё с большим нетерпением он ждал машину из клиники маркиза Ларе. В любую минуту командир стражей мог сообщить о появлении ракшадского корабля или шхуны, или лодки, а стариков до сих пор не было.

Адэр посмотрел в окно и вернулся к изучению родословных книг порубежских дворян. Первый и главный вопрос, который волновал его – это, конечно же, формирование Совета. Сроки поджимали – два месяца было потрачено на бесплодные метания, – а достойные занять кресла советников до сих пор прятались за безликими именами.

Адэр разделил книги на две стопки. В одну сложил родословные дворян, чистота крови которых не вызывала сомнений. В другой стопе находились родословные тех, чьи предки – выходцы из простого люда. Более ста лет назад Зерван, последний потомок династии Грассов и последний король Грасс-Дэмора (так раньше называлось Порубежье), даровал им родовые звания и земли за заслуги перед страной. Но признания добились праотцы, а не их чада, на титулы которых сейчас смотрел Адэр. Ко всему прочему, Совет виделся ему чистым, высоким, без прадедов-плебеев.

Адэр придвинул к себе сшитые листы – сведения о роде занятий и основных источниках доходов титулованных дворян. Пролистывая бумаги, мрачнел. Все без исключения вели деятельность за границей и приносили пользу, а соответственно, и прибыль кому угодно, но только не родине. Даже маркиз Ларе занимался в своей стране всего лишь благотворительностью.

Адэр выписал несколько имён, некоторые зачеркнул, сделал на полях пометки. Пробежал взглядом по строкам. В Совете должны сидеть люди, которые любят Порубежье с такой же страстью, с какой он его ненавидит. Только они, преданные народу, готовые на жертвы и способные на подвиги, смогут поднять отчизну с колен. В этом списке таких людей нет.

Адэр смял лист в кулаке и бросил в стену.

На пороге кабинета появился секретарь:

– Мой правитель! К вам маркиз Бархат.

В Градмире Гюст считался самым ярым поборником дворцового этикета. Но в замке, где единственным посетителем, гостем и собеседником был Вилар, доклад о каждом его приходе звучал как насмешка.

Адэр подпёр щёку кулаком:

– Достаточно молча открыть дверь перед маркизом.

Еле слышно вздохнув и тем самым выказав несогласие, Гюст сделал шаг в сторону и пропустил в кабинет Вилара.

Друг сел за стол, положил перед собой две потрёпанные папки и кивком указал на смятый лист в углу комнаты:

– Очередной Совет?

– Не хочу идти им на уступки.

– Они ещё ничего не просили.

– Попросят. Будь я на их месте, я не просил бы, а требовал. – Адэр затолкал сшитые листы в ящик стола. – Порубежская знать имеет такие привилегии, каких не имеет ни один дворянин в другой стране. Сомневаюсь, что они захотят с ними расстаться.

– Кто же им дал их?

– Великий.

Вилар недоверчиво покосился.

– Почти восемьдесят лет знатные дома боролись за престол Порубежья, – проговорил Адэр, – а при Могане о троне никто даже не заикнулся. Не догадываешься – почему?

Вилар пожал плечами и опустил голову. Догадывается.

Адэр подошёл к окну. Ветер гнал по пустоши пыль и песок, заметая дорогу. По небу неслись изодранные облака, отбрасывая на грязно-жёлтую землю уродливые тени. На горизонте никого, а пора хоть кому-то появиться.

– Что принёс?

– Сведения о результатах переписи населения.

Адэр повернулся к Вилару:

– Ты всё-таки их разыскал!

Друг похлопал ладонью по картонной обложке:

– Это перепись двадцатилетней давности, когда Порубежье стало колонией Тезара. – Опустил руку на вторую обложку. – А это спустя десять лет. Перепись больше не проводилась.

Адэр вернулся к столу, придвинул к себе папки, принялся листать лежащие в них бумаги.

– Ты знал, что в замке живёт летописец? – спросил Вилар.

– Кто?

– Настоящий летописец! Его комната находится в архиве.

– Что он пишет?

– Историю.

– История из подземелья. Странно…

– Да, странный субъект. Хромой, седой, бородатый, в плаще-балахоне до пят. Без единого слова дал папки и подсунул журнал, чтобы я расписался в их получении.

– Странно, – повторил Адэр, глядя в сводные таблицы. – Ты просматривал документы?

– Просматривал. Бегло. Кое-что меня насторожило.

Адэр положил перед собой два листа:

– Меня тоже. Смертность в Порубежье высокая, но рождаемость на порядок выше. Куда же за десять лет исчезли семь миллионов человек?

– Меня насторожило другое: куда исчезли целые народы? Я хотел посмотреть, сколько у Йола людей. Оказывается, в Порубежье нет ориентов. Но такого не может быть! Я сам их видел! А по документам двадцать лет назад ориенты были, а потом испарились. А вместе с ними испарились климы и ветоны. И кто, спрашивается, живёт в резервациях?

– Предположим, что в резервациях не проводили перепись. – Адэр заскользил пальцем по листу. – Ветонов три миллиона, климов миллион, ориентов пять тысяч. Вместе чуть больше четырёх миллионов. Где остальные? – Вновь пробежал взглядом по итоговым таблицам. – Подожди-ка…

Принялся лихорадочно пролистывать блокнот:

– Помощник наместника по какой-то формуле рассчитал… Так, нашёл. Сейчас около сорока двух миллионов. За последние десять лет ещё минус четыре…

Порубежье стремительно теряло людей. Войн и эпидемий не было, смертная казнь отменена. Неужели нелегальные эмигранты? Но даже во время междоусобиц жители страны не торопятся покидать свои владения – крайне сложно бросать нажитое тяжким трудом и отправляться туда, где ты никому не нужен.

Адэр откинулся на спинку кресла. С каждым документом возникало всё больше вопросов. Каждый новый день преподносил новые и далеко не приятные сюрпризы. От понимания, что в одиночку бедлам в государстве не осилить, пропадала охота в чём-то разбираться.

– Почему ты не попросишь помощи у отца? – поинтересовался Вилар.

– В чём ты видишь его помощь?

– В уничтожении лагеря преступников. У Крикса мало людей. Ориенты – обычные рыбаки. Никто не справится с этой задачей лучше, чем армия Великого.

– А в знак благодарности отдать Тезару новое месторождение? Этого не будет. Ни один камень сверх того, что он получает, в его казну не упадёт.

Адэр вложил бумаги в папки, придвинул родословные книги. Но, так и не открыв их, встал из-за стола и поднял смятый листок:

– Сформирую технический Совет. А там посмотрю, кого оставить, а кого заменить.

– Тоже выход, – согласился Вилар.

– Тебя назначу старшим советником.

– Не надо.

– Соображаешь. Тот, кто вёл за моей спиной разговоры о моей ссылке в Порубежье, не может занимать главенствующее место в моём Совете.

За стенами замка выл разыгравшийся ветер, по лестнице шуршал песок, шелестели листья кустарников, но Адэр всё же услышал звук двигателя – настолько он ждал его. Подскочив к окну, увидел вдали два автомобиля охраны. Один он отдал Криксу, второй отправил в замок Ларе. Если они возвращаются вместе, значит, для этого имеются серьёзные причины.

Адэр наблюдал, как машины летят по дороге, и мысленно подгонял их. Рядом встал Вилар. А он почему разволновался? Стоит бледный, глаза щурит, рука, сжимающая раму, дрожит. До сих пор переваривает фразу, обронённую минуту назад?

Машины затормозили перед лестницей. Из первой появился Крикс. По его неизменно суровому виду нельзя было понять, какие новости он привёз. Из второй выскочил водитель. Распахнул дверцы. Помог выбраться сначала Йола, затем Муну. Адэр скривился. Надо будет сказать ему, чтобы впредь не выслуживался перед плебеями.

А вот и Малика. Похудевшая, босая, в платье с чужого плеча, она выглядела вызывающе дерзкой и вольной, как степной ветер.

Адэр хотел уже отойти от окна, как из автомобиля вдруг выпорхнула незнакомка в белом накрахмаленном платье. Она до ужаса походила на любимую игрушку младшей племянницы – хрупкую фарфоровую куколку, – такая же белоснежная лента, вплетённая в белокурые волосы, такое же нежное личико, не тронутое солнцем, высокая грудь, тонкая талия и маленькие изящные руки, приподнимающие подол юбки. Девушка словно почувствовала, что её рассматривают. Подняла глаза – изумительно голубые, с поволокой – и, встретившись взглядом с Адэром, мило улыбнулась.

– Помнишь её? – спросил Вилар. – Это Вельма, сиделка Малики.

Наконец-то в замке появился хоть кто-то, заслуживающий внимания, кто будет смущать соблазном, завлекать лукавством и совращать с нестерпимо долгого пути вынужденного воздержания. И этот кто-то заставил забыть о Криксе! А того уже и след простыл.

На пороге возник секретарь:

– Мой правитель! К вам командир стражей.

Адэр нетерпеливым жестом прервал Гюста:

– Зови! – Бросил Вилару: – Оставь нас. – И уселся в кресло.

Крикс вошёл в кабинет, склонил голову:

– Мой правитель!

– Не томи.

– В бандитском лагере двенадцать пленников и пятнадцать беглых искупленцев. Из «Котла» Асон, кличка Хлыст, и Оса, имя неизвестно.

– Я же говорил, что из «Котла» можно сбежать.

– Нельзя. Их обоих вытащил начальник прииска «Горный». Склоны «Котла» сплошь и рядом усеяны пещерами…

– Об этом поговорим позже. Дальше.

– Остальные искупленцы сбежали с гранитных карьеров и каменоломен. Лагерь разбили задолго до появления Асона. Когда – неизвестно. Цель – добыча алмазов. Покупатели – ракшады. Приходят одни и те же. О существовании других лагерей никто не знает. Провизию приносил начальник прииска «Горный».

– Опять этот Лабичи!

– Потом жена Асона. Еду покупала на деньги, вырученные за камни и рабов. При Асоне было продано в Ракшаду восемь человек, пятеро из них – девушки. Пленники и рабы в большинстве выходцы из резерваций. Согласно тайному Указу Великого их не объявляют в розыск.

– Есть такой Указ?

– Цитирую: «Житель резервации, покинувший отведённую ему для проживания землю, лишается защиты государства. Нарушителей Закона без суда и следствия направлять в закрытые искупительные поселения строгого режима на срок не менее пяти лет».

– Подожди. – Адэр обхватил лоб ладонью. То, что сказал Крикс, не укладывалось в голове. – Иными словами, Порубежье слагает с себя обязательства по охране жизни, здоровья и чести своих подданных. Так получается?

– Так точно.

– И если что-то случится, например, с Муном или Йола, то виновный не понесёт наказания?

– Они покинули свои земли на свой страх и риск. Пока ориенты на берегу моря – они граждане страны. Как только ушли – беззащитные, бесправные изгои. Поэтому на границах резерваций вы не увидите ни одного поста или пропускного пункта. Согласно Указу я обязан был ещё в клинике Ларе взять стариков под стражу.

– Да подожди ты с арестами! – осадил Адэр Крикса и заходил из угла в угол.

Он – правитель страны, в которой царят варварские законы, а варваром оказался отец. Как же его, отпрыска безжалостного иноземного владыки, должно быть, ненавидят в бывшей колонии.

Адэр вернулся в кресло. Пытаясь собраться мыслями, какое-то время пролистывал блокнот, прислушиваясь к шелесту страниц. Наконец, поборов растерянность, проговорил:

– Дальше.

– Ракшады приходят раз в месяц. По идее должны появиться через пять дней. Завтра утром мы с Йола уезжаем. – Крикс достал из-за пояса карту. – Теперь подробно…

Остаток дня они провели, склонившись над разложенными на столе чертежами и схемами. Слушая командира стражей Бездольного Узла и следя за движением карандаша в его руке, Адэр всё больше убеждался, что не зря доверился этому человеку. Его предложения были чётко обоснованы, план операции казался простым и ясным с одним «если» – если не подведёт морской народ. За своих людей Крикс ручался головой, но их всего лишь пятеро. Двоих в Порубежье не оказалось. А вот к ориентам он питал, мягко говоря, недоверие, и опять же объяснил его: совсем неспроста Великий был суров с ними.

Адэр вызвал Муна и Йола, но никак не ожидал, что они приведут Малику. Меньше всего хотелось обсуждать расправу с бандитами в её присутствии. И пока командир передавал старикам рассказ Хлыста о подступах к лагерю и его внутреннем устройстве, Адэр поглядывал на плебейку, опасаясь её разглагольствований о справедливости и милосердии.

Малика молчала. Стоя возле открытого окна, с отрешённым видом смотрела в фиолетовое небо. Сложенные на груди руки размеренно приподнимались при каждом вдохе. Дуновение ветерка покачивало прядку волос, выбившуюся из узла на затылке. На плече примостился ночной мотылёк. Его крылышки, белые в чёрную крапинку, трепетали, мохнатые лапки упорно цеплялись за грубую ткань платья.

Неожиданно из памяти выплыла божья коровка в седых космах Хлыста. Адэр невольно вжался в спинку кресла. Уловив его движение, Малика повернулась к нему лицом. Мотылёк вспорхнул и растаял в чернильном воздухе.

Адэр уже в упор рассматривал свидетельницу его унижений. Со времени их последнего разговора в лачуге она сильно изменилась. И дело не в припухших губах, и не в тоненькой линии шрама на переносице, и не в болезненной бледности. Стали другими глаза. Адэр смотрел в глаза человека, прожившего за короткий срок долгую и тяжёлую жизнь.

Зря она пришла. Зря заставляет его вновь погружаться в кошмарные воспоминания.

Слух царапнула фраза Йола.

– Что ты сказал? – спросил Адэр.

– Ориенты не пойдут в лагерь, – повторил старик.

– Ты, вероятно, не понял, – откликнулся Крикс. – У меня пятеро парней. Со мной шестеро. Шестеро против пятнадцати бандитов и, как минимум, троих ракшадов. Ты когда-нибудь видел ракшадов?

– Люди командира справятся со всеми, если будут слушать Йола.

– Нет. Так не пойдёт. Ориенты должны находиться там, где я отметил, – говорил Крикс, указывая на план-схему. – В противном случае я не могу гарантировать успех операции.

– Ориенты будут там, где скажет Йола, – упорствовал старик.

– А ты чего молчишь? – обратился Адэр к Муну.

Тот с невозмутимым видом пожал плечами.

– Хорошо, – произнёс Крикс и придвинул к Йола схему лагеря. – Покажи, где будут твои люди.

– В море.

Командир хлопнул ладонью по столу:

– Нет, старик. Ты точно не понял. У ракшадов нет ни корабля, ни шхуны, ни лодки. Что твои люди будут делать в море?

– Крикс! – подала голос Малика. – Тебе придётся довериться Йола. Только так вы сможете взять ракшадов живыми.

– Их жизни меня не волнуют, – заметил Адэр и мысленно поблагодарил её за равнодушие к судьбам беглых искупленцев.

– Они граждане чужой страны, которые нарушили границу. Нарушителей задерживают, а не убивают.

– Ты забыла, что ракшады – главари шайки уголовников?

– Это надо ещё доказать.

Адэр приблизился к Малике, шепнул ей на ухо:

– Будешь умничать, выгоню к чёртовой матери.

– Осмелюсь вам напомнить, – еле слышно проговорила она, – воин очень знатный и важный в Ракшаде человек.

– Откуда ты знаешь?

– Вы не видели его татуировки?

– Хорошо. Знатный. И что?

– Двадцать лет назад хазир Ракшады не признал права Великого на земли Порубежья, – произнесла Малика, будто не расслышав вопрос.

– Не признал. Но и своих притязаний не выдвинул.

– А почему в таком случае ракшады хозяйничают на вашей земле? Воин – важная особа, – повторила Малика. – Если мы возьмём его в плен, хазир Шедар Гарпи будет вынужден обратиться к вам, как к правителю Порубежья, с просьбой выдать воина, и тем самым признает ваши права.

– Большей глупости я не слышал, – рассмеялся Адэр. – Чтобы избежать огласки, Шедар попросту забудет о своих людях.

– Я скажу ещё одну глупость. Хочет Шедар этого или нет, но дело получит широкую огласку, потому что вы сообщите о нарушителях границы Великому – ведь именно его армия охраняет границы Порубежья – и правителям Бойварда и Партикурама. Ракшады добираются до лагеря через горы. Из какой страны они приходят?

– Я хочу сохранить всё в тайне.

– Пока вы будете идти на поводу своего страха…

– С чего ты взяла, что я боюсь? – прошипел Адэр.

Малика зашептала, обдавая его щёку горячим дыханием:

– Ракшады, тикуры и варды будут грабить ваши земли и убивать ваших подданных. Неужели вы думаете, что такой лагерь один? Хватит бояться! Хватит! Подумайте о людях, которые ждут вашей помощи!

Адэр передёрнул плечами. Когда произошли события, о которых рассказывал Мун? Сорок лет назад, пятьдесят? И все эти годы ракшады и прочая нечисть как пиявки высасывали драгоценные соки из его страны.

– Прижмите международным скандалом Шедару и его пособникам хвосты, – продолжила Малика. – Враги затаятся. Пока они придумают, как оправдаться перед мировым сообществом, вы придумаете, как защитить границы. А банды вылезут из горных нор в поисках новых покупателей. Вам будут нужны люди, мой господин. Много людей, которые лучше всего на свете умеют смотреть и слушать.

Адэр внутренне сжался. Плебейка не может так мыслить!

Малика натянуто улыбнулась:

– Разрешите мне уйти. Я неважно себя чувствую.

Адэр проводил Малику взглядом. Долго смотрел на неплотно закрытую дверь. Вынырнув из оцепенения, вернулся к столу и придвинул план-схему:

– Крикс! Уничтожь всех, кроме ракшадского воина. Он нужен живым и невредимым.

~ 4 ~

Ориенты и командир стражей покинули кабинет глубокой ночью. В невыносимой тишине при свете настольной лампы Адэр нарочито долго наводил на столе порядок. Выйдя в коридор, посмотрел по сторонам: отправиться в сад или в спальню? Нет, уснуть он не сможет. Тайны и недомолвки Йола не давали покоя. Но был ещё один вопрос, который подтачивал изнутри, расшатывал веру в собственные силы, и от которого зависела честь династии Карро. Его честь.

Адэр прошёл в комнату под парадной лестницей. Борясь с сомнениями, посмотрел на телефон. Если не спросить сейчас, можно пойти неверным путём, и тогда возврата не будет. Поднял трубку.

В ухо сонно пробубнило:

– Приёмная старшего советника…

– Наследник престола, – перебил он безликую телефонистку.

В трубке раздался щелчок, через секунду прозвучал бодрый голос Дадье:

– Рад тебя слышать.

Когда же Трой спит?

– Мы уже на «ты»? – произнёс Адэр жёстко.

– Прошу прощения, ваше высочество. Это я спросонья, – проговорил Трой после небольшой паузы. – Слушаю вас.

– Высочеством я был в Тезаре. Сейчас я ваше величество.

– Да-да, конечно. Это я по привычке. Слушаю вас, ваше величество.

– Последний наместник Порубежья был ставленником Великого?

– Что-то случилось, ваше величество?

Адэр еле сдержался, чтобы не перейти на повышенный тон:

– Вам непонятен вопрос?

– Понятен.

– Отвечайте.

– Мой ответ: нет.

Адэр приложил руку к сердцу. Успокойся, хватит так биться.

– Кто тогда выдвинул его кандидатуру?

– Вы.

Адэр сжал трубку:

– Я?!

– Да, ваше величество, вы. Три года назад на заседании Совета вы лично озвучили имя сановника. Вас поддержало большинство. Хотя, если вы помните, я был против.

Он не помнил… Его прошлая жизнь была похожа на костёр, в нём сгорали дни и ночи, а память о них исчезала подобно легковесному дыму в молчаливом небе.

– Почему вы спрашиваете, ваше высочество? Простите… ваше величество.

– Хотел отметить прозорливость советника, который оказал протекцию столь изобретательному поданному Тезара. Ещё один вопрос.