Свидетельство Данте. Демистификация. Ваше Величество Поэт. Книга 1. Ад. Серия «Свидетели времени»

Особенно – в «Письмах без адреса» («Epistolae sine titulo»), переполненных резкими сатирическими выпадами против развратных нравов папской столицы (Авиньона) – этого «нового Вавилона».

Эти письма составляют четверокнижье, все из них адресованы то реальным, то воображаемым лицам – своеобразный литературный жанр, навеянный письмами Цицерона и Сенеки и пользовавшийся огромным успехом как вследствие их мастерского латинского слога, так и в силу их разнообразного и актуального содержания.

Значение Петрарки в истории гуманизма заключается в том, что он кладёт основание всем направлениям ранней гуманистической литературы с её глубоким интересом ко всем сторонам внутренней жизни человека, с её критическим отношением к современности и к прошлому, с её попыткой найти в древней литературе основание и опору для выработки нового миросозерцания и оправдания новых потребностей.

Вплоть до начала XX века наиболее полным собранием сочинений Петрарки являются «Opera omnia», изданные в Базеле в 1554 году.

В XIX веке лучшим изданием его переписки считается издание Fracassetti, «Epist. famil. et variae» (Флоренция, 1854—1863 годы; в итальянском переводе с многочисленными примечаниями: Флоренция, 1863—1867 годы). Полное издание биографий знаменитых людей даёт Razzolini (Болонья, 1874 год); речи Петрарки изданы Hortis («Scritti inediti F. Р.», Триест, 1874 год); лучшее издание не любовных стихотворений Петрарки – Carducci («Rime di F. P. sopra argomenti morali e diversi», Ливорно, 1876 год). Кроме утраченной комедии Петрарки «Philologia», ему приписываются находящиеся в рукописях: «Vita Senecae», «Sententia de Terentii vita», «De casu Medeae» и «Comoedia super destructionem Caesenae».

По случаю шестисотлетнего юбилея Петрарки законом Итальянского королевства №365 от 11 июля 1904 учреждена комиссия по изданию его произведений (La Commissione per l’Edizione Nazionale delle Opere di Francesco Petrarca), ставящая своей целью критическое издание всех произведений Петрарки. В её работе принимают участие ведущие филологи Италии, в том числе В. Росси (первый президент) и Дж. Джентиле. Первой, в 1926 году, издана поэма «Африка», за ней следуют письма. Комиссия продолжает свою работу и в XXI веке, в настоящее время её президентом является Микеле Фео.

Только в 1904 году учреждена комиссия по изданию произведений Петрарки, и только в XIX веке изданы лучшие издания его произведений и переписки. В свете нашего исследования это вполне естественно. А одинокое издание 1554 года вызывает большие сомнения в его существовании и правильной датировке.

Пока оставим Петрарку, но запомним сказанное – оно ещё пригодится в нашем исследовании.

Я Беатриче, та, кто шлет тебя;Меня сюда из милого мне краяСвела любовь; я говорю любя. 72Тебя не раз, хваля и величая,Пред господом мой голос назовет.Я начал так, умолкшей отвечая: 75

Женщина представляется Вергилию, как Беатриче, возлюбленная Данте, говорит, что её из милого ей края к нему сводит любовь, и она говорит, любя. При этом она представляет себя, как пришедшую из милого ей края, а не с небес.

Существуют ли более сильные аргументы, чтобы побудить мужчину к подвигу, чем призыв к служению Прекрасной Даме? Комедия здесь переходит в разряд Рыцарского Романа.

Беатриче клянётся: – её голос не раз назовёт перед Господом имя Вергилия, хваля и возвеличивая его. Это не пустая клятва. Согласно законам жанра, Господь может из любого круга Ада, либо Чистилища, призвать к себе, в небесный Рай и поселить в Райских кущах любую душу. Всё что для этого нужно – вознести молитвы Господу. Чем больше молитв дойдёт до Господа, тем быстрее будет принято такое решение. Это – основной механизм и пряник Христианской веры, равно и других вер, такой же, как и кнут – Ад.

«Единственная ты, кем смертный родВозвышенней, чем всякое творенье,Вмещаемое в малый небосвод, 78Тебе служить – такое утешенье,Что я, свершив, заслуги не приму;Мне нужно лишь узнать твое веленье. 81Но как без страха сходишь ты во тьмуЗемного недра, алча вновь поднятьсяК высокому простору твоему?» 84

Вергилий называет Беатриче единственной из смертного рода и возвышенней, чем всякое творение, вмещаемое в малый небосвод – формула, которую заслуживают исключительно царствующие особы – помазанники Божьи. Малый небосвод – сфера Луны, выше которой всё вечно, а, как известно: – «Ничто не вечно под Луной». Так он подтверждает, что Беатриче находится пока ещё в малом небосводе – на Земле – ещё жива!

Он смиренно испрашивает её повеления, не прося ничего взамен; утешением ему будет и само служение ей. Ему удивительно, как она без страха сходит в темноту земного недра; он не понимает, насколько она уверена, что снова сможет подняться к своему высокому простору.

«Когда ты хочешь в точности дознаться,Тебе скажу я, – был ее ответ, —Зачем сюда не страшно мне спускаться. 87Бояться должно лишь того, в чем вредДля ближнего таится сокровенный;Иного, что страшило бы, и нет. 90Меня такою создал царь вселенной,Что вашей мукой я не смущенаИ в это пламя нисхожу нетленной. 93

Бояться надо тогда, когда узнаешь, что твоему ближнему угрожает вред – отвечает Беатриче. Всё остальное не страшно. Господь создаёт её такой бесстрашной. Она не боится пламени Ада, её хранит Он.

Убрав мистические очки с глаз, утверждаем: – в данном случае Данте нужна не мифическая помощь чьей-то души, пусть и самой любящей, а реальная помощь сильных мира сего. За его жизнь и судьбу вступается реальная земная могущественная женщина, посылающая ему на помощь опытного специалиста – проводника с приказом: – «Любой ценой найти поэта и доставить ко мне!» Кто эта женщина, поэт сообщит в своё время.

Есть в небе благодатная жена;Скорбя о том, кто страждет так сурово,Судью склонила к милости она. 96Потом к Лючии обратила словоИ молвила: – Твой верный – в путах зла,Пошли ему пособника благого. – 99Лючия, враг жестоких, подошлаКо мне, сидевшей с древнею Рахилью,Сказать: – Господня чистая хвала, 102О Беатриче, помоги усильюТого, который из любви к тебеВозвысился над повседневной былью. 105Или не внемлешь ты его мольбе?Не видишь, как поток, грознее моря,Уносит изнемогшего в борьбе? – 108

Беатриче сообщает Вергилию: – в небе есть Благодатная Жена – Непорочная Дева Богородица (созвездие Дева), которая, видя страдания Данте на Земле, склоняет Судью (созвездие Весы) – Господа к милости.

Заручившись милостью Господа, Благодатная Жена поручает Лючии – Просвещающей Благодати (яркая звезда Спика в созвездии Колос Девы, находящегося в руке созвездия Дева), найти и послать пособника благого для своего верного ученика – Данте, который находится в путах зла.

Лючия – враг жестоких (Колос Девы ещё называют Колос Мира), тут же подходит к Беатриче, которая сидит рядом с древнею Рахилью, и почтительно обращается к ней, величая её: – «Господня чистая хвала».

Таким образом, до слуха Беатриче с небес доносится весть о тяжелом положении Данте. Лючия просит её помочь возлюбленному – Данте, который, возвысившись над повседневной былью, всю свою жизнь посвятит служению во имя любви к ней. Лючия спрашивает у неё: – разве она не слышит мольбы Данте к ней, разве не видит, что грозный поток, сильнее моря уносит его, изнемогшего в борьбе? Разве не видит, что военные действия доходят уже до побережья Адриатического моря и последние защитники Римини вот-вот будут сброшены в море?

Три жены вступаются за Данте: – Богородица, Лючия и Беатриче. В обычном понимании Комедии, все они находятся на небесах. И помочь ему может самая могущественная из них – Богородица, не обращаясь ни к кому. Но поэт очень тонко сообщает: – Богородица и Лючия – небесные заступницы могут только покровительствовать ему, а оказать реальную помощь на Земле может только земная живая могущественная защитница – Беатриче.

Никто поспешней не бежал от горяИ не стремился к радости быстрей,Чем я, такому слову сердцем вторя, 111Сошла сюда с блаженных ступеней,Твоей вверяясь речи достохвальной,Дарящей честь тебе и внявшим ей». 114Так молвила, и взор ее печальный,Вверх обратясь, сквозь слезы мне светилИ торопил меня к дороге дальней. 117

Беатриче предпринимает самые решительные и срочные шаги по спасению Данте. Видно, как она его любит.

Понимая, что он по-прежнему опирается твёрдой стопой на землю, нахожу в этом описании работу секретных служб, которые, видя обстановку в Европе и бедственное положение поэта, сами будучи не в состоянии ему помочь, обращаются за помощью к ней. Она, вняв их просьбам, обращается к своему приближенному специалисту с соответствующим приказом. Исполняя этот приказ, перед поэтом появляется секретный агент под кодовым именем Вергилий или Геркулес.

Так говорит Беатриче, печально глядя на Вергилия через потоки слёз и торопя его в дальний путь, что сердце его разрывается.

Покорный ей, к тебе я поспешил;От зверя спас тебя, когда к вершинеКороткий путь тебе он преградил. 120Так что ж? Зачем, зачем ты медлишь ныне?Зачем постыдной робостью смущен?Зачем не светел смелою гордыней, – 123Когда у трех благословенных женТы в небесах обрел слова защитыИ дивный путь тебе предвозвещен?» 126

Услышав такие слова, идущие прямо от сердца и окрылённый ими, Вергилий спешит настолько быстро к Данте, как никто и никогда не бежит от горя и не спешит к радости. Он поспевает вовремя и спасает поэта от Волчицы – Франции, которая преграждает короткий путь к спасению. Он торопит поэта, находящегося в смятении чувств, умоляет его оставить робость и призвать на помощь смелую гордыню, напоминает: – он обретает слова защиты у трёх благословенных жен в небесах – Богородицы, Лючии и Беатриче, предвозвестивших ему дивный путь.

Как дольный цвет, сомкнутый и побитыйНочным морозом, – чуть блеснет заря,Возносится на стебле, весь раскрытый, 129Так я воспрянул, мужеством горя;Решимостью был в сердце страх раздавлен.И я ответил, смело говоря: 132

Данте при этих словах воодушевляется, и, отбросив уныние, исполнившись решительности, понимает, что вчерашние страхи бесследно проходят.

«О, милостива та, кем я избавлен!И ты сколь благ, не пожелавший ждать,Ее правдивой повестью наставлен! 135Я так был рад словам твоим вниматьИ так стремлюсь продолжить путь начатый,Что прежней воли полон я опять. 138Иди, одним желаньем мы объяты:Ты мой учитель, вождь и господин!»Так молвил я; и двинулся вожатый,И я за ним среди глухих стремнин. 142

Решившись и обретя смелость, Данте даёт прямой и положительный ответ Вергилию, но обращается при этом к своей возлюбленной – Беатриче. Вдохновленный словами вождя, он рвётся в путь, обретя прежнюю волю.

Созвездие Геркулес движется по звёздному небу. Поэт, устроившись у него за спиной в виде созвездия Северная Корона, движется за ним.

Начиная с этого момента, путники в образе созвездий Геркулеса и Северной Короны не остаются на месте, а начинают умозрительно обходить всю Сферу Звёзд, двигаясь по ломаной линии, проходящей через все созвездия. Так последуем за ними, пользуясь Звёздным Атласом Яна Гевелия и сверяясь с описанием созвездий у Арата Солийского и других астрономов. Путь их лежит на восток – против движения Небесной Сферы.

Земной путь путников также лежит на восток, в направлении, противоположном пути бегства царя Энея из Трои в Италию.

Данте называет Вергилия вождём (Duca – Дюк – герцог, вождь), господином (Segnore – сеньор, господин) и учителем (Maestro – учитель). Из этих трёх названий интересно именование герцог (исторических сведений о том, что Вергилий герцог, я не нахожу). Хотя Данте может использовать его в прямом смысле: – вождь, предводитель. На звёздном небе поэт отмечает (не называя их) созвездие Дева и созвездие Весы.

Реконструкция событий:

Ночь спускается, но звёзд не видно. Холодный ветер гонит низкие тучи, моросит редкий дождик. Луна едва светит сквозь облака.

Тень появляется ниоткуда. Капеллан вылезает из-под повозки, где укрывается от дождя. Яков, откинув капюшон плаща, показывается в свете Луны.

«Наденьте, Вашство» – шепчет он, протягивая капеллану такой же плащ и верёвку.

«Дождь, Яков» – шепчет капеллан.

«Что-ж дождь, Вашство» – отвечает Яков: – «Дождь нам на руку». Он чуть слышно свистит.

Тени двух монахов в плащах с капюшонами беззвучно вырастают рядом. Одна маленькая, а другая настолько огромная, что капеллану кажется: – маленькую можно два раза поставить одну на другую, чтобы уравнять их.

«Дождь то не с туч, а с навозных куч» – хихикает маленькая тень. Яков грозно смотрит на неё, но та ничуть не смущается.

«Так как же ты здесь, Яков?» – шепотом спрашивает капеллан.

«Матушка послала за Вами, Вашство» – тихо отвечает тот: – «Им же рад служить».

«Сама?» – изумляется капеллан: – «Видел её?».

«Вот, как Вас, Вашство» – невозмутимо отвечает тот.

«Как пойдём, Яков?» – с интересом спрашивает капеллан.

«Известно как, Вашство» – отвечает тот: – «Через Турку и Тартару».

«Через Турку» – поддакивает маленькая тень, но Яков не обращает на неё внимания.

«Как через Турку, Яков?» – волнуется капеллан: – «Там же неверные, басурмане. Схватят, не отпустят, а то и голову с плеч. Не пойду через Турку».

«Что-ж неверные, Вашство» – спокойно отвечает тот: – «Басурмане тоже люди, велик Бог, пройдём, не извольте беспокоиться. Матушка очень ждут».

«Так и сказала, ждёт?» – взволнованно переспрашивает капеллан.

«Как Бог свят, ждут, Вашство» – подтверждает Яков: – «И слезу пустили».

Капеллан растерянно задумывается; Яков указывает бунчуком на повозку. Тени сбрасывают плащи. В свете выглянувшей в разрыв облаков Луны, зрелище открывается любопытное. Огромного роста и необъятного размера казак, с оселедцем соломенного цвета на макушке, пышными пшеничными усами, кажется вооружен, как целый взвод. Внушительного размера пищаль кажется детской игрушкой в его руках, за спиной висят мушкет и двуручный меч невероятной длины, за кушаком торчат внушительные рукояти нескольких пистолетов и двух длинных кинжалов, за пояс заткнут огромный, остро отточенный топор. Маленький же казак, с оселедцем цвета воронова крыла и чёрными тоненькими усами, держит в руках кавалерийский короткий мушкет; на поясе, из-за которого выглядывают рукояти двух пистолетов и кинжала, висит хищная шашка в узорных ножнах.

Сложив оружие на плащи, казаки направляются к повозке. Гигант, примерившись к оглоблям, двумя взмахами топора ловко ссекает их, укорачивая. Маленький, нырнув под повозку, вытаскивает шкворень. Гигант, сняв с повозки два тяжелых сундука, одной рукой приподнимает её, освобождая передок. Маленький выкатывает передок и тот осторожно опускает повозку на землю. Затем он поднимает с земли сундуки, ставит их на передок, складывает туда же большую часть оружия, подойдя к маленькому, сменяет его на оглоблях.

Маленький, вьюном вертясь вокруг передка, увязывает сундуки и оружие верёвкой. Гигант в это время захлестывает постромки петлями вокруг оглобель. Затем он надевает плащ, перекидывает постромки через голову и становится спереди упряжки, пропустив оглобли под руками. Маленький подаёт ему пищаль; тот устраивает её на выступающих концах оглобель перед собой, освободив руки. Окончив упряжку, он прыгает и трясёт передок, прислушиваясь, не гремит ли что.

Маленький накидывает плащ, попрыгав, вскакивает на передок, дёргает верёвки, сострив: – «Вязал – плакал, ехал – смеялся» – и понукает: – «Н-нну, пошёл!».

«Балуй!» – не оборачиваясь, низким басом беззлобно брешет гигант, бесшумно и легко покатив упряжку в темноту. Маленький послушно соскакивает с передка и, держа мушкет наготове, скрывается за ним.

«Ну и Геркулес у тебя, Яков» – восхищается капеллан.

«Да уж, Вашство» – усмехается тот: – «Кулеш звать, кличут Сисим, а мелкий – Горобчик, кличут Оськин, да Вы его помните. Не глядите, Вашство, что мелкий: – мал золотник, да дорог. В любую щель ужом вползёт, под водой живёт, прикажу – гору свернёт. Ну, нам тоже пора, Вашство, с Божьей помощью, привяжитесь» – и протягивает конец верёвки.

«Как же мы их догоним, Яков?» – привязывая верёвку к поясу, волнуется капеллан.

«К чему догонять, лучше порознь, Вашство, незаметнее» – рассуждает тот и направляется в непроглядную темноту; капеллан поспешно следует за ним.

Ад – Песня III

Врата Ада. – Ничтожные – Ахерон. – Челн Харона. Путники переправляются через Адриатическое море, наблюдая извержение вулкана Везувий.

Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ. 3

Входящий в эти врата, знай: – ты увидишь отверженные селенья, города, страны, реки, моря, названий которых на сегодня не существует. Их отвергают правители сего мира, переделывая Карту Мира, историю и само время.

Входящий в эти врата, знай: – забытые жители, и правители этих селений обречены на вековечный стон, память о них в потомках стёрта. Никто и никогда не вспомнит о них. Они не увидят Рая, и Ад их не примет. Нет на свете горшей муки, чем осознание того, что ты, твоя жизнь, твои дела и даже не только твои, а дела твоей страны, даже сама страна, в которой ты жил, прокляты и забыты.

Входящий в эти врата, знай: – поколения людей, которые ты увидишь, погибают, не оставив следа в памяти людей, а то, что они оставляют, безжалостно стёрто новыми поколениями.

БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН:Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯИ ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН. 6

Зодчий – Создатель Ада – Господь, при создании его вдохновлён Правдой (не Истиной). Ад создан Высшей Силой: – Создателем – Богом-Отцом, Полнотой Всезнанья – Богом-Святым Духом и Первою Любовью – Иисусом Христом – Богом-Сыном, Спасителем, давшим людям Завет любви.

ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ. 9

Предыдущие три терцины представляют собой надпись над вратами Ада. Это – клятва человека, которого приобщают к некоей тайне, под грифом: – «Совершенно секретно»; это клятва и самого Данте: – «Донести до людей правду, только правду и ничего кроме правды об увиденном».

По христианской мифологии, Ад сотворен, чтобы служить местом казни для падшего Люцифера. Он создан раньше всего преходящего; древней него лишь вечные созданья (Небо, Земля и Ангелы), он пребудет наравне с Вечностью, так что никакой надежды (упованья) изменить этот порядок вещей у человека, входящего в него, нет.

Данте умозрительно путешествует по звёздному небу, где всё вечно и таковым пребудет наравне с вечностью. Здесь звучит ещё одно предостережение: – «Оканчивая земные дни, далее ты уже не властен над судьбой, так что можешь оставить надежды и упования на произвол следующих поколений». Судить тебя будет не Бог, не «справедливый суд истории», а обычные земные люди со своими интересами, страстями, предпочтениями. Поэтому так важны будут для тебя твои земные дела и то, как о тебе будут вспоминать люди.

Я, прочитав над входом, в вышине,Такие знаки сумрачного цвета,Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне». 12

Данте, увидев эти слова, понимает их страшный смысл, изложенный выше. Знаки сумрачного цвета – действие происходит на ночном звёздном небе, на котором, как на чёрной грифельной доске, еле видными точками светящихся звёзд начертана эта надпись.

Он, прозорливый, отвечал на это:«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;Здесь страх не должен подавать совета. 15Я обещал, что мы придем туда,Где ты увидишь, как томятся тени,Свет разума утратив навсегда». 18

Вергилий, видя страх Данте, советует ему утвердить душу и не слушаться совета страха. Отправившись в дальний путь – туда, где томятся забытые тени (утратившие навсегда свет разума), самое главное: – сохранить ясным разум среди бесплотных теней, навсегда его утративших.

Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,И обернув ко мне спокойный лик,Он ввел меня в таинственные сени. 21Там вздохи, плач и исступленный крикВо тьме беззвездной были так велики,Что поначалу я в слезах поник. 24Обрывки всех наречий, ропот дикий,Слова, в которых боль, и гнев, и страх,Плесканье рук, и жалобы, и всклики 27Сливались в гул, без времени, в веках,Кружащийся во мгле неозаренной,Как бурным вихрем возмущенный прах 30

Протянув руку Данте, Вергилий вводит его через ворота со страшной надписью.

Войдя, поэт слышит в беззвёздной тьме такие вздохи, плач и крики, что поникает душой. Это город, охваченный войной, который скоро падёт.

Какофония услышанного вводит его в страх. Пушечная пальба, выстрелы мушкетов, ругань отчаявшихся защитников города, вопли и стоны раненых и умирающих. В полной тьме это сливается в единый гул, кружащийся и несущийся в пространстве. Это голос войны. Люди здесь и души людей всего лишь прах земной, гонимый и рассеиваемый бурным вихрем войны.

В то же время это и голос истории. Разобраться в обрывках этих наречий, ропоте и словах – достойная задача для того, кто считает себя историком. Время и место должно иметь каждое событие в веках, иначе, оторванное от корней, оно несётся в непроглядной мгле, как прах, поднимаемый и развеиваемый ветром.

Время и место действия определено, остаётся преодолеть бурные ветры и течения Комедии. События войны за Австрийское наследство гораздо ближе к нам, события 1743 года и действующие лица XVIII века известны гораздо лучше, чем «тёмные средние века», чем 1299 год от Рождества Христова.

И я, с главою, ужасом стесненной:«Чей это крик? – едва спросить посмел. —Какой толпы, страданьем побежденной?» 33И вождь в ответ: «То горестный уделТех жалких душ, что прожили, не знаяНи славы, ни позора смертных дел. 36И с ними ангелов дурная стая,Что, не восстав, была и не вернаВсевышнему, средину соблюдая. 39Их свергло небо, не терпя пятна;И пропасть Ада их не принимает,Иначе возгордилась бы вина». 42

Данте спрашивает: – «Чей это крик, какой толпы?».

Вергилий отвечает: – «Это всё люди, не заслужившие при жизни ни славы, ни позора смертных дел». Всех умерших своей смертью или погибших на войне воинов, ждёт полное забвение. Никто и никогда не вспомнит о них.

Кроме них здесь находится стая ангелов, которая, не примкнув к восставшим против Господа ангелам, возглавляемых Люцифером, не демонстрирует при этом и своей верности Господу, соблюдая некий нейтралитет.

На войне нейтралитет не спасает. Дома держащих нейтралитет будут разграблены, их жены изнасилованы, животы беременных вспороты, дети обращены в рабство, мужчины и старики истреблены.

После победы Господа, дорога на небо ангелам, соблюдающим нейтралитет, закрыта, небесам пятно их нейтралитета не нужно. Их не принимает и пропасть Ада, чтобы не «возгордилась» вина, изгнанных туда восставших ангелов. Ангелы, сохранявшие нейтралитет, застревают в преддверии Ада.

В данном случае, ангелы – аллегория. Сам человек, окружающие его люди и память о нём в веках – вот, что является главным движителем разумного человека. Чем у большего количества людей на Земле он оставит память, желательно добрую, чем более веские причины благословлять его, он оставит на Земле, тем выше в кругах небесного Рая человеческой памяти будет веселиться его душа. И, обратно, чем более веские причины проклинать его, он оставит на Земле, тем в более глубоких пропастях Ада человеческой памяти мучиться его душе!

И я: «Учитель, что их так терзаетИ понуждает к жалобам таким?»А он: «Ответ недолгий подобает. 45И смертный час для них недостижим,И эта жизнь настолько нестерпима,Что все другое было б легче им. 48Их память на земле невоскресима;От них и суд, и милость отошли.Они не стоят слов: взгляни – и мимо!» 51

Данте недоумевает: – «Почему эти души так стонут и плачут, ведь они ещё не в Аду?»

Вергилий заявляет: – «Уж лучше смерть и Ад, чем полное забвение. Если душу никто не поминает, это мучение для неё невыносимо». А поминать души будет некому. Ведь они брошены всеми, не стоят ни одного слова – взгляни и мимо. У победы много отцов, поражение всегда сирота.

И я, взглянув, увидел стяг вдали,Бежавший кругом, словно злая силаГнала его в крутящейся пыли; 54А вслед за ним столь длинная спешилаЧреда людей, что, верилось с трудом,Ужели смерть столь многих истребила. 57

Перед Данте вращается звёздное небо с мириадами звёзд, которые никогда не опускаются за горизонт – в Ад и названий которых люди, живущие на земле, не помнят. Перед ним бежит стяг – знамя Млечного Пути, на котором не то, что назвать все его звёзды, но и перечесть их невозможно. Ночью они как бы есть, но днём люди о них ничего не могут сказать.