Принцип «Земля»

– По поводу голодов, – продолжил Тадеу. – Тут другая проблема вот-вот назреет. По-малому, конечно, можно сходить в окно, или на кухне. А что мы будем делать…

Засмеялся только Витале, так как только он понял сказанное. Просмеявшись, он перевел это остальным, на этот раз постарался сделать это как можно более дословно.

– Эй. Вы что? – удивилась Ванесса. – У меня в комнате были все удобства!

– Ооо! Отлично, – воскликнул Витале. – Слышишь, Тадеу, у нее в комнате есть то, что ты ищешь.

– Я знал! Я знал, что где-то оно должно быть! Значит, как только созреем, мы идем к тебе, – торжествовал, бубня в стол, Тадеу. Он сидел за столом, сложив руки в замок и уткнувшись в них головой.

– Ты слышишь? – негромко повторил Витале, глядя в глаза Ванессе. – Мы идем к тебе!

«Кобель, – подумала Эмили. – Я так и знала. Сразу видно по его загорелой роже».

– Да я думаю, тогда это есть во всех комнатах, – предположила вслух Эмили, и, обращаясь персонально, она попыталась как-то продолжить общий разговор. – Странно, однако, Ванесса, что никто, кроме тебя не нашел! Никому не было нужно?

– Я бы и тогда не отказался от удобств. Но именно не нашел, – сказал Тадеу. – Почему меня так и лихорадило, что я не мог открыть эту дверь.

– Ха, ха! Мозги прижало? – пошутила Эмили.

– Ну, действительно так сразу и не догадаешься, наверное, – вспоминала Ванесса. – Там зеркало. Оно же одновременно и дверь в уборную.

– То есть предполагается, что, когда мне приспичит, я должен бежать в свою комнату? – возмутился Рилей. Он долго молчал, так как все еще не успел освоиться в этой компании. – Да я даже не знаю, из какой именно я вышел. Даже в какой она стороне.

– Ты не один такой, – согласилась Ванесса и зевнула.

– Ты тоже хочешь спать? – поинтересовалась Деви.

– Да я бы вздремнула, – ответила Ванесса.

– Я уже тоже смертельно хочу спать, – сказала Эмили. – И Тадеу уже вон клюет.

– Что Тадеу, – встрепенулся он, услышав свое имя.

– Ничего, – успокоил его Витале и объяснил ему ситуацию.

– Не знаю как вы, я не пойду искать якобы мою комнату. У меня на это нет сил, – сказал Тадеу.

***

Первым проснулся Кофи. Хотя трудно сказать, проснулся он, или это было что-то другое. Но он перестал дремать, усиленно стараясь не заснуть. Он сел. Вскоре за ним поднялся Бинэси.

– Опять этот чертов лес! Сколько можно? Какой-то бесконечный сон! – ругался Кофи.

– Я очень надеялся проснуться дома, – как бы ответил ему Бинэси.

Кофи посмотрел на индейца.

– Хочу проснуться в следующий раз не здесь, – проговорил он.

Они разговаривали по-своему, но вроде как друг с другом, жестикулировали и даже не знали, что говорят об одном и том же, что у них получается довольно связный диалог.

– Что он здесь делает? – спросил Кофи, указав на Майкла.

– Он вернулся. И пусть он лучше будет в моем поле зрения, – ответил Бинэси.

По брезгливо-спокойному тону Бинэси Кофи понял, что все нормально. Он успокоился.

«И в любом случае, пока он на виду, всем спокойнее», – мысленно согласился Кофи.

У них неплохо стало получаться объясняться жестами.

Кофи сказал, что пойдет в лес, найдет что-нибудь съедобное, и ушел.

Когда он вернулся второй раз, Пейжи уже не спала. Она как раз говорила Бинэси, что много раз просыпалась, но темноты так и не было.

– Не было, – подтвердил индеец.

Он посмотрел вверх и подумал: «Те же сумерки. Но время все-таки не стоит на месте. Ведь был же уже день. Потом наступила ночь. Значит, будет день еще. Впрочем, и ночью вполне можно идти».

– Интересно, – сказал он. – Есть ли в этом лесу еще кто-нибудь, кроме нас?

Они разбудили Майкла и принялись завтракать, после чего пошли дальше, ведомые Кофи. Он снова что-то показывал на пальцах. Возможно, это означало, что уже не далеко. Но не было гарантии, что Кофи правильно ориентировался в этом лесу. Тем не менее, план мятежа совместно с Майклом после произошедшего с Пейжи автоматически отпадал.

***

Деви всегда высыпалась быстро. А здесь еще вся ситуация способствовала тому, чтобы спалось плохо. Кроме того, спать, сидя за столом, ей было неудобно физически, а на столе, как поступили некоторые, тоже неудобно, но по чисто этическим соображениям. Идти искать свою комнату она не хотела. И не потому, что ей было лень, как Тадеу. Она не хотела оставаться одна. Проснувшись, она ходила по столовой, стараясь не шуметь, пока не проснулись остальные.

– Елки палки, мы что, совсем что ли не спали? Как было темно, так и осталось, – продрав глаза, возмутился Тадеу.

– Тихо, спят же еще, – приложив палец к губам, шепнула ему Деви.

Только благодаря этому жесту, он понял ее. Но не стал комплексовать по этому поводу.

– Так пускай просыпаются, – он громко потянулся и зевнул. – Наверное, уже светает. Не может же быть, что еще даже не стемнело.

– Постарайся не так громко, – снова попросила его Деви.

– Ну, ладно, – согласился Тадеу. – Тогда пойдем по холодильникам. – Он взял ее за руку и потянул на кухню.

Деви не поняла его слов и сначала сопротивлялась. Но Тадеу устранил пробел жестами. Они перекусили сами и, по инициативе Деви, собрали много разного на стол. Все равно ведь все скоро проснутся. Тадеу продумал эту идею дальше и проворно сдвинул столы в столовой. Потом отнес все, что они собрали, туда. И как только все было готово, во весь голос протрубил:

– Сеньоры и сеньориты, званый вечер объявляется открытым! Прошу, не стесняйтесь, подходите, угощайтесь!

Конечно же, все от этого проснулись. Не всем понравилось такое пробуждение. Но обратно заснуть все равно не дали. За столом говорили, в общем-то, ни о чем. Больше громко смеялись. Обсудили непонятное время суток за окном.

– Хорошо, хоть помещения освещаются, а то эти непонятные сумерки какие-то бесконечные, – заметила Ванесса.

– Да свет горел здесь и днем, если я правильно помню, – задумчиво сказала Эмили, вглядываясь в окно. – Смотрите, все окна во всем корпусе горят, – обратила она внимание.

Эмили, Ванесса, Витале, Рилей подошли к окну.

– Но это же не значит, что во всех комнатах кто-то есть? – предположила Ванесса.

– Ничего не могу тебе сказать определенного. Думаю, что действительно не значит, – согласилась Эмили.

– А там кто-то машет из окна, – сказал Витале. – Вот там, выше нас.

– Просто песня! Еще одна живая душа, – заключила Эмили. – Тогда, что получается? Люди есть уже на трех этажах. Логично предположить, что на других этажах люди тоже есть, просто мы их еще не видели. Нас становится все больше, все мы просыпались в комнатах по одному. Тогда логичный вывод, что нас должно быть столько же, сколько комнат.

– Так здесь комнат только на одном этаже…!!! И этажей, голова кружится! Это бред какой-то! Что же это будет? – сказал Витале.

– Я надеюсь этого не узнать, – ответила Эмили. – Очень надеюсь к тому моменту проснуться.

– Я тоже, – сказал Витале и направился к выходу из столовой.

– Ты что, обиделся, – спросила Эмили.

– Да, нет. Я в туалет, – ответил тот по-итальянски, потом осекся и повторил по-английски.

– О! Я тоже с тобой, – крикнул Тадеу и догнал Витале.

Только они открыли дверь, как раздался возглас Витале:

– Каналья! Ты еще кто?

Они столкнулись лоб в лоб с еще одним чудаком. Все обернулись в их сторону, и, сообразив, что произошло, поспешно подошли.

– У нас новый пассажир! – иронично заявил Витале. – Точнее пассажирка!

– Да! – продолжительно и многозначительно протянула Ванесса, брезгливо оглядывая гостью.

С минуту ее внимательно изучали все, а она остальных и пыталась понять, что же происходит. Она уже долго стояла под дверью, к которой пришла по звукам. Она ничего не смогла понять из их разговоров, к тому же громкий смех только добавлял ей ужаса. Все это, плюс традиции воспитания, мешали ей решиться открыть дверь раньше.

– Ну, что? Нужно знакомиться и с ней, – сказала Эмили. – Полагаю, это по твоей части, Хантай. У вас подозрительно одинаковый разрез глаз, – улыбнулась она ему.

Но Хантай не понял радости Эмили, чем слегка разозлил ее. Пришлось помочь жестами и примерами.

– Я Деви, – сказала Деви, показав на себя, – ты Хантай, – она показала на него, – она…

Хантай, кажется, сообразил.

На слова Деви девушка не смогла ответить. Когда то же самое ей повторил Хантай, она через паузу вымолвила: «Сай».

Радость, что девушка поняла Хантая, длилась не долго. Хантай еще что-то сказал девушке на бурятском, Сай отвечала ему на кхмерском. Остальные не понимали ни слова, хотя им и казалось, что эти двое говорят на одном языке. Но Хантай тоже не понимал Сай, как и наоборот.

Не теряя надежду, попробовали интернациональные: английский и французский, они широко распространены в Азии. Но тоже безуспешно. Видимо девушка определенно из нетуристической азиатской глубинки.

– Что ж, в этот раз нам не повезло, – сказал Тадеу.

– Не повезло! – согласился Витале и перевел это остальным.

– Пускай она будет просто Сай. Тоже, как и Хантай, из никакой страны, – с некоторой досадой выдохнула Эмили. – Зря только подорвались.

Она села на стул. Недостойный пример и тот заразителен, а уж приятный тем более. Все как стояли в зале с арками возле входа в столовую, так тут и расположились.

– Чем будем заниматься? – полюбопытствовал Тадеу, почему-то преимущественно играя взглядом на Ванессу.

Из десятка так и не озвученных вариантов не смогли выбрать ни одного. Делать действительно было нечего.

– Я больше не хочу ходить по этажу в поисках лестниц, – заявил Тадеу.

– А если через не хочу? – без намека на бодрость в голосе буркнула Эмили.

– Через не хочу не хочу еще больше, – даже несколько повысил тон Тадеу.

– Пожалуй, это бессмысленно, – согласилась Эмили. – Ну, как видите, нас постоянно становится больше. Будем ждать прибавления.

– Увлекательно! – выдавил Витале.

Никто не нашелся, что ответить, и на некоторое время воцарилась тишина. Возможно, все о чем-то думали. Деви хотелось отыскать свою комнату, но она боялась идти одна и потеряться, поэтому осталась. Эмили и Тадеу тоже думали об этом, но остались, так как не хотели оставлять остальных, боясь, что может произойти что-то важное без них.

***

Пока эти с недавних пор девятеро изучали карту мира по лицам появляющихся вновь людей, Кофи вел Бинэси, Пейжи и Майкла путями практической географии. Бинэси уже оставил мысли об отделении от Кофи.

«Какая разница, куда здесь идти? – думал он. – Мне совершенно не знакомо ни это место, ни где мы уже были, ни, скорее всего, куда идем. Если мы так никуда и не дойдем, ему самому рано или поздно надоест идти».

Пейжи чувствовала себя более защищенной в компании Бинэси и Кофи. Они почти ни о чем не разговаривали. Лишь иногда кто-то позволял себе спустить пар и выговорить накопившиеся злость и непонимание.

Но Кофи оказался прав. В какой-то момент он стал показывать рукой несколько в сторону от того направления, куда они шли, и что-то говорить. Было понятно, что он обрадован. Они, наконец, пришли туда, куда он их вел. В том направлении лес и вправду, казалось, редел. Было похоже на то, что он заканчивается, хотя в условиях недостаточного света это было трудно сказать с уверенностью. Прямо туда и направились, оказавшись вскоре на краю леса.

Теперь никто не знал, что было лучше, идти по бесконечному лесу, или оказаться здесь на пороге новой неопределенности.

– Ахринеть! – сказал Майкл. – Здесь все такое монументальное? Лес с неизвестно заканчивающимися ли деревьями, через который мы идем уже, наверное, вторые сутки. Собственно сами местные бесконечные сутки. Эта чертова ночь никогда, наверное, не закончится! И это! Оно же просто огромное!

– Что бы это могло быть? – задумался Бинэси.

Остальные что-то говорили на своих наречиях. Ко всему добавилось чувство голода. А может, это оно просто обострилось, при встрече с новыми вопросами.

– Я не знаю, что там. Но перед тем, как туда идти, я сначала поем, – сказал Бинэси.

– А ты туда пойдешь, – испуганно спросила Пейжи у Бинэси.

– Я пойду, – уверенно заявил Майкл.

– Я тоже пойду, – подтвердил свои намерения Бинэси. – Но стачала поем.

Они снова вернулись в лес, нашли еды и остановились, словно затаив дыхание перед сложным броском.

***

Шло время. Кто-то вставал, ходил, садился. Периодически возникали и быстро затухали локальные разговоры. Как, например, Рилей от скуки сказал:

– Давно не объявлялись новенькие!

– Не известно, что лучше, – ответила Ванесса. – Как объявится какой-нибудь ненормальный.

Но разговоры становились все короче. Люди совершенно чужие. Общих интересов нет. Дежурные темы уже исчерпаны. Сказывался так же и языковой барьер – с одинаковым родным языком были только Эмили и Рилей.

Но Эмили не хотелось общаться с этим аборигеном. Деви была не сильно разговорчивой, а Ванесса английский знала не на столько, чтобы беспечно болтать. Она все-таки была канадской француженкой. И этим все сказано. Квебек! Она так сильно этим гордилась, что Эмили даже не захотелось пытаться говорить с ней на французском, который Эмили немного знала.

«Многие европейцы знают немного какой-то другой европейский язык, – в очередной раз думала она. – А я вот не тот выбрала. Нужно было учить португальский, или итальянский. Сейчас могла бы разговаривать с этими двоими. Впрочем, и испанский бы подошел. Эти три языка вроде сильно похожи. А французский отличается сильнее, особенно на слух».

Для разнообразия они всей компанией перемещались с места на место: за другие столы, к окну, на кухню…

Пытались даже спуститься на этаж ниже через окно. Но никаких подручных средств не нашли. Простыни в комнатах показались настолько тонкими, что никто не решился на них спускаться, хотя игру на перетягивание каната они вроде выдержали. А собрать достаточное их количество для крепости не смогли, так как для этого нужно найти много открытых комнат, но никто не помнил, где искать свою. А может, не хватило отчаяния еще и из-за боязни спуститься и остаться там. Здесь какая-никакая, а компания. Уже все-таки своя. А там?

Так они прожили еще два голода. К окончанию второго по звукам в коридорах нашли еще одного свеженького.

– Внешне он ближе всего к тебе, Рилей. Может, он африканец. Да. Но ты австралиец, – рассуждала Эмили. – Ну, попробуй познакомиться.

– Да ничего у него не получится, – заранее сдался Витале. – Посмотри на него, он же араб.

Араб действительно не понял диалекта Рилея. Перепробовали еще несколько языков, но неожиданно незнакомец сказал:

– Жьмапэль Мусъаб.6

– Бо! Кельжуа! Ильсэпарлефрансэ!7 – воскликнула Ванесса. – Его зовут Мусъаб. Он говорит по-французски. Какая же это прелесть! Наконец-то здесь будет с кем поговорить, – тараторила она вперемешку на французском для себя и на английском для остальных.

Незнакомец оказался тунисцем, где, как и в большинстве бывших колоний, уживаются два официальных языка. Его взяли под ручки и понесли в трапезную. Застольных разговоров на этот раз хватило. А после продолжительного банкета сытые желудки отвоевали себе ресурсы тел, и всех сморило в сон.

И снова наступило утро, точнее можно было бы так сказать, если бы что-то изменилось за окном. Но там были все те же надоедливые непонятного цвета сумерки. Календарное утро определялось только ощущением пробуждающейся бодрости после хорошего отдыха.

– Поздравляю вас, господа, – как-то сказала Эмили. – У нас появилась вторая единица времени. Мы здесь находимся шесть голодов или две дрёмы.

– А почему шесть голодов? – озадачился Витале. – Мы уже шесть раз ели? Кажется, меньше.

– Ну, у нас между попытками поспать, а по сути мы только дремали, получилось по два голода.

– Не скажите, не скажите! Я спал почти нормально, – признался Тадеу.

– Тебе везет больше, чем другим, значит. Ты почему-то не ощущаешь засады, в которой оказался, – продолжала Эмили. – Плюс непосредственно сон, у некоторых, – она улыбнулась Тадеу. – Многие дремали. Отсюда я взяла название. Можете придумать другое. Сон можно приблизительно по времени приравнять к одному голоду.

– Диалектика! – восхищенно сказал Витале.

– Схоластика! – возразила Эмили.

– Заумно вы как-то говорите! Будете нашими мудрейшими из мудрецов, – сказала Ванесса.

– Тогда уж звездочетами, – засмеялся Витале.

– Только звезды в местных сумерках, кажется, так и не появились, – улыбнулась Деви.

Стали чаще всматриваться в окна, в поисках новых контактов. И даже звали людей с других этажей. Где-то далеко внизу, они увидели, кто-то все-таки спускался по простыням вниз. А висячая лестница так и осталась висеть. Но у тех был больше стимул. Они спускались с одного их первых этажей на землю.

Из увиденного сделали вывод, что там должно быть уже больше людей, раз они смогли связать такую длинную веревку.

– Или там просто оказалось много незапертых помещений. А у нас всего одно, – предположил Тадеу.

– И они тоже смогли найти общий язык, – продолжила цепочку предположений Эмили.

*

Неоднократно возникавшие возгласы: «Нужно что-то делать!», «Сколько можно сидеть, сложа руки?» заканчивались отсутствием идей. Были даже попытки во что-то поиграть, чтобы скрасить быстротечность возникавших разговоров. Но отдых, при полном отсутствии перспективы даже на ближайшее время, казался скорее работой.

Эмили снова задумалась над темой разноязычности и многонациональности. И зациклилась на ней. Но не она одна. Тадеу, обиженный тем, что его с трудом понимает только один Витале, но он не всегда переводит общие разговоры, ведущиеся на английском, тоже думал об этом.

– Заметьте, – сказал он, обратившись к Витале с просьбой перевести. – Вот нас уже восемь. И мы все из совершенно разных регионов, говорим на разных языках, я имею в виду родной. Разные по профессии. Кстати, Ванесса, ты чем занимаешься? – не упустил он момента обратиться к ней.

А чтобы с прицелом на будущее сократить дистанцию, Тадеу со своим стулом втиснулся между Ванессой и Витале, обняв их как друзей детства за плечи.

– Я пою в театре, – ответила она. – А что?

– Да просто.

– Мы уже один раз пытались понять, какова же цель нашего здесь пребывания, – перехватила инициативу Эмили. – Возможно, нас что-то, например, профессия, объединяет? А ты Рилей?

Тадеу, впрочем, в данный момент не огорчился по поводу встревания Эмили. В промежутках, когда Витале ничего не переводил, он что-то нашептывал ему на ухо, кивая при этом в сторону Ванессы.

– Строитель, – сдержанно ответил Рилей.

– Жилье, дороги…? – поинтересовалась Эмили.

– По-разному, – с ностальгией сообщил тот.

– А ты, – обратилась Эмили к арабу.

Мусъаб сказал, что он подрабатывал водителем такси. Смутные пояснения на вопрос, чем же он занимается в свободное от подработки время, навели на его смуглую личность дополнительный налет и лишнюю настороженность окружающих.

– Хантай и Сай отпадают. От них мы ничего не добьемся, – снова переключился на общую тему Тадеу. – Итого?! – Он вопросительно посмотрел на остальных.

– Ты хочешь сказать, что между нами нет ничего общего, – закончила его мысль Эмили.

– Совершенно ничего! Отсюда вопрос! Заче-ем?! – продолжил Тадеу и вернулся к уху Витале.

Эмили прищурилась, глядя на это.

– Добавим сюда еще тех троих, что мы видели в окне ниже, – вспомнила Деви. – Никто из них не был как мы.

– У меня в голове возникает только одна мысль по этому поводу! – сказал Витале.

– Ты увидел между нами связь? – удивилась Ванесса.

– Каждой твари по паре! – выдал на-гора Витале.

– Зашибись вариант! – воскликнул Тадеу. – Только даже по паре-то нету!

– Для тебя еще не все потеряно! – ехидно заметила Эмили. – Комнат ты сам можешь предположить сколько здесь. Нас еще недавно здесь было четверо.

– А может не для меня?! – подмигнул ей дерзким взглядом Тадеу.

– Есть еще один вариант! – предложила Ванесса. – Мы все участвуем в каком-то новом невероятном реалити-шоу!

Она даже воодушевилась при этой мысли, словно она мечтала об этом, и вот оказалось, что это та самая мечта.

– Только без нашего на это согласия! – раздраженно выпалил Витале.

– Эй! Я согласен на проигрыш! Только выпустите меня отсюда! – начал, размахивая руками, кружиться во все стороны Тадеу в поисках камер и кричать, после того, как Витале перевел ему эту идею.

– А вдруг здесь для таких, как ты, в случае проигрыша полагается смерть? – предостерегла его от капитуляции Эмили.

Она тоже поневоле принялась озираться по сторонам, пытаясь обнаружить средства наблюдения за ними. Она даже встала и деловито походила немного.

Витале тем временем попытался что-то объяснить Ванессе, убеждая ее поговорить об этом же с Мусъабом. Она пыталась отбиться от Витале и Тадеу, но все же согласилась переговорить с не очень приятным ей пока тунисцем.

– Все это чушь, то, что вы говорите. Какое там реалити-шоу? – раздался голос из Рилея. – Это тюрьма. И нам повезло, что она достаточно комфортабельная.

Но на него мало, кто обратил внимание, то ли потому что он был похож на аборигена и не внушал своим видом необходимость слушать себя, то ли потому, что эта идея совсем никому не понравилась.

– Либо здесь все так хорошо замаскировано, либо… Я здесь ничего не обнаруживаю, – наконец выдала вернувшаяся за стол Эмили.

Усаживаясь, она успела разобрать последние негромкие слова Ванессы в адрес Витале:

– Никуда я не пойду!

– О чем шушукаетесь? – несколько напрягшись спросила она.

– Это Тадеу нас смешит, – ответил Витале и наигранно засмеялся в подтверждение своих слов.

Ванесса тоже захихикала, бегая глазами.

– У вас такой заразительный смех, что антибиотики хочется выпить, – выдавила Эмили, стараясь не показывать явно своего постепенно нарастающего негативного отношения к этой шайке.

– Экутмуа, Мусъаб. Сетом…8, – все-таки Ванесса решила удовлетворить просьбу пронырливого бразильца и обратилась к арабу, скашивая глаза на Тадеу, – предлагает забить на эту имперскую тренершу и дернуть отсюда.

«Ах ты, смазливый подстрекатель! – подумала Эмили, не без труда, но уловившая смысл сказанного. – Вот оно, значит, что происходит! Ну, посмотрим, поглядим!»

Пока она решила не выдавать, что в курсе новостей.

– Ну, и меня тогда посмешите что ли, – сладко-доброжелательно попросила она.

– Да, пойдем лучше перекусим чего-нибудь, – перебросил тему Витале.

*

Несмотря на наличие кухни, ели по-прежнему все в сыром виде. Никто так и не попытался что-то приготовить, хотя на кухне нашли даже что-то похожее на муку и еще кое-какие ингредиенты питания похожие на привычные.

Но скука пребывания здесь заставила хотя бы визуально разнообразить завтраки, обеды и ужины. Походы на кухню стали называть выходами в ресторан и даже придумывали ресторанам каждый раз новые названия. На один из ужинов мужчины пригласили дам в поднебесное кафе, составив из столов трехъярусную пирамиду с местами для гостей, естественно, на верхнем ярусе.

После похода в очередной ресторан бомонд снова переместился в арочную. Но количество и разнообразие занятий от этого не изменилось: Тадеу интриговал, Эмили уже вынуждена была вести свою игру, Ванесса упивалась вниманием к себе и даже немного начала проникаться к скромному арабу, Деви, молчаливая, но наблюдательная и проницательная, заметила напряжение и мучилась в выборе лагеря. Мятеж ее пугал не меньше этого места. Ей не хотелось вновь оказаться британскоподданной, но и оппозиция ей тоже не казалась добродетелью.

– Вы это видели? – вдруг громким внезапным возгласом напугал всех Рилей.

***

За время трапезы Кофи, Бинэси, Пейжи и Майкл успели собраться с духом и, так и не дождавшись рассвета, пошли обследовать огромное, по всей видимости, здание, которое они увидели, выйдя из леса.

Все здание со всех сторон было просто белой стеной, и лишь с одной стороны внизу была подозрительно доступная возможность попасть внутрь стены. И это была не дверь, не ворота. Это был не высокий, всего в один обычный этаж, длинный и широкий, метров, возможно, около ста, как всем показалось, тоннель. Он, правда, был хорошо освещен. Не найдя другого варианта не стоять на месте они вошли в него.

С обеих сторон располагались двери. Через одно и тоже расстояние, как заметил Бинэси, большой коридор, по которому они шли, пересекался другими, совсем не широкими, по сравнению с большим, довольно обычными. А между этими пересечениями над их головами парами открывались свободные пространства с видом на все еще темноватое небо. Эти пространства выглядели как очень глубокие колодцы вверх. По стенам колодцев располагались окна, светящиеся одинаковым светом. Каждый раз оба колодца, и правый, и левый, были квадратными.