Эхо моего сердца

Почему-то его слова мне всегда казались искренними, я верила ему, и в такие моменты мое сердце наполнялось спокойствием. Я глубоко вздохнула, собирая всю свою храбрость, и подала Джеймсу руку в ответ.

Я окинула взглядом дом: одноэтажный, но большой, позади него лес, но и перед домом высажены деревья. Мне кажется, что на заднем дворе что-то вроде сада, но отсюда не видно. Когда мы подошли к крыльцу, Джеймс открыл мне дверь и пригласил войти.

– Ты пока осматривайся, а я позову отца.

Первое, что я заметила, – внутри было тихо. Но тишина не пугала и не настораживала, наоборот, была уютной и обволакивающей. Справа от входа находилась гостиная, все стены которой были заставлены книжными шкафами. Меня охватило любопытство, так что я подошла поближе и стала рассматривать корешки книг. Многие из них показались мне старинными, корешки были выцветшие и сильно потрепанные. Среди них были тома по истории Южной Америки, Египта и Греции, трактаты Аристотеля и Гераклита, учебники по антропологии и этнографии. Я так любила старые книги, что невольно протянула руку к одной из них, но в коридоре послышался шум, и я поспешила вернуться в холл. Сердце вновь бешено заколотилось, когда я увидела отца Джеймса.

– Эмма, это Роберт, мой отец.

– Очень приятно, – улыбнулась я. Поняв, что все мое тело немного дрожит от волнения, я постаралась взять себя в руки, слегка сжав кулаки.

– Взаимно, дорогая. Рад познакомиться. Джеймс мало рассказывает мне о своей жизни, но о тебе я наслышан. Кажется, тебе удалось глубоко проникнуть в его сердце.

Мои щеки вспыхнули от смущения. Роберт производил впечатление добродушного и приятного человека, хотя и немного уставшего. Возможно, он еще не до конца восстановился после болезни, но старался всеми силами этого не показывать.

Мы прошли на террасу позади дома, где, как оказалось, был накрыт стол.

– Вы присаживайтесь, а я пока быстро приготовлю мясо, – сказал Джеймс.

Я выбрала место на деревянной скамейке, накрытой пледами и подушками, а Роберт устроился в кресле напротив. Над нами светила гирлянда из лампочек, на столе под тарелками лежали джутовые салфетки, а за террасой действительно находился ухоженный сад с кустарниками, цветами и даже ягодами. Пространство было слишком аккуратным и продуманным для мужского дома. И тут я поняла, что за два месяца ничего не слышала о матери Джеймса.

На другом конце веранды Джеймс возился с грилем, там что-то трещало и шипело, а я поймала себя на мысли, что наблюдать за его готовкой – одна из самых прекрасных вещей в мире. По телу пробежали мурашки, но я не уверена, что это от холода. Джеймс, словно почувствовав это, обернулся и подошел к нам.

– Держи, – он раскрыл один из пледов и укутал меня в него. – Здесь довольно прохладно в это время года.

– Но невероятно уютно, – придерживая плед по краям, я кивнула, благодаря Джеймса.

– Это заслуга Амелии – мамы Джеймса.

Я посмотрела на Роберта, полная внимания, ведь я впервые что-то узнала об этой женщине.

– К сожалению, ее больше нет с нами. Но все, что ты видишь в этом доме, – ее рук дело. Она умела превратить любое помещение в настоящий дом, даже походную палатку! – рассмеялся Роберт.

Джеймс тоже улыбнулся, но я заметила тень грусти, пробежавшую по его лицу. Он поцеловал меня в лоб и отошел проверить мясо.

Мне было неловко расспрашивать про Амелию, так что я решила не допытываться, по крайней мере, не напрямую.

– Я видела вашу чудесную библиотеку.

– А-а, да, – протянул Роберт, – все эти книги собирала Амелия, находя экземпляры в разных странах, привозя из своих экспедиций. Она была археологом, – уточнил он, заметив, что Джеймс ничего мне не рассказывал. – Некоторым из этих книг больше сотни лет, их место в музее, но расстаться с ними никак не могу.

Теперь и Роберт загрустил, и я поняла, что темы Амелии лучше не касаться или хотя бы не сейчас. Роберт попросил Джеймса подогреть глинтвейн на кухне и рассказал об особом секретном рецепте. Все ингредиенты он не раскрыл, но пояснил, что вместо вина использует клюквенный сок. Что-то мне подсказывало, что все это тоже наследие матери Джеймса.

– Джеймс действительно рассказывал о тебе, – начал Роберт, когда мы остались вдвоем, – не могу сказать, что много, но, поскольку, он в принципе ничего мне не говорит, это можно считать большим достижением.

Я улыбнулась и посильнее укуталась в плед.

– Я лишь хочу сказать, что мой сын может хорошенько скрывать свои чувства. По крайней мере, настоящие. И это иногда отталкивает людей. Прошу, не думай, что он не дорожит тобой.

Я собиралась что-то ответить, но тут вернулся Джеймс, и я лишь кивнула, показывая Роберту, что услышала его. Джеймс разлил в кружки глинтвейн, и в воздухе тут же появился аромат специй и апельсина. Когда мясо было готово, Джеймс разложил его по тарелкам и сел рядом со мной. Пока мы ели, Роберт рассказывал мне истории из детства Джеймса, почти все они были очень забавными, и я не могла сдерживать смех, за что Джеймс легонько щекотал коленку под столом.

– Твои родители – Пол и Элизабет, да? – спросил Роберт. – Я знаю Пола, он одно время часто покупал у меня детали для своей машины.

– Боюсь, теперь он нескоро объявится. Они с мамой разочарованы… ну, во мне.

– Из-за того, что ты с Джеймсом?

– Скорее из-за того, что они перестали контролировать, с кем я и что делаю. А еще из-за того, что я подавала документы в медицинский колледж.

– Джеймс рассказывал, как сильно ты хочешь стать врачом. Амелия тоже всегда следовала за своими мечтами, куда бы они ее ни приводили. Она была свободолюбивой и ужасно любопытной. Родители, конечно, порой ошибаются, однако, я могу их понять. Так или иначе, они любят тебя и пытаются всеми силами сделать счастливой и уберечь от ошибок. Другое дело, что они не доверяют твоему выбору, тут я с ними согласиться не могу. – Роберт помолчал какое-то время, а затем сказал: – Эмма, постарайся как можно чаще следовать своим желаниям в жизни. Не потакать себе во всем, а именно идти за своей страстью, когда хочешь чего-то всей душой. Тогда твоя жизнь будет счастливой.

В воздухе пахло росой, дул легкий ночной ветерок, а вокруг было совсем темно. Я чувствовала себя спокойно и счастливо. Как же мне хотелось продлить этот чудесный вечер! Уходя из дома Дэвисов, я заметила на маленьком столике фотографию женщины.

«Наверное, это Амелия», – подумалось мне.

Женщине на фото было не больше тридцати лет, у нее были крупные пепельные локоны, голубые блестящие глаза и улыбка… Она излучала такую радость и беззаботность, что, вероятно, это был очень счастливый момент.

«Что же с ней случилось?».

***

Сейчас

– Какого?.. – вырвалось у Эммы, когда она поняла, что машину ведет в сторону.

Она остановилась на обочине и вышла осмотреть колеса.

– Вот черт! – Левое переднее колесо оказалось спущенным.

Эмма взяла мобильник, чтобы посмотреть ближайшую мастерскую, потому что ждать монтажников здесь можно было долго. К счастью, судя по навигатору, через два километра находилась автомастерская. Ехать с таким колесом было опасно, но Эмме ничего другого не оставалось. Она вернулась в машину и аккуратно и медленно тронулась с места.

Проехав обещанные два километра, Эмма передала машину мастерам. Пока те занимались колесом, Эмма отправилась на поиски кофейни: недосып давал о себе знать, и она отчаянно нуждалась в новой порции кофе. Заказав двойной эспрессо, она устроилась на протертом диванчике у окна. Сделав первый глоток, Эмма поморщилась: слишком кислый. Ну, зато бодрит. Интернет ловил плохо, и чтобы занять себя чем-то, Эмма решила еще раз просмотреть письма. Она отложила в отдельную стопку те, что уже прочла, и задержалась на одном. Лицо Эммы расплылось в улыбке, когда она вспомнила, что это был за день.

***

10 лет назад

Я проснулась оттого, что кто-то теребил меня за руку и тихо повторял:

– Эм, просыпайся, Эм!

Я с трудом разлепила глаза и сквозь утреннюю пелену увидела лицо Марты.

– Давай-давай, вылезай из кровати, уже одиннадцать! Ты мне срочно нужна. У меня сломалась машина, а мне нужно прикупить новой одежды для пятничной вечеринки.

– Так сходи, наконец, в магазин в нашем городе, – протянула я, переворачиваясь на другой бок.

Марта глубоко вдохнула, словно учитель, пытающийся в очередной раз объяснить один и тот же пример нерадивому ученику.

– Ну ты же знаешь, что я не хожу туда, где одеваются все в нашем городке. Хотя, конечно, если ты хочешь, чтобы я умерла от сердечного приступа, увидев какую-нибудь девицу в той же кофточке, что и у меня, то, конечно, спи дальше, – Марта отвела взгляд, делая вид, что ей все равно. – Ну пожа-а-алуйста…

– Хорошо, только отстань!

Мне едва удалось выпросить машину у отца, уверена, он согласился лишь потому, что Марта была рядом и мамы не было дома.

Соседний город находился почти в часе езды, но в компании Марты время всегда пролетало незаметно.

Бродя мимо стеллажей, я поняла, что забыла кое-что спросить.

– А у кого вечеринка-то?

– У меня.

Я замерла от удивления.

– Марта Эванс, вечеринка у тебя?! А почему я об этом узнаю только сейчас?

– Ну, ты была слишком занята последнее время своими, знаешь ли, великими отношениями, – Марта театрально взмахнула руками, якобы восхищаясь ими. – На вот, подержи.

Она отдала мне свою сумку и спряталась в примерочной с бесконечной кучей вещей. Может, я и должна была испытывать какое-то чувство вины, только глупая улыбка не сходила с лица, пока я вспоминала наши последние встречи с Джеймсом.

– Кстати, – добавила Марта из примерочной, – ты же приведешь его в пятницу? Я хочу с ним получше познакомиться.

– Я… Как-то не думала знакомить его с друзьями…

– А он тебя со своими познакомил?

Я ничего не ответила, задумавшись, что мы даже не обсуждали это с Джеймсом.

– Понятно, – сделала выводы Марта. – Ну пусть тоже приводит их с собой. Кстати, – Марта выглянула из-за дверцы, – а вы с ним…?

– Что?

– Ну вы столько времени проводите вместе, вы уже успели…? – по хитрой улыбке Марты, до меня дошло, о чем она спрашивает.

– Фу, боже, Марта, нет!

– Я просто спросила. – Она снова исчезла в примерочной. – Знаешь, а ты изменилась. Стала смелее, что ли. Еще не видела тебя такой.

Я задумалась над словами Марты. Да, я чувствовала, что мне стало как-то легче, но не думала, что это так заметно.

– Мне хорошо с ним, – ответила я, имея в виду Джеймса. – Он позволяет мне быть собой.

Еще через полчаса Марта наконец выбрала себе несколько вещей и была полностью довольна. Подходя к кассе, она заметила два удивительно красивых платья.

– Смотри! – махнула она рукой. – Ты уже придумала, в чем пойдешь на выпускной?

Я покачала головой. Кажется, мои мысли и правда заняты исключительно Джеймсом.

– Посмотри, какое шикарное! – протянула Марта вешалку. – А вот в том черном ты пойдешь на вечеринку. Кто знает, чем она закончится в таком платье…

Я закатила глаза, но все же согласилась примерить.

На вечеринку мы с Джеймсом пришли по отдельности. Пока гости прибывали, я стояла, прислонившись к стене в гостиной, и тревожно постукивала ногой.

– Иди, выпей пока чего-нибудь, – вплыла в комнату Марта. Она, как всегда, была очаровательна, делая все с такой легкостью, которая казалась мне недоступной.

– Я подожду. Мало ли что обо мне подумают его друзья.

– Слушай, а они же – студенты, получается, да? – Марта игриво накручивала локон на палец.

Я увидела в дверях Джеймса, мгновенно выпрямилась и замерла. За ним зашли еще два парня, не могу сказать, что они выглядели сильно старше нас, но держались спокойно. Интересно, как Джеймс смог затащить их на вечеринку старшеклассников?

Они направились к нам, и я натянула улыбку, все еще сильно нервничая.

– Марта, – кивнул Джеймс ей в знак приветствия, – спасибо за приглашение.

Он отошел чуть в сторону, подзывая друзей поближе.

– Эмма, познакомься, это Харви. Помнишь, я говорил, что мой друг учится на врача? – Он перевел взгляд на друга: – Эмма тоже мечтает спасать людей.

– И это восхитительная работа, хотя местами ужасная и изматывающая, – поддержал Харви.

– Что ты заливаешь, ты проучился всего три месяца и все это время только и делал, что таскался со мной на вечеринки в женские общежития, – толкнул его в бок другой парень.

– А это, – представил его Джеймс, – Джордж. Не обращай на него внимания, он прожигает свою жизнь на родительские деньги.

При этих словах Марта оживилась и развернулась в сторону Джорджа, протянув ему руку в знак знакомства. Она проводила Харви и Джорджа к столику с напитками, а мы с Джеймсом остались вдвоем. Он обнял меня за плечи и прижал к себе.

– Ты что, дрожишь?

– Понятия не имею, чего я боюсь. Знаешь, до этого всего отношения были будто бы только нашими.

– Н-да, особенно когда о нас сплетничал весь город, – усмехнулся Джеймс. Он провел рукой по моим волосам и добавил: – Мои друзья уже давно знают о тебе, я надоел им своими рассказами. Просто они уехали в колледж и сюда редко приезжают. Поверь, у тебя нет шанса им не понравиться.

Меня немного успокоили его слова, так что, захватив напитки, я отправилась знакомить Джеймса с моими друзьями. Я иногда отходила помогать Марте добавить что-то из закусок, краем глаза наблюдая, как Джеймс болтает со своими друзьями. Я налила в новый стаканчик джин с тоником, и, делая глоток, я чуть не разлила его, так как Марта неожиданно схватила меня за руку.

– А теперь – время танцевать! – радостно закричала Марта и сделала музыку громче. Она включила нашу любимую песню и с вызовом посмотрела на меня. Из-за музыки ничего не было слышно, так что мы общались взглядами. Я покачала головой, намекая, что не согласна на ее предложение. Иногда, когда мы проводили с ней ночевки, мы включали свои любимые песни, выкручивая громкость на полную, и танцевали как сумасшедшие.

Мой отказ не смутил Марту, она забралась на стол в гостиной и поманила меня жестом. Я сложила руки на груди, смущаясь, хотя огонь внутри меня разгорался. Сделав еще один большой глоток джина, я распустила прическу, сбросила туфли и залезла на стол вслед за Мартой под одобряющий свист толпы. В голове промелькнуло: «Лишь бы стол не рухнул».

Я не сразу заметила, что эта выходка отвлекла Джеймса от разговора с друзьями, он поймал мой взгляд и, улыбаясь, пожал плечами, как бы спрашивая, как такое возможно. Но я ни о чем не думала в те минуты, просто наслаждалась моментом. Как только песня закончилась, Джеймс подошел к столу и аккуратно опустил меня на пол, придерживая за талию. Я убрала с лица растрепанные волосы и пыталась отдышаться.

– А ты полна сюрпризов, Эмма Бенсон. Кто бы мог подумать, что ты способна вытворять такое, – сказал Джеймс, указывая взглядом на стол.

– Да, вы еще многого обо мне не знаете, мистер Дэвис.

В этот момент заиграла медленная песня, и Джеймс положил мои руки себе на плечи, тихо покачиваясь в такт. Я прижалась к нему и обняла за шею.

– Я люблю тебя, Эмма, – прошептал он мне на ухо, отчего у меня по телу побежали мурашки.

Еще никто не признавался мне в любви. Мое сердце колотилось, а руки стали холодными. Я поймала его взгляд:

– Я тоже тебя люблю.

Джеймс наклонился, и наши губы слились в долгом, тягучем поцелуе.

Когда музыка вновь сменилась на громкую, я отвлеклась посмотреть на часы и поняла, что совсем потеряла счет времени. Объяснила Джеймсу, что обещала родителям вернуться к одиннадцати, и уже опоздала.

Он проводил меня, и, хотя я рисковала нарваться на новый скандал, мы шли неторопливо, желая растянуть время вдвоем. Остановившись через дорогу от дома, я потянулась к Джеймсу и поцеловала его. Каждая попытка уйти была провальной: он хватал меня за руку и вновь притягивал к себе. Рассмеявшись, я оставила поцелуй на его щеке и побежала через дорогу.

Я надеялась пробраться в свою комнату незамеченной, но как только я вошла в дом, в гостиной зажегся свет: в кресле ждала мама.

– Ты опоздала, – холодно произнесла она.

Я извинилась, но была так счастлива, что вряд ли мое лицо выражало раскаяние. Я встала в дверях гостиной, облокотившись на проем. Улыбка не сходила с моего лица, как я ни пыталась ее скрыть.

– В кого ты превратилась, Эмма?

Я молчала, ведь не могла сказать ничего, что устроило бы маму.

– Стала пропускать занятия, встречаешься с сыном механика, пьешь на вечеринках и возвращаешься бог знает откуда в час ночи! Я вынуждена посадить тебя под домашний арест. Ты разочаровала меня.

Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, ком в горле мешал мне что-либо возразить.

– Тебе, – произнесла я хрипло и сдавленно, пришлось прочистить горло, – тебе наплевать на меня. Тебе же нет дела до того, что нужно мне! И да, мама, его зовут Джеймс, и я люблю его! И ты совсем ничего о нем не знаешь, ты не можешь судить о его семье. Это ты разочаровала меня!

С этими словами я выбежала из дома, смутно слыша позади голос матери, приказывающий вернуться. Сняв каблуки, я пробежала пару кварталов, чтобы родители не отправились на мои поиски. Телефон почти разрядился, я успела набрать Джеймса, но через пару гудков звонок отключился. Стоял конец ноября, было ужасно холодно, начал накрапывать дождь. Я укуталась в плащ и снова надела туфли. К тому моменту, когда я добралась до дома Дэвисов, я насквозь промокла, по лицу катились слезы, смешанные с дождем. Я отчаянно стучала в дверь, даже не подумав, что открыть может Роберт, а появляться перед ним в таком виде совсем не хотелось. К счастью, на пороге появился Джеймс. Я дрожала, а слезы полились с новой силой.

– Боже, что случилось?

– …Родители… – все, что я смогла прошептать.

Джеймс схватил две куртки, висящие в прихожей, и ключи от машины.

Он снял с меня мокрый плащ и помог надеть куртку, а затем посадил в машину, где включил печку на всю мощь.

– Я знаю одно место.

Ливень не прекращался, бил по стеклам так, что ничего не было видно. Мы вышли около озера, Джеймс достал с заднего сиденья зонт, и мы направились к причалу. Я совсем не понимала, куда он хочет меня отвести. Он подвел меня к небольшому катеру, забрался на борт и подал руку.

– Это что, твой? – пыталась я перекричать дождь. – Не знала, что у тебя есть катер.

Джеймс лишь улыбнулся. Мы встали под небольшой навес, Джеймс завел мотор, а я все еще пребывала в крайнем удивлении.

Когда мы подошли к маленькому острову посреди озера, Джеймс быстро пришвартовал катер, а затем помог мне вылезти.

– Я буду сильно удивлена, если и этот остров твой, – с недоверием сказала я, держа зонт, хотя толку от него было мало.

– Вообще-то, – ответил Джеймс, забирая у меня зонтик, – это скорее островок, он крошечный, но здесь хватило места для небольшого дома, и, если постараться, можно даже прогуляться. Минуты две. И да, он принадлежит моему отцу.

– Кто ты такой, Джеймс Дэвис?

Джеймс достал из кармана связку ключей, выбрал нужный и открыл дверь домика. Внутри было прохладно, но хотя бы не было ветра и дождя. Джеймс включил свет и отошел на минутку, чтобы наладить отопление. На первом этаже располагалась гостиная с камином и небольшой кухней. Панорамные окна, выходящие на озеро, занимали почти всю стену, и даже сквозь дождь я видела мелькающие огоньки города. Джеймс вернулся и повел меня на второй этаж. Спальня располагалась под самой крышей, поэтому потолок был скошен с одной стороны. Я попросила у Джеймса полотенце, хотела погреться в душе. А он пока отправился на поиски какой-нибудь еды. Увидев себя в зеркале, я ужаснулась: тушь размазалась, глаза были красными и опухшими. Под горячей водой я успокоилась, перестала дрожать и наконец смогла перестать думать о родителях и нашей ссоре. Я обернулась полотенцем и внезапно поняла, что у меня совсем нет никакой одежды. Черт. Придется сушить эту. Но не сидеть же в ванне все это время? Я услышала голос Джеймса.

– Ну, я нашел нам немного крекеров и что-то, некогда бывшее сыром.

Я слегка приоткрыла дверь ванной.

– М-м, тут такое дело… У меня нет сухой одежды.

– Точно! Как я об этом не подумал. Сейчас.

Джеймс достал из шкафа какие-то вещи и передал их мне через небольшой проем в двери, отвернувшись. Это выглядело так мило, что я улыбнулась. Он начал вскрывать крекеры, пытаясь, видимо, как-то красиво их разложить, а затем сел в кресло рядом с окном, повернувшись ко мне спиной. Я расправила одежду и уже начала снимать полотенце, как вдруг замерла. Я вновь почувствовала дрожь, но вовсе не от холода. На меня нахлынуло какое-то неизвестное до этого ощущение. Появился страх, от которого я начала тяжело дышать, но при этом было и волнение, и странное чувство умиротворения. Мы здесь одни, спрятаны от всего мира, и никто не знает, где нас искать.

Я закрутила полотенце обратно и вышла из ванны на дрожащих ногах. Сердце начало биться так громко, что эхом отдавалось в ушах. Я обошла кресло, встав рядом с Джеймсом. Он обернулся и взял меня за руку. За секунду он понял, что я все еще в полотенце, так что я увидела в его глазах смущение вперемешку с желанием. Он старался смотреть мне в глаза, но я понимала, каких усилий ему это стоило.

– Что такое, Эм? Дать другую одежду?

Я не ответила, а лишь опустилась к нему на колени и обняла за шею. Я смотрела в его глаза и была уверена, он хочет того же, чего и я. Джеймс обнял меня за талию, но больше ничего не делал, ожидая от меня первого шага, чтобы убедиться в моем решении. Я оставила на его губах легкий поцелуй, на который Джеймс ответил спустя несколько секунд, и тогда он превратился в страстный и жадный, словно от него зависела наша жизнь. Джеймс поднялся и подхватил меня на руки, чтобы перенести на кровать. Я стащила с него футболку и снова прильнула к его губам.

По крыше барабанил дождь. Я только что сбежала из дома, никто не знает, где я, а все, о чем я думала – как я невероятно счастлива в данную секунду. Почувствовав теплое прикосновение губ на своей шее, я поняла, что пережила бы весь этот день и все предыдущие еще раз, лишь бы оказаться сегодня здесь, с Джеймсом.

***

Сейчас

От этих воспоминаний защипало в глазах, Эмма поняла, что в любой момент может расплакаться, так что она запрокинула голову, втянула носом воздух, а затем небрежно сунула письмо обратно в сумку, даже не положив его перед этим в конверт. Она злилась на себя: ведь обещала, что оставит прошлое и позволит себе, наконец, жить.

Эмма покинула кафе и пошла к мастерской. Ей пришлось еще немного подождать, но вскоре машина была готова, мастер вернул Эмме ключи и пожелал ей хорошей дороги. До города оставалось всего минут пятнадцать, но Эмма едва нажимала педаль газа, пытаясь оттянуть неизбежное.

Последующие события начали хаотично всплывать у нее в голове. Вот ее мать игнорирует существование Джеймса, вот Эмма убегает на Рождество в дом Дэвисов, вот они строят планы на будущее, Джеймс даже подумывает вернуться в колледж вместе с Эммой. А потом весь этот калейдоскоп вдруг резко замер на одном-единственном моменте. На выпускном. Эмма потрясла головой, пытаясь прогнать эти воспоминания.

Перед въездом в город она заглушила мотор, остановившись на обочине. Сердце бешено колотилось в груди.

«Хорошо, Эмма, ты сильная, ты справишься. Просто поезжай», – попыталась она себя уговорить.

Припарковавшись у кафе, в котором она должна была встретиться с Джулией, Эмма с опаской вышла из машины, стараясь не привлекать к себе внимания. Слишком маленький городок, чтобы люди забыли внезапный отъезд семьи Бенсон, пусть даже десять лет спустя. Над дверью кафе висел колокольчик, сообщающий владельцу о новом посетителе. Люди, сидящие за столиком, принялись рассматривать девушку, ведь незнакомцы редко заходили сюда. Эмма видела смятение на их лицах – будто они что-то пытались вспомнить, но толком не знали что. Она быстро прошла за свободный столик – к сожалению, он был прямо в центре зала. Эмма хотела заказать себе кофе, чувствуя, что бодрость постепенно оставляет ее. Но тут в сумке завибрировал телефон.

Джулия: «Прости, на работе неприятности, не могу сейчас уйти. Не жди меня, вечером тебе позвоню»

Эмма тяжело выдохнула. Ей уже начало казаться, что затея не реализуется никогда. Где проводить весь день? Оставаться в городе слишком опасно, она может наткнуться на кого-то из знакомых. «Ладно, сначала кофе», – решила она. Колокольчик над дверью вновь зазвонил. Эмма начала осматриваться в поисках официанта, как вдруг ее взгляд остановился на новом посетителе. Сердце ухнуло куда-то вниз, она почувствовала, как все тело наливается свинцом. Эмма увидела именно того, кого больше всего боялась встретить. Он стоял почти у самого входа и безотрывно смотрел на нее. Эмма услышала легкий шепоток других посетителей, заставших эту неловкую сцену. «Повод для сплетен недели на две», – подумала Эмма. Стыд и смущение слились в ней в единый комок, но она не могла ни сделать, ни сказать что-либо.