Дизария и спасение трёх миров

Юбка Дизы была уже задрана до пояса. Удар мягкой кожаной плетки по ягодицам был не самым приятным. Диза напряглась. Возбуждение схлынуло, уступив место страху и ожиданию. Удары следовали один за одним, они приходились не только на ягодицы, но и попадали между ног. Какие-то были совсем слабыми, какие-то более ощутимыми. Кроме растерянности и боли Диза ничего не чувствовала, но блокировала эти эмоции, замерев в ожидании. Ожидание можно было продемонстрировать. Мишель продолжал.

Понимая, что от неё нужно возбуждение, Диза пыталась сосредоточиться на тактильных ощущениях. Переместив все чувства на поверхность кожи, она представляла, как её покалывает при каждом ударе. Как ощущения от прикосновений кожи плетки к её коже отдаются приятными мурашками внизу живота. Плётка перестала быть орудием пытки. Она касалась обнажённой кожи, оголённых нервов, и действительно приносила удовольствие. Влага собиралась между ног. Наружу стали прорываться предвкушение и похоть.

Каменный член вальда, который упёрся в её промежность, отодвинув трусики, говорил о том, что вновь она сделала всё правильно и её возбуждения хватило на двоих. Мишель начал вбиваться в неё, как всегда, с бешенным темпом. Подкручивая, то клитор, то соски своими длинными сильными пальцами, он хотел, чтобы возбуждение наращивало темп. Диза подмахивала в такт движениям, чувствуя себя правильно в плену привычных ласк. Мишель ласкал тело, проходясь руками между лопатками, и по ягодицам. Он спускался руками на внутреннюю поверхность бёдер Дизариии, губы его в это время зацеловывали её позвонки и вгрызались в шею сзади. Одна его рука крепко схватила Дизу за шею, и держала за шкирку как щенка. Натянув на себя женщину до упора, Мишель оттянул клитор, и Дизу настиг искрами потрясающий глубокий оргазм, спазм пронесся по телу от промежности по ногам, заставляя подгибать пальцы. Кожа горела и мерзла одновременно.

Диза умела направлять волну ощущений от оргазма в вальда, практически без потерь энергии в пространстве. Поэтому Мишель продержался лишь на несколько секунд дольше неё. Содрогнувшись всем телом, он кончил в неё и стоял еще какое-то время крепко прижимая её к себе, и дышал в шею, за ухом, и просто в каштановую гриву волос.

Через несколько минут Диза продолжила работу. Мишель не задавал вопросов об Эльке, посчитав, что и так сделал достаточно.

Диза знала, что её влюблённая дочь опять побежит в Туман за своим обожаемым Кайлом. Она не могла винить её за это, и не могла спасти. Понимание, что предложения начальника являются единственным верным вариантом, скручивало её внутренности, не давая вздохнуть от безысходности. Она опять почувствовала себя загнанной в угол, без права выбора и права на ошибку, как в тот день когда согласилась работать на Мишеля.

Глава 3. Отчаяние в тупике

Элька оформила отсрочку в учебе без проблем, ведь она была одна из лучших в потоке. На занятия она не пошла и приехала с учёбы пораньше. Зная, что это может быть в последний раз, она понеслась в сторону Тумана. Он как будто стал менее плотным. И менее молочным. С Туманом постоянно происходили какие-то метаморфозы. Иногда в нём появлялись фиолетовые прожилки. Иногда он становился почти непроглядным белым. Это всё было загадкой. Ари проводила исследование на эту тему. Элька же просто говорила сестре о своих наблюдениях, если конечно, что-то замечала.

Всё её внимание было сосредоточено на Кайле, любимом, самом лучшем во всех мирах, потерянном навсегда. Кайл был в трёх метрах от неё и смотрел сквозь. Полупрозрачные руки висели без движения, он будто стал ещё легче и невесомей. Впрочем, так и было. Скоро он исчезнет навсегда. Девушка злилась на него, за то, что бросил, малодушно ушёл от неё, но не могла перестать любить и любовалась такими родными чертами, стараясь впитать в себя каждую мелочь.

Элька сидела на траве в удобном трикотажном комбинезоне цвета хакки, обхватив колени. Слёзы стекали по щекам дорожками… Она боялась закрыть глаза, чтобы не пропустить ни одной чёрточки Кайла. И вот опять в глубине любимых глаз на доли секунды мелькнул леденящий душу ужас.

В третий раз ей не могло показаться… Она вчера говорила об этом с Ари, которая всё свободное время пыталась раскопать причину существования Тумана. Чтобы не волновать мать, Ари результаты исследования обсуждала с сестрой, и все неразрешимые загадки тоже.

Девочек удивляло спокойное отношение властей к тому, что мужчины уходят в Туман. Ведь даже самоубийства предотвращают. Мама рассказывала Кайлу как-то, что в самый последний момент суицид пресекают и промывают мозги. Элька тогда не понимала, зачем Кайлу эта информация. Это теперь до неё стало доходить, что Дизария тем самым предотвратила попытку Кайла добровольно уйти из жизни. Хотя до сих пор Элька не понимала, чем Туман лучше. В нём также растворялись навсегда. Все официальные источники утверждают о вечном спокойствии, обретаемом в Тумане. Но это никак не вяжется с тем паническим ужасом в глазах полупрозрачного любимого.

Ари очень заинтересовало это наблюдение. Ни о чём подобном ранее не было известно. Бытовало мнение, что Туман первым делом лишает эмоций. И никой ужас там невозможен. Ари даже хотела напроситься сегодня с Элькой, но учёба в школе и дополнительные уроки воспитания послушного поколения, не оставляли и минуты свободной.

Тем более не было гарантии, что Туман не раскидает сестёр по разным местам. Эльку точно притянет к Кайлу, потому что к нему тянется душа. Ари могла оказаться где угодно, потому что её душу вообще ещё не трогали чувства.

Ари была абсолютно чиста, даже разговоры о поцелуях она принимала с детским восторгом, вспоминая сказки о принцессах, которые в детстве читала мама. Чистая душа, по-настоящему добрая, светлая и жаждущая знаний, Ари солнечным лучиком носилась по жизни, освещая мир вокруг. Но в новом миропорядке для близких это был не столько повод для радости, сколько для тревоги.

Мама переживала за неё, обнимая вечерами шептала: «Только не забирайте».

Переживания Дизы можно было понять. Ходили слухи, что периодически исчезали дети, по какому критерию их забирали, не было ясно. Всё было на уровне не оформившихся сплетен и домыслов. Но из тех, о ком точно было известно, все были успешными в учебе, любознательными, добрыми подростками от 12 до 15 лет, не замеченными ни в едином проступке. О том, что это происходило с разрешения властей, говорило полное бездействие гвардейцев, к которым приходили с заявлением безутешные родители. Подростки пропадали из полных любящих семей, или же их воспитывала одна мать, у богатых и бедных – не было чёткого критерия, только всё больший страх селился в душах родителей.

Страх видела Элька и в глазах своей мамы, когда она смотрела, как Ари рассказывает об очередном школьном проекте по спасению бездомных собак из брошенных домов или о том, как объясняла очередному оболтусу непонятную тему в единственную длинную перемену, предназначенную для обеда. И никто не позволял себе насмешек в её адрес, ни один мальчик не мог произнести рядом с ней пошлую шутку, каким бы отъявленным хулиганом он не был. Её наивность и доброта, делали всех вокруг чуточку лучше.

Возможно маме было известно больше, потому что последнее время всё чаще с затаённой надеждой она спрашивала Ари, нравится ли ей кто-то из мальчиков и целовалась ли она. На что щёчки Ари вспыхивали, как два красных фонарика. Она смеясь говорила, что ей нужно ещё столько успеть и стольким помочь, и некогда думать о глупостях. А тревожная складка у мамы на лбу проявлялась всё ярче.

Элька выбралась из Тумана опять более чем за десять километров от дома. Вот уж кто заботился о её физической форме! Она побежала в сторону дома. Сердце кровоточило, будто в него воткнули нож. Она не понимала, почему ещё жива, как организм мог функционировать с такой болью. Она в мясо, она в слёзы! Зачем? Зачем так сильно любить, если потом чувствуешь это? Зачем вообще нужны мужчины и отношения, если в итоге они всегда предают? Отец, Кайл, и ещё тысячи мужчин, которые предпочли сгинуть в Тумане, а не бороться. Они закончились, причиняя боль своим близким, не думая, что с теми станет, после.

Элька бежала, почти не глядя на дорогу. В глазах всё ещё были слёзы. Девушка была в нескольких метрах от дома, когда резкий рывок сильных рук прижал её к забору.

– Не могу понять на что ты рассчитывала!? Разгуливаешь, зная, чего я от тебя хочу. Как же ты охрененно пахнешь…! Я и не думал, что мне так повезёт, думал спрячут тебя под замком. А ты здесь ходишь, одна, светишь своей аурой как прожектором… – произнес вчерашний преследователь-вальд. Зафиксировав руки девушки над головой, он вжался в неё своим мощным телом, и стал водить языком по шее, вызывая в Эльке даже не страх, а панику и тошнотворное отвращение. Она старалась не дышать и забыла все приёмы самообороны, которые тренировала дома перед визором.

– Потрясающе вкусный страх, – шептал вальд, вылизывая языком за ухом, – обожаю панику невинных малышек, как будто девственность – это величайшее сокровище, а лишиться её равносильно прыжку с высоченной скалы. Вы всё знаете: видели в фильмах, читали в книгах. – он опустился языком ниже ключицы, и выписывал неспешные круги. – Мечтали об этом ночами, играя пальчиками в своём сокровенном месте. – одна рука вальда начала гладить промежность девушки через мягкую ткань комбинезона. – И всё равно готовы лишится чувств, представляя, что с вами произойдет. Я буду трахать тебя так долго, что ты охрипнешь от стонов, сладкая. Какая же ты сладкая!

Его рука двигалась всё увереннее. Он точно знал на какие точки давить и с какой скоростью. Сквозь панику у девушки проступало возбуждение, неспешно и настойчиво. Элька, почувствовав неожиданные ощущения, очнулась от оцепенения и хотела закричать, но вальд тут же закрыл ей рот грубым поцелуем. Он не был похож на осторожные нежные поцелуи Кайла. Эльке казалось, что вальд ест её, жует её губы. Вторгаясь языком внутрь, Вальд трахал её рот жёстко и методично. Девушка попыталась вывернуться и пнуть его коленом между ног. Однако, вальд вздёрнул руки Эльки повыше и продолжил терзать её рот… В этот момент за спиной вальда открылся портал, и чья-то ручища оттолкнула гвардейца от трепыхающейся девушки.

– Почему не в патруле, гвардеец?! – раздался оглушающий голос Мишеля Лайета, маминого начальника. Он закинул гвардейца в портал в какую-то темноту и моментально закрыл за ним воронку.

– За нарушение дисциплины, только так, – выдохнул вальд. – Даже напарника своего не прихватил. Не слабо ты его приложила своей аурой, девочка.

– Элька! Элечка! – выбежала из-за спины Мишеля Дизария. Она кинулась к дочери, обняла её, пытаясь успокоить. Но Элька, увидев маму и сообразив, что в безопасности, разревелась в голос.

– Давайте уйдём с улицы, – потянул Дизу за руку невозмутимый Мишель.

Дизария, приобняв дочь и тихонько причитая, побрела к дому. Проводив женщин до дома, вальд вызвал флайер, чтобы вернуться на нём в управление.

– Не забывай, что времени у твоей дочери очень мало, я не буду спасать её каждую минуту. Да и есть вальды, с которыми я не смогу тягаться. Жду тебя завтра на работе. Отрабатывать мои энергопотери на портал тебе придётся долго и тщательно. Советую, наконец, самой проявить инициативу и удивить меня, в благодарность за то, что я второй день вожусь с твоей семейкой. Суровая ухмылка тронула узкие губы и щетинистый квадратный подборок

Дома Дизария усадила рыдающую Эльку в ванну прямо в одежде, включила душ и начала намыливать растрепанные каштановые волосы дочери, стараясь не думать о том, что могло случиться с ее малышкой.

– Прости меня, мам, – всхлипывала Элька… Диза вопросительно вскинула бровь, глядя в лицо Эльки. Девушка с закрытыми глазами пыталась тереть себя мочалкой по лицу, раздирала ногтями кожу, и поверх комбинезона. Молния не поддавалась трясущимся пальцам.

Диза аккуратно помогла снять комбинезон с Эльки и продолжила умывать её, стараясь выглядеть уверенно.

– За что? Это я не смогла тебя уберечь. – непрошенные слёзы сбегали из глаз Дизы, смешивались с водой. – Хорошо, что Мишель следил за гвардейцем и отреагировал сразу, когда один отклонился от маршрута. Ещё каких-то несколько мгновений и было бы поздно.

Диза замолчала. Её трясло от шока, только что пережитого и застарелого, въевшегося под кожу за долгие годы.

Она собрала все силы и продолжила умывать дочь, но сознание уносило её в тот день, когда через несколько недель после ухода Эндера в Туман, чёрный значок «Инь» на щеке вдруг стал красным. Это означало, что ее мог взять любой мужчина. Взять, чтобы оплодотворить. Ха! Да. Исключительно для этого. Диза понимала, что так будет, осознавала опасность и планировала обратиться в клинику за искусственным оплодотворением, но всё время откладывала этот момент… Полагала, что есть ещё время… Важнее были то домашние дела, то спектакли. Но как оказалось – будущее может обрушиться на тебя в любой момент.

Диза находилась на репетиции театра, в котором проработала всю жизнь. Она знала, что все мужчины театра хотели её. Будучи замужем за Эндером, она привыкла быть непреступной. Казалось её позиция за столько лет всем была ясна. Многих коллег-мужчин она даже считала друзьями. Уж точно она не ожидала, что может быть не в безопасности в этом «храме искусства».

Диза сначала и не поняла, почему изменился тон ведущего актера их театра, Дерека Валецки, который с явным возбуждением и похотью, даже стоном, проговорил глядя на неё: «Наконец-то…» Он двинулся к ней по сцене, не скрывая своих намерений. Диза начала поворачивать голову в поисках защиты. Женщина зацепилась взглядом за свое отражение в зеркале, и отметила как на щеке проступает красный символ.

Ещё два актёра подошли к ней сзади, заломили руки за спину и зафиксировали в положении стоя. Дерек подошёл ближе и с размаху влепил ей пощечину. Адская боль разорвала сознание Дизарии.

– Ты думала, что всегда будешь вилять своей жопой перед моим лицом, и не окажешься подо мной?! – Дерек походил на сумасшедшего. Его глаза блестели, как у маньяков, которых он любил играть на сцене. Схватив женщину за подбородок, он начал свой поцелуй. Он проникал языком все глубже, зубы стучали об зубы. Он то и дело кусал губы Дизы, и во рту появился металлический привкус крови. Его руки, казалось, были везде. Он пытался охватить каждый миллиметр ее тела, почти каждое прикосновение сопровождалось щипками или тычками. Голова женщины после удара кружилась, к горлу подкатывала тошнота, и, если бы её не держали с двух сторон в момент оказавшиеся радом «коллеги», она давно валялась бы на полу. Дерек оторвался от её рта, рванул пуговицы блузки, открывая доступ к её груди. Воспользовавшись моментом Диза осмотрела зал в надежде на помощь, но увидела режиссера, сценариста, работников сцены и даже сторожа, на лицах которых не было ничего кроме похоти. Она открыла рот, чтобы позвать на помощь, и тут же закрыла его, поняв всю бесполезность своих надежд.

Дерек терзал её груди, оттягивал до искр из глаз соски. Одной рукой он пролез в её брюки, лапая пальцами промежность. Через мгновение он и вовсе рванул пуговицу на брюках, открывая свободный доступ к самому сокровенному.

– Ну всё – я вынужден внести изменения в сценарий, – выкрикнул из зала рыжий пухловатый Элтон, их сценарист. Подойдя сзади, он опустил брюки и трусики Дизы до пола, и со всей силы впечатал ладонь в ягодицу женщины. Она подалась вперед, насаживаясь на пальцы Дерека, вскрикнув от боли. Но в её рот тут же залезли пальцы Макса, который держал ее слева. «Соси сука,» – и он задвигал пальцами по её рту, имитируя половой акт. Элтон наслюнил свои пальцы и проник в сжатое колечко сфинктера. Диза смогла только мычать в пальцы Макса, который ещё и до боли выкручивал руку. Дерек убрал пальцы из так и оставшегося сухим влагалища.

– Почему ты не течёшь, тварь? – и ей достался ощутимый тычок в бок. Сложится пополам не дали державшие Дизу по сторонам актеры. Ей так хотелось потерять сознание, но голова оставалась на удивление ясной. В руках у Дерека оказалась банка крема, с помощью которого гримёры снимали макияж. Он спустил свои штаны, достал член, и намазал его по всей длине. Макс и Теренс держали Дизу с двух сторон, а Дерек вошёл в неё на всю длину. Пальцы сценариста так и оставались в заднем проходе. Дерек почти вынул свой член и двинул им, вбиваясь до матки. Он продолжал выкручивать её соски, мять груди, периодически сжимал горло до хруста. Валецки продержался не долго и с глухим рычанием кончил. Вышел с хлюпающим звуком и ещё раз оглушил женщину пощёчиной. В глазах взвились мутные разводы.

Элтон загнул её пополам и воткнул свой намазанный кремом член в анус. Одуряющая боль пронзила женщину, она почувствовала, как разрывается изнутри и снаружи это до сих пор не тронутое отверстие. Диза дернулась и упёрлась руками в пол. Упасть ей не дали внимательные «коллеги», резко перехватившиеся и державшие её с боков за плечи. Макс надавил коленом на спину и подхватил волосы, начал наматывать их на кулак так, чтобы голова её оказалась чуть запрокинута. Звёздочки перед глазами, одуряющая боль, тошнота. Где же обморок?

Элтон вбивался, что казалось на член накрутятся кишки. «Как долго я себе это представлял… Скажи я первый здесь у тебя?» – шептал он сквозь ускользающее сознание. Последний толчок – и трещина на теле, кажется, расползлась от половых губ до лопаток. Элтон с размаху ударил влажной ладонью по ягодице. Эта боль уже не чувствовалась… Диза лишь слегка пошатнулась.

Диза очнулась от удара чего-то холодного и мокрого в лицо. Она лежала в луже воды на твёрдой поверхности сцены. Макс крепко вцепился в её волосы и повернул лицом к себе: «Не думаешь же ты, что мы держали тебя по доброте душевной?» Он надавил на нижнюю губу, заставляя открыть рот. В глазах у Дизы плыли разноцветные круги и их мутные разводы. Через мгновение послышался звук расстёгивающейся ширинки и в рот протиснулся толстый член Макса, вызывая у женщины рвотные позывы. Макс зафиксировал рот рукой: «Только попробуй укусить, тварь!». Он сразу начал трахать её рот с бешенным темпом, одной рукой все ещё сжимая моток из её волос. Дизе казалось, что голова просто оторвётся и останется у него в руке.

Когда её попку подняли вверх, ставя Дизу на колени, и пронзили чьим-то членом влагалище, сознание её уже существовало отдельно от неё. Будто не её истерзанного сфинктера касалось что-то холодное. Она не думала, что это. Она думала только о необходимости сохранить свою жизнь. Как-то выжить, чтобы уберечь от подобного своих девчонок. Не дать забрать их в приют, где подобное увы не было редкостью. Перед глазами стояли их каштановые локоны, изящные лица, и синие, как вечернее небо, глаза…

Она почувствовала, как рот освободился от одного члена и в него вклинился другой, лицо затекло, наверное, челюсть больше никогда не сомкнется. Удар ногой под дых заставил лишь вздрогнуть, и забыться от новой порции боли. Вспышка сознания произошла от вылитой холодной воды, и Диза почувствовала, что лежит на спине, во влагалище вбивается что-то вбивается. Во рту орудовали пропахшие табаком пальцы, и хриплый прокуренный шепот сторожа, дяди Жоры доносился, как сквозь туман. «Наконец-то… Я так долго этого ждал. Жаль, что дружок мой уже ничего не может. А ведь во время твоего первого спектакля, он стоял. Я помню первые годы, я ещё мог кончать на твое фото на афишах, сколько мозолей знавала эта рука из-за тебя, сука.» Последний толчок был особенно сильным и видимо повредил что-то внутри… Диза опять отключилась.

Очнулась от воспоминаний она, уже укладывая отмытую и распаренную Эльку на свою кровать. Женщина укутала дочь в мягкий плед и гладила по волосам. Слёзы стекали по щекам Дизы, её била мелкая дрожь. Элька подняла глаза на маму:

– Ну ты чего, мам? Не плачь, – она провела по щеке, стирая слезу. – Я даже испугаться не успела. Всё в порядке.

Диза сфокусировалась на дочери и выдохнула, постепенно успокаивая дрожь. Это в прошлом. Она научилась с этим жить. Главное не допустить подобного по отношению к её детям.

Громко хлопнула входная дверь, и, минуя в два шага холл, в спальню влетел Тимур. Он свалился у кровати на колени. Диза кинулась к нему, и когда сын поднял голову, увидела неестественно расширенные чёрные зрачки, из-за чего его голубые глаза стали почти чёрными, из носа стекала алая струйка крови.

– Они забрали её! Забрали Ари, – он схватился за голову. Было видно, что каждое слово приносит ему нестерпимую боль – ОНИ хотели, чтобы я забыл. Но я всё помню. Люди в белой униформе со значками личной стражи Аркона, увезли её в белом фургоне… Я не смог её защитить. – Тим шмыгнул носом кровавые сопли и потерял сознание.

Диза, заторможенная, как во сне, очередном жутком кошмаре, опустилась на пол рядом, положила себе голову сына на колени, потрогала пульс на загорелой шее, достала из тумбочки влажные салфетки и начала вытирать лицо сына. Слёзы, ещё не высохшие, вновь потекли по её щекам. Жизнь вновь разбивалась на части.

Она понимала, что скорее всего, Ари забрали в так называемый «приют чистых душ». По официальным данным и данным, доступ к которым был у Дизарии по работе, в таких приютах собирали самых талантливых подростков, чтобы растить элиту управленцев и учёных. Однако, никто не знал наверняка. У подростков не было никаких свиданий с родными. Никто ещё не возвращался из таких заведений за десять лет. А места управленцев и учёных всё больше отдавались вальдам или лизоблюдам из гвардии. Ари была в опасности. Диза это ясно осознавала. В жизни её дочери включился обратный отсчёт. Боль в груди женщины разрасталась и становилась огромным колючим шаром, который пытался своими иглами разорвать её изнутри.

Пульс Тима бился медленно, но без сбоев. Он был без сознания, но жив, с ней. Диза продолжала вытирать кровь с его лица. Элька сидела на кровати, смотрела на мать и брата, не в силах пошевелиться, нижняя губа тряслась от нервного напряжения.

Дизе было страшно, как же ей было страшно: за Ари, которая неизвестно где, за Эльку, которая рискует повторить её самый большой кошмар, за Тима, который уже почти мужчина, и через каких-то полтора года рисковал оказаться на линии противостояния. Страх и боль пронзали тело иголками, растекались по венам, заставляли сердце, то сжиматься, пропуская удары, то бешено биться… Тревога и безысходность охватывали её, блуждали под кожей, не находя выхода. В голове то рождались десятки идей, то наступала пустота, на смену которой приходила обреченность.

Тим всё также лежал у неё на коленях, Диза понимала, что это последствия борьбы с ментальным воздействием на него. Он может проспать несколько суток. Видимо всё прошло не так гладко, как обычно. Ари – умная девочка, может она сопротивлялась, но скорее Тим просто захотел заступиться. А это не положено. В стране все должны делать, то что сказал представитель власти. Все должны послушно кивать головами. Живём тихо, ненавязчиво, без каких-либо эффектных выступлений и отрыва от обычной жизни. Дизе скоро должно поступить поздравление с тем, что её дочь избранная. Тим и Элька будут жить дальше. Диза обязана им всё объяснить. Но если Тима завтра не будет в школе, то там поймут, что с воздействием что-то не так. Будут приняты более жёсткие меры. Диза рисковала потерять его быстрее, чем через полтора года.

Мысли путались, ей нужно было что-то сделать. Сделать. Что ей делать? Паника сковала всё, особенно мозг. Обняв Тима за голову, Дизария почему-то подняла глаза вверх, будто в поисках спасения. Что она хотела рассмотреть там сквозь пелену слёз!? Но она всё смотрела в потолок, будто ожидала увидеть сквозь него небо, или какой-то знак. Страх волнами расходился от неё в стороны, делая воздух гуще. Наверно такой концентрацией эмоций, она могла накормить всех вальдов нижнего мира. Как же трудно быть сильной… Где спасение? Или просто выход? Шея затекла. Диза уставилась в пол. Выхода не было. Нигде не было…

Глава 4. Эврилим и миры

В следующее мгновение в пространстве стал проступать белый воздушный силуэт. Элька вскрикнула за спиной Дизы. Женщина же попыталась сфокусировать взгляд, и увидела мужчину в белом свитере, белых джоггерах, и белоснежных чистых высоких берцах на ногах. На ноги смотреть было удобнее всего, потому что Диза все ещё сидела на полу, обнимая Тима. На белые пушистые крылья за спиной она почти не обратила внимание. Ну глюк и глюк.

– Добрый день, леди. – произнес незнакомец. Диза подняла голову и попыталась рассмотреть его лицо. Оно не вязалось с общим белоснежным обликом: смуглая кожа, чёткие скулы, небольшой тонкий нос, глубоко посаженные глаза, яркие чёрные брови и чёрные волосы, с прядками, свисающими на глаза. Он был прекрасен настолько, насколько его вообще не должно было существовать.

– После того как меня последний раз называли леди, я стала донором вальда. Если вы понимаете, о чём я, то лучше не называйте меня так. – Промямлила Диза, охрипшим от слёз голосом.