Дизария и спасение трёх миров

Спасло её то, что неотложка возвращалась с ложного вызова, и фельдшер пошёл в кусты отлить. Там он и увидел комок, некогда бывший женщиной. Она была ещё жива. Следы изнасилования были видны невооруженным взглядом. Значит, она могла быть беременна. Инструкции предписывали бороться за жизнь каждого возможного солдата. Поэтому Диза оказалась в больнице, где провела почти месяц до полного выздоровления и подтверждения, что жизни Тима в её утробе ничего не угрожает.

С тех пор, как Тим это узнал, он поклялся сжечь всех, кто тогда был в театре. Всех, кто насиловал его мать или спокойно дрочил за кулисами, глядя на это. До дрожи он ненавидел своего биологического отца. Хорошо, что не знал доподлинно, кто это. Душу Тимура разрывало от невозможности ничего исправить, он представлял, как будет поджигать каждого ублюдка. Он был младше Ари, но его душа не отличалась тем светом, который был у сестры, и его не забрали в приют, как её. Боль прострелила голову, в глазах потемнело, Тим пошатнулся.

Диза подбежала к сыну, обняла его и начала шептать, что-то.

– Постарайтесь не думать о сестре, молодой человек, – напомнил эврилим.

– В общем так, – набрала воздуха в лёгкие и твёрдо начала раздавать инструкции Диза. – Это Михаэль, он из верхнего мира, он предложил план, который поможет спасти Ари. Чтобы всё получилось, мне нужно идти на работу. Элька в это время должна сидеть в подвале, чтобы никакие эманации её ауры не колыхали пространство. Третье покушение вальда может не закончится так удачно. Тим идёт в школу и делает вид, что ментальное внушение работает, то есть ведёт себя как обычно, только без Ари. А Михаэль… Я надеюсь, Вам есть где жить? – повернулась к крылатому Диза и раздражённо сверкнула синими припухшими от тревожной ночи глазищами. Но сразу поняла, что вопрос был риторическим.

– Я немного нелегально в этом мире… Поэтому мне, наверное, тоже место в подвале. Присмотрю за Вашей дочерью, Дизария. – глаза крылатого скользили по присутствующим, не выражая ничего.

– Зачем вы это делаете? – задала не дающий покоя вопрос Диза, – видно же, что Вам всё равно на то, что будет со мной и моей семьёй.

– Вы правы, эмоции человека для меня недоступны. Но у меня есть миссия, а у Вас есть шанс спасти семью, если судьба мира Вас не интересует, – эврилим, подхватил одеяла, тарелку с бутербродами, бокал с чаем и пошёл в подвал.

Элька тоже пошла за Михаэлем, подхватив свою подвальную сумку с самым необходимым, которая была собрана у каждого из семьи давно, на всякий случай, перед этим, чмокнув маму в щёку.

Диза одела самый элегантный и обтягивающий ровно там, где надо, брючный костюм, попрощалась с Тимом и поехала на работу. Она водила старенькую машину. Флайеры двигались по воздуху и выполняли либо роль такси под управлением специалистов-водителей и с учётом разрешённой высоты полёта, либо принадлежали спецслужбам или очень обеспеченным жителям. Всё упиралось в водителей. Не каждый мог управлять флайером, для этого нужна была хоть крупица магии, которая запускала мотор и позволяла подключаться к сети, где отслеживались высоты, маршруты и техническое состояние аппарата. Большинство обычных людей продолжали пользоваться автомобилями прошлых веков, с которыми было просто обращаться и всяко лучше, чем в метро.

Заглушив двигатель возле здания Управления, Диза посмотрела на себя в зеркало заднего вида: ей понравилось то, что она увидела. Никаких следов усталости и слёз. На неё смотрела прекрасная молодая женщина. Ясный взгляд отражал решимость, чёткий овал лица, не тронутый признаками старения, вздёрнутый курносый нос, пухлые губы. За спиной струились блестящие каштановые локоны. Она красавица, и у нее всё получится!

Улыбнувшись себе в зеркало, Диза привела в порядок эмоции, чтобы Мишель не понял, что она что-то задумала. Воспоминания об улыбке и взгляде синих любопытных глаз Ари, моментально всколыхнули всю ту боль и тревогу, которые Дизария старалась задвинуть на задний план, раздавая утром указания детям и думая, как лучше подменить кольцо.

Мишель был уже на месте. Ей казалось, что он вообще не уезжает с работы домой. Просто выключается в кресле на ночь, как биоробот, чтобы утром опять начать выполнять свои функции. Диза как-то спросила, зачем ему жизнь среди людей, вдали от собственного мира. На что тот ответил, что только здесь он чувствует себя живым, а не функцией и сгустком энергии, как в Вальдхайте. В мире людей у него появилась иллюзия чего-то своего настоящего. Ему это очень нравилось. Он не хотел бы отказываться от неё. Даже женщина у него была постоянная. Начальник не прыгал от донора к донору в поисках ощущений и эмоций поострее, как другие вальды. Неплохой он был бы мужик, будь он человеком. Так размышляла Дизария, настраивая поток эмоций на нужный лад.

В приёмной Диза начала готовить любимый утренний мохито шефа. Мишель вышел из кабинета, посмотрел на изящно нагнувшуюся над столом женщину, подошел сзади и обнял.

– Я уже знаю, что случилось, – проговорил он возле ее уха, шелестя своим иномирным голосом, – Ари оказалась в приюте чистых душ. Я не могу с этим помочь, у меня нет такого уровня доступа. – говорил он, а его мощная ручища уже скользила по внутренней стороне бедра женщины. Его пальцы надавливали на кожу ровно так, чтобы вызвать желание. Оно бы возникло, если не тревога женщины за дочь. Мишель всегда знал, что делать, чтобы вызвать желание у Дизы, и чтобы она начала делиться им с вальдом. Так он думал. Но в этот раз ему транслировались только боль и отчаяние, горечь. Он не любил такие эмоции.

– Давай, я уберу у тебя немного чувств, чтобы ты успокоилась, и приняла решение жить дальше. Я сниму только верхний слой. Столько горя и безысходности не выдержит ни один вальд. Я бы мог взять всё, и тебе стало бы гораздо легче, но меня тогда вырубит на какое-то время. – шептал Мишель, а в голове Дизы зрел план, как подменить кольцо.

Надежда оттесняла горечь страданий, и была по вкусу Мишелю. Он принял изменения в настроении Дизы на свой счёт.

Диза повернулась к нему, потянулась к его губам. Обхватив голову руками, она притянула его к себе теснее. Вальд растерялся, это был первый раз, когда она проявила инициативу. Он очень ждал этого. Ему хотелось ответного чувства человечки, пусть он и не совсем представлял, зачем.

В следующий момент Диза поцеловала Мишеля со всем мастерством, какое у неё было за годы семейной жизни и работы в театре. Вальд охотно позволил вовлечь себя в поцелуй. В надежде докопаться до возбуждения и интереса он начал поглощать самые негативные и удручающие эмоции… Их поток стал ровным и прочным, и Мишель сосредоточился на поцелуе, предвкушая возбуждение. В следующий момент Дизария направила в Мишеля всю лавину горя и безысходности, боли от прошлого, отчаяния от того, что может потерять детей. Он дернулся, но она не прервала поцелуй, поглаживая языком его язык, проводя по губам с внутренней стороны, посасывая их. Настоящий водопад эмоций обрушивался на вальда непрерывно, не давая ему прервать ощущения – эту боль со вкусом плесени и запахом дыма.

Через какое-то время, которое показалось Дизе вечностью, Мишель начал заваливаться на пол. Диза понимала, что не удержит такую громадину. Ей удалось лишь чуть-чуть скорректировать траекторию падения вальда. Когда Мишель отключился, она быстро сняла с его пальца кольцо, достала из кармана жакета подделку и надела её на палец. Действовала женщина чётко и хладнокровно. Она поняла, что Мишель действительно откачал из неё почти все эмоции, которые раньше не позволяли ей мыслить рационально. Диза положила кольцо-телепорт в карман, присела на колени рядом с мужчиной и начала гладить его по щекам, волосам и легонько трогать за грудь:

– Очнись, Мишель! Что с тобой? – шептала она. Диза была напугана, ведь она первый раз видела вальда таким беспомощным. Она не понимала, сколько времени продлится такое его состояние. Вальды тщательно оберегали свою тайну. Столько времени работая с начальником управления, Диза даже не догадывалась о возможности вырубить его. Если бы не сегодняшнее откровение Мишеля, она вряд ли бы так легко поменяла кольца. Но это не значит, что она могла его бросить лежащим на полу в приёмной без сознания. Она действительно переживала за него.

Через какое-то время Мишель пошевелил головой и открыл глаза. Дизария уже почти отчаялась, поэтому не смогла сдержать радость, опять направляя в вальда поток эмоций.

– Аккуратнее, девочка, – прошептал хриплым голосом Мишель и попытался тряхнуть головой. Но глухо застонал. Диза помогла ему добраться до дивана в приёмной и умоститься поудобнее. Потом протянула шефу стакан с водой.

Мишель поднял на человечку свои всё ещё мутные глаза и проговорил: «Сейчас ты отправишься домой и на завтра тоже возьмешь выходной. Если будут какие-то проблемы с Элькой, звони мне. Я заряжен через край, так что парочка телепортов мне пойдут только на пользу. Чувствуешь? У меня даже в волосах искры пробегают».

Мишель подумал, что это была случайность.

Дизария кивнула головой, не веря своему счастью, и пошла на выход. Решилась ещё одна проблема: каким образом взять выходной на завтра. На выходе Мишель окликнул её:

– Я могу перенести тебя домой, чтобы не тянуть с расходом энергии.

– Спасибо, не надо, я ещё должна заехать в магазин, – с улыбкой ответила женщина. Внутри всё молило, чтобы Мишель не настаивал. Она справедливо опасалась, что чувак с крыльями в её доме не понравится вальду. – С тобой точно все будет в порядке?

– Я восстановлю прежний энергетический уровень примерно через два дня. Сейчас же я как будто много выпил, покурил и ширнулся. Лучше тебе уйти, чтобы я не начал делать то, что ваши мужики любят делать с женщинами в таком приподнятом состоянии, – вальд выдавил из себя улыбку и вновь закрыл глаза.

Диза выбежала из приёмной и понеслась к машине. Доехав до ближайшего супермаркета, она купила на неделю продуктов и других необходимых, по её мнению, вещей для автономной жизни семьи и эврилима, и поехала домой. Женщина не верила, что всего сутки в астральной проекции хватит, чтобы пройти испытание. Она всегда готовилась к худшему, наученная горьким опытом.

Перед глазами поплыли картины её бесконечно долгого и мучительного пребывания в медблоке после изнасилования. Почти двадцать операций. Её зашивали по кусочкам. Приращивали старое и выращивали новое. Необъятный отёчный кусок мяса – вот чем она себя чувствовала или подушечка для иголок, лабораторная крыса. Кто угодно – только не человек. Сохранять ясное сознание ей помогали лица двух самых дорогих ей солнышек, с пушистыми непослушными шевелюрами и необыкновенными синими глазами. Они всплывали в те минуты, когда, казалось, она превращалась в облако из боли и отчаяния. Они вытесняли жуткие образы разъяренных коллег по театральному цеху, когда она уже не могла держаться даже на четвереньках и теряла сознание. А «дружному коллективу» нужно было, чтобы она стонала от страсти. Каждый раз, вспоминая, она не понимала, каким образом смогла выжить.

Дизу не стали бы заносить из отделения морга, возле которого её скинули добросердечные водители скорой. Её жизнь спасла ранняя диагностика беременности. Для Аркона была важна каждая душа, ему нужно было пушечное мясо. Медицина, достигшая небывалых высот ещё в довоенный период, оставалась на высоком уровне. Практически любые повреждения, не вызванные магией и при раннем обращении, восстанавливались. Однако, на фронте это почему-то не срабатывало, солдаты гибли пачками. Смертность в Ариллии среди взрослого населения была высочайшей. А вот детей и младенцев в утробе вытягивали почти в ста процентах случаев.

В стране мог бы развиться прекрасный мир без болезней и даже старости, а получилась мясорубка и полигон для генетических испытаний. И всё это ради власти одного человека. Хотя будет правильнее назвать его кровожадным чудовищем.

Никто не стал бы возиться с Дизарией, восстанавливая по частям, если бы не Тимур в её утробе. Будучи набором клеток, он уже заботился о том, чтобы его мамочка жила. Диза полюбила его с тех первых секунд, как осознала, что опять станет мамой. Ей было всё равно, кто его отец. Она думала о малыше и весь ужас, произошедший в театре, отходил на задний план. Когда Тим появился на свет, женщина дарила ему свою любовь и нежность, никогда не упрекая, и не упоминая, в каких условиях он был зачат.

Душу женщины разрывало на части сознание того, что Тим живёт идеей мести. Она неоднократно пыталась с ним разговаривать, убеждала, насколько жизнь может быть проще и прекрасней без таких тяжелых мыслей. Она плакала, показывая какую боль он причиняет ей тем, что не может отпустить свою ненависть. Но единственное, чего она добилась – так это обещание, что Тим не сделает ничего противозаконного… Но зная пытливый ум и целеустремленность своего сына, Диза понимала, что такое обещание не остановит его от мести всем, кто пользовался ей в тот вечер в театре. Это вопрос времени и тщательно проработанного плана.

Глава 7. Решимость

Дизария подъехала к дому, тряхнула головой, задвигая подальше своё прошлое и сосредотачиваясь на настоящем. А в настоящем возле её дома был припаркован очень крутой флайер. Возле двери, принюхиваясь, стоял, скорее всего, вальд. Мужчина был высоким, идеально сложённым, как все вальды. Модная прическа с пробором на бок, идеальная укладка и одежда, помимо флайера, выдавали в нём обладателя высокого поста в администрации города Прайз.

Диза поняла, что он здесь ради Эльки. Ублюдок, которого Мишель закинул в карцер, сумел как-то продать информацию. А может её продал его напарник-человек, в любом случае, ничего хорошего от присутствующего хлыща ждать не приходилось.

– Добрый день. Чем могу помочь? – спросила Диза, выпуская наружу ровно столько удивления и опасения, чтобы в ней распознали самую обычную человечку. Вальд повернулся к ней, изобразив тошнотворно сладкую улыбку. На лицо он был немного худощав, с правильными чертами, тонким носом, в меру пухлыми губами, гладко выбрит. Чётко прорисованные глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц, не мигая, смотрели на женщину вертикальным зрачком.

– До меня дошли слухи, что в указанном доме живёт невинная девушка, достигшая возраста выбора мужчины, и до сих пор не выбравшая его, – произнёс мурчащим голосом субъект.

– Это моя старшая дочь, – подтвердила Диза. – Но она не нарушает закон. Просто ещё определяется с избранником. У неё есть время, и будьте уверенны, мы выполним всё в соответствии с законом, сэр. Простите, не знаю Вашего имени… – на одном дыхании выпалила женщина, убирая за ухо выбившуюся из аккуратной утренней прически каштановую прядь.

– Я в курсе всех ваших обстоятельств, поверьте мое положение заместителя мэра города позволяет мне выяснить всё и даже чуточку больше. Странно, что Вы не узнали меня, являясь помощником нашего уважаемого Мишеля. Но это не важно. Я пришёл с предложением, от которого нельзя отказываться. Если ваша дочь отдаст мне свою невинность, я гарантирую, что ваш младшенький Тимур попадёт не на линию столкновения, а в местную гвардию. Вы прекрасно знаете, что на отправку на фронт начальник гвардейцев повлиять не может.

– Я правильно поняла: если она откажется, то Вы гарантируете, что Тим попадет в мясорубку, которую все называют линией столкновения? – расширившиеся от злости глаза Дизы полыхали огнём негодования.

– Категорически правильно Вы меня поняли, леди, – ухмыльнулся гад в пиджаке. – Даю Вам время смириться с судьбой до конца недели. – он сбежал с крыльца, и, запрыгнув во флайер, улетел. Дизе хотелось выть от отчаяния.

Она зашла в дом полностью без сил. Утренний эмоциональный выброс не прошёл бесследно. Женщина чувствовала, что была на грани: ещё чуть-чуть и ей бы пришлось использовать с Мишелем свою жизненную энергию, как это делает большинство доноров.

Разговор с вальдом у крыльца окончательно добил её. В ситуации с Элькой был поставлен шах и мат. Её никто не тронет до конца недели, но потом у дочери будет только одна дорога – в постель Киррона Мизгера (всплыло в памяти имя заместителя мэра). А дальше, либо становиться его донором, либо, если он не захочет оставить её при себе, находить мужчину для зачатия в кратчайшие сроки. Да только вряд ли после этого вальда, Элька захочет мужчину. Про него ходили такие слухи, что шансы просто выжить у Эльки после ночи с Кирроном были минимальными.

Дома Дизария опустила пакеты с продуктами и села рядом с ними на пол посредине холла, подогнув ноги на одну сторону, уперев руки в пол, глядя в одну точку. От утреннего идеального макияжа и элегантности не осталось и следа. Макияж потускнел, потерял контуры и местами стёрся. Элегантный костюм, смотрелся карикатурно на сидевшей на холодной блестящей плитке ссутулившейся женщине. Плакать Диза не могла, кричать тоже – все эмоции выкачал Мишель. Рационального решения найти тоже не получалось. Маленьким слабеньким лучиком блестела надежда на путешествие в Лабиринт, но Диза понимала, что эврилим многое не договаривает. Он не будет раскрывать ей все карты. А просчитать исход предприятия, не видя даже половины картины и, до конца не понимая ситуации… Это было сложно.

Как же ей иногда хотелось, чтобы кто-то сильный подошёл со спины и обнял за плечи, прошептал, что всё будет хорошо и подул в макушку. До хруста сжал её тело и пробежался поцелуями по шее. Ей нужен был кто-то, кому ничего не нужно будет взамен, кто поддержал бы её, потому что просто любит.

Диза вспомнила, что, даже живя с Эндером, тоже часто мечтала об этом. Несмотря на всю теплоту их отношений, ей всегда не хватало поддержки и эмоциональной близости. Но видимо её мечта останется мечтой.

Она посмотрела замутнённым взглядом вокруг на просторные комнаты, и поняла, что вот эти все лесенки, плинтусы, откосы, полочки для Эндера были куда важнее её и её чувств. И как он легко отказался от своего любимого детища, своего дома, не говоря уже, о ней, детях, любви, растворившись в Тумане. Сколько слёз пролила Диза в Тумане, наблюдая как тает силуэт её любимого мужчины, как растворяется он вместе с надеждами на будущее. Его взгляд смотрел и не видел. На лице не шевелился ни один мускул, когда она ползала перед ним на коленях, проклиная и умоляя не бросать. Ей каждый день врезались в душу эти безразличные глаза и ровные плечи.

Ближе к вечеру Диза выползала из Тумана, прикладывала к глазам магикпатчи, чтобы привести себя в порядок и не напугать девчонок, и шла домой читать сказку малышкам. А потом бежала на работу, выкладывалась, чтобы публика рыдала от каждой её роли, чтобы оплакивали всем городом её мечты и надежды.

Чья-то ладонь прошлась невесомыми касаниями по волосам женщины, она вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Подняла голову вверх. Перед ней, заслоняя зеркало и ее прошлую жизнь, стоял, расставив ноки в белых берцах, эврилим. Михаэль смотрел на женщину, не мигая, глазами-льдинками.

– Могу помочь, и выключить эмоции на время, – произнес он.

– Нет, спасибо. У меня сегодня и так достаточно выкачали, – не хочу стать овощем и пускать слюни в подушку. И вообще – я не нанималась кормить ещё и крылатого нелегала, – ощетинилась Диза.

– Это не то, что делает с Вами Мишель. Я просто могу перекрыть доступ к самым сильным эмоциям до того момента, как организм будет готов с ними справиться. – Всё тем же ровным тоном отвечал Михаэль, не замечая язвительности Дизы.

– Не нужно. Сегодня я хочу быть собой и подготовиться по максимуму. Я так понимаю, мне нужно будет безопасное место, где я смогу находиться без сознания? – Дизария хотела перестать думать и накручивать себя, и как можно быстрее начать действовать, чтобы помочь Ари, ведь счёт её существования мог идти на минуты.

Маленький трепетный огонёк надежды не угасал в Дизарии. Этот огонёк всегда помогал ей выжить и сейчас она верила в него и до онемевших пальцев боялась, боялась за Ари, за Эльку, за Тима. И, конечно, её раздражало наличие крылатого мужика в своем доме. Он нёс опасность одним своим существованием в этом мире. Дизе не хотелось, чтобы он оставался наедине с детьми.

С этими тревожными мыслями, пакетами из магазина и эврилимом Диза пошла обустраивать свой штаб в подвале. Эльке не разрешалось выходить, поэтому первое, что увидела Диза были полные мольбы и печали глаза дочери. Она рвалась в Туман. Оставалось совсем немного дней, пока Кайл будет видимым. Диза всё понимала. Боль в глазах дочери разрывала её сердце на части, но она не могла так рисковать и, посмотрев на дочь строгим взглядом, попросила ей помочь разложить всё в подвале.

Только теперь женщина поняла, для чего Эндер так тщательно обустраивал это место. Глубокий, просторный, выложенный керамогранитом с особыми антимагическими свойствами, с несколькими уровнями очистки воздуха, подвал мог существовать с минимальным отоплением даже зимой. Он больше напоминал бомбоубежище на случай ядерного взрыва, чем подвал для хранения продуктов. К слову, продуктам здесь отводилась небольшая комнатка в месте спуска лестницы. Там были полочки для банок с соленьями, прочих запасов, а также пустых банок и другой чистой тары.

В углу притаилась неприметная дверь, которая и вела в основные комнаты. «Апартаменты» состояли из гостиной с кухонной зоной, двух спален и санузла. Каким образом здесь было всё устроено знал только Эндер. Но комфорт двухкомнатной квартиры был в наличии.

Уложив все вещи на места, продукты в холодильник, Диза принялась за готовку. Нервное напряжение отпускало, решимость к дальнейшим действиям требовала информации. Эврилим сидел совершенной крылатой статуей в углу в кресле, его снежные глаза на кофейном лице, как всегда, ничего не выражали.

– Зачем это Вам? Скажите. Мне будет легче, если я пойму, что могу не ждать от Вас ножа в спину. Мне придётся доверить Вам своих детей на эти сутки. Кстати, откуда такая уверенность, что я пробуду в астральной проекции только сутки и всё успею? – Диза пыталась выведать хоть что-то у мистера-льда.

Смуглая кожа, темные волосы и отсутствие эмоций вкупе с голубыми ледяными глазами, делали Михаэля похожим на кофе со льдом, да. Диза ни разу такого не пробовала, но слышала, что он был популярен в больших городах.

– Вы не получите от меня ножа в спину и спокойно оставите детей со мной. В астральной проекции Вы можете безопасно существовать только сутки. Но не факт, что всё успеете. – Вещал мистер-невозмутимость.

– Но вы же сказали, что я пройду испытание за сутки?! Как же так!? – беспокойство усилилось и требовало выхода. Дизе на глаза попалась резинка, и она, расчесав растрепанные волосы пятерней, сделала высокий хвост. Так было удобнее готовить и смотреть на рассказчика.

– У Вас будут сутки на прохождение. Что будет, если Вам не удастся дойти до финала, подлинно не известно. Но скорее всего Вы застрянете навечно в Лабиринте, возможно переместитесь на тот круг, в аналоге которого не успеете пройти испытание. Но негативный исход маловероятен. Я делал необходимые подсчеты.

– Всё-таки откуда уверенность, что я пройду испытание? – воскликнула Диза и ещё сильнее стала орудовать ножом для овощей.

– У Вас нет другого варианта. Вам нужно бороться за три жизни самых дорогих для Вас существ. – Дизе показалось, что в голосе Михаэля промелькнула эмоция. Но когда она подняла на него взгляд, ничего не изменилось… Всё те же ледышки вместо глаз и идеальное не испорченное мимикой лицо.

– Хорошо, тогда дайте мне инструкции или подробный план Лабиринта, где будут происходить испытания.

– Его не существует. По имеющимся неточным данным, Лабиринт – собранные в одном месте уменьшенные модели всех полигонов для испытаний душ в нижнем мире. Как следует из названия, скорее всего это будет коридор или тропа, где Вам встретятся всякие опасности и проверки. Но это не точно. В конце, испытания Вы попадёте к Озеру душ. В зале с озером должен быть либо вход в комнату с Сердцем миров, либо оно и будет там находится, может в какой-то нише, может спрятанное ещё как-то. Данных точнее у меня нет.

– Но каким образом загадывать желание? Сказать вслух, потереть камень, плюнуть на него, капнуть на него кровь? – Дизария махала ножом, как дирижёрской палочкой.

– Сердце само откликнется на нужный вариант. Нужно только желать этого всем своим существом без остатка.

– Вы же знаете, что я не смогу выбрать среди них. – Диза посмотрела на фотографию её, девочек и Тимура, висевшую над диваном.

– Это тоже Ваша задача – чувствовать желание так, чтобы не нужно было выбирать.

Дверь подвала хлопнула и через мгновение на пороге появился запыхавшийся Тимур. Голубые глазки радостно сверкнули, увидев мать. Белые волосы торчали в разные стороны.

– Я испугался, что с вами что-то случилось! Так страшно заходить в пустой дом. – он кинулся в объятия матери. Такой ещё мальчишка. Было очень страшно подумать о том, к чему приведёт генетический эксперимент, и препараты, позволяющие ему взрослеть в два раза быстрее. Диза боялась пропустить малейшее изменение в его чертах, в его поведении и реакциях.