скачать книгу бесплатно
– Я вот думаю, Витя. Почему мы к ним, а не они к нам?
– Мы же так договорились?
– Договорились? – Передразнил меня отец. – Кто договаривался? И я дурак доверился девчонке. – Ругался он.
– Ну хватит тебе, батя. Все будет хорошо!
Отец опять выругался и махнув рукой, ускорил шаг.
Первую остановку мы сделали у мельницы.
Когда мы подходили к реке, то ворон уже поджидал нас и, сидя на ее колесе, зазывал нас своими громкими криками.
– Ну чего горланишь-то? Вижу я тебя. Вижу! – Сказал отец птице и обратился ко мне:
– Ты на меня не обижайся, Витя, но все это как-то странно.
– А я думаю, что все будет хорошо.
– Для кого хорошо? – Вредничал отец.
– Да, что с тобой случилось, батя? Ты чего завелся?
Ворон перелетел на крышу мельницы и произнес целую руладу звуков похожую на человеческую речь.
– Чего ты сказал? – Спросил его отец. – Ты по-русски говори! А?..
– Батя, а он и вправду говорит, только на языке хантов.
– А ты понимаешь язык хантов?
– А, что здесь понимать? «Кар рачупа кар рачу!» – Повторил я слова ворона и тут же перевел его речь. «Кар рачупа – кар рачу – куда хочу туда лечу!».
Отец покачал головой, и мы рассмеялись. Через минуту ворон напомнил нам о себе и громко прокричал по вороньи.
– Ну хватит каркать – веди дальше! – Крикнул ему отец.
Но тот не спешил и семенил своими лапами по ветхой крыше мельницы, сбрасывая снег по ее скосу. Тут я вспомнил, что по осени, когда я осматривал мельницу, в стене видел какой-то штырь похожий на рычаг. Тогда я так и не добрался до него и сейчас я рассказал об этом отцу. Его это не заинтересовало, и он равнодушно спросил:
– Ну и что?
– Пойдем посмотрим. – Предложил я.
– А давай потом. Мы, Витя, вроде как по делу идем…
Ворон, прослушав наш разговор до конца, перелетел на колесо мельницы и, глядя в сторону леса, громко каркнул.
– Ну хватит, Лунк, веди дальше. – Попросил я птицу.
– Оставь его в покое. – Сказал отец и дернул меня за рукав.
– Смотри туда, вон там, за холмом – видишь?
– Вижу! – Ответил я, всматриваясь в даль.
В километре от нас вдоль реки двигалась собачья упряжка.
Она приближалась к нам, и отец сказал:
– Чего ноги бить, когда за нами едут. Хорошая птичка умная. – Похвалил он ворона, а тот смутился и отвернулся к лесу.
Мы ехали молча по снежной дороге, проложенной каюром. Пять крепких лаек тащили нарты по глубокому снегу, а угрюмый ханты то и дело соскакивал с саней и помогал собакам на подъеме. Он был не разговорчивым и всю дорогу что-то бормотал себе под нос. На наши вопросы он отвечал молчаливой улыбкой.
Когда мы въехали в лес, я заметил, что ворон куда-то исчез. Всю дорогу он сопровождал нас, перелетая с дерева на дерево.
А здесь он пропал, и я спросил каюра:
– Долго еще ехать?
– Однако много – долго. Чуть – чуть. – Не понятно ответил он и мы, переглянувшись, улыбнулись.
Когда совсем стемнело нарты резко остановились. Собаки, потеряв строй, сбились в кучу и поскуливая, прижимались к саням.
– Однако приехали! – Сказал каюр и указал нам направление дальнейшего следования.
– Вам туда. – Сказал он, указывая вглубь леса.
Там за стволами деревьев горел костер.
Собрав свои пожитки, мы отправились на огонек. У костра сидели две женщины, рядом лежал волк, а на ветке березы восседал ворон, который первый поприветствовал нас. В одной из них я узнал Дашу. На ней был большой тулуп и смешная мужская шапка. Я бросил мешок и кинулся к ней. Но дорогу мне преградил волк.
Он угрожающе оскалил клыки, а Даша его окликнула:
– Ворут, это свои!
Она подошла к нам и представила свою мать. После недолгого знакомства мы пошли по тропе к месту встречи. Отец и Ясмин (так звали Дашину маму), шли впереди, следом за ними – мы с Дашей, а замыкал наше шествие волк, который то и дело останавливался и озирался по сторонам. Я был счастлив и развлекал Дашу своими рассказами. Частенько говоря ей слова любви, я будто случайно касался губами ее лица. Она сдерживала мои порывы и, прижимая к моим губам свой палец, тихо прошептала:
– Я тоже тебя люблю.
Я целовал ее пальцы и обнимал за талию.
Даша смущалась и, слегка отстранив меня, попросила:
– Давай не сейчас…
Я послушал ее совета и, оставшиеся расстояние, мы прошли молча, держа друг друга за руки. Мрачная картина с жалкой растительностью окружала нас. Низкие кустарники и чахлые деревья попадались нам на пути. На застывших кочках болота, кое-где шелестели засохшие листья камыша, а в не замерзших лужах, шумно выходил болотный газ. Зато небо здесь казалось большим и высоким. Оно освещало болото с высоты и украшало скудный ландшафт местности. Мы быстро продвигались к назначенному месту и вскоре впереди появились огни костра.
– Мы пришли? – Спросил я Дашу, и она ответила:
– Да, это наш остров…
На небольшом островке посередине болота размещалось три жалких строения. Маленькая покосившаяся изба, похожая на охотничью заимку и два шалаша, построенные хантами.
На твердой земле отец спросил Ясмин:
– Давно здесь живете?
Женщина не ответила, а пригласила нас в дом. Мы сняли шапки и вошли в избу. Увидев в углу икону Спасителя, мы перекрестились и присели на лавку, рассматривая жилище. Комната была небольшой. Один ее угол был отгорожен плотной льняной занавеской, а в другом стояла большая бочка, над которой висела полка с кухонной утварью. Посередине стоял не струганный стол, а у дверей на оленьих рогах, закрепленных к стене, сидел ворон. На его черной шее красовались рябиновые бусы.
– Привет, Лунк! И ты здесь. – Поприветствовал я птицу, но тут же осекся, находя свою выходку неуместной.
Отцу это тоже не понравилось, и он неодобрительно покачал головой. Обстановку разрядила Даша.
Она подошла к ворону и спросила его:
– Ты что с бусами летал?
На что тот открыл клюв и повертел головой из стороны в сторону, выпячивая свою грудь напоказ.
– Красавец! – Произнесла Даша и потянула к нему руки.
Сняв с него бусы, она сказала:
– Поносил и хватит.
Ворон что-то буркнул и, обиженный отвернулся к стене.
– Это тебе на память. – Сказала Даша и отдала мне бусы.
Я задержал ее руку, а она, смутившись, опустила глаза. Освободившись, она подошла к небольшой печке и зажгла лучину. Свет осветил маленькое помещение, и я увидел лицо Ясмин. Эта была та женщина, которую я видел во сне. Я взглянул на отца и он, понимая мой намек, одобрительно кивнул мне в ответ.
Даша раздвинула занавеску, и мы увидели часть комнаты, предназначенной для сна. Небольшой топчан и двухъярусная кровать стояли углом, а подвешенная к потолку лампадка, освещала маленькую икону Бога, закрепленную в углу комнаты.
– А где бабушка? – Спросила Даша у Ясмин, и та ответила:
– Она сейчас придет.
– Давай накрывай на стол, я схожу в шалаш.
Даша предложила нам раздеться и присесть за стол. Мы последовали ее совету, но вскоре встали, чтобы выразить свое почтение вошедшей женщине. Это была щуплая и сгорбленная старуха, одетая в какой-то меховой балахон. Скинув с себя доху, она поздоровалась, и мы увидели ее морщинистое лицо. Два седых локона свисавшие со лба, прикрывали большую темную точку.
Она подошла к отцу и сказала:
– А я тебя помню!..
Старуха присела на лавку и продолжила:
– Ты в болоте утоп, а мы тебя вытащили.
Я украдкой посмотрел на отца и заметил, как он нервно поглаживал свою седую бороду.
– Постарел ты, добрый молодец! Вон, какая бородища у тебя! – Сказала старушка и подсела ближе.
Она рассматривала отца, а дверь избы вдруг отворилась, и в комнату вошла Ясмин с горячим котелком в руках.
– Ты здесь? – Сказала она и представила нам старушку.
– Это моя мать Алсу – бабушка Даши.
Ясмин с Дашей накрыли на стол, и мы принялись ужинать. За столом разговор как-то не клеился и Алсу предложила выпить за знакомство. Отец приятно удивился и одобрил предложение хозяйки. Ясмин принесла настойку и разговор вскоре наладился.
– А, что вождь? Говорить-то будем? – Спросил отец.
– Он издалека приехал. – Ответила Алсу. – Отдохнет и поговорим. А ты не спеши, милок. Расскажи, как живется? Это сынок твой?
Захмелевший отец стал рассказывать о нашей жизни в долине, а я заигрывал с Дашей. Украдкой я посылал ей воздушные поцелуи и жестами предлагал покинуть дом. Она меня не понимала и только, пожимая плечами, улыбалась мне в ответ. Увлекшись своим занятием, я совсем послушал рассказ отца. И только тогда, когда он больно толкнул меня в бок, я дернулся и обиженно спросил:
– Ты чего, батя?
– Нож дедовский у тебя? – Повторил он вопрос.
– У меня, а что?
Я отдал нож отцу, а он передал его Алсу.
Руки старухи вдруг задрожали, и она позвала дочку:
– Смотри, Ясмин, это он… Рукоятка из бивня моржа, большой алмаз и руны, выбитые на лезвии твоим прадедом.
Я смотрел на встревоженные лица женщин и понимал, что пропустил, что-то очень важное в разговоре. Какое-то время они разговаривали на своем языке, и мы с отцом пожимая плечами, поглядывали друг на друга.
Потом Ясмин извинилась, а старуха сказала:
– Это нож моего отца. Он сделал его в подарок нашему вождю Фибулу. Но подарить не успел – казаки убили вождя и его самого.
Старушка прижала нож к своей груди и проговорила:
– Я была еще девчонкой, когда казаки, по велению своего атамана Федота, устроили резню в нашей деревне. Они убивали всех без разбора, – продолжала она. – И племя спасаясь, бросилось в рассыпную. Кто убежал в тайгу, кто на болото, а кто-то укрылся в ущелье Крестовой горы. Моя семья тоже вырвалась из оцепления, но у реки, когда мы готовились к переправе, нас догнал казак. Он с размаху ударил отца шашкой, сразив его наповал. Я кинулась к отцу, а казак навалился на мать и стал рвать одежду, пытаясь ее изнасиловать. На поясе у отца я нашла нож. Тот самый подарочный клинок, приготовленный для вождя. Я схватила нож и со всей силы ударила в спину насильника. Он упал замертво, а мы испугались и поспешили уйти. Нож отца так и остался в спине у казака, которого мы сбросили в реку. Переправившись через реку, мы ушли в лес.
Здесь старушка замолчала и посмотрела на нож. Губы ее что-то шептали, а на глазах навернулись слезы.
– Позволь мне побыть с ним наедине. – Обратилась она к отцу, и он согласился.
Алсу встала из-за стола и ушла в другую часть комнаты, задернув за собой плотную занавеску. Наступила пауза и все как-то приуныли.
Отец что-то шептал себе под нос, поглядывая на икону. Даша ковыряла дрова в печи, а Ясмин, что-то рисовала пальцем на обеденном столе. Время от времени она поглядывала на меня, а я, не выдерживая ее взгляда, смотрел по сторонам. За ее спиной, на стене, я увидел саблю. Она висела на гвозде в красивых ножнах, и я подумал:
– Откуда она у них?
