Китайские фонарики. Повести и рассказы

На похороны съехалась большая часть родственников. В том числе, и Алины родители. Но оставаться за столом до конца поминок Алевтине было неприятно. Довольно быстро забыв о самой бабушке, родственники перешли к обсуждению вопроса о владении домом. Алевтина ушла в конец сада к старому мостику. Было холодно, но Аля все же села на ступеньку. Тонкая кромка льда врезалась в берег, канал начал замерзать, от воды поднимался пар, и белое облако, висящее над озером, скрывало от Алевтины горизонт.

В доме осталась жить младшая бабушкина дочь, тетя Капа. Находиться вместе с ней под одной крышей Алевтина не могла, да и Капа не захотела. Алевтина уехала домой, в Вологду.

Следующие пять лет, несмотря на разные внешние трудности, были для Алевтины относительно спокойными. Она работала, правда, уже не на почте, а в отделении социальной помощи на дому. Но девяносто восьмой год снова принес несчастья. Мама не смогла пережить дефолт, все их с отцом сбережения, скопленные за долгие годы честного труда на благо Родины, канули в лету. После инсульта мама уже не поднялась, а после ее смерти в течение полугода высох отец. От него буквально ничего не осталось. Отец худел на глазах, от его статной фигуры не осталось и следа. Как тень, он передвигался по квартире, еле держась на ногах. Болезнь, видимо давно дремавшая в нем и тихо поджидавшая своего часа, после маминой смерти сразу завладела им полностью и утащила вслед за мамой.

Эти жуткие полгода Алевтина до сих пор вспоминала с содроганием. А потом были долгие месяцы пустоты. Когда приходишь домой с работы в опустошенную квартиру, не слышишь такого привычного повелительного голоса матери и соглашающегося с ней во всем доброго голоса отца. Где теперь даже от стен веет холодом и смертью. Когда хочется бежать из этого дома и не возвращаться в него никогда. Именно тогда Алевтине неожиданно снова захотелось уехать в Москву. Навсегда, насовсем. В Москву, где она была когда-то так счастлива сначала и несчастлива потом, где осталась ее любовь, взамен которой Алевтина другую так и не нашла.

Но переехать в Москву Алевтина смогла только в две тысячи седьмом году. До этого почти полтора года ушло на поиск нужного варианта. В большинстве предлагаемых вариантов требовалась доплата, которой у Алевтины просто не было, или вариантов не было никаких. В конце концов, Але повезло, и с помощью агентства ей удалось приобрести относительно приличную однокомнатную квартиру на окраине Москвы вместо своей трехкомнатной. Денег после купли-продажи осталось совсем чуть-чуть, на первые два месяца да новые обои. Все остальное Алевтина оставила на потом. Она накопит, ведь, экономить она умеет, сейчас главное – устроиться на работу. Удивительно, что Алевтина не испугалась перемен, а ей уже было почти пятьдесят. А в таком возрасте не очень охотно берут на работу, особенно, в Москве. Видимо, поэтому, Аля нашла работу быстро. Как только зарегистрировалась по новому московскому адресу. Смельчакам везет. Только этим в своей жизни и могла похвастаться Алевтина. Она устроилась на декретную ставку в районное управление соцзащиты.

За три месяца Алевтина довольно быстро освоилась в своем районе, а через пять – уже чувствовала себя полноправной москвичкой. Тем более что город был ей давно знаком, хотя за последние два десятилетия сильно изменился. Раза два Алевтина порывалась съездить к своему общежитию, но каждый раз ее что-то останавливало. Конечно, глупо было думать, что Алевтина сможет встретить там кого-то из прежних знакомых, в особенности, того одного, единственного, но так и не решилась доехать даже до института. Все, что смогла сделать Алевтина, это перелистать старую записную книжку с телефонами и адресами институтских друзей, которую она каким-то чудом смогла сохранить на протяжении почти двух с половиной десятков лет. Перелистывая пожелтевшие страницы, Алевтина улыбалась, вспоминая своих студенческих подруг и коллег по работе. Где они сейчас? Все также живут по старым адресам или переехали? Поменяли фамилии? Вышли замуж, женились? Жив ли профессор?

Неожиданно Алевтина наткнулась на фамилию Валентины. Позвонить? Аля даже замерла в нерешительности. Прошло так много лет, что она уже перестала помнить обиду. Столько событий произошло за эти годы, а прошлое все равно не вернуть… Алевтина набрала номер. Сердце начало битья быстрее.

– Алло, слушаю, – голос был молодой. «Наверное, дочь, – подумала Алевтина, – если они, конечно, живут по прежнему адресу».

– Попросите, пожалуйста, Валентину… добрый вечер, – спохватилась Алевтина.

– Мам, тебя!

– А кто это? – доносилось до трубки.

– Не знаю, женщина какая-то.

Алевтина невольно улыбнулась.

– Я слушаю, – Валентина заговорила в трубку.

– Валя, здравствуй, – Алевтина и не думала, что ее голос начнет дрожать, она даже слегка поперхнулась.

– Добрый… вечер, – протянула недоуменно Валентина, – но я, я… не узнаю. Кто это?

– Это я, Алевтина.

В трубке воцарилось молчание.

– Аля? – голос Валентины стал тихим, – не может быть… Аля, это действительно ты?

– Я, Валя, я, – Алевтина снова улыбнулась.

– Господи, да как же это? Откуда ты? – голос Вали звучал уже громко, – где ты сейчас?

– Я живу в Москве, полгода как переехала.

– И звонишь только сейчас! – укоризненно сказала Валентина, – приезжай немедленно! Познакомишься с нашей дочерью. Она совсем взрослая. Скоро сама станет мамой.

– Приеду, Валя, только не сегодня, – заверила ее Алевтина, – я живу на другом конце Москвы от тебя, а сейчас уже поздно. Давай лучше встретимся в выходные.

– Хорошо-хорошо, – быстро заговорила Валентина, – скажи только в двух словах. Как ты? Замужем, дети есть?

– Я одна, – ответила Алевтина, и ее слова тихим эхом отозвались в груди Валентины. Подруга не стала больше ни о чем расспрашивать, первое любопытство было удовлетворено, а дальше задавать вопросы язык не поворачивался. Лучше при встрече.

Подруги встретились в первую субботу после телефонного разговора. Ради приезда Алевтины Валя не поехала на дачу, ее муж уехал один, предоставив женщинам побыть вдвоем. Юля, Валина дочь, едва познакомилась с подругой молодости своей матери, сразу ушла к себе в комнату, и подруги остались одни. Они сели на кухне друг против друга, смотрели друг дружке в глаза и улыбались.

– Алечка, ты даже не представляешь, как я тебе рада! – Валентина покачала головой, глаза ее наполнились слезами, – я много лет мечтала, чтобы мы с тобой опять были дружны, чтобы ты простила меня…

– Я простила, – вздохнула Алевтина, – только какое теперь это имеет значение.

– Имеет, для меня – имеет! – с жаром заговорила Валентина, положив свои руки на руки Алевтины, – я все эти годы места себе не находила. А твой внезапный отъезд! Где ты, куда уехала? Ты же не оставила ни адреса, ни телефона. Я пыталась узнать на кафедре, даже у Геры.

– У Геры? – удивленно спросила Алевтина.

– Да-да, у Геры, – виновато проговорила Валентина, – но он тогда сказал, что не знает.

– Он действительно не знал, – ответила Алевтина, потом, помолчав, сказала, – и я о нем ничего не знаю, прошло больше двадцати лет, я даже не знаю, жив ли он…

– Ой, Аля, не говори так! – замахала руками Валентина, – жив, конечно, мужику сейчас должно быть чуть больше пятидесяти. Ну, не более пятидесяти трех… Он, ведь, постарше нас был?

– Возраст для мужчины – критический, при таком-то темпе жизни, – пожала плечами Алевтина, – всякое случиться могло.

– Ну, могло – не могло, – снова быстро заговорила Валентина, – знаю только, что он женился…

Увидев взгляд Алевтины, Валя на секунду запнулась, но потом продолжила:

– Да, Алечка, он женился, лет через пять, как ты исчезла, на москвичке. Работал он на своей кафедре. И все, больше ничего не знаю. Я сама уже давно по специальности не работаю, ни с кем из наших общаться не приходится, в институте лет пятнадцать не была. Вот так. Ты лучше о себе расскажи…

***

Перелистывая страницы со стихами, вчитываясь в каждую строчку, Алевтина стала понемногу успокаиваться. Нерадостные эпизоды прошлого и сегодняшний инцидент в меховом отделе постепенно перестали ее будоражить и заняли свои места на полочках памяти. Аля закрыла книгу. «Надо с оптимизмом смотреть в будущее», – мысленно дав себе известную установку, Алевтина принялась за уборку квартиры.

Поздно вечером, когда все углы в квартире были тщательно пропылесосены, пол на кухне вымыт, белье выстирано, кафельная плитка в ванной комнате вычищена до блеска, Алевтина, наконец, успокоилась совсем. Перед сном, накладывая на лицо ночной крем, Алевтина посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась:

– А шубку я себе все равно куплю!

И действительно, норковую шубу, длинную, как она хотела, Алевтина купила в конце зимы. Покупкой Аля осталась очень довольна, шуба ей шла, она была приятного цвета темного шоколада, и в новой шубе Алевтина ощущала себя совсем другой женщиной. Смешно! Но каждый раз, проходя мимо зеркала или витрины, и видя свое отражение, Аля гордо улыбалась. «Боже мой, как мало надо женщине для счастья! – думала Алевтина, – или это – не так уж и мало?».

Город только еще готовился к празднованию Международного женского дня, а Алевтина подарок себе уже сделала. Март стоял холодный, и Аля с удовольствием щеголяла в новой шубе. Отметить женский праздник Алевтина решила не одна, с коллегой по работе, женщиной тоже одинокой. К тому же поводов у двух немолодых, но еще и нестарых женщин, для праздника оказалось предостаточно. И Восьмое марта, и только что законченный ремонт в квартире коллеги, и Алина шуба. Три в одном! Гуляй – не хочу!

И они гуляли. В квартире Алиной коллеги. Выпили на двоих бутылку красного абхазского вина, поведали друг другу свои истории жизни, на работе-то некогда, пели песни, много смеялись. «Не к добру, – лишь однажды у Алевтины промелькнула мысль». Но мысль как прилетела, так и улетела. В одно мгновение. Домой Алевтина собралась почти за полночь. Но она не волновалась, так как домой ехать было недалеко. Три остановки на автобусе по окружной. Потом перейти по прозрачной «кишке», как Алевтина называла переход через трассу, пройти небольшой сквер в пятьдесят метров, и она у своего дома.

***

…Антон спустился на первый этаж в просторный холл.

– Ты куда? – мать поднялась с кресла. Весь вечер она сидела у камина, закутавшись в плед. Ей не здоровилось, но в спальню она не шла, ждала возвращения мужа.

– У меня встреча, – буркнул в ответ сын.

Когда мать встала, плед упал на пол. Подходя к сыну, она споткнулась о плед и чуть не упала, но удержалась на ногах. Антон был уже у двери, когда мать подошла к нему. Она сначала отшатнулась от него, отступив назад, но потом снова подошла вплотную:

– Тоша, от тебя пахнет спиртным! Ты пьян?!

– Мать, отстань, – ответил грубо Антон, отстраняя ее, – это всего лишь пиво. И сколько раз тебе говорить, чтобы ты так меня не называла! А то обижусь, поняла?

Антон посмотрел на мать гневным взглядом. Потом он открыл входную дверь.

– Антон, ты не сядешь за руль в таком состоянии, Антон, не смей…

Не обращая на мать никакого внимания, молодой человек быстро сбежал по мраморным ступенькам и зашагал в сторону гаража.

– Антон, Антон! – слышал он позади себя крики матери и шлепанье ее тапочек. Не оборачиваясь, он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, мешающей ему в его действиях. Антон боялся только отца и знал, что отец хочет доверить ему бизнес. Ни мать, ни старшую сестру, он ни во что не ставил.

Когда Антон подъехал к воротам, мать была уже там. Она преградила ему путь. Он поморщился, выходя из машины.

– Мать, отвали, – сказал сначала почти беззлобно, но потом с раздражением, – мать, отвали, сказал!

Он резко оттолкнул мать от машины. Потеряв равновесие, женщина упала на выложенную плиткой дорожку. Антон снова сел за руль, нажал на пульт, ворота открылись, и он спокойно выехал на дорогу. Выезжая, пока ворота закрывались, он увидел мать. Она все еще сидела на земле и беззвучно плакала, глядя вслед отъезжающему автомобилю.

Сидя в своей новой спортивной машине, которую он получил в подарок от отца на восемнадцатилетие, Антон с удовольствием сжимал руль. Включив музыку, он заулыбался. Про мать Антон уже забыл и пребывал в превосходном настроении, тем более он ехал в клуб. Там сегодня большая тусовка, будет Инга, и еще не все видели его классный кар. Обзавидуются! У него самая последняя модель. Молодец, батя! Не поскупился. Антон самодовольно улыбался. Музыка в салоне гремела, Антон раскачивался на сиденье в такт музыке. Выехав на трассу, он прибавил скорость.

Алевтина вышла из автобуса на своей остановке. Автобус быстро поехал дальше, водитель спешил, его рабочее время заканчивалось. Алевтина посмотрела на другую сторону, потом перевела взгляд на прозрачную трубу-переход. Пешеходов не было. Только мчащиеся по автостраде машины и удаляющийся автобус. Алевтина вздохнула, от дома ее отделял пустой светящийся переход и темный сквер. Не любила Алевтина это место.

Сойдя со ступеньки автобуса, Алевтина все еще стояла близко к краю тротуара. Но потом, повинуясь внутреннему инстинкту самосохранения, она отошла подальше от проезжей части и направилась к переходу. Алевтина не успела сделать второй шаг, как сбоку, слева от нее, с каким-то свистом, или ей так показалось, на огромной скорости промчался автомобиль. Алевтину сильно обдало ветром, и стой она ближе к дороге, она бы не удержалась на ногах. Алевтина вздрогнула. В свете фонарей Аля успела заметить, что машина, похоже, красного цвета и немного необычной формы, должно быть, спортивная. Глядя, как неслась дальше машина, у Алевтины невольно сорвалось с губ: «Сумасшедший!». И в этот самый момент машина вдруг резко дернулась и вылетела на встречную полосу.

Алевтина ойкнула и зажала рот рукой. По встречной полосе на большой скорости мчался другой автомобиль. От ужаса у Алевтины округлились глаза. Она видела, как спортивный автомобиль на полной скорости врезался во вторую машину.

– Боже…, – только и смогла прошептать Алевтина, глядя на кошмар, который происходил у нее на глазах.

Грохот, душераздирающий скрежет металла, дребезг битого стекла, визг резины… Все эти звуки наполнили ночное пространство. Авария произошла метров в пятидесяти – семидесяти от Алевтины. Как могла издали увидеть Аля, спортивная машина еще немного проскользила вперед и остановилась. От сильного удара вторую машину сначала резко развернуло в обратную сторону, а потом она тихонько, как в замедленном кино, опять повернулась в том же направлении, куда ехала. Машины застыли в нескольких метрах друг от друга. У спортивной машины была смята носовая часть. Оба автомобиля находились почти на середине трассы. От них шел дым…

Несколько секунд Алевтина стояла в нерешительности, не зная, что делать. Несколько машин промчались, не остановившись. «Господи, все мимо, что же делать? Так страшно, боже мой, что же делать? Там, ведь, люди, им нужна помощь, а никто не остановился, значит, надо мне, значит, должна я…». Алевтина даже не замечала, что она бормочет вслух, мысли в голове у нее путались. Еще раз посмотрев по сторонам, и убедившись, что кроме нее никого поблизости нет, Алевтина решилась. Подобрав полы длинной шубы, она побежала к месту катастрофы. Сердце в груди настолько сильно стучало, в нем что-то клокотало, и Алевтине даже в одно мгновение почудилось, что оно сейчас просто лопнет, а она упадет замертво. Настолько ей было страшно. Но она бежала и бежала, насколько могла быстро. Она остановилась только тогда, когда добежала до ближней машины. Алевтина увидела, что левая часть автомобиля, как будто срезана. «Наверное, водитель… там, – эти мысли привели Алевтину в еще больший ужас, – господи,…все вперемешку с железом…». Алевтину передернуло, она отвела глаза и стала быстро обходить машину спереди.

В этой части дороги было не так светло, как на остановке. Автомобиль, около которого находилась Алевтина, был белого цвета или светло-серый, кажется, «Фольксваген», но Алевтина уже ни в чем не была уверена. Правая часть автомобиля была цела, и сквозь стекло Аля смогла увидеть, что на пассажирском сиденье находился человек, голова его свешивалась на грудь. И тут Алевтину пронзила кошмарное предположение: «А вдруг машина сейчас взорвется!». Алевтина судорожно схватилась за ручку двери и дернула ее, что есть силы, но дверь не открывалась. Аля дергала еще и еще, но дверь не поддавалась. «Господи, помоги мне!», – взмолилась Алевтина и в надежде на чудо беспомощно оглянулась по сторонам.

В этот момент она увидела, как на противоположной стороне затормозила машина, и из нее выскочил мужчина. Алевтина замахала ему и закричала:

– Скорее! На помощь!

Когда мужчина подбежал, Алевтина увидела, что это совсем молодой парень, по возрасту годится ей в сыновья.

– Дверь не открывается, там человек, может еще живой, – быстро-быстро заговорила Алевтина.

Парень заглянул внутрь, подергал ручку.

– Ясно, я сейчас, – молодой человек побежал обратно к своей машине. На ходу он крикнул Алевтине, – Вы «Скорую» уже вызвали?

«Боже мой, «Скорая!», – Алевтина судорожно полезла в свою сумку за мобильным телефоном.

Когда парень вернулся обратно с молотком, Алевтина уже объясняла диспетчеру их место нахождения. Молодой человек быстро разбил стекло машины и открыл дверцу. Как только дверца открылась, человек с пассажирского кресла чуть не выпал на мостовую. Молодой человек подхватил его и вытащил из машины. Этим пассажиром оказалась женщина.

– Помогите мне, поддержите ее с другой стороны! – парень повелительно крикнул Алевтине, – оттащим подальше.

Поддерживая с двух сторон безжизненное тело, Алевтина и молодой человек отнесли женщину на тротуар. Пока они несли женщину, Алевтина попыталась заглянуть ей в лицо, но сразу в ужасе отвела глаза. Почти половина лица женщины была залита кровью, в длинных слипшихся волосах блестели крупные осколки стекла, на светлой шали, закрывающей грудь женщины, виднелись большие темные пятна, глаза пострадавшей были закрыты. Но все-таки Алевтина успела заметить, что женщина довольно молода, ей было не больше двадцати пяти лет, может быть, меньше, в такой обстановке Алевтина затруднялась точно определить ее возраст.

Когда они положили женщину на тротуар, Алевтина сделала шаг назад. Руки у нее тряслись, ей никогда в жизни не приходилось находиться в таких ситуациях, и Алевтина не знала, как себя вести. К тому же, ей до сих пор было страшно. Аля даже боялась снова приблизиться к женщине: «А вдруг она уже мертвая?». Но женщина выглядела такой одинокой, такой несчастной, лежа на тротуаре, что Алевтине стало за себя неловко. И, пересилив себя, она подошла к женщине поближе. «Я буду рядом с ней, может, она почувствует, что она не одна, и ей это поможет». Алевтина посмотрела на неподвижное тело женщины. Шаль, закрывающая одежду женщины, съехала на бок, полы ее шубы разошлись, и Алевтина увидела большой живот.

– Боже мой, да она беременна! – в ужасе воскликнула Алевтина и посмотрела на молодого человека.

Молодой человек вздохнул и покачал головой:

– Оставайтесь с ней, а я вернусь,… может, кто еще жив, – и он побежал обратно к машинам.

Скорая помощь все не приезжала, и Алевтина снова начала нервничать. Она присела около женщины на корточки. Алевтину всю трясло, но она протянула руку вперед… и отдернула назад. Но, снова сделав над собой усилие, Алевтина повторила попытку. Едва касаясь, она осторожно положила свою руку на живот женщины, и через какое-то время почувствовала внутри тела женщины легкое шевеление. Тогда Алевтина радостно улыбнулась: «Живой!». Ей сразу стало легче.

– Господи, ну где же «Скорая»! – снова взмолилась Алевтина и посмотрела на дорогу.

Вдали она увидела синие мигалки сначала с одной стороны, а потом, и с противоположной.

– Слава Богу, едут!

Машина дорожно-патрульной службы и две машины скорой помощи приехали практически одновременно.

Как только подъехала первая «Скорая», и из нее вышли медики, Алевтина закричала:

– Скорее сюда! Она жива, она беременна! Скорее!

Пока к Алевтине подбегал один из врачей, двое других выкатывали носилки. Врач начал заниматься женщиной, потом подоспел еще один с каталкой. Тогда Алевтина встала и отошла в сторону. Она посмотрела туда, где находились искореженные автомобили. Молодой человек, помогавший Алевтине, что-то объяснял полицейским, осматривавшим машину, в которой ехала женщина. Врачи второй «Скорой» сначала суетились около спортивной машины, потом один из них быстро подбежал к белой иномарке и нагнулся. Прошло несколько секунд, он выпрямился, и Алевтина увидела, что он поднял руки и скрестил их, потом что-то крикнул своему коллеге. Алевтина снова перевела взгляд на женщину.

После беглого осмотра пострадавшую положили на носилки и быстро повезли к машине. Алевтина семенила рядом. Сумочка женщины, висящая у нее на плече, свешивалась с носилок. Алевтина все время пыталась схватить сумочку и положить ее рядом с женщиной, но у нее ничего не получалось. Уже около машины Але, наконец, удалось подхватить сумку, которая чуть не упала на асфальт. Прижимая сумку к себе, Алевтина молча смотрела, как носилки вкатывали в глубину машины. Стоявший около «Скорой помощи» водитель сел в кабину. Алевтина хотела заговорить и отдать врачам сумку, но вместо этого у нее из гортани вырвался какой-то нечленораздельный звук. Перед глазами все поплыло, Алевтина прислонилась к корпусу машины.

– Мамаша, Вам плохо? Садитесь в машину, я Вам помогу, – как будто издали услышала Алевтина.

Полуобморочное состояние вскоре прошло и, опираясь на руку молодого фельдшера, почему-то Алевтина решила, что он именно, фельдшер, она стала забираться внутрь салона машины «Скорой помощи». Когда Алевтина, нагнувшись, заходила в машину, к ним подбежал один из медиков из второй «Скорой». О чем он говорил, Алевтина не вслушивалась, она осторожно прошла около носилок, на которых лежала женщина, и села в дальний угол. Над женщиной уже склонился врач, он крикнул своему молодому помощнику. Фельдшер запрыгнул в салон, и машина помчалась…

Алевтина слышала, как врач, который был старше и опытнее, давал указания молодому фельдшеру. Они оба, как показалось Алевтине, колдовали над женщиной. Это слово, «колдовали», первым пришло на ум Алевтине, а потом в ее мозгу все время проносились другие два слова: «спаси и сохрани, спаси и сохрани…». Оба врача работали быстро, они подключали какие-то трубки, наверное, аппарат искусственного дыхания, возможно, дефибриллятор, думала Алевтина, ставили капельницу, постоянно проверяли пульс, смотрели зрачки, нагибались над животом женщины. Минут через пять фельдшер неожиданно обратился к Алевтине:

– Какой у нее срок беременности?

– Я, я… не.. не знаю, – пролепетала Алевтина.

– Не знаете? – фельдшер очень удивился, – а Вы разве…

– Оставь ее, – перебил его врач, – видишь, мать не в себе, как сама цела осталась, не понятно, такая авария… я и так все вижу, везем в ближайшую больницу, там есть родильное отделение. Сдается мне, они ехали рожать. Может, спасем…

Врач вздохнул. После короткого молчания он обратился к своему помощнику:

– А у тех что?

– Два трупа, – фельдшер развел руками, – кто сидел за рулем в их машине, – кивнув на женщину, он заговорил тише, – муж, наверное, вообще, лучше не смотреть. А тот второй, который в спортивной машине, тоже не лучше… Кстати, знаете, кто он? Нашему коллеге гаишники уже успели сказать. Веснин Антом Михайлович…

– А-а, фамилия знакомая, – протянул врач, – вспомнил, сынок крутого бизнесмена, о нем недавно какая-то скандальная передача была, мы еще с тобой на прошлом дежурстве перед вызовом смотрели.

– Ну да, – ответил фельдшер, – парень этот не первый раз в разные скандальные истории попадает, я про него еще где-то читал,…допрыгался, вот.

– Да-а, – кивнул врач, – но парня-то все равно жалко, дурак совсем был, и крутой папаша ему уже ничем больше не поможет.

«Веснин Антон Михайлович, Веснин Антон Михайлович…», – проносилось в голове у Алевтины. Врачи говорили негромко, но она все слышала. Как знакомо ей было это сочетание имени и фамилии. Где она могла его слышать? От всего случившегося за последние двадцать-тридцать минут Алевтина сейчас очень плохо соображала. Потом внутри у нее как будто что-то стукнуло, и Алевтину сразу бросило в жар. Мишенька! Это же Мишенькин сын, его Антон, Тошка!