Подсобка

– Мистер Пин, можете Вы отдать приказ, и мы покинем эту умирающую планету навсегда.

– Нет! – резко ответил Пин. – Я всего лишь ученик и не могу отдавать приказы. Извините, не знаю, как к Вам обращаться?

Юноша задрал голову и смотрел на потолок. Наверху висел монитор – он включился, и картинка начала показывать Остатнию из космоса. Зрелище выглядело более чем плачевное – огромный страшный шрам разделил судьбу планеты на до и после. Сухая, выжженная почва, высыхающие моря и океаны, исчезающие города – надежды на то, что жизнь сможет когда-нибудь возродиться, не было.

– Называйте меня Джонни.

– Какое странное имя, – Гринт присел на кресло и всматривался в монитор, о чём-то размышляя.

– Обычное имя. Это Ваши имена странные, а наши – обычные.

– Джонни, скажите, сколько людей вмещает этот космический корабль?

– Восемьдесят тысяч человек, мистер Гринт.

– Так много? – патологоанатом охнул от неожиданности. – Где же они все помещаются? Стариков прилетает от силы человек двадцать.

– Эти корабли были предназначены для переселения богачей и построены с учётом строгой систематизации расположения семей. Да, внешне корабль не слишком большой: всего три на три километра, но здесь предусмотрено всё для перевозки большого количества пассажиров, начиная от воды, воздуха, еды и заканчивая развлекательным времяпровождением.

– Сколько людей осталось на Остатнии?

– Тысяч пятьсот, наверное, – ответил Пин, не дождавшись ответа Джонни.

– Почти, мистер Пин. Недавно произошёл разлом грунта, и небольшой город с населением в двадцать восемь тысяч человек ушёл в огромную дыру. Если округлить, то на планете осталось триста семьдесят шесть тысяч взрослых людей, сто тысяч детей и тысяча эмбрионов.

– Мы заберём их всех и тогда улетим! – уверенно заявил Гринт.

– Что? – удивился Пин.

– Что?! – рассмеялся Джонни. – Вы серьёзно, мистер Гринт?!

– Абсолютно. Нам нужно всего лишь шесть кораблей, и тогда мы сможем тоже переселиться на соседнюю планету. Там ведь есть свободная территория? Насколько я понимаю, богачи сгруппировались в каком-то одном месте?

– Да, мистер Гринт. Богачи выбрали место поближе к середине планеты, где теплее. Там, где бывает холодно, много свободного места.

– Отлично, значит, мы полетим туда, где холоднее – главное, чтобы там не было этих наглых и самодовольных людей!

Глаза Гринта загорелись – безумная идея найти возможность выжить даже, казалось бы, в безвыходной ситуации придала ему сил! Он никогда ещё прежде не ощущал такого прилива энергии, хотя и знал, впереди ждут подъёмы и спуски, но перед глазами замаячила надежда, и он решил держать её в качестве своего главного ориентира.

– Джонни, я так понимаю, Вы находитесь на постоянной связи с нами, поэтому я прошу Вас отправить этот корабль на стоянку, где мы соберём все космические корабли и все вместе улетим отсюда.

– Будет сделано, мистер Гринт.

В Доме Последнего Отдыха было довольно шумно – старики толпились в столовой и требовали еды, которой не хватало на всех, так как новые запасы не завезли. Особенно громче всех возмущался Ациномаген, который постоянно грозился наказанием от некоего Сегриатиона Огредовича, который должен был «прилететь и поставить всех на место». На какое именно место старик не уточнял, но постоянно размахивал странным прямоугольным чёрным зеркальцем. Персонал Дома Последнего Отдыха суетился как мог, но накормить досыта двадцать голодных стариков они не могли. Гринт распорядился, чтобы санитары принесли все имеющиеся у них запасы, понимая, что еды хватит максимум на два дня. Он дал Пину старый велосипед, который принадлежал руководителю Дома Последнего Отдыха, и отправил его в соседний город сообщить заводу по производству еды, что прибыла новая партия.

Ациномаген подкараулил патологоанатома, когда тот принёс с санитарами имеющуюся у них еду, и с ходу накинулся с претензиями.

– Почему Вы не позаботились заранее о нашем приезде?! – вопил старик на весь вестибюль. Его трясло от злости, и золото звенело в тон возмущениям.

– Я уже который раз объясняю, что мы не знали, – спокойно ответил Гринт.

– Я заплатил немалые деньги – Вы обязаны предоставить мне соответствующий сервис!

– Я Ваших денег ни разу не видел и понятия не имею, какой именно сервис обязан Вам предоставить, – патологоанатом почувствовал, что начал заводиться, поэтому старался держать себя в руках.

– Грабёж среди белого дня! Вор! Вор! – кричал старик.

Постояльцы начали толпиться, предвкушая интересное представление: посмотреть, кто окажется сильнее в словесной битве.

– С чего Вы взяли, что я вор?! – удивлённо спросил Гринт. – У Вас есть доказательства?

– Мне не нужны доказательства! Отсутствие еды – вот доказательство! Вас поймали на месте преступления, поэтому вы несёте еду обратно сюда!

– Вы видели, как я перекладывал еду, предназначенную для вас, к себе?

– Вы с ума сошли? Как я мог видеть?! Я летел сюда на космическом корабле с другой планеты!

– Раз вы летели с другой планеты, значит, вы – высокотехнологичная цивилизация, имеющая большие возможности, в том числе и видеонаблюдение.

Старик замер и замешкался, взяв паузу. По залу побежал лёгкий шёпот, начинающий превращаться в тихий, удивлённый гул.

– Вас тоже видят, – Гринт сделал шаг вперёд.

– Не надо на меня смотреть! Я ничего не сделал! – закричал Ациномаген.

Патологоанатому стало жалко пожилого мужчину и он решил отступить, дав распоряжение санитарам принести в столовую алкоголь. Старики успокоились и расслабились, отправившись чинно трапезничать в столовую.

Вернувшись к себе в кабинет, Гринт включил ноутбук. Как он и ожидал, на экране снова выскочил прямоугольник с перекрестьем внутри и цифрой один в правом верхнем углу.

«Напишите краткое эссе про понятие «Алчность»: в качестве первоначального источника информации можно использовать толковый словарь».

На столе лежал приготовленный заранее словарь. Молодой мужчина открыл его на букву «а» и почти сразу нашёл нужное слово, тщательно изучая прочитанное.

Алчность («алч» корень [физический голод], «н» на, «ост» территория, «ь» мягко): «голод физический на территорию мягко» – желание обладать чем-то, что принадлежит другим или могло бы принадлежать; неуёмная попытка завладеть ресурсами; невозможность остановиться при насыщении благом и комфортом. Относится к смертным грехам по причине того, что может лишить ресурсов тех, за счёт кого получает данные ресурсы, а это, в свою очередь, приведёт к уничтожению тех, кто потеряет доступ к ресурсам.

Мужчина снял очки, зажмурил глаза и сжал пальцами переносицу, стараясь в воображении визуализировать образ. Гринт представил огромное страшное чудовище, пожирающее всё на своём пути, подобно урагану или какой-либо другой стихии: нечто такое мощное, способное поглотить целую территорию, целый ареол обитания. Руки помнили, где находятся те или иные буквы, а потому начали набирать текст хоть и медленно, но вслепую.

Алчность.

Жила-была Алчность, вечно голодная и вечно страждущая. Вначале она была тихой, странной, незаметной – поглощала всё, что попадётся под руку. Маленькой, казалась Алчность миловидной и неопасной, но по мере роста становилась всё более и более устрашающей. Алчность поглощала всё, до чего могла дотянуться, не разбирая, нужно ей это или нет. Её не останавливали ни совесть, ни чувство меры – Алчность отбирала ресурсы и энергию у всех: у здоровых и больных, у молодых и старых, у богатых и бедных. Ей было мало: мало всего – неважно чего именно, но мало. Она не умела делиться, не умела созидать, не умела находиться в гармонии – Алчность поглощала и поглощала, чем больше, тем лучше для неё. Она разбухала и разбухала до невероятных размеров, став неимоверно огромной, несоизмеримо большой, пока, наконец, однажды не лопнула. Всё, что запихнула в себя Алчность, разлетелось в разные стороны, превратившись в никому не нужный мусор.

Гринт открыл глаза и пробежался по тексту – почти без ошибок. Поправив несколько опечаток, он нажал кнопку «Отправить» и со спокойной совестью лёг спать. Патологоанатом надеялся, что Пин добрался до соседнего города и вопрос с пропитанием будет решён в ближайшее время.

На следующий день Гринт проснулся с ощущением того, что кто-то стягивал с него одеяло и не хотел отдавать, хотя никого в закрытом на ключ кабинете не было. Ему приснилось, словно он жил на планете богачей, но пришлось прилететь обратно, чтобы дать частный урок Пину. Юноша внимательно слушал, делал пометки, а в конце урока спросил, кто оплатил учителю перелёт с одной планеты на другую: “Я сам оплатил”, – зачем-то соврал Гринт. Потом он собирался лететь обратно и понял, что женился на Лус, а та оказалась беременна. Он обнял её, чтобы поцеловать, но в кармане прозвенело “Пим”, – это пришло сообщение о том, что Пин перевёл деньги за урок. Гринт посмотрел на сообщение – там была сумма на двадцать процентов больше, чем он обычно назначал за свои занятия.

Предчувствие не подвело – в Доме Последнего Отдыха снова происходили странные и необъяснимые события. В вестибюле находилось много мебели: уютные вместительные светло-бежевые диваны из материала, похожего на кожу, располагались в камерном уголке для приватных бесед. Рядом с диваном находились позолоченные журнальные столики разных форм и размеров. Вдоль стен тянулись изящные стеллажи из резного дерева, на которых стояли книги, стеклянные вазы, фарфоровые статуэтки, горшки с цветами и посуда для клиентов.

Все находящиеся в вестибюле словно с ума посходили: и прибывшая партия стариков, и работники Дома Последнего Отдыха – каждый из них тащил куда-то вещи и мебель, а то и то, и другое. Старики дрались друг с другом за диваны, за столики, персонал набирал в узелки из простыней вазы, статуэтки, посуду – что-то падало на пол и со звенящим треском разлеталось в разные стороны.

– Моё! – кричали старики, пинаясь и толкая тяжёлую мебель.

– Моё… – тихо бубнили про себя работники Дома Последнего Отдыха.

Даже руководитель пансиона, с ошалевшими глазами, кидал в свою котомку всё подряд – всё, что попадалось ему под руку. И Лус, и её подруга Олф, и все остальные.

– Вы чего делаете?! – бросался Гринт от одного человека к другому, но никто его не слышал. – Перестаньте!

Он бегал как загнанный волк из угла в угол, тщетно пытаясь разнять дерущихся за общее добро. К нему вальяжно подошёл Ациномаген – старик явно пытался перекричать присутствующих, опасаясь затеряться в шуме голосов.

– Немедленно прекратите это безобразие! – возмущался он.

– Как я могу остановить их? Я не всесилен!

– Повлияйте! Вы же здесь главный! Иначе я буду жаловаться!

– Кому именно будете жаловаться, позвольте узнать? – ехидно спросил Гринт.

– Как кому?! Конечно же, Сегриатиону Огредовичу!

– Ах, ну если Сегриатиону Огредовичу, тогда да, – засмеялся патологоанатом.

– Вам лишь бы пошутить…

Ациномаген попытался сам решить вопрос, включив свой непоколебимый авторитет, приобретённый за годы жизни, но он не учёл один-единственный момент – на Остатнии все предыдущие заслуги благополучно игнорировались и не принимались в расчёт.

Старик подошёл к руководителю Дома Последнего Отдыха и попытался прочитать нотацию о том, что если происходящее безобразие не прекратится, то он будет вынужден принять меры. Монф посмотрел на старика мутными стеклянными глазами, которые не выражали ничего – ни единой эмоции, словно были загипнотизированы, после чего дёрнулся и набросился на старика, срывая с того золото и драгоценности.

– Моё! – рычал Монф. – Всё моё! Всё мне!

– Эй, отстань от меня! – вырывался из цепких лап Ациномаген – Оставь меня в покое!

– Моё! – к старику подбежали горничные и начали рвать его одежду на части. – Мне! Моё!

– Помогите! Что же Вы стоите как истукан?! – он потянул руки в сторону Гринта.

Персонал пансиона срывал рукава с дорогущего пиджака и тянул за карманы штанов.

– Помогите! – истошно визжал старик.

Гринт увидел металлическую швабру, валяющуюся недалеко от стойки регистрации и побежал за ней, пока кто-нибудь не утащил вместе с другими предметами. Пришлось применить силу по отношению к коллегам, так как они находились в совершенно странном и невменяемом состоянии.

– Снимайте пиджак! – кричал Гринт, отбивая шваброй штурмовое наступление.

– Вы хоть знаете, сколько он стоит?! – ревел старик, пытаясь удержать оторванный рукав. – Вы в жизни столько не заработали, сколько он стоит!

– Вы забыли, мне вообще денег не платят за мою работу! Отдайте рукав! Или вы за него жизнь готовы отдать?!

– Он же от Сдучи!

– Да хоть от пучи! – Гринт разозлился и самолично содрал со старика пиджак, бросив его на пол. Сотрудники набросились на одежду, разрывая её на части.

– Мой пиджак… – Ациномаген хныкал как маленький ребёнок. Гринт тащил его чуть ли не за шиворот, пока старика не разорвали на части из-за его побрякушек.

В Доме Последнего Отдыха слышалась постоянная ругань, скрип ножек от дивана, удары об пол, звон разбитого стекла – чем дальше Гринт уводил Ациномагена, тем слабее становились звуки, а то и вовсе пропали.

– Смотрите, если отойти подальше, то как будто и нет ничего, не так ли? – произнёс Гринт, когда они вошли в морг.

Старик потерял дар речи, очутившись внутри – он никак не предполагал, что в мире существует настолько бедное и убогое пространство.

– На вас напали?! – удивлённо прошептал Ациномаген. – Меня уверяли, что остатанцы живут хорошо и ни в чём не нуждаются…

– О да, на нас напали, – рассмеялся Гринт и нахмурился, – человеческие грехи. Напали и до сих пор не могут отпустить.

Было нечто жуткое и пугающее в его смехе. Старик снова съёжился – он начал побаиваться этого странного угрюмого молодого человека, а также места, куда тот его привёл. Мрачная, неприветливая обстановка с отклотой плиткой на полу и на стенах способствовала усилению страха.

Гринт пустил Ациномагена в свой кабинет, предварительно убрав ноутбук. Расстелил диван и принёс остатки ужина.

– Фи, – сморщился старик, – я не привык к такому низкому качеству сервиса…

– Как хотите, – Гринт убрал паёк и направился в сторону выхода.

– Подождите! – окликнул его клиент. – Давайте хотя бы это…

И жадно накинулся на еду.

Гринт ночевал в секционной – он нашёл в кладовой старый матрас и постелил себе там. По сути, ему было без разницы, где спать, лишь бы было удобно и никто не мешал.

Следующие дни потянулись медленно и скомкались в неразбериху из отдельных обрывков: старики тащили себе в номера всю мебель, что находили в общем доступе. Кто-то в порыве борьбы неудачно падал и ломал себе кости. Из-за нехватки медикаментов старики умирали медленной мучительной смертью. Гринт старался не смотреть на их страдания. И даже когда Ациномаген возмущался из-за того, что патологоанатом не желает ничего исправить, патологоанатом отвечал: «Если закрыть глаза и сделать вид, что этого нет, то и проблемы не будет».

– Мне нужно зарядное устройство! – старик вальяжно ввалился в секционную, когда Гринт производил вскрытие одного из умерших клиентов.

– Прямо сейчас?! – патологоанатом развернулся и недовольно посмотрел на вошедшего, поправив лицевую повязку руками в медицинских перчатках.

– Прямо сейчас! Сегриатион Огредович не выходит на связь! Я должен сразу же поговорить с ним, как только он объявится.

– Что же это у вас там за Сегриатион Огредович такой? Важная шишка что ли? – Гринт планировал закончить и накрыл труп белой простынёй, после чего начал снимать перчатки.

– Сегриатион Огредович отвечает за наш комфорт и чтобы мы попали в Рай без проблем и без проволочек.

– Куда попали? – молодой мужчина читал о Рае и об Аде, но плохо понимал, что они означают.

– Вы умственно недоразвитый, юноша? – скептически произнёс старик. – Такие элементарные вещи не знаете!