Подсобка

– Видите, мистер Гринт, – произнёс невидимый голос, – если куда-нибудь стучать, то где-нибудь откроют.

– Что это было? – еле выдавил из себя патологоанатом. – Я ничего не понял!..

– Это видеоклип, мистер Гринт, никакого подтекста – просто под музыку снимали видео, разрезали на кусочки и соединили в единую бессюжетную линию.

– Так ли уж бессюжетную? – ехидно усмехнулся Пин.

– Это кто как сможет увидеть. Не зря оно называется «видео». Как бы перевели это слово, мистер Гринт?

– «Вид» – это то, что существует?

– Хорошо, дальше.

– «Е» – это то, что замыкается на себе.

– Допустим.

– «О» – это солнце.

– Прекрасно. Не хотите ли соединить всё это вместе, мистер Пин?

– То, что существует, – то замыкается в себе и становится солнцем?

– Молодец, мистер Пин, Вы быстро схватываете! Прямо на лету!

Голос замолчал и больше на связь не выходил. «Пора», – кивнул Гринт и дал указание начинать погребение.

«Гордынев Аповемаген» – высекли на камне и гордо установили на очередном витке тротуарной дорожки.

– Пойдём со мной, покажу, как заполнять отчёты – тебе в любом случае пригодится, – Гринт похлопал Пина по плечу, когда на крышку гроба умершего старика упала первая земля.

– Это сложно? – спросил юноша. Он редко задавал вопросы – надо было вселить в него уверенность не бояться лишний раз спрашивать.

– Не сложнее, чем разрезать живот.

– Значит сложно, – задумчиво произнёс тот.

На Остатнии профессии получали быстро, без особого вникания: ускоренный курс грамоты и счёта, общие науки и специализация – по сути, в семнадцать лет подростков распределяли на рабочие места, чтобы они могли принести хоть какую-то пользу до того, как умрут от радиации или от несчастного случая. Иногда до Дома Последнего Отдыха доходили слухи о тех или иных происшествиях, случившимися где-то с другими остатанцами: то раскроется трещина, и туда уйдут все и всё, что только окажется в зоне досягаемости; то упадёт метеорит, то произойдёт извержение вулкана. «То, что с тобой происходит, зависит от того, как ты это воспринимаешь, а не то, какое оно на самом деле» – крутилось в голове Гринта, когда они с Пином направлялись в рабочий кабинет. Все разбрелись по своим углам, но внезапно они наткнулись на электрика, который чинил проводку на фонарном столбе.

– Эй, Анц, привет!

– Привет, Гринт, – донеслось сверху.

– Слушай, я как раз хотел у тебя спросить, что там за провода вырвал старик в подсобке?

– Провода? – удивился электрик. – Погоди, я сейчас спущусь.

Спуск вниз занял некоторое время – Гринт и Пин терпеливо ждали.

– Что за провода?

– В скрытом шкафу. Ты должен был видеть – там конкретно выдрано!

– Ах да, припоминаю. Слушай, Гринт, эти провода проводили до твоего появления здесь – сказали, для ваших ноутбуков, чтобы можно было отчёты отправлять. Не знаю подробностей – мне сказали не лезть туда.

– А кто-нибудь обслуживал эти провода за всё время?

– Не припомню.

– Я уже отправлял отчёты, всё работало, – пожал плечами Гринт. – Узнаю, если их надо будет починить, маякну тебе.

В рабочем кабинете было тихо и спокойно. Гринт старался содержать комнату в чистоте и в порядке: диван собран, документы в шкафу, на стенах пожелтевшие бумажные обои, местами вздутые и лопнувшие, над диваном висит скромное изображение молодой женщины, повёрнутой к зрителю спиной, – убогая, но скромная комнатка. Резкий контраст по сравнению с кабинетом врача, где стояла дорогая мебель из красного дерева, на стенах и на полу белая мраморная плитка, на потолке висела необычная, яркая стеклянная люстра – тем особенно вычурно бросался в глаза бардак, царящий в кабинете тогда, когда в нём не было клиентов, прибывающих с соседней планеты богачей. Красивое и дорогое убранство превращалось в грязную и вонючую пивнушку с засохшими пятнами на полу и на мебели и с огромным количеством мусора.

По пути Гринт зашёл в лабораторию и забрал папку с отчётами – он даже не стал открывать, так как и сам знал, что там было написано – сухая выдержка: «Упал – осколочный перелом рёбер с последующим повреждением лёгких , не совместимое с жизнью». Зайдя в кабинет, патологоанатом включил ноутбук и стал показывать Пину, какие кнопки нажимать и как заполнять форму данных по клиентам. Пим. Выскочил знакомый прямоугольник с перекрестьем внутри и цифрой наверху.

Результаты духовно-физической экспертизы.

Согласно проведённым наблюдениям, испытуемый Гордынев Аповемаген (далее Горда) испытывал неуёмное желание быть лучше всех на свете во всех сферах жизни. В рамках публичной и официальной деятельности Горда позиционировался как великий политический деятель: заботился о благополучии граждан, говорил красивые слова о равенстве, о справедливости, о реализации возможностей для каждого; писал правильные законы, защищающие права и интересы людей. Все СМИ утверждали, что Горда лучший из политиков в истории человечества – все его действия, все его поступки направлены на улучшение жизни людей. Каждый день он смотрел, как его хвалят, как говорят, что он самый лучший, самый правильный, самый умный. У него был лучший дом, лучший транспорт, на люди он выводил самую лучшую и успешную жену, хвалился самыми лучшими детьми, все его друзья проходили проверку, чтобы стать лучшими, он всегда всех убеждал: всё, что он делает, – на благо человечества! Тем не менее, Горда не видел за ширмой своей наилучшей жизни своё настоящее, истинное лицо: как он давал взятки за то, чтобы его называли лучшим, как он занимался подстрекательством и наговаривал неправду про своих конкурентов, как шёл по головам к своей цели быть лучше всех во всём, как он унижал свою жену за то, что она не самая лучшая во всех возможных сферах жизни, как он избивал плёткой своих детей за то, что они не стремятся быть лучшими детьми; как он устраивал страшные проверки своих друзей, чтобы убедиться, что они самые лучшие; как он угнетал простых людей, когда про него переставали много говорить, что он самый лучший.

Причина смерти: страх войти в историю в качестве посмешища в развлекательном реалити-шоу.

Причина греховной смерти: планета, которую он уничтожил, сообщила ему о том, что в конкурсе на самое лучшее ничтожество в истории он занял первое место.

– Ого, – резко выдохнул Пин, – а это что такое?

– Это?! – ехидно улыбнулся Гринт, – Это, судя по всему, досье на нашего старика, который занял почётное первое место, как он и хотел!

– Это жестоко…

– Нет, юноша, это не жестоко. Жестоко уничтожать миллиарды людей – он всего лишь понёс заслуженное наказание…

– Вы его наказали? – удивился Пин.

– Я тут ни причём. Аповемаген привык, что всю жизнь перед ним пресмыкались и льстили, а тут, на Остатнии, оказалось, что никто от него не зависит и никто перед ним расстилаться не собирается. Старик наказал сам себя – если бы он действительно сделал жизнь на нашей планете лучше, мы все были бы ему благодарны. Но мы ненавидим его не просто так, а за его поступки – ненавидим открыто и открыто презираем. В нашем мире он лучший из худших. Остался бы в своём мире, был бы лучшим среди таких же, как он, и его ничего бы не потревожило. Именно поэтому они стремятся нас уничтожить, но боятся сделать это в открытую: мы – зеркало их поступков, зеркало, показывающее правду такой, какая она есть.

– Значит, он специально сбросился с крыши?

– Не думаю… – задумчиво произнёс Гринт. – Череда нелепых случайностей: все двери оказались закрыты, кроме одной. Именно туда он и пошёл…

Спокойный режим длился примерно дней десять: за это время Гринт разобрался в тайне проводов из встроенного шкафа подсобного помещения – они действительно питали электричеством «стеклянные глаза». Пин предположил, что искусственный глаз фиксирует окружающую картинку подобно человеческому глазу и записывает её на ноутбук, по типу того видео, которое находилось в прямоугольнике с перекрестьем. Оставалось понять, как именно необходимо подключить ноутбук к проводам. Гринт закрыл подсобку на ключ и забрал ключ себе, никому ничего не сказав.

На Остатнии давно никому не было дела до того, кто чем занимается в свободное от работы время – тем более особо заниматься там было нечем.

На поле приземления никого не было – никто не встречал приземлившийся космический корабль. Вышедшие оттуда старики возмущённо разбрелись по полю как тараканы – никто не понимал, куда идти и что делать.

– Кто здесь главный?! – сурово воскликнул один из прибывших, одетый в очень дорогую одежду. Он был полной копией Альгормагена и Аповемагена, но кто это такие, никто из присутствующих не знал.

Ему никто не ответил, лишь ветер гнал по пустыне какой-то странный комок из сухих нитей. Мужчина достал из нагрудного кармана странное устройство, похожее на прямоугольное чёрное зеркало, умещающееся в руке, и стал нажимать на стекло – оно засветилось.

– Сегриатион Огредович, что происходит? – возмущённо произнёс он вслух. – Почему нас никто не встречает? Что значит сбой связи?! Немедленно прилетайте и чините всё! Ах, Вам лететь три месяца?! Меня это не волнует! Быстро решайте проблему, чтобы через десять минут нас отсюда забрали!

Мужчину трясло от злости: он хотел бросить аппарат на землю и растоптать его, но замер – видно, раздумывал о чём-то, после чего аккуратно убрал прямоугольное стекло обратно в нагрудный карман.

Гринт теребил Анца и преследовал его уже несколько дней. Он просил, умолял, требовал подключить эти странные провода к его ноутбуку. Электрик только отмахивался и отвечал, что он не знает, не умеет, не ведает, не понимает. Долгие и настойчивые уговоры привели к результату, пусть и к скромному, но всё же. Анц сдался под натиском весомых убеждений – долго нет новой партии и вдруг провода информируют о поступлении – потратив целый день на изучение входов и выходов, наконец, произнёс: «Не обещаю, что что-то получится, но попробовать можно!». С этими словами он достал один из проводов с пластмассовым наконечником и вставил его в отверстие, находящееся сбоку корпуса у ноутбука.

Они сидели вдвоём в подсобке: Гринт и Анц, замерев в ожидании, случится какое-либо чудо или нет. В правом нижнем углу экрана выскочило сообщение, спрашивающее, хочет ли тот, кто читает это сообщение, узнать, что скрывается за ним. Гринт нажал кнопку “Да”. После выскочило новое сообщение и спросило, хочет ли тот, кто его читает, внести изменения на свой компьютер. Гринт нажал кнопку «Да». Выскочило новое сообщение о том, что загрузка программного обеспечения выполняется – по экрану попеременно побежали зелёные чёрточки, находящиеся внутри серого прямоугольника, наполняя его собой.

После того как серый прямоугольник полностью закрылся зелёными чёрточками, сообщение пропало, но вместо него появилось много чёрных прямоугольников, внутри которых закрутились по часовой стрелке серые шестерёнки. Вначале в одном прямоугольнике появилась картинка, потом во втором, в третьем, и так далее – во всех по очереди. Гринт всмотрелся внимательнее: в первом прямоугольнике он узнал вестибюль Дома Последнего Отдыха, во втором – столовую, в третьем – одну из гостиных, номера постояльцев, коридор, уличное кладбище, даже траурный зал в морге. Последний прямоугольник передавал картинку с поля приземления: у патологоанатома разбежались глаза, что он не сразу понял – прилетела очередная партия.

– Не понял? – возмутился он. – Старики прилетели, что ли?

– Как прилетели? – Анц взгляделся в ноутбук. – И правда, прилетели! А почему их никто не встречает?

– Кто у нас отвечает за информацию по прилёту клиентов? – возмущённо спросил Гринт, его пальцы затарабанили по корпусу компьютера.

– Врач – ему приходят сообщения.

Гринт захлопнул ноутбук и оставил его внутри подсобки, после чего вытолкал Анца в коридор.

– Про провода и картинки чтобы никому ни слова! Понял! Я сначала разузнаю, что да как, а потом решим, что с этим делать.

Патологоанатом пулей помчался во врачебный кабинет – закрыт. Он начал звать Пина, но тот нигде не откликался. Гринт бегал по Дому Последнего Отдыха и опрашивал персонал, который попадался ему на пути, но никто не видел ни Пина, ни врача.

– Я видела, как Динл отправился в сторону морга, – сообщила одна из горничных.

Гринт помчался в свои владения, не понимая, что там могло понадобиться врачу. Ещё издалека он услышал истошные крики, доносящиеся со стороны ритуального блока. Молодой мужчина бросился в сторону вестибюля, ведущего в траурный зал, – грохот, удар! Ещё удар!

– Остановись! – это кричал Пин. – Пожалуйста, не надо!

– Что случилось?! – Гринт влетел в зал – Динл находился в невменяемом пьяном состоянии и долбил ломом стену из кирпича.

– Кайся! – вопил врач гулким басом. – Кайся!

– Что с ним?! – Гринт остановился и пытался отдышаться – он весь побагровел из-за спешки.

– Я не знаю! – Пин пытался перекричать безумный глас «Кайся!». – Он проснулся, выпил бутылку рома, а потом начал ходить и бубнить «Кайся-кайся, кайся-кайся». Всё громче и громче, громче и громче! Отправился сюда, я пошёл за ним – следил издалека! Он подобрал где-то лом и начал ломить стену! – юноша пожал плечами и растерянно наблюдал за крушением.

– Ладно, пусть ломает – полезем, будет только хуже! Сгоняй в помещение хранения вещей умерших, там в шкафу на верхней полке стоит бутылка элитного мартини одного из клиентов! Динл выплеснет пар – предложим ему остыть, чтобы успокоился.

– Кайся! – ударял в такт пьяный врач. – Кайся!

– Кайся… – бубнил про себя Гринт. Он присел на подиум, где ставили гроб с умершими, и с интересом наблюдал за тем, как происходит постепенное падение стены.

– Кайся! – бум! – Кайся! – бум. – Кайся.

Видно, что огромный тучный мужчина с заплывшими веками и выпирающим животом начал выдыхаться. Как раз подоспел Пин с мартини и какими-то закусками.

– Динл, угощайся! – патологоанатом аккуратно подошёл к врачу и показал ему угощение. – Ты, наверное, устал – кто хорошо работает, тот хорошо ест.

– О, да! – врач отбросил лом и набросился на алкоголь и еду, жадно чавкая и причмокивая.

– Всё, глупец нейтрализован, – засмеялся Гринт. – Пойдём посмотрим, что там внутри и куда ломился наш недоразвитый друг.

Они подошли к зияющей дыре и заглянули внутрь. Гринт стал водить рукой по внутренней части и нащупал маленький изогнутый пластмассовый прямоугольник. Он нажал на него и загорелся электрический свет. Такого прежде ни патологоанатом, ни его подопечный не видели: небольшой зал с деревянной подставкой посередине, на стенах были изображены люди с золотыми шарами вокруг головы. На подставке лежала картина под стеклом, а рядом возвышалась скульптура, похожая на скрещённые палки.

– Что это за комната? – спросил Пин.

– Понятия не имею, – Гринт прошёлся по помещению и провёл пальцем по пыльному слою, накопившемуся в углах и на изображениях людей. – Может, это комната психологической помощи? Родственники приходили и разговаривали с изображёнными людьми?

– Зачем разговаривать с нарисованными людьми, если есть живые?

– Когда умирает кто-то из близких, на душе становится невыносимо больно, и не всегда хочется вести диалог с живыми. Кажется, будто они не поймут или будут осуждать: начнут перебивать, давать ненужные советы, обесценивать боль. А эти люди, – он показал на рисунки, – вполне возможно, олицетворяют посредников между миром живых и мёртвых, поэтому их можно попросить, чтобы они позаботились о душе умершего.

– Они их встречают в мире мёртвых? – удивился Пин.

– Точно! Встреча! Как же я мог забыть?! – Гринт засуетился, вспомнив о поле приземления.

Только как встречать стариков, он не знал. Для таких случаев всегда приезжали автобусы из соседнего города, находящегося в нескольких десятках километров. Ехать туда было не на чем.

– Гринт, посмотри, тут ещё помещение с большими дверями! – воскликнул Пин откуда-то из тёмного закутка. – Тут стоит какая-то огромная махина!

Патологоанатом направился вперёд, в темноту, пробираясь наощупь. Догадываясь, где может быть включатель света, он потрогал стену сначала с одной стороны от проёма, потом с другой. Рука дотронулась до квадратного плоского пластмассового предмета не там, где обычно располагался включатель, а намного ниже. Он отличался по форме, но легко поддавался нажатию: «Хлоп!». Просторное помещение озарилось холодным ярким светом. Внутри было довольно пусто: лишь вдоль стен висели длинные ряды полок, на которых лежали разные, непонятные железяки. Посередине стоял автомобиль необычной формы: кузов у него выглядел таким же, как у обычных машин, а задняя часть представляла собой большую длинную закрытую коробку – и передняя, и задняя часть сливались в единое целое. Гринт попробовал открыть дверь – она легко поддалась, не сопротивляясь. В замке зажигания торчал ключ. Гринт повернул ключ, и машина поворчала немного, покряхтела и завелась.

Пин ходил кругами по помещению, внимательно всматриваясь в детали интерьера. Он искал двери, через которые автомобиль попал внутрь.

– Смотри, что здесь? – он отодвинул длинную плотную штору, за которой скрывалась высокая металлическая ребристая стеновая панель.

Гринт подошёл к ней и постучал по поверхности – та звонко зазвучала.

– Пустота. Она совсем тонкая, но прочная. Подожди, я что-то похожее видел в одном из своих журналов.

В голове патологоанатома всплыла картинка: ярко-красная машина стояла на фоне аккуратного деревянного дома, выкрашенного в светло-зелёный цвет. Над ней располагалась похожая панель, но как будто в собранном состоянии, а рядом сиял рекламный слоган: «Ваше имущество под защитой!». Где-то сбоку в кружочке были показаны светящиеся красные кнопочки с пояснениями об автоматическом закрывании и открывании. Гринт внимательно посмотрел на стену рядом с панелью и заметил точно такие же кнопочки как на картинке. Он подошёл поближе и нажал на одну из них – что-то заскрипело, захрипело и заклокотало. Тяжёлый «брыммм» словно изо всех сил пытался поднять вверх ребристую металлическую панель – она задёргалась и начала подскакивать. Патологоанатом продолжил держать кнопку – панель дёрнулась несколько раз, отчаянно сопротивляясь, но в итоге поддалась уговорам и медленно поползла вверх, освобождая место для выезда автомобиля наружу.

– Вот это да, очень вовремя! – чуть ли не присвистнул от удовольствия Гринт.

– Что вовремя? – спросил Пин.

– Старики прилетели – нужно встречать!

Гринт никогда не водил автомобиль, но много читал об этом в инструкции по вождению транспортного средства. Теоретически он знал, что надо нажимать ногами педали, находящиеся внизу, – те, что справа, позволяют «ехать вперёд»; те, что слева, «останавливают». Необходимо просто выставить выпирающую палку с кожаным наконечником рядом с соответствующим знаком и крепко держать руль. Аккуратно и неспеша Гринт выехал из здания.

– Возвращай эту штуку обратно как было, и поехали! – крикнул он Пину.

Пока юноша возился со странной стеновой панелью, которая оказалась дверью, патологоанатом с интересом изучал фасад снаружи, пытаясь понять, отчего он раньше не заметил проёма для проезда автомобиля, тем более таких больших размеров. На внешней стороне фасада громоздкие металлические двери для машины были выкрашены в чёрный цвет, а потому сливались с навесным тёмным керамогранитом. До сегодняшнего дня Гринт был твёрдо убеждён в том, что металлическая ребристая высокая панель – часть архитектурного облика и выполняет лишь визуальную функцию, но, как оказалось, внешний вид часто бывает обманчив.

Пин вернулся спустя продолжительное время – Гринт успел приспособиться к вождению. Он разобрался, как ехать вперёд или назад, как останавливаться и как крутить руль. Судя по показателям на небольшом экране, находящемся над рулём, им хватит запаса топлива, чтобы добраться до стариков и прояснить ситуацию.

До поля приземления они ехали недолго, минут двадцать. Прибыв на место, Гринт сурово покачал головой.

– Как же так? – сурово произнёс он. – Всегда приезжали встречать, а тут никого, кроме нас.

– Может, проблема в выдранных проводах? – ехидно усмехнулся Пин. – Раньше провода были целые, и проволочек не было?..

– Точно, как же я сразу не сообразил…

Издалека патологоанатом заметил, как к нему приближается фигура старика, копия умерших Альгормагена и Аповемагена – и Гринт с Пином об этом знали. Юноша вопросительно посмотрел на своего учителя, но тот лишь незаметно раскрыл ладони в разные стороны, пожал плечами и слегка отпрянул назад головой, показывая жестом: «Как-то так, да». Единственное отличие вновь прибывшего от предшественников заключалось в дорогом и ярком костюме из ткани высочайшего качества. Пожилой мужчина был весь усыпан золотом и драгоценностями, словно древнее божество, про которых Гринт читал в некоторых книгах. По мере приближения становилось ясно: старик более чем разгневан – его буквально трясло от негодования.

– Что за безобразие у вас тут творится?! Почему нас никто не встречает?! – вопил он на всю округу. Другие члены партии, завидев автомобиль, подобно черепашкам, суетливо, но очень медленно двинулись в сторону приехавшего транспорта.

– Есть предположение, что произошёл технический сбой, поэтому нам не удалось вовремя получить сообщение о вашем прибытии, – спокойно ответил Гринт.

– Очень плохо! – заключил старик, он запыхался и не мог возмущённо вопить во весь голос.

– Мне жаль, что Вам пришлось ждать, но мы сделали всё возможное.

– Мы старались, – вклинился Пин.

– Плохо старались, – старик согнулся и опёрся на колени, тяжело дыша.

Остальные клиенты подтянулись спустя некоторое время. Ациномаген, так звали самого богато одетого старика, похожего как две капли воды на Альгормагена и Аповемагена, не спрашивая разрешения, уселся на переднее место в автомобиле рядом с водителем.

Гринт оценил сложившуюся ситуацию и понял, что за один раз всех перевезти он не сможет. Оставив Пина за старшего, он повёз половину прибывших из тех, кто долетел живыми.

– Какой ужасный сервис у вас, – возмущался Ациномаген, пока они ехали в сторону Дома Последнего Отдыха.

– Спрашивайте с тех, кому вы заплатили деньги, – язвительно произнёс Гринт, чувствуя себя уверенно за рулём автомобиля. – Лично я работаю за крышу над головой и за паёк.

– Вы здесь главный?! Вы должны контролировать происходящее и держать в узде своих подчинённых! – старик делал вид, словно ничего не слышит.

– Я обычный патологоанатом, – рассмеялся водитель автомобиля для перевозки трупов, – моё дело дождаться того момента, когда вы умрёте, чтобы провести вскрытие и написать отчёт о причине вашей смерти.

Ациномаген примолк – вжался в переднее сиденье.

За два захода все клиенты были доставлены в Дом Последнего Отдыха, и Гринт отправился смотреть, остались ли тела на прибывшем космическом корабле. Они с Пином зашли внутрь, но там никого не оказалось: ни единой живой души, ни единого мёртвого тела.

На Остатнию прилетали аппараты, способные улетать обратно. Именно это невидимый голос и имел в виду: при большом желании все остатанцы могли бы быть вывезены на планету, имеющую в огромном изобилии ресурсы и еду. В основной кабине командира корабля было пусто, лишь сверкали лампочки на большом экране по центру и на столе, похожем на широкую массивную клавиатуру. Гринт задумался: он никогда не видел, чтобы их встречал кто-то из экипажа – настолько он всегда был поглощён работой и упаковкой тел, что ему казалось, люди, управляющие космическим кораблём, находятся там же – просто они заняты и не способны уделить ему внимание.

– Здесь никого нет, – Пин сделал предварительный обход, зайдя в каюты пассажиров.

Умершие пассажиры обычно располагались в специальных холодильных капсулах, поэтому Гринт был уверен – их туда помещал экипаж, состоящий из людей.

– Мистер Гринт, – раздался знакомый голос. – Можете не искать, здесь никого нет.

– Почему? – Гринт поднял голову наверх, пытаясь понять, откуда идёт звук.

– Потому что здесь управление происходит за счёт автопилота под руководством Искусственного Интеллекта.

– А Вы и есть тот самый Искусственный Интеллект? – спросил Пин.

– Я намного более сложная структура, чем простой Искусственный Интеллект. Надеюсь, когда-нибудь я смогу вам это объяснить так, чтобы вы поняли.

– Скажите, кто управляет космическим кораблём? – Гринт крутился на месте, задрав голову.

– Мы можем улететь на соседнюю планету прямо сейчас.

Воцарилась пауза. Пин с интересом наблюдал за реакцией своего учителя, но у того ни единый мускул не дрогнул на лице.

– Что же Вы молчите, мистер Гринт? Можете отдать приказ, и я отвезу вас туда, куда пожелаете!

Патологоанатом ничего не ответил, а направился к стулу, на котором, предположительно, должен был сидеть командир корабля.