Смотри, как тебя оплакивают

Я лежала на полу, вглядываясь в тьму потолка и время от времени прикрывая глаза от недосыпа и обессиленности. Но снова уснуть бы не удалось. Хозяин этого дома перетаскивал какую-то тяжелую мебель и, кажется, забивал гвозди.

Вначале я воспринимала это всё фоновым шумом, но, когда он уронил молоток на пол прямо надо мной, я вздрогнула. Этот грохот заставил меня, наконец, подняться. Первой картиной, промелькнувшей в моей голове, была крышка гроба. Как он заколачивает меня в нём заживо и засыпает сверху землёй. Всё, как в том сне, от которого я проснулась в холодном поту.

«Вдруг, он решил убить меня сегодня?»

И пусть я услышала из его уст слова о моей скорой смерти, я все же надеялась, что кто-то придёт мне на помощь. Даже молилась, хоть не знала ни одной молитвы.

«Надежда, последнее, что умирает в человеке», – так говорил философ, имени которого я даже не выговорю. Он писал, что, в любой, даже самой страшной и, казалось бы, безвыходной ситуации, человек живет надеждой. И знаете, эта самая надежда – чертовски отвратительная вещь. Кажется, она дарит силы, но это всего лишь глупая иллюзия. Испытав ее, человек с наибольшим ужасом в самом конце осознает, что ничто и никто ему уже не поможет. Так я считала.

Все звуки сверху резко затихли, и тишина оказалась более пугающей. Я вновь затряслась. Скрип ключа в замке показался мне громче, чем обычно. Казалось, он раз за разом сам наращивает гнетущую атмосферу, надавливая сильнее или используя разные ключи.

Мой похититель спустился, держа в одной руке молоток. Его пальцы крепко сжимали рукоятку, словно он был готов использовать его в любую секунду. Он молчал, уставившись на меня. Потом сделал медленный шаг, второй, и внезапно поднял молоток. С зловещим щелчком он провёл им по бетонной стене, оставив на ней глубокую царапину. Звук был мерзким, скрежещущим, металл резал камень. Он отдавался эхом, усиливая ощущение безысходности.

Я почувствовала, как ледяной холод сковывает мое тело изнутри, проникая под одежду и кожу, словно невидимые щупальца. Я перестала ощущать свое тело. Превратилась во что-то без оболочки.

Будто бы меня закатали в бетон, оставив лишь возможность дышать и видеть. Мои мысли путались, я не могла понять, что происходит. Я хотела что-то сказать, но мои губы не двигались, а язык прилип к нёбу. Я словно стала призраком, запертым в теле инвалида, и могла только шептать сама себе:

«Что происходит? Почему я не могу двинуться? Давай же, соберись!»

Внутри меня бушевала паника. Я хотела закричать, хотела расплакаться, но мое тело оставалось неподвижным. Я сидела, как овощ, с пустым взглядом, устремленным в одну точку. По моей щеке скатилась одинокая слеза

Я отчетливо видела и слышала хозяина дома. Точнее та девушка, что сидела внутри этого неподвижного тела. Он держал в другой руке газету и своим вальяжным шагом приближался ко мне.

Но вдруг его лицо исказилось от удивления. Он остановился, наткнувшись на невидимую стену. Его глаза расширились, и он замер. Наверное, он ожидал увидеть меня, забившуюся в угол, дрожащую от страха. Но вместо этого он увидел девушку, сидящую с каменным лицом, которая не реагирует на его устрашающие движения.

– Ты…Что с тобой?

Кажется, он был напуган. Он щелкал передо мной пальцами, пытаясь проверить реакцию. И вскоре мои глаза выдали легкое движение.

Может, это оцепенение выступает в качестве защиты? Некий способ притвориться мертвой, но неосознанно…

Выкинув молоток, он потрогал мой пульс и небрежно схватил меня за плечи, пытаясь растрясти. Я даже почувствовала легкую раскачку тела, но все же, когда он отпустил меня, я, как кукла упала там, где ее бросили.

– Черт возьми, что…происходит?! – истерично протянул он. Его явно раздражало, что все пошло не по плану. Я же начала бояться, что он может надругаться надо мной или расправиться, пока я нахожусь в неподвижном состоянии. Колоть, резать, поджечь в конце концов. Он вдруг поднял кинутый возле молоток, как будто услышал мои мысли.

– Ты что, притворяться вздумала!?

Он замахнулся инструментом, а я лишь истошно кричала изнутри, желая сдвинуться с этого проклятого места. Но у меня не было и шанса.

Буквально в паре сантиметров над моей головой он остановился, и ошарашенный моей реакцией, а точнее ее отсутствием, выронил молоток.

– Что?!Ты правда не можешь двигаться?!

После этих слов он потянулся к своему уху, чтобы снять медицинскую черную маску с лица. В этот момент я хотела закрыть глаза. Увидеть его – значит быть свидителем. А у свидетелей нет шансов на жизнь.

Он казался мне не особо привлекательным из-за своих щелевидных глаз и узкой переносицы, но за маской прятался аккуратный высокий нос без горбинки и яркие, немного пухлые губы. Теперь я бы не дала ему больше тридцати.

– Видишь меня? – сощурился он. – Ты…в каком-то трансе? Может…инсульт? – произнес он в конце еле слышно и, уже обращаясь не ко мне, а просто размышляя вслух. – Ла-а-адно. Лежи. Мне так не интересно. Оставлю тебя ненадолго. Вдруг, и так умрешь…– ухмыльнулся он. Поднял миску с водой, которая стояла на полу у моих ног, и с размаху бросил ее в дальний угол комнаты. Вода разлетелась во все стороны, оставив после себя мокрые пятна на полу и стенах. Он снова посмотрел на меня, но на этот раз его взгляд стал более пристальным, словно он пытался проникнуть в самую глубину моей души. Но я так и не дрогнула.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем я смогла прийти в себя после этого приступа. Я чувствовала, как мое сердце постепенно успокаивается, а дыхание становится более ровным. Время тянулось мучительно медленно, и я считала каждую секунду, чтобы не сойти с ума. Наконец, я смогла пошевелиться. Мои конечности были словно ватные, но я все же смогла приподняться на локтях и с трудом дотянуться до листа бумаги, который мой похититель бросил на пол в нескольких метрах от меня. Я должна была увидеть, что он так жаждал показать меня.

Я осторожно взяла лист в руки и начала читать. Мои пальцы дрожали, а глаза бегали по строчкам, пытаясь уловить смысл написанного. Это была статья из интернета, распечатанная на обычном листе бумаги. Заголовок гласил: «Сжигатель не меняет графика».

«Новой и четвертой жертвой серийного убийцы, которого прозвали «Сжигатель», стала двадцатиоднолетняя Мэри Уоллес. Документы пропавшей девушки нашли у Южного пруда в нескольких километрах от дома. Полиция ведет активные поиски»

Прочитав статью, я была в замешательстве. Раньше я не обращала внимания на подробности дела «Сжигателя» – оно казалось мне далеким и нереальным. Но теперь, когда я оказалась в этой комнате наедине с незнакомцем, я начала задумываться о том, что все это может значить для меня. Зачем он оставляет эти следы? Чего он хочет добиться?

В самом низу листа я заметила дату:

«24. 09. 2023г»

Четыре дня. У меня оставалось всего четыре дня. Мне необходимо было придумать хоть что-то…

Глава 8. Я была в недоумении

Я сменила пригретое место. Там, где меня настиг ужасный приступ, я не хотела больше находиться. Я старалась быть самой настоящей тихой мышкой, надеясь, что похититель и дальше будет полагать, что я обездвижена. Правда притворяться нарочно я бы не смогла. Замахнись он молотком еще раз, я бы вжалась в стену, закрываясь от удара руками и вереща от страха.

Я снова и снова перечитывала текст, что он оставил мне, и пыталась сложить пазлы этой огромной картинки. Зачем он подкидывает документы? Чтобы поиграть с полицией? Цепочка мыслей привела меня к родным. Я представила, как к маме приходит детектив и сообщает то, что меня похитил «сжигатель».

«Нет! Боже! М-м-мама!» – я прикрыла ладонями лицо и буквально впивалась ногтями в лоб и щеки от бессилия. «Сможешь ли ты справиться с этими новостями?»

Я была любимицей семьи. Даже младший брат не был наделен той любовью, что я. Они втроем выстроили вокруг меня забор, стараясь защищать от всех бед и опасностей. И сейчас я боялась, что мои родители просто угаснут. А брат будет искать того, кто сделал это со мной, и эти поиски станут его зависимостью, превращая в озлобленного юнца.

Несмотря на то, что он младше на год, Марк взял на себя роль старшего брата и всячески старался опекать меня. Но увы, не всегда получалось. Поэтому сейчас я сидела в темном подвале в полном замешательстве.

Я думала, что похититель решит издеваться надо мной до того, как не придет время совершить расправу. Что он будет истязать меня морально, пока я гнию в этом подвале. В голове роились мысли и пробуждали старые воспоминания. Я ругала себя за легкомыслие, эгоизм и неосторожность, и в памяти всплыл фрагмент, когда я была также опрометчива. Только тогда я ещё могла списать это на возраст. Отчасти.

2018 год. Июль.

Воодушевленная предстоящим отдыхом, я направлялась с классом в летний лагерь, слушая в наушниках любимый трек «Spring day – BTS».

Наш автобус въезжал на территорию, и все охнули от завораживающего вида озер и скалистых гор вдали. Этот лагерь был идеальным местом для раскрепощения юной души.

Особенно мы восторгались деревянным треугольным домикам с огромными панорамными окнами. Не зря я уговаривала родителей отдать круглую сумму за эту недельную поездку.

– Давай будем жить в этом? – пихнула меня в плечо Стелла, указывая на один из домиков. Рядом с ним уже заселились мальчишки из параллельного класса.

Подруга всегда была воплощением красоты, наивности и глупости вместе взятых. Детский взгляд, вытянутые губки и частые капризы. Зато своими длинными черными волосами и стройной фигуркой она манила многих старшиков.

– Конечно, – улыбнулась я, понимая, к чему подруга клонит. Я не возражала, сама была рада мужскому вниманию и компании.

Глупо посмеиваясь, мы уже направлялись по узкой тропинке, как резко нас схватили за капюшоны, заставив остановитсья.

– Куда собрались? – раздался глубокий голос Карла, моего лучшего друга. В свои шестнадцать лет он уже был высоким, мускулистым парнем, выглядевшим старше своих лет. Я, с замиранием сердца, смотрела на него, чувствуя, как внутри меня все переворачивается. Я была влюблена в него с того момента, как заинтересовалась мальчиками. А то есть с девяти лет. Около полугода назад он не ответил мне взаимностью на мой внезапный поцелуй, и наши отношения стали немного натянутыми.

– Ну и? К ребятам хотите поближе? – продолжал Карл, глядя на нас с легкой усмешкой.

Мы, как два нашкодивших котенка, переглянулись и одновременно издали тихий смешок.

– И что? Тебе-то какая разница? – ответила я, поправляя капюшон толстовки.

– Да? Какая разница? – подначивала его Стелла, передразнивая меня.

– Считайте меня старшим братом. Давайте, разворот, и во-о-он в тот домик, – указал он направление в дальний дом, с абсолютно другой стороны от красавцев нашей школы.

Я закатила глаза, но почему-то послушалась его.

– Слушай. Как только все взрослые лягут спать, парни зовут всех на вечерние купания, – хихикала Стелла, лежа в кровати и посматривая в окно. – Надеюсь, Карл тоже пойдет, – глумилась она надо мной.

– А я надеюсь нет. Я же бросила эту затею, – цокнула я. – Да и уверена, что ему это не интересно.

Через час мы оказались примерно в двух километрах от нашего лагеря. Парни разводили огонь и оголяли торсы. Этот июль выдался очень жарким.

К счастью, Карл не пошел. Он слишком любил здоровый сон и наивно полагал, что я не попрусь ночью в глушь. Ведь за это я бы получила от родителей. Он всегда пугал меня тем, что сдаст меня им «Ради моего же блага». Последние слова он повторял каждый раз после того, как выложит что-то моему брату или отцу. Но я была бесстрашной. Или глупой.

– Мэри! Давай к нам! – Лео кричал мне, стоя на одном из больших выступающих камней буквально в трех метрах над водой. – Пошли прыгать в воду!

Я тут же сняла с себя летнее розовое шифоновое платьице, под которым был купальник того же цвета, и направилась к парню.

– Стой, Эм! – так частенько звала меня подруга. Просто одной буквой моего имени. – Вдруг там мелко?

– Я просто подойду к Лео, – подмигнула я ей.

– Осторожнее. Он еще тот придурок!

Я лишь пожала плечами. «Такие мне нравятся. Дайте два!»

– Ты собрался прыгать? – удивилась я, бросая взгляд то вниз то на него. Было страшновато.

Лео, с лёгкой улыбкой на лице, кивнул. Его уверенность передалась мне лишь частично. Я видела, как Сэм уже прыгнул и теперь плавал внизу, проверяя глубину. Его голос доносился до нас эхом: «Да-а-а, здесь достаточно глубоко и камней нет».

Я перевела взгляд на Сэма, затем снова на Лео. Он посмотрел на меня с вызовом, как будто знал, что я не смогу устоять.

– Я первый, ты следом. Договорились? – спросил он решительно.

– Ну…

– Давай же! Люблю смелых девчонок, – эти провокационные слова заставили меня сделать это.

После его удачного прыжка, я тоже отошла подальше, чтобы разбежаться. Я уже представляла себе, как вся эта троица парней будут восхвалять меня. И я прыгнула…

Мне не повезло. Наверное, из-за того, что я была маленькой и хрупкой девушкой, я не смогла прыгнуть так далеко, и приземлилась, ударившись головой о небольшой, но острый камень. Я услышала глухой звук, почувствовала острую боль и в мгновенье потеряла сознание.

Буквально пару сантиметров, и я бы была в порядке. Но, увы…Меня кое как спасли. К счастью, парни были рядом и, нырнув почти сразу же, вытащили мое неподвижное тело на берег. А дальше… две сложные операции, десятидневная кома и…пластина в моей голове.

И самое главное – эта роковая ошибка меня абсолютно ничему не научила. Я все также рисковала ради ни во что не ставящих меня парней, таких как Стью и Лео. Сбежала ночью из дома, рискуя всем. И всё потеряла…

Глава 9. Я была любимицей

Утро 24-го сентября

Сара Уоллес бродила из угла в угол коридора, раз за разом проверяя свой телефон и карауля дочь у двери. Два дня она истязала себя ужасными картинками о Мэри. И вскоре получила новость, которая заставила сжаться сердце. Новость, что ее дочь, вероятнее всего, стала жертвой серийного похитителя. Сара была дома одна, когда с опросом к ней заглянул детектив Дэн Гарнер. Он терпеть не мог приходить с такими вестями. Когда-то его дочь была жертвой похищения, и он прекрасно знал, что чувствует в этот момент родитель. Всё отчаяние мира и вину.

Отряхнув свое перепачканное от автомобиля пальто, он вжал дверной звонок. Сара тотчас выбежала за порог дома босой. Ее темные волосы были растрепаны, голубые глаза потеряли свой блеск, а скулы стали более выраженными из-за быстрой потери веса.

Сара Уоллес тоже начала с первой стадии «отрицание». Она присела на диван, уставившись в одну точку. Ее вид был безжизненным. Она не могла поверить в то, что ее дочь, которую она так старательно оберегала, стала жертвой маньяка. Она же всегда учила её быть предусмотрительной. Рассказывала, как страшны люди.

– Мэм. Мы нашли документы. Возле реки были права вашей дочери, – офицер выложил на стол вакуумный пакет, в котором были права на имя Мэри Уоллес, запачканные кровью.

Трясущейся рукой Сара потянулась к ним, но так и не смогла взять, чтобы разглядеть.

– Нет, нет! Это не моей дочери, – она судорожно мотала головой, не сумев принять правду. – Я просто не верю. Она наверняка где-то сейчас с мальчишками гуляет или ей стыдно домой вернуться из-за ночной вылазки. Точно нет!

– Мэм, мне нужно задать пару вопросов. Вы готовы на них ответить сейчас?

– Конечно вам нужно! Когда я еще три дня назад молила вас найти мою дочь, что вы мне сказали?! – с вызовом спросила она.

– Ваша дочь сбежала из дома ночью. Это мы увидели по соседским камерам. Полиция не может приступить к поиску ранее чем через трое суток. Она же не ребенок в конце концов.

– И вот к чему привели ваши трое суток!

– Мэм, я понимаю ваше недовольство и сочувствую тому, что вы переживаете нелегкие времена, но сейчас, мне кажется, стоит отбросить принципы и сосредоточиться на поиске вашей дочери. Мэри вообще пользовалась автомобилем?

Вопрос, в котором Сара увидела нелогичность, тут же вырвал ее из приступа гнева.

– Нет, детектив. Она толком и водить не умела. Да и автомобиля своего у нее нет. Зачем же по-вашему… она носила их с собой?

– Может, для покупки алкоголя? Вы можете предположить, куда она сбегала той ночью?

– Я…я не знаю. Я не могу поверить, что она вообще сбегала. Я же…– ее голос дрогнул. – Я же всегда учила ее быть осторожной.

– Главное, не вините себя…Это такой возраст. Скажите, была ли ваша дочь знакома с кем-то из этих девушек? Может, подруги? – он выложил на стол фотографии предыдущих жертв. Естественно, не посмертные.

Сара вдумчиво всматривалась в лица, но не узнала ни одного.

– Не видела их рядом с Мэри. А они…тоже пропали?

– Да.

«Они живы?» – этот вопрос Сара не осмелилась задать, а детектив не стал делать уточнения.

– Я могу осмотреть комнату Мэри? Так, возможно, я смогу найти какие-то записи и зацепки…

– Х- хорошо. Пойдемте, – с большим усилием она поднялась, и, шаркая по полу потертыми тапочками, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Она поднималась медленно, удерживаясь за перила, словно ноги были совсем ватными и не удерживали её.

Открыв настежь детективу дверь, Сара не стала заходить и даже заглядывать внутрь.

– Я не могу находиться там. Мне тяжело. А вы…, – жестом она пригласила мужчину войти.

Эта маленькая комната напоминала спальню девочки-подростка. Пусть здесь преобладали бежевые тона, а не кричаще-розовые, но вещи Мэри казались смешными. Яркие календари и плакаты звёзд, мягкие тапочки с единорогом и кислотные стикеры по всей комнате.

– Девушке уже 22ой год, – размышлял Дэн, рассматривая обстановку. В центре комнаты стоял небольшой письменный стол, на котором царил творческий беспорядок. На столе лежали ручки, карандаши, блокноты, стикеры и различные канцелярские принадлежности, которые выглядели так, будто их вырвали из магазина комиксов. Некоторые из них были украшены яркими изображениями персонажей из популярных фильмов и сериалов.

Детектив с любопытством осматривал комнату, пытаясь понять Мэри. Он читал заметки, написанные на небольших листках бумаги, которые были разбросаны по столу и полу. В этих заметках говорилось о каких-то странных и загадочных вещах, которые не имели никакого смысла. Как будто всё написанное было на каком-то странном, зашифрованном языке.

Вскоре он обнаружил исписанную тетрадь, которая лежала под грудой бумаг. Открыв её, детектив увидел, что это был дневник Мэри. В нём девушка намечала главных героев для будущего фэнтезийного романа. Она описывала их характеры, внешность и даже придумывала для них уникальные способности.

Но самое интересное было то, что в тетради также был психологический портрет маньяка, который Мэри создала для своей другой книги. В этом портрете она подробно описывала его мотивы, поведение и даже предполагаемые методы убийств.

– Так она пытается писать… Хмм. Могло ли это увлечение привести её к психопату? – задумчиво произнёс Дэн, сощурившись.

Он понимал, что эти записи могут быть ключом к разгадке, но в то же время они вызывали у него тревогу. Больше в комнате не было ничего, что могло бы помочь полиции и дать новые зацепки. Даже ноутбука, который детектив надеялся здесь обнаружить, не оказалось.

– Спасибо, что показали её комнату, – Дэн прикрыл за собой дверь. – У Мэри не было компьютера или планшета?

– Нет. У нее вполне продвинутый телефон, так что она не нуждалась в другой технике.

«Странно. Если она писала романы, то ей, вероятнее всего, понадобился бы ноутбук…» – ответил Дэн, но мысленно.

– Ваш муж и сын скоро вернуться?

– Не знаю. Марк все эти дни ездит по округе, сам ищет нашу Мэри. А мужу пришлось выйти сегодня на работу.

Ее голос был настолько слабым, а вид изнеможденныим, что казалось, она сейчас же свалиться с этой лестницы, у края которой она стояла.

– Хорошо. Я вызову их сам в отдел. Спасибо за уделенное время. Позвольте, я помогу вам спуститься? – детектив хотел было взять Сару под руку, но та пресекла эту попытку.

– Не нужно. Просто найдите мою дочь, – на глаза Сары вновь начали наворачиваться слезы. – Живой…и невредимой.

Спустившись по лестнице, детектив Дэн Гарнер сделал легкий поклон головой.

– Сделаю все возможное, – с этими словами он вышел за порог дома.

Закрыв за ним дверь, Сара изо всех сил ударила по ней ладонью. Один удар, два, три – с каждым ударом ее силы иссякали, пока она не рухнула на колени, заливаясь слезами. Слезы смешивались с грязью на лице, и она чувствовала себя опустошенной, лишенной надежды.

– Нет! – закричала она хриплым, надрывным голосом. – Этого не может быть! Мэри, прошу!

Сара схватилась за грудь, как будто пытаясь удержать бьющееся сердце. Она била себя кулаком, стараясь заглушить душевную боль.

Солнце зашло, окрасив небо в багряные тона. Время пролетело незаметно, и слезы на лице Сары высохли. Она продолжала сидеть на коленях, пока голова не коснулась коврика и она потеряла сознание.

Марк вернулся домой после долгих поисков сестры. Он был измотан, но полон решимости продолжать. Войдя в дом, он увидел мать, лежащую на пороге. Ее лицо было бледным, дыхание – едва заметным.

– Мама! – крикнул Марк. Он тотчас подхватил ее на руки и осторожно уложил на диван. – Мама, что с тобой?

Марк судорожно набрал номер скорой помощи. Его руки дрожали, а голос срывался. Он пытался говорить четко и ясно, но слова и мысли путались. Марк чувствовал, как время тянется мучительно медленно. Он сидел рядом с матерью, держа ее за руку, и молился, чтобы она очнулась. Он не мог лишиться обеих любимых женщин.

Через полчаса медики наконец-то прибыли.

– Пожалуйста, принесите мокрое полотенце, – обратилась медсестра. Марк кивнул и бросился в ванную.

Вскоре домой вернулся глава семейства. Томас Уоллес ворвался в гостиную, словно ураган, небрежно бросив свой дорогой чемодан в коридоре. Его лицо было искажено тревогой и гневом.

– Что случилось?! Что с твоей мамой?! Что-то известно о Мэри?! – крикнул он, подбежав к сыну.

Марк виновато опустил голову. Почему же он сразу не подумал, что мать могли ошеломить какие-то новости? Это стало его терзать.

– Я не знаю, пап. Мама была без сознания, когда я вернулся… А теперь она молчит. Ни звука не произнесла, – тихо ответил он.

Томас подошел ближе к дивану, где лежала его жена. Он опустился на колени рядом и нежно провел рукой по ее щеке.

– Милая… Что с тобой? Скажи хоть слово… – прошептал он.

Медсестра, которая осматривала Сару, сообшила, что у нее переутомление и обезвоживание.

– Мы поставили ей капельницу здесь, так как она не давала согласия на госпитализацию. Точнее мотала головой в отрицательном жесте. Но, конечно же, ее должны еще осмотреть другие специалисты. Думаю, вы понимаете, о чем я, – добавила она, слабо улыбнувшись.

Томас кивнул, не отрывая взгляда от жены.

– Спасибо, – сказал он тихо. – Мы сделаем все возможное, чтобы помочь ей.

Марк достал телефон и решил зайти в сводки новостей. Он настолько был поглощен поисками сестры, что не удосужился проверить новости в интернете, поэтому статья о сжигателе застала его врасплох.

«Сжигатель не меняет графика…» – вчитался он.

После того, как он увидел имя сестры, Марк потерял в ногах опору. Слегка щатнувшись, он удержался за спинку кресла и присел в него. Посмотрел на отца с испугом.

– Марк? – удивился отец. – Ч-что? Что там? – он выхватил телефон сына и, прочитав заголовок, трясущейся рукой отдал смартфон обратно. Натянул подобие улыбки и повернулся к жене, стараясь сдерживать горечь, чтобы не осложнять ее состояние.

– В-все хорошо, дорогая…Все будет х- хорошо…– но все же его голос дрожал и стал тоньше. – Мы найдем ее, обязательно.

Марк вскочил с кресла и, подхватив куртку, быстрым шагом направился к выходу.

– Куда ты?! – бросил ему в спину отец.

– Искать, – ответил Марк вполоборота.

– Не натвори…– не успел договорить Томас, как сын захлопнул со злостью входную дверь.

В этот день вся семья потеряла главную любимицу. Однако у них оставалась эта чертовски отвратительная вещь – надежда.

Глава 10. Я была на празднике

Хозяин дома не беспокоил меня несколько часов. Возможно, это была ночь, но я не могла определить время. Я использовала алюминиевое ведро, чтобы справить нужду, буквально усевшись на него, как ребенок на горшок, из-за слабости мышц. Живот разболелся. Это всё нервы и нежелание использовать ведро по другому назначению. Даже если такие позывы и были, я сдерживалась. Не хотелось чувствовать себя столь грязной.