скачать книгу бесплатно
– Последние сообщения с телефона Сусаны Макайи отправлены Синтии. Она просит не сердиться на нее. Синтия ответила только на следующий день и попросила прощения за то, что вела себя как душнила. Во всяком случае, я так поняла, потому что во всем сообщении ни единой гласной…
– А тебе не показалось, что это разговор влюбленных? Ордуньо уверен, что у них была любовная связь, – усмехнулась Ческа. – Фантазии у него такие.
– Синтия о подруге говорила таким тоном… Это не фантазии, – возразил Ордуньо.
– Это разговор хороших подруг, не более того. Хотя совсем исключать любовную связь не стоит, сообщения очень личные. На самом деле переписка была удалена несколько дней назад. И фотографии тоже, с симки они стерты неделю назад; как только получу доступ к облаку, смогу сказать больше.
– Есть что-нибудь в соцсетях?
– Сусана была не очень в них активна. Ни «Твиттера», ни «Инстаграма» у нее не было, в «Фейсбуке[6 - Запрещены в Российской Федерации.]» она завела аккаунт, но почти не использовала.
– Проверь жениха и Синтию. Посмотрим их активность в сетях. А ты, Буэндиа, постарайся вытянуть побольше из энтомолога, чтобы сдвинуться с места. За работу, встречаемся завтра с самого утра и собираем воедино все, что узнаем.
– Это ваша?
Изумленный Сарате уселся в красную «Ладу-Риву» инспектора Бланко.
– Единственная машина в моей жизни, классика. Но придется ее менять: все труднее найти механика, способного привести ее в порядок.
Это было неправдой, «Лада-Рива» была не единственной ее машиной; на автостоянке под домом, которую охранял Диди и которая была свидетелем исполнения ее фантазий, стоял «Мерседес-250», седан жемчужно-серого цвета, купленный для путешествий, но еще ни разу никуда не выезжавший. «Лада» была ее любимицей, по Мадриду Элена разъезжала только на ней, и сегодня с утра тоже выехала из дома в Ла-Кинта-де-Виста-Алегре на этой жемчужине советского автопрома.
Найти парковку в районе Лавапьес, недалеко от улицы Министрилес, где находилась квартира Сусаны, было нереально. Они бросили машину на погрузочно-разгрузочной площадке, но Элена не переживала: Рентеро позаботится о том, чтобы городская полиция не оформляла штраф, если он будет выписан.
Здание было старинное, вернее, старое. Сусана жила на третьем этаже без лифта, куда они поднялись по узкой лестнице. Ордер на обыск они получили, но копии ключа не было – а консьержа в подъезде не оказалось. Криминалисты еще не пришли, оставалось одно: открыть дверь самостоятельно.
– Отмычками владеешь – или вызовем слесаря?
– Я спец, – похвастался Сарате.
Он управился быстрее, чем она бы открыла дверь ключом; всего через несколько секунд они вошли в квартиру Сусаны.
– Все в полном порядке. Ясно, что увезли ее не отсюда. Ее наверняка схватили, когда она вышла из такси, которое потом уехало с девушками к площади Алонсо Мартинеса, или около подъезда.
– Может, она решила пойти куда-то, прежде чем вернуться домой?
– Возможно.
Квартира была небольшой: гостиная с мини-кухней, спальня и ванная с душевой кабиной. На стене в гостиной висела репродукция: блондинка, обнаженная по пояс, на заднем плане высятся серые здания. Элене не потребовалось подходить к картине, чтобы определить автора.
– Это Тамара Лемпицка. Польско-мексиканская художница. Сусане нравились такие картины. Мне они тоже нравятся.
– Вы разбираетесь в живописи?
– Во-первых, расскажи о себе, Сарате, я просила тебя об этом уже несколько раз, в следующий раз я тебя просто арестую, – ответила она. – Нет, в живописи я не разбираюсь, но была в доме-музее Лемпицкой в Куэрнаваке, в Мексике. Не нужно много понимать в живописи, чтобы опознать ее картину.
Оказалось, что это очень неприятно – осматривать жилище умершего человека, тем более войти туда первым. Дом ждет хозяина, а не чужих, а теперь чужие глаза смотрят на то, что хозяин, возможно, хотел бы скрыть, что постыдился бы показывать другим: бумаги, фотографии, журналы, книги, даже секс-игрушки. Но в квартире Сусаны не было ничего, что могло бы привлечь внимание.
– Тебе это не кажется странным? Мы словно в номере отеля. Но ведь у каждого человека должны быть секреты. – Элена, пока Сарате занимался обыском, рассматривала квартиру, стараясь ничего не трогать. Единственное, что ее заинтересовало, это фотография девушки, похожей на жертву, вероятно сестры, Лары. Фото лежало в ящике стола: избавиться от него, похоже, не решались, но и смотреть на него каждый день тоже не хотели. – Как ты думаешь, кто-то мог прибраться в доме к нашему приходу?
– Нет, – ответил Сарате. – Марьяхо сказала, что и фотографии с мобильного телефона были удалены, значит, Сусана хотела, выходя замуж, начать жизнь с чистого листа.
Пожалуй, Сарате прав, решила Элена. Вряд ли Сусану схватили здесь. Видимо, к себе девушка подняться не успела.
Сарате вышел из спальни со старым ноутбуком в руках; им займется Марьяхо.
– Компьютер есть, но нет роутера. Но сейчас интернет проведен всюду, он есть даже у моей мамы. Она в самом деле здесь жила?
– Посмотрим, что Ческа и Ордуньо расскажут о доме ее жениха. Возможно, она жила там, а эту квартиру только поддерживала в порядке, чтобы приходить сюда время от времени. Криминалисты уже в пути, надеюсь, они найдут что-нибудь еще, что нам нужно знать.
В эту минуту Элена даже не предполагала, что очень скоро они будут знать все о жизни Сусаны.
– Мне нужна граппа. Ты идешь?
Глава 13
Жилье Рауля было совсем не похоже на квартирку Сусаны. Он жил на одной из улиц позади музея Прадо, из тех, что ведут в Ретиро – район Мадрида, напоминающий Париж. Квартира располагалась на верхнем этаже здания, углом выходящего на улицу Альфонса XII, и из окон открывался потрясающий вид на парк; отсюда наверняка было видно одну из башен, на которые Ческа с завистью смотрела каждое утро, пробегая свои два круга по парку. Здесь могли жить только люди с деньгами.
– Рауль Гарседо? Полиция.
– Полиция? Что случилось?
– Не возражаете, если мы войдем?
– Я занят. У вас есть ордер?
Рауль явно не хотел их впускать, но Ордуньо пригрозил:
– Нет, мы без ордера, но, если хотите, мы получим его и посмотрим, что вы пытаетесь скрыть. Пока мы пришли поговорить с вами о вашей невесте, Сусане Макайе.
– С ней что-то случилось?
Рауль наконец впустил обоих полицейских. Гостиная оказалась еще роскошнее, чем они ожидали: стильный и дорогой черно-белый декор, особенно впечатляли акустические колонки BeoLab 90 Bang & Olufsen, ценой больше среднего автомобиля. Стоило включить звук на полную мощность, и спортсмены в парке бегали бы под музыку; как гласила реклама, более мощный звук можно услышать только на стадионном концерте у самой сцены.
– Прежде чем начать разговор, я бы предпочла, чтобы вы это убрали. – Ческа смотрела на него с презрением.
На столе белела кокаиновая дорожка, рядом лежала кредитная карточка, которой ее ровняли, и трубочка, похоже серебряная. К удивлению полицейских, Рауль невозмутимо втянул дорожку и сбросил все остальное в ящик стола, задвинув его тыльной стороной руки.
– Убрано. Скажите, что с Сусаной. Я ничего не знаю о ней с пятницы. Она собиралась на девичник.
– Вы не пытались с ней поговорить?
– Вчера я звонил ей на мобильный, но она не брала трубку. Я подумал, что она перезвонит сегодня.
– Вы женитесь через пару недель. Разве это нормально, что вы разговариваете не каждый день? – спросила Ческа.
– Полагаю, полиция явилась ко мне домой не для того, чтобы узнать, как я веду себя с невестой и разговариваем ли мы с ней каждые десять минут. Объясните, зачем вы пришли.
Ческа с самого начала испытывала антипатию к Раулю и почти желала, чтобы он оказался виновником смерти девушки. Без всяких обиняков она сказала:
– Сегодня утром тело Сусаны Макайи нашли в садах Карабанчеля.
– Что?
Изумление Рауля не выглядело притворным, но это ничего не значило, любое чувство можно сымитировать.
– Ее убили. Мы просим вас оказать содействие.
– Конечно, о чем бы вы ни попросили. – Он сразу занервничал. – Надеюсь, вы не подозреваете, что я…
– В деле об убийстве мы всегда подозреваем партнера жертвы; к сожалению, это подозрение часто оправдывается. Вам придется пойти с нами.
– Я арестован?
– Нет, конечно. Мы не арестуем вас, если для этого не будет причин. Если бы речь шла об аресте, мы бы попросили вас позвонить адвокату. Нет, мы просто хотим, чтобы вы рассказали нам о Сусане Макайе.
Они забрали компьютер, «Мак» стоимостью более двух тысяч евро, чтобы Марьяхо могла его исследовать, и попросили Рауля проехать с ними в отдел. Ему не сказали, что домой он сегодня не вернется, а заночует в приемной, потому что инспектор Бланко начнет его допрашивать только завтра утром, когда он будет совершенно разбит, когда кокаин перестанет действовать и когда ему захочется обменять свои бесценные стереоколонки на обычный душ. Только тогда Рауль расскажет им все, что они хотят знать.
Глава 14
Инспектор Элена Бланко привела Анхеля Сарате в бар на улице Уэртас. Это был караоке-бар Cheer's, куда она ходила постоянно.
– Караоке?
– Ты бывал в караоке?
– Один раз, с друзьями, больше десяти лет назад…
Войдя, он сразу заметил, что инспектора там все знают: с ней здоровались официанты, некоторые из присутствующих махали ей рукой, даже посетитель на сцене, который в это время исполнял песню из репертуара Mocedades, увидев ее, подмигнул.
– Вижу, вы суперпопулярны.
– Я часто бываю тут с воскресенья по четверг. По пятницам и субботам здесь только туристы и алкаши, а в будни собираются те, кто любит петь.
Сарате озирался по сторонам, не в силах понять, что такого нашла Элена в этом баре: пожилые люди, микрофон, экран с текстами дурацких песен, мужчина, похожий на чиновника, поет о женщине, которую другие женщины считают сумасшедшей. Официант, улыбаясь, подошел к ним.
– Не ждал тебя сегодня, Элена. Ты слишком поздно ушла вчера…
– А сегодня не дай мне остаться до конца. Один час, и я ухожу.
– Тебе как обычно?
– Да.
– А сеньору?
– Пиво, бутылочку «Мау», – поспешил сказать Сарате.
Элена могла многое понять про человека по тому, что он пьет, и гордилась этим умением, но про человека, выбравшего бутылку «Мау», она не понимала ничего. Разве только что он мадридец.
– Что значит «как обычно»? Граппа? – спросил он.
– Да, но какая именно граппа, зависит от времени суток. Ближе к ночи мне нравится стравеккья, выдержанная в деревянных бочках два-три года.
– Советская машина, граппа, караоке… Ничего не скажешь, вы своеобразны, инспектор.
– Ты еще ничего обо мне не знаешь. И мы пришли сюда работать. Скажи, что необычного ты заметил в квартире Сусаны?
В присутствии инспектора Сарате чувствовал себя напряженно и старался держать ухо востро; он не смог ничего добавить к тому, что они уже обсудили: что в квартире поразительно мало личных вещей, не считая одежды, и что там нет роутера.
– Больше ничего?
– Ничего. А что увидели вы?
– Мало, как и ты. Есть ощущение, что квартиру зачистили. Но кое-что все-таки привлекло мое внимание.
Элена рассказала о картине Лемпицкой, которая могла что-то значить, о фотографии Лары в ящике стола и о магните на холодильнике с точно такой же бабочкой, как на татуировке у Сусаны.
– Это мало, но все же. Мы все равно найдем того, кого ищем.
– А если нет?
– Отдел всегда находит, просто не надо слишком спешить. Не забывай, у нас всегда есть преимущество перед убийцей. Мы можем двадцать раз ошибиться, но попав в точку один раз, мы его тотчас раскроем. А ему может повезти двадцать раз подряд, но стоит хоть раз ошибиться, и мы его поймаем. Чистая статистика.
Сарате слушал бы ее и слушал, но тут по громкой связи объявили:
– Элена!
– Моя очередь.
Она вышла на сцену и взяла микрофон, ее приветствовали аплодисментами, зазвучала музыка.
– Suona un'armonica, mi sembra un organo, che vibra per te, per me, su nell'immensit? del cielo[7 - Звучит гармоника, а мне кажется, это орган поет для тебя и для меня в необъятности неба (итал.).].
Сарате не любил такую музыку; Мину он никогда и не слышал, единственной итальянской певицей, которая ему нравилась, была Рафаэлла Карра. Однако приходилось признать, что инспектор поет очень хорошо: она смогла его удивить – еще больше, чем граппой и «Ладой». Когда Элена закончила, со сцены ее проводили шквалом аплодисментов. Тут же подошел официант с рюмкой очищенного агуардьенте.
– Это за счет заведения, с каждым днем ты поешь все лучше, Элена.
Они заговорили о Сарате: тот родился в Бильбао, в семье полицейского, отец погиб на посту, когда Анхель был еще маленьким. Потом жил в Мадриде; прежде чем поступить в полицию, изучал право… О себе Элена не рассказывала, отделываясь общими фразами.
– Подожди, – вдруг сказала она, – послушай, сейчас будет петь Адриано.
На сцену вышел мужчина лет шестидесяти. От протянутого микрофона он отказался.
– Послушай его. Если бы Адриано захотел, Паваротти, Каррерас и Пласидо Доминго зарабатывали бы на жизнь пением в метро.
– Шутите? – засмеялся Сарате.
– Немного, но поет он потрясающе.
