скачать книгу бесплатно
И вот пока он так рассказывал, мы все смотрели на него, не отрываясь, и мы все понимали – это прямо в воздухе висело, что перед нами другой Гоша. Оболочка та же, мысли и настроения те же, но что-то изменилось. Он как будто выпрямился, он как будто стал светлее, хотя на самом-то деле загорел дочерна. И ещё в нём было что-то такое, что исключало совсем уж панибратское к нему отношение. Когда привезли воду (знаете, такие бутылки на восемнадцать литров?), он было рванулся помогать её разгружать, но его остановили остальные.
– Знаете, Гарик Аронович, – сказал смущённо водитель Пётр, который никогда раньше от такой помощи не отказывался, – мы как-нибудь сами. Негоже вам бутылки таскать.
Вот так!
И пошли мужики таскать бутылки, в том числе и некоторые молодые аналитики, а Гоша взгромоздился обратно на стол и продолжил было вещать, но тут выяснилось, что уже пора собираться по домам.
Потом прошло несколько дней. Гоша появлялся у нас редко. Понять можно: без него у нас тут появилось много проблем, ума, правда, не приложу, каких. Поэтому нет ничего удивительного в том, что хоть и появился он на работе, но конфет от этого ни у кого на столе не прибавилось. Он не появлялся у нас, не шутил плоско, никого ничем не угощал, ни с кем ни о чём не разговаривал.
И мне как-то стало любопытно. Позвонив по местному Свете, нашей самой молодой бухгалтерше, я её попросила посидеть вместо меня минут пять, а сама отправилась к аналитикам. Не знаю даже, на что я рассчитывала и чего мне хотелось на самом деле. Гоша такой человек, что он него не дождёшься вопроса типа «А что это ты тут делаешь?»
Он, скорее всего, спросит:
– Как у тебя дела?
Когда я зашла в аналитический, там никого не было, кроме него. Гоша сидел перед монитором и просматривал на нём какие-то таблицы. Когда я подошла к нему сзади, меня обдало запахом незнакомых мужских духов, таких я у него никогда не замечала, однако можно было точно сказать, что эти духи подходят к нему на все сто. Он почувствовал моё присутствие и, оглянувшись на меня, воскликнул:
– О! Катюша! Заходи. Чем обязан?
– Да вот что-то не заходишь ты к нам.
Я села в пустое кресло за соседним столом и развернулась к нему.
– Соскучились что ли?
– Ну да! И конфет нам никто больше не носит.
– Поня-я-я-я-тно! – Он радостно улыбнулся мне. – Ну хорошо, если уж и ты ко мне с такими заявками, то буду навещать.
– Если и я?
– Ну да! Тут ко мне почему-то чуть ли не все женщины нашей фирмы переходили, и все жалуются, что скучают. Вы мне там, небось, уже все кости перемыли.
Я хотела ему что-то ответить, но в это время прибежал какой-то мужик с каким-то графиком в руках. Гоша схватил этот график, его лицо сразу стало серьёзным, и они с этим мужиком, наскоро извинившись, тут же куда-то убежали.
А я пошла к себе, на рабочее место. И вот пока шла, у меня возникло чёткое ощущение, что улыбка у Гоши другая. Совсем другая. Раньше в ней было что-то детское, глупое, а теперь она у него тоже стала какая-то серьёзная, солидная.
На следующий день на рабочем месте меня ждали шоколадка грамм эдак на триста и букет цветов в красивой вазе, который закрыл мне обзор всего коридора. Пришлось поставить его на пол. И знаете что?! Гоша и раньше выдавал что-то подобное, но никогда прежде во встречных взглядах девушек из экономического не было ТАКОЙ зависти. Зависть была, но такой – не было. Как будто я у них увела мужика!
Впрочем, так оно и случилось впоследствии.
Сначала я сходила к нему и пожаловалась, что вот, мол, я с рабочего места уйти не могу, и пока он там истории про Кению рассказывает, я ничегошеньки не слышу, до меня только отрывки доходят. На что он предложил:
– Ну давай сегодня после работы.
– Ну давай.
А потом сидели в баре, долго так сидели, и он заказывал для меня коктейли и рассказывал, рассказывал, рассказывал.
И когда он начал рассказывать про то, что он оттуда привёз и как он это вешал на стены, то я предложила ему принести что-нибудь на работу. А он ответил, что ему неудобно возить это все туда-обратно.
А мне бы хоть глазком взглянуть!
– Ну поехали ко мне! Покажу.
Ну поехали. И не надо мне вот этих походов в театр и вот этих букетов, и вот этих прогулок под луной. Возле меня сидел реальный такой мэн, от которого можно было ждать приятных сюрпризов в любое время дня и ночи.
И у него дома мы потратили, конечно, определенное количество времени на всякие заморские сувениры, но, разумеется, больше всего мы интересовались друг другом. Да!
И так, мы стали встречаться.
У меня на столе всегда были цветы, но не эти вот нереальные веники, а букетики полевых и не полевых цветов. Вы знаете, где достать белую сирень в январе? А Гоша знает! Впрочем, я его называла Гришей, мне так было удобнее.
Как-то утром он разбудил меня, принеся мне кофе в постель. И я поела тостов с джемом, попила кофе. Потом мы сидели, и я прижалась к его всё ещё загорелому плечу и думала: домогаться сейчас его или немного подождать?
И как-то у нас вдруг зашёл разговор о его последней поездке.
– Гриша, – задумчиво сказала я, щурясь на утреннее солнце. – А ты знаешь, ты сильно изменился после этой поездки.
– Знаю, мне многие говорят.
Показалось мне или нет, что при этих словах он напрягся?
– Вот раньше я представить себе не могла, что мы будем вместе.
– Да? А я вот часто об этом думал. Умом я проблему понимал, а вот сделать ничего не мог. Давай-ка я покажу тебе кое-что.
Он выбрался из постели, с видимым усилием отлепив меня от себя. Обойдя кровать, прошёл к шкафу и, открыв дверь комода, полез куда-то вниз. Разогнулся он уже с бутылкой в руке.
– Смотри! Это мой самый ценный сувенир!
Это была вытянутая стеклянная бутылка, заполненная чем-то чёрным. Сначала я подумала, что это нефть или масло, всё ж таки профиль нашей фирмы, а Гоша такой человек, он запросто может и у себя дома всякую подобную химию держать. Однако по тому, как легко плескалась жидкость в бутылке, стало понятно, что, скорее всего, это какой-то водный раствор.
Гоша сел со мной рядом, а бутылку поставил на подоконник. Теперь свет солнца светил сквозь нее, и раствор был тёмно-серым. Серая мутная вода.
Гоша поднёс руку к бутылке, и произошло нечто странное. Тёмная взвесь внутри вдруг вздрогнула. Потом она стала концентрироваться возле ладони. Через несколько секунд внутри сосуда по плоскости стекла, там, где к нему прикасалась ладонь, появилось чёрное пятно. Свет солнца при этом спокойно проходил сквозь бутыль.
– Что это?
– Сам не знаю!
Он убрал руку, и тьма внутри бутылки опять растворилась в воде.
– А откуда это?
– Понимаешь, там, в Африке, я заблудился. Долго ходил и набрёл на племя местных. Они отпоили меня водой, накормили, и я некоторое время жил у них. Так вот местный шаман там при мне проводил ритуал очищения и лечения. Он ходил вокруг одного своего соплеменника, который заболел, с горшком воды в руках. При этом он приплясывал и пел песню, а его соплеменники вокруг подпевали. Вода прямо на глазах приобрела чёрный цвет! Они потом эту воду вылили в реку. Между прочим, они в этом месте не купаются, и, что ещё странно, к этому месту не подплывают крокодилы.
Так вот я попросил их провести этот обряд со мной. Они очень обрадовались этой идее. Я так понимаю, они с самого начал собирались это сделать, но почему-то не решались. Так вот я шаману вместо горшка дал вот эту бутыль, причём она была запечатана, а воду в неё я набрал сам. И потом, когда они мне предложили вылить воду в определенном месте, я отказался. Они там очень огорчились почему-то. Объяснить мне ничего не могли, но я по их жестам понял, что в этом сосуде не только мои болезни, но и мои проклятия, мои проблемы. В общем, это было больше, чем просто лечение.
– И зачем же ты привёз её с собой?
– Хочу понять, что в ней. Провести анализ состава и прочее. Угадай: кому я дам эту воду на анализ?
Да чего уж тут угадывать. У Гоши был один враг. Явный.
Андрея я увидела в понедельник, в конце рабочего дня.
Он прошёл мимо меня, и я была просто в шоке от того, что увидела. В обед ко мне зашёл Гоша и, только взглянув на меня, всё понял. Пока мы шли в столовую, он молчал, но как только сели за стол, так сразу же начал выкладывать информацию:
– Он изменился прямо у меня на глазах, в лаборатории. Причём в считанные секунды.
– А тебе не кажется, что это слишком жестоко? Ты ему и так жить не даёшь!
– Да ладно – не даю! Насколько я знаю, он же с Валей, старшим экономистом нашим, живёт уже полгода. Прикинь, она за него даже в столовой платит.
– Ну и что? Ты за меня тоже платишь.
– Ну уж нет! Это другое! Мне вот интересно, что она скажет, увидев это?
– Она, между прочим, вчера плакала, и теперь я знаю почему! Почему у него такая походка?
– Потому что у меня такая раньше была. А у меня такая походка была потому, что искривлён у меня позвоночник. Он и после обряда был кривой, только раньше я ходил к мануологу, но он помочь мне никак не мог, а теперь я к нему сходил, и буквально на третьем сеансе позвонки встали на нужные места. А ещё я уверен, у него испортилось зрение, а к этому он уж точно не готов. Ещё он наверняка стал несколько иначе мыслить: ему трудно сосредоточиться на чём-то одном, потому что новые и новые мысли будут лезть ему в голову постоянно.
– А запах?
– Запах? Ну он же изменился немного внутри. Не душевно, а физически! Запах тоже должен был измениться. Туалетная вода у него та же самая, но она ему уже не соответствует! Кстати, знаешь, что было в воде?
– Что?
– Ни-че-го! Обычная вода! Если не считать некоторых минеральных примесей. Между прочим, воды в этой бутылке ещё полно. И эта штука всё ещё там!
– Господи! Ты ведь не собираешься эту пакость кому-нибудь ещё подлить?
– Вообще-то не собираюсь. Катюш, а что тебя так это будоражит-то? Это ведь не яд, не отрава, это просто частичка меня.
– Гоша, но ведь это твоя худшая часть!
– Худшая? – Он даже заулыбался. – Да ты что! Это НЕУДАЧНАЯ часть меня, но не худшая. Там, конечно, есть все мои болезни. Сейчас у Андрея наверняка начнутся проблемы с желудком, у меня раньше был стойкий дисбактериоз, я поэтому всё время кефиры разные пил. Пополнял запасы полезных бактерий. Но эта часть меня не худшая. Знаешь, с тех пор как во мне нету этой частички, у меня появились проблемы, о которых я раньше и не подозревал.
– Например?
– Ну! – Он взмахнул в воздухе вилкой с наколотым куском рыбы, делая обзорный жест. – Например, раньше мне работать было интересно. Мысли по всяким там рабочим моментам приходили ко мне где угодно, даже во сне. Теперь же я работаю именно на работе, я отвечаю на чужие вопросы и не задаю свои. Понимаешь? Я теперь мало чем отличаюсь от остальных аналитиков в нашем отделе. Теперь у меня более приземлённое отношение к женщинам, и я могу не играть с ними в открытую. То, что раньше я никак не мог сделать, то есть быть скрытным, строя при этом личные отношения, теперь у меня получается. Но! Я знаю, что это не совсем моё. Практически я привыкаю к самому себе и не могу привыкнуть. Понимаешь?
Я потрясённо уставилась на него. Даже сейчас в нём присутствовала тайна. Притом, что он мне всё рассказал, я всё равно не понимала, что там у него внутри.
– Или вот, например! – Он обвёл рукой вокруг себя. – Посмотри на всех этих людей. Вот они вокруг нас пьют и едят. Среди них нет алкоголиков, нет наркоманов, они успешны. А знаешь, что ещё? Они стандартны! Понимаешь? Они – это один и тот же стандарт, один и тот же знаменатель! А я теперь такой же! Я думаю не о том, что поеду с тобой во Вьетнам, а о том, что поеду с тобой в Турцию. И ещё о том, что если ты ко мне переедешь, то надо делать ремонт в квартире. А раньше мне плевать было на ремонт. Понимаешь? Потому что были другие приоритеты для денежных трат! И знаешь что? Я не вылью остатки этой жидкости, потому что сейчас я – это не я! Когда я думаю о том, что у нас могут быть дети, я сразу начинаю думать о том, какое образование я им дам. А раньше я думал о том, что вот было бы здорово, если бы у меня просто были дети. Понимаешь? Я внутренне всё так же свободен, но эта свобода – она другая и отражается на мне сегодняшнем. Раньше я стригся раз в четыре месяца, а теперь раз в месяц. И мне не жалко было денег, а жалко было времени. Теперь же мне и времени не жалко.
– Успокойся!
Мне показалось, что он слишком громко говорит.
– Тихо, придём домой и поговорим об этом там.
– Домой? Я тебе так скажу, что я бы рад был, чтобы ты пришла ко мне домой, а там был прежний я. И чтобы у нас было как сейчас. Но ведь это нереально.
– Почему?
– Да потому!
Теперь он на самом деле перешёл на повышенные тона:
– Потому же, почему и до этого мы не встречались. Тебе плевать было на то, насколько я успешен. Тебе надо было, чтобы я был как все, только чуть успешнее. Понимаешь? Как все! Я тебе скажу, что в той бутылке есть кое-что, что может пойти на пользу Андрею, потому что он взглянет на этот мир по-другому.
*
Это случилось не через день, не через неделю и даже не через месяц. Это случилось тогда, когда я забеременела: он выждал ещё некоторое время и всё-таки сделал это.
Выпил из той бутылки.
И я вот понимаю, что моё поведение – это просто мой женский эгоизм, но буквально через два дня после этого я пошла и сделала аборт.
Я думаю, из Гоши получился бы классный отец. Такой, с которым можно сходить в поход, слетать в Таиланд, сходить в клуб. Только мне вот всего этого не нужно, и я понимаю, что гардероб – это всё-таки женское. Но раньше на Грише самый мятый пиджак сидел как влитой, а теперь вдруг выяснилось, что всё надо гладить и ушивать. И мне нужен муж, который тихо придёт домой, а не как торнадо. Который сядет перед телевизором, а не перед компьютером. Который вообще стремится домой, а не на корпоративную вечеринку, пусть даже по приказу начальства.
Мне нужен мужик, который купит мне таблетки от для похудения, а не подросток в теле взрослого, который предложил мне сходить на аэробику, причём сказал, что готов ходить вместе со мной.
Господи! Всё было так хорошо! И вдруг стало всё так плохо. Даже не плохо, просто неудобно. Я знаю, что удобно, не значит правильно.
Тем не менее я пошла и сделала аборт.
Он мне этого не простил.
Крест
– Привет, Гоша. Запиши номер ячейки и код.
*****
1. У меня есть желание ему все объяснить, но времени на это реально нет, да и не поверит он в мои отмазы.
Недели полторы назад все было путем, все было на мази. Работа стремная, но не особо пыльная. Забрать у поставщиков камушки и пронести их через зеленый коридор. Ничего сложного, морду попроще – и вперед.
Толкач, он типа главный, у него физия совсем простая, потому что он на самом деле такой. Пацан сказал – пацан сделал. Косая сажень в плечах, прищур синих глаз, в глазах никаких мыслей. Или такие, что легко читаются. Кадр, в общем, такой, видно, что плетью не перешибешь. А я типа на подхвате, скромный, в очечках, хребет гибкий, как шнурки, ни о чем.
Да, все было путем. Особо не конспирируясь, встретились с нашим новым поставщиком Чек Ман Ли. Я думал, юнец будет, который только вчера узнал, с какой стороны пуля вылетает у пистолета. Ан нет, в кафешке нас ждал вполне пожилой таец, лицо – как кусок темного теста, в котором кто-то ножом оформил морщины и кое-как вырезал щели для глаз. Седой, в жизни не видел такого седого тайца в мафии. Очень хорошо говорил по-русски, что лично меня напрягло, вспомнились почему-то агенты гэбэ на пенсии.
Пароли были сказаны верные, два ноутбука отследили перерасчет, сумка с камнями перекочевала в руки Толкача. Тайцы тут же предложили отметить с девочками, и я, как всегда, отказался, а Толкач, как всегда, согласился.
– Дуй, Таракан, в номер, отоспись. Тебе, видимо, по твоей еврейской натуре не положено, а я, так и быть, ща в церковь – свечку и потом за нас двоих оторвусь.
