Полная версия:
Жена и любовница генерала дракона
Бровь вопросительно поднялась.
– Я могу заплатить, – сощурила я глаза. Ну до чего же больно это получилось!
– Ты уже и так достаточно заплатила, – заметил он, разглядывая мое лицо.
– Что там? – дрогнувшим голосом спросила я, боясь снова прикасаться к ожогам.
Лоранс посмотрел на меня внимательно, а потом его губы сжались в тонкую ниточку.
– Поверь, тебе этого лучше не видеть, – скривился он, глядя на мое лицо.
– С этим можно что-то сделать? – севшим голосом спросила я.
– Хотел сказать, что до свадьбы заживет. Но свадьба у тебя вечером, так что…
Лоранс неоднозначно дернул плечами и вышел за дверь.
Я вдруг вспомнила генерала, за которого мне предстоит выйти замуж. И это после того, как он сжег мое поместье, испортил мне лицо! И теперь мне придется стать его женой!
– Ваша еда, – послышался голосок служанки.
Она вошла, поставив на столик несколько тарелок. Любопытный робкий взгляд останавливался на моем лице. Но стоило мне его отследить, как служанка прятала глаза.
– Зеркало есть? – спросила я, а она чуть не выронила из рук крышечку.
– Нет, – быстро ответила она.
Я смотрела на ее наряд, видя маленькую ленточку – бантик на груди. Это означало, что девушка помолвлена.
– Я так понимаю, что у тебя скоро свадьба? – спросила я, видя, как служанка засмущалась.
– Да, мадемуазель, – прошептала девушка, смущаясь. Ее рука робко коснулась банта на груди.
Я сняла золотой браслет с руки и протянула его ей.
– Держи приданое, – произнесла я. – Мне нужно зеркало.
Служанка растерялась, глядя на браслет. На ее лице отразилась почти паника.
– Купите домик, заведете хозяйство, – вздохнула я, видя, как служанка робко берет подарок и прячет его в кармане фартука.
– Только быстро, – прошептала она. – В соседней комнате зеркало… Оно занавешено. Мы не смогли его снять. Но вы меня не выдавайте!
Она вышла, а я вышла вслед за ней. Дождавшись, пока девушка скроется, я подошла к соседней двери и легонько толкнула ее.
Соседняя комната мало отличалась от той, которую мне выделила мачеха. Огромное зеркало было спрятано тканью, а я подошла к нему и замерла в нерешительности.
Посмотреть или не посмотреть?
Глава 8
Робкий быстрый взгляд в зеркало заставил вздрогнуть. Я сглотнула и нашла в себе силы повернуть голову в сторону собственного отражения.
– О, боже, – простонала я, глядя на ожоги на лице. Лицо распухло и подплыло. На лбу, на щеке ближе к носу проступил уродливый ожог.
Мне стало дурно. Голова закружилась, а я скривилась, чтобы заплакать, но вдруг стало так больно, что я даже скривиться толком не могла.
– Вот ты где, – послышался властный голос мачехи. Я обернулась, видя, что она стоит в дверях. – Ну что? Полюбовалась?
Я повернула лицо к ней, а она усмехнулась. Ее зеленые глаза вспыхнули.
– А я тебе говорила, что мой сын не самый худший вариант, – произнесла она, пока я не знала, что делать дальше. Неужели мне теперь придется всю жизнь быть такой? А если они зарубцуются?
Мачеха отдала приказ служанкам, которые внесли мятое пожелтевшее свадебное платье. Кружево, похожее на старую салфетку, желтое от времени, казалось, напоминало ту самую салфетку, которой бабушки прикрывают от пыли телевизор.
Служанки расправили платье, пытаясь отряхнуть его от пыли.
– Это что? – спросила я, глядя на платье.
– Это мое свадебное платье, – заметила мачеха, глядя на кружевные розы по периметру юбки. – Я три раза выходила в нем замуж! И три раза неудачно!
– Я не собираюсь выходить замуж за дракона! – от негодования у меня внутри все сжалось. – После того, что он сделал, я не собираюсь становится его женой!
Мачеха вскинула бровь, потом направилась к креслу и присела в него.
– У него приказ короля. Король приказывает, чтобы ты стала невестой генерала, – развернула документ мачеха.
Ее крупные украшения сверкали в свете свечей и камина.
– И тут уж твое «хочу» или «не хочу» не учитывается, – усмехнулась мачеха.
– Если бы я знала, чем все обернется, – прошептала я, снова поворачиваясь к зеркалу. – Я бы бежала дальше, чем видела… Ты всегда приводила ужасных женихов!
– Ужасных? – усмехнулась мачеха. – Один, который на прошлой неделе сватался к тебе, умер в первую брачную ночь, так что Эльза Коллинг теперь очень богатая вдова! А его невестой могла быть ты! И приумножила бы состояние! Тот толстячок, что был на позапрошлой неделе, пробился в министры короля. Очень выгодная партия! А тот тощий, которого я привела, кажется, три дня назад, носит жену на руках…
Я молчала, чувствуя горечь обиды на судьбу.
– Понимаешь, моя дорогая, никогда не выходи замуж за красивого мужчину. Выбирая всегда такого, на которого ни одна невеста без слез не взглянет. И он, преисполненный благодарности от того, что ты соизволила согласиться, будет всю жизнь носить тебя на руках, осыпать драгоценностями, целовать подол твоего платья. Вот она, правда жизни, – мачеха понизила голос до шепота.
Она перевела взгляд на стену. Над камином висел портрет темноволосой красавицы с тем же самым колдовским, завораживающим взглядом. Казалось, что она колдунья или фейри.
– Это… это все потому, что ты ему отказывала, – прошептала я, сжав кулаки. Служанки доставали из сундука старые белые туфли с огромными старомодными бантами и длинным носиком.
Туфли были не новыми и весьма стоптанными. Они словно стонали: «Дайте нам уже умереть спокойно!», но безжалостная рука служанки извлекла их и стала отряхивать.
– Ах, ты уверена, что я отказала ему слишком грубо? – заметила мачеха, поигрывая кольцом. – Да, я была не сильно любезна. Про него такие слухи ходят, что я сразу дала ему от ворот поворот. Пусть я тебя и недолюбливаю, но такого жениха я тебе не хотела. Женщина не должна доставаться мужчине просто так. Он должен за нее бороться. Только тогда он будет ценить ее. Впрочем, кому я что рассказываю! А ты, я так понимаю, собиралась замуж по любви?
Колдовские глаза мачехи сощурились.
– … Хотела выйти замуж по любви? – спросила она с явной издевкой. – Так вот, по любви выходить замуж уже не модно. Замуж – это не про любовь!
– А если я сбегу? – спросила я, глядя на приказ.
– Тогда тебя найдут и повесят, – усмехнулась мачеха. – Как мятежницу. И нас с тобой заодно. Пока это был конфетно-букетный период, сбежать еще можно было. А вот когда он стал «приказно-принудительным», тут уж нет!
Из сундука достали моток вуали и панталоны-сракодеры. Когда король был молодым, налоги меньше, а небо ярким-ярким, они были в моде. Крошечные панталоны с подкладками, имитирующие пышный попинс и огромные бедра, смотрелись ужасающе.
– О, мои старые подкрадули! Отличные туфли для подслушиваний и плетения заговоров! – усмехнулась мачеха, пока служанки пытались их кое-как обновить. – Правильно говорят, хорошая примета выйти замуж в старых туфлях. Это означает то, что жениху с тебя взять нечего. И брак будет счастливым!
– А если я пожалуюсь королю? – произнесла я, глядя на то, как служанка показывает мачехе ее старые туфли.
– Дорогая моя, ты себя переоцениваешь, – снисходительно заметила мачеха. – Кто ты такая, а кто генерал? Намекаю, он приносит победы короне, ты приносишь короне… налоги. Но налоги не так важны, как победы. Что-то я не помню, чтобы вся столица праздновала день, когда ты заплатила налоги! А вот его победы празднуют. К тому же тебя берут замуж не за красивое личико. Тебя берут замуж совсем ради другого органа, который произведет на свет наследников. И он-то как раз не пострадал. Следовательно, все в порядке. Меряйте и ушивайте!
Меня потянули в сторону пуфика, поставив на него.
– Осторожней, – шептали служанки, когда я понимала. Если я сейчас ослушаюсь приказа, то король сгноит меня в темнице. Чтобы другим неповадно было.
Платье ползло по мне вниз. Я смотрела на свое отражение, чуть не плача.
– Отлично! Прямо ее размер! Подол немного укоротить и всё. Меряйте туфли.
Мачеха посмотрела на меня.
– Вы просто издеваетесь, – прошептала я, глядя на несуразное платье, изнасилованное молью.
– А где я, по-твоему, раздобуду тебе приличное свадебное платье в столь короткие сроки! – удивилась мачеха. – Ладно, у меня еще есть дела! Нужно заняться брачными документами.
Она встала и поплыла в сторону дверей. Служанки кое-как скрутили мне прическу, накинув вуаль.
Я выглядела как призрак. Туфли были мне велики. Банты постоянно цеплялись за подол.
Я слезла с пуфика, направляясь в соседнюю комнату. Среди тряпья лежало зелье, которое принес Лоренс. Боль нарастала, а я посмотрела на двери. И тут меня словно обожгло: «А вдруг это… яд?».
– Пить или не пить? – выдохнула я, открыв флакон и видя зеленоватый дымок, идущий из горлышка.
Глава 9
Я вспомнила, как оказалась в этом мире в теле совершенно незнакомой девушки, убитой горем.
В тот день я просто вышла в магазин, нервничая по поводу зарплаты. Ее задерживали, а в кошельке было всего унизительные триста рублей на хлебушек. И сколько их тянуть, я и сама не знала. Начальство ничего не говорило, а я уже перепробовала все возможные способы. И красные трусы на люстру вешала, и уборку делала. А денег все не было. Мучительное ожидание затягивалось, а нервы были уже на пределе. Я тыщу раз подумала про увольнение, но увольняться было банально некуда. Наш провинциальный городок не блистал рабочими местами.
В тягостных раздумьях я шла и мысленно жаловалась на судьбу. Как вдруг…
Что произошло, я так и не успела понять. Кто-то закричал, а потом наступила темнота.
– Госпожа, госпожа, – трясли меня так, что у меня голова чуть не отвалилась. Я открыла глаза уже в другом мире, видя озадаченных женщин, которые столпились вокруг меня.
– Госпоже плохо! – крикнула одна из них в коридор, а мне с топотом принесли стакан воды. – Нам очень жаль… Госпожа…
Я видела комнату, видела себя в свадебном платье, а на пороге стоял незнакомый мужчина. Солидный такой, лощеный. Он лишь хмурил брови.
Мне помогли подняться, а я увидела на полу какую-то бумагу.
– Как видите, свадьба не состоится, – произнес мужчина сдержанным тоном. – Мне очень жаль. Но ваш жених Венсан Уолтон арестован по приказу короля. Его обвиняют в государственной измене, в подготовке заговора, и сейчас решается его судьба. Либо он попадет на каторгу, если король милостив. Или…
Я видела, как мужчина сглотнул.
Опустив глаза в письмо, я увидела приказ.
– Ваш брачный договор признан недействительным в связи с потерей женихом всего имущества. Имущество жениха конфисковано в пользу короны… Кто-то написал на него донос.
Я слабо соображала, что вообще творится. А мне тыкали красивым фужером с водой. На всякий случай я присела. И только переведя взгляд на зеркало, увидела незнакомую девушку, в руках которой подрагивал фужер. Она поднесла его к губам и смотрела на меня. Я чуть-чуть опустила фужер. И незнакомая красавица сделала то же самое.
– Мне очень жаль, – добавил мужчина. И вздохнул. – Примите мои соболезнования!
Я в глаза не видела этого Венсана Уолтона. Но уже к концу дня все только и судачили о том, что без мачехи дело не обошлось. Дескать, донос на моего жениха написала именно она, чтобы выдать замуж за своего сына.
Мне понадобилось три дня, чтобы понять, как я богата! Никогда еще в жизни я не видела столько денег. И украшения, которые лежали в шкатулках, оказались настоящими бриллиантами и золотом.
Я не могла горевать о человеке, которого никогда не знала. Но меня радовало то, что здесь не придется считать деньги до зарплаты.
Все слуги были уверены, что со мной случился нервный припадок. И от пережитых страданий я слегка тронулась умом. Но это считалось вполне обоснованным и сыграло мне на руку.И тем же вечером нагрянула мачеха.
– Мне очень и очень жаль, – цинично и едко заметила она. – Но, смею сказать, я даже весьма рада такому повороту событий. Венсан Уолтон, граф, владелец «Элизиан Гардена», был тебе не парой! Вот поверь моему опыту… Такие мужчины приносят в жизнь женщины только несчастья…
Разговор получился коротким и неприятным. Мачеха произвела на меня самое неприятное впечатление, которое только могла произвести женщина. Холодная, заносчивая и высокомерная, она сразу дала понять, чьих рук дело!
– Но не переживай. Его не казнят. У меня при дворце остались кое-какие связи. Так что наш дорогой граф Уолтон… Ах, что ж я его графом называю. Не граф он больше. Наш дорогой Уолтон вступил в ряды нашей доблестной армии и сейчас едет на передовую. У него есть шанс искупить вину перед короной… Радуйся, что тебя не арестовали вместе с ним. А то вы были так дружны!
Она меня ужасно раздражала. Казалось, что именно она хозяйка положения. И какое-то чувство, закостенелое, словно впечатывается в тело навсегда, вызывало приступы мучительной ненависти.
Я заметила, что хоть душа и поменялась, но чувства к какому-то Уолтону остались. Каждый раз, когда кто-то произносил его имя, внутри все переворачивалось. И откуда-то из глубин души поднималась невероятная теплота. Девушка, в чье тело я попала, любила этого Уолтона. Да так сильно, что она ушла, а чувства остались.
А еще я чувствовала ее ненависть. Ненависть к мачехе, ненависть к сводному брату с гадкой улыбкой и ненависть к тем, кто отнял ее у него.
– К сожалению, Венсан Уолтон погиб в первом же бою, – прочитала я письмо, которое вручил мне поверенный. Мне было все равно, но той, в чье тело я попала, видимо, нет. Сердце резануло такой болью, что мне пришлось сесть.
И опять вокруг забегали слуги, суетясь и натыкаясь друг на друга.
Я решила больше не думать о Уолтоне и сделать свое поместье самым процветающим.
Даже если вдруг на твою голову упали огромные деньги, это не повод транжирить их направо и налево. Ужас, что деньги вдруг кончатся, вызывал у меня приступы паники.
И я оказалась права.
Дела у Эмили шли из рук вон плохо. Поэтому слуги отказывались показывать мне конторские книги под любым предлогом. А ведь в этих книгах были записаны все доходы и расходы поместья!
Но я добилась своего, и о, ужас!
Оказывается, что от состояния, которое осталось Эмили от отца, остались жалкие крошки. Все было разворовано, спущено на наряды и безделушки. Одних платьев я насчитала больше двухсот. И это при условии, что одно платье стоит, как целый автомобиль, в переводе на наши деньги.
К ужасу слуг, я запросила все конторские книги, изучая доходы и расходы, съездила в город, узнала цены, поняла, что меня бессовестно обманывают и обворовывают собственные слуги, завышая цены на питание и содержание поместья.
Была уволена старая экономка. Она наэкономила себе на приличный коттедж, который тут же купила себе, наслаждаясь покоем и уединением.
И тем же вечером нагрянула мачеха.
– Мне очень и очень жаль, – цинично и едко заметила она. – Но, смею сказать, я даже весьма рада такому повороту событий. Венсан Уолтон, граф, владелец Элизиан гардена был тебе не парой! Вот поверь моему опыту… Такие мужчины приносят в жизнь женщины только несчастья…
Разговор получился коротким и неприятным. Мачеха произвела на меня самое неприятное впечатление, которое только могла произвести женщина. Холодная, заносчивая и высокомерная, она сразу дала понять, чьих рук дело!
– Но не переживай. Его не казнят. У меня при дворце остались кое-какие связи. Так что наш дорогой граф Уолтон… Ах, что ж я его графом называю. Не граф он больше. Наш дорогой Уолтон вступил в ряды нашей доблестной армии и сейчас едет на передовую. У него есть шанс искупить вину перед короной… Радуйся, что тебя не арестовали вместе с ним. А то вы были так дружны!
Она меня ужасно раздражала. Казалось, что именно она хозяйка положения. И какое-то чувство, закостенелое, словно впечатывается в тело навсегда, вызывало приступы мучительной ненависти.
Я заметила, что хоть душа и поменялась, но чувства к какому-то Уолтону остались. Каждый раз, когда кто-то произносил его имя, внутри все переворачивалось. И откуда-то из глубин души поднималась невероятная теплота. Девушка, в чье тело я попала, любила этого Уолтона. Да так сильно, что она ушла, а чувства остались.
А еще я чувствовала ее ненависть. Ненависть к мачехе, ненависть к сводному брату с гадкой улыбкой и ненависть к тем, кто отнял ее у него.
– К сожалению, Венсан Уолтон погиб в первом же бою, – прочитала я письмо, которое вручил мне поверенный. Мне было все равно, но той, в чье тело я попала, видимо, нет. Сердце резануло такой болью, что мне пришлось сесть.
И опять вокруг забегали слуги, суетясь и натыкаясь друг на друга.
Я решила больше не думать о Уолтоне и сделать свое поместье самым процветающим.
Даже если вдруг на твою голову упали огромные деньги, это не повод транжирить их направо и налево. Ужас, что деньги вдруг кончатся, вызывал у меня приступы паники.
И я оказалась права.
Дела у Эмили шли из рук вон плохо. Поэтому слуги отказывались показывать мне конторские книги под любым предлогом. А ведь в этих книгах были записаны все доходы и расходы поместья!
Но я добилась своего, и о, ужас!
Оказывается, что от состояния, которое осталось Эмили от отца, остались жалкие крошки. Все было разворовано, спущено на наряды и безделушки. Одних платьев я насчитала больше двухсот. И это при условии, что одно платье стоит, как целый автомобиль, в переводе на наши деньги.
К ужасу слуг, я запросила все конторские книги, изучая доходы и расходы, съездила в город, узнала цены, поняла, что меня бессовестно обманывают и обворовывают собственные слуги, завышая цены на питание и содержание поместья.
Была уволена старая экономка. Она наэкономила себе на приличный коттедж, который тут же купила себе, наслаждаясь покоем и уединением.
Чтобы слуги не покупали себе дома и владения за мой счет, я решила вести дела сама. И это было поначалу непросто.
Во мне вдруг проснулась экономная хозяйка, которая тут же стала к ужасу слуг наводить свои порядки.
Предыдущая владелица тела относилась к деньгам очень легкомысленно. И тратила направо и налево! Но я взялась за дело с умом, чтобы вернуться к тем цифрам, которые мелькали в самом начале.
Первым делом я перебрала гардероб и сдула раздутый штат слуг, переувольняв большую их к чертям собачьим.
Я продала часть бессмысленных украшений и платьев, понимая, что спокойно обойдусь десятком. Перестала ездить на все балы подряд, видя, какие суммы просто улетают в трубу на приготовления и наряды!
Потом вспомнила про то, как хотела иметь несколько квартир, чтобы сдавать их в аренду. Уже через неделю я выкупила несколько доходных домов, отремонтировала их, и они тут же были заселены, чтобы исправно платить мне ренту.
Я умудрилась выкупить несколько деревушек у проигравшегося в карты соседа. И люди готовы были целовать мне юбку, когда я снизила им арендную плату за землю. Они привезли с собой еще и родственников из соседних деревень, которые стали исправно работать на полях.
Я заметила, что аристократам плевать на их деньги. Они даже не задумываются о том, сколько их осталось! Но я уже познала прелести голодного обморока, поэтому решила не уподобляться им.
Я узнала о том, что где-то за усадьбой есть огород. Когда я пришла туда, пришлось поднимать юбку чуть ли не до подмышек. Две гниющие прошлогодние тыквы воняли так, что у меня голова кружилась. А те, кто обязаны были возделывать землю, валялись пьяные и не вязали даже лыка.
Я быстро кышнула их и взяла несколько крестьян, которые распахали мне все, посадили овощи и… магические травы, которые продавались магам на зелья. Выручка с трав меня очень порадовала. Но больше всех радовался мой кошелек, который стал стремительно наполняться.
И вот, буквально две недели назад, я увидела, что заветная циферка приближается к той, которая была изначально!
Это стоило мне огромных трудов, а мачеха тем временем таскала мне всяких альфонсов, которые мечтали приложить руку и свое хозяйство к моему хозяйству.
– Ладно, – выдохнула я, понимая, что ожоги, натертые кружевом, начали гореть. – Даже если это яд, то… Хотя, не в интересах мачехи травить меня перед свадьбой по приказу короля.
Осторожно поднеся к губам зелье, я сделала глоток, чувствуя какой-то травяной привкус с горечью. Маленький глоток заставил боль немного утихнуть. И я, осмотревшись, выпила все до капли.
Прошло минут пять, а боль стала стихать. Я впервые подумала о мачехе с благодарностью. Но что-то внутри противилось, словно кричало: «Она ужасный человек!».
Я попыталась погасить эти внутренние крики силой воли. Несколько раз я глубоко вздохнула, попыталась расслабиться, и вроде бы все прошло.
– Я пришла поговорить, – произнесла мачеха, заходя в комнату. Она вошла без стука. И я вспомнила, что я не у себя дома.
– Спасибо за зелье, – выдохнула я, радуясь, что хотя бы не болит. А это уже что-то!
Бровь мачехи удивленно приподнялась.
– Какое зелье? – спросила она, а меня осенило. Зелье принес брат. И мачеха о нем не знает!
– Отравляющее душу, – усмехнулась я, выкручиваясь из сложившейся ситуации. Пусть мой брат и мерзавец, но подставлять его не хотелось.
– Всегда пожалуйста! – рассмеялась мачеха смехом очень злой ведьмы. – Учись, пока я жива!
Она проплыла и уселась в кресло, расправляя темную юбку рукой.
– Чаю! – потребовала она, а служанка побежала выполнять.
– Итак, ты выходишь замуж! – лениво растянула слова мачеха. – Обычно такие вещи рассказывает или мама, или няня. Но твоя мать умерла, а няню ты довела до такого состояния, что она и знать тебя не желает. Так что придется просвещать мне.
Она вздохнула, а потом усмехнулась.
– Главная задача благородной дамы в браке – родить наследника. Потому можно умирать. Не раньше. Умирать раньше – дурной тон, – усмехнулась мачеха, а служанка несла кружечки и чайничек. – Благодарю, Грета. Так, на чем я остановилась? Ах, на первой брачной ночи.
Я сделала глубокий вдох, понимая, что ожоги уже не болят.
– Совет один. Расслабься и смотри в потолок. Обычно в такой момент считают деньги мужа. Я же успевала выговорить мысленно титул супруга и уже слышала храп. Потом обязательно поплачь, для приличия, – заметила мачеха. – Короче, твоя задача сделать так, чтобы брачную ночь он запомнил надолго!
– А нельзя что-то сделать с ожогами? – спросила я, прикасаясь к лицу.
– Ты хочешь быть красивой невестой? Не вижу смысла! – усмехнулась мачеха. – Мне кажется, что платье и ожоги отлично подходят к такому праздничному событию. Пусть смотрит, что натворил!
Я промолчала. Не ей же с ними жить! А мне!
– Итак, я тебя проинструктировала. Свой материнский долг я выполнила. Собирайся, через два часа мы поедем выполнять королевский приказ! – произнесла мачеха.
Она встала и вышла, а служанка бросилась собирать кружки. Но тут в дверь постучали. Я увидела на пороге старого солидного чародея.
– Мадам, где наша пациентка? – спросил он, а мачеха кивнула мне поднять вуаль.
Глаза чародея радостно вспыхнули. И я знала, почему.
Маги прекрасно зарабатывали на аристократах. И в особенности на аристократках. Они ломили такие умопомрачительные цены, что для того, чтобы исправить малюсенький шрам, приходилось закладывать все фамильные драгоценности.
– О, какой кошмар! – радостно произнес маг, глядя на мое лицо. – Вы же понимаете, что это будет стоить очень и очень дорого. Тем более, что я не могу дать вам гарантии того, что все будет как прежде? Лечение будет долгое, быть может, растянется на годы… А стоить это будет…
Он назвал сумму, от которой у меня закружилась голова. Это мне придется продать все, чтобы попытаться вернуть красоту! Вот буквально все, до последнего бриллианта, пришитого к платью.
– Ну так что? – спросил чародей. – Вы согласны?
Глава 10
Я взвесила все «за» и «против». В «за» был недовес! Кем лучше быть? Богатой дамой с ожогами или бедной красавицей? Я решила, что лучше быть богатой дамой.
– Я вынуждена отказаться, – произнесла я, видя, как чародей вцепился в меня, словно клещ. Видимо, он уже раскатал манну, что я стану его бюджетообразующим предприятием на долгие-долгие годы. А тут такой облом.
