Делайте Ваши ставки, господа или Вся наша жизнь – игра

– Не очень убедительно, но надо попробовать, – других идей у нас не было.

Уложив братьев спать и выслушав очередные оскорбления и гадости в свой адрес, вдруг так захотелось напиться, что я решилась улизнуть на вечеринку.

Громкая музыка, море выпивки, целующиеся влюблённые. Но теперь и я была не одна. Ради эксперимента я осмелилась пригласить своего одноклассника. Довольно симпатичный и вежливый парень, хоть и ботан. Я даже позволила ему обнять меня за плечи. Мы мило болтали о грядущем будущем, и таком шатком положении в настоящем. И пока он философствовал на вольную тему, на меня нахлынули воспоминания.

«Час назад я всё же попыталась возразить отцу и на боку теперь ныла свежая ссадина. Надеюсь, оно того стоило и завтра начнётся новый день. Новая жизнь, новая надежда…»

– Я рассказала всё Стивену, я не могу от него ничего скрывать. Он у меня такой внимательный и заботливый, – Сара удивлённо приподняла бровь. – Делаешь успехи, но надеюсь, завтра этого позора я не вспомню.

Жить за троих или Третий не лишний

– Сара? – я обернулась, не дожидаясь пока меня окликнут.

– Вот блин! Да что не так! – подруга была в бешенстве.

Я просто молчала. Объяснений не было, как и идей.

– Ну, чего стоим? – рядом, не понять откуда, возник Стивен. – Смотрю, вы и меня втянули в свои грязные делишки?

– Ты о чём? – я непонимающе уставилась на него.

– О том, что мы вчера дошли до новой базы с твоей подругой… и сегодня опять будет повтор.

Сара обижено фыркнула.

– А чего ты хотела, милая? Ни для кого не секрет, что ты от меня без ума!

– Отвали, урод, – она отмахнулась и пошла прочь.

– Ну и как давно ты живёшь одним днём?

– Достаточно, – разговаривать с ним не хотелось, он никогда мне не нравился. Заносчивый, высокомерный ублюдок. Хоть и «заслуженный» капитан футбольной команды.

– Так значит, мы можем делать всё что угодно, и завтра никто ничего не вспомнит?

– Не знаю. Я помню всё.

– Это круто, надо всё попробовать! Всё, что только в мою голову взбредёт!

– Не стоит так радоваться… Ничто не может быть вечным!

В этот момент я, можно сказать, почувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет. И была права. Несколько раз Стивена вызывали к директору: за откровенное хамство, за побои одноклассников, издевательство над младшими, разбой в столовой. И это только первый день…

Я даже попыталась вмешаться, но Сара разозлилась, что я лезу не в своё дело. И я отступилась.

Просто почаще слушай своё сердце

Я молча стояла на тротуаре, ожидая появления подруги. Говорить не хотелось. Вчера на вечеринке Стивен вовсю увивался за Мирандой. Но чем это закончилось, помнили лишь мы трое. Как жаль, может, хоть тогда ему смогли бы дать достойный отпор. Хоть кто-то! Может, тогда бы мой повторяющийся изо дня в день кошмар закончился наконец.

– Брось его, – без лишней мишуры сказала я, как только услышала за спиной нервное дыхание.

– Кто бы говорил! Да что ты понимаешь в отношениях? Я люблю его!

– Даже после всего, что он сделал?

– Она сама виновата. Он только дотянулся до того, что было доступно.

– Что? Он её изнасиловал! Там были свидетели!

– Она сама виновата, – упрямо повторила Сара.

– Ты, действительно, так считаешь, или просто прикидываешься? – я не могла понять её позицию.

– Да, я так думаю! Стивен сам мне рассказал и извинился.

– Хорошо, – я решила сменить тактику, – пусть он не виноват. Но нужно ли тебе это? Ты будешь делить с ним постель даже зная, что не будешь единственной? Тут одна позволила, там другая…

Сара обозвала меня, как могла, точнее, насколько хватило фантазии, и скажу вам честно, в этом она профи, и ушла на занятия. Но ближе к вечеру стало только хуже. Ко всем проблемам дома, добавилась новая головная боль: Стивен ограбил магазин и избил до полусмерти охранника, не забыв при этом попозировать на камеру и осколком витрины вырезать на руке женщины-свидетеля матерное слово.

– Это уже не ваши любовные отношения. Это насилие! И останавливаться он не собирается. А что дальше, убийство? Мы должны остановить его!

– Как? – до подруги, наконец, дошло, что игры кончились.

– Не знаю пока.

– И чем вы тут заняты? Плетёте новый заговор?

– Стивен, это уже не смешно, – вспылила я. – Мы должны изменить всё к лучшему, чтобы этот кошмар закончился. А ты всё усложняешь своими гадкими выходками…

– А мне нравится так жить, я ни за что не в ответе, – он поцеловал Сару, бесстыдно запуская руку под юбку.

– Тут же люди.

– Они всё равно ничего не вспомнят завтра. Даже если мы на столе займёмся кое-чем… важным и полезным, для меня так точно.

– Прекрати, ты ведёшь себя по-скотски, – не выдержала я.

– Заговорила серая мышка.

– Пусть, но я не урод, как ты!

– Как ты можешь такое говорить? – обиделась Сара.

– Так и могу. Неужели ты не видишь в кого он превратился?

Но подруга, как малолетняя фанатка на концерте любимой группы, набросилась на меня с оскорблениями и обвинениями, и уж тут Стивен её подначивал, как мог:

– Да она просто завидует тебе. Завистливая жаба! Не может видеть, когда ты счастлива. А вчера сама себя предлагала… Но я ведь не такой, я же обещал тебе, – он по-ковбойски сел на стул. – Но она не слушала. Даже разделась до трусов, пока я не сбежал.

– Что за бред ты несёшь? – от ошеломления я часто заморгала.

– Я мог бы тебе показать её лифчик, но побрезговал взять в руки. До неё не дойдут слова, понимаешь? Ударь её, чтоб знала.

И к моему глубочайшему удивлению, Сара полезла ко мне драться. Да, у меня уже был кое-какой опыт в избегании неприятностей, и я могла за себя постоять, но мне не хотелось сейчас поддерживать всё это безумие, потому я просто уклонилась. Она промахнулась и, перелетев через столик, упала на пол.

Такой оскорблённой я её ещё не видела.

– Ах ты мразь!

– Возьми нож! – Стивен протянул ей столовый прибор и с удовлетворённой улыбкой ждал рокового финала.

На такое безумное поведение, казалось бы, должны были сбежаться все посетители, находящиеся в кафе, или хотя бы персонал, но почему-то люди вокруг словно замерли и только смотрели в нашу сторону, как в кинозале. Даже из поганого рта Стивена больше не вылетело ни единого слова. Ни шороха, ни вздоха. Лишь в воздухе носился леденящий душу шёпот: «убей её… тебе понравится безнаказанность, завтра ведь всё равно никто этого не вспомнит».

Создавалось впечатление, что угрожающий звук исходил из самого пространства, и что зов даже не был человеческим. Словно неведомая сила вмешивалась. На мгновение мне показалось, что я слышала его раньше, но эта мысль была такой мимолётной, что тут же покинула меня. От простых, даже предсказуемых слов, покалывающих всё моё тело тонкими иголками, я начала впадать в странное состояние: притуплялся страх за свою жизнь, проходил шок от увиденного, терялось любое желание к сопротивлению. Все опасения, таившиеся ранее глубоко внутри, что взывали к благоразумию, улетучились. Я с трудом понимала, как так можно ошибаться в людях, но ещё меньше понимала, что сейчас происходит.

Пока я пыталась разобраться, кажется мне всё это или нет, раздался иной шёпот: «Сара, остановись, подумай о своей душе…»

Тихий, умиротворённый и до боли знакомый. Он заставил моё сердце замереть от удовольствия. Окутывая всё тело вихрем из тепла и спокойствия, развеивая морозное покалывание, возвращая ясность мыслей.

«Я схожу с ума? Нет. Не может этого быть. Мне просто показалось, приснилось. Сейчас я открою глаза, и всё закончится…»

Но Сара, как сумасшедшая, махала ножом то и дело, пытаясь причинить мне как можно больше ущерба. Выпученные глаза, растрёпанные волосы, смятая одежда, хищнический оскал. Сейчас, как никогда раньше, она была собой. Я её знала. Знала давно. Я принимала во внимание то, что втайне она была готова на всё. И только для других она была образцом подражания: входила в школьный совет, занималась благотворительностью, претендовала на пост королевы выпускного бала. Не то, что я – серая мышка, которую не интересовали столь приземлённые идеи. Сейчас с Сары как волной смыло всю её добродетель, и осталась та личина, с которой ей по жизни суждено идти.

Я не надеялась на снисходительность. Но мне почему-то стало жаль, что никто кроме меня не мог видеть «свой идеал» во всей красе.

Я старалась избегать тесного контакта, мне не хотелось отвечать агрессией на злобные выпады, над больными не потешаются. А она явно была не в себе. Поэтому я просто уворачивалась, в то же время, взывая к её здравому рассудку. Поняв, наконец, что иного выхода нет, – я сбежала.

Как странно. Никогда ещё мне не удавалось с такой лёгкостью уходить от «проблем». Даже появилось мимолётное чувство, словно меня кто-то оберегал.

Уложив братьев и закрывшись в комнате, я больше не видела смысла идти на вечеринку. Но слушать новый, точнее «заезженный до дыр» скандал родителей уже не было сил. Я выбралась через окно на улицу, осторожно спустилась по дереву на землю. Мне было просто необходимо подышать свежим воздухом, спокойно подумать. Прохладный ветер развевал волосы, но за шапкой возвращаться не хотелось. Я устроилась на полуразрушенной временем и людьми детской площадке.

Во многих окнах всё ещё горел свет, но тут было сумрачно, тихо и спокойно.

«Нет, чтобы там не говорила Сара, пора прекращать это безумие. Стивен не только сам идёт ко дну, но ещё и тянет за собой всех нас. Мечтать, конечно, хорошо. Но как его остановить? А может, это и есть наше испытание? Не только остаться людьми в любой ситуации, но и не дать сойти с верного пути близким? Хотя, какой он мне к чёрту «близкий»? Очередной больной ублюдок. А Сара? Она в далёком детстве была подругой. Много воды утекло с тех пор. И уже не перечесть на пальцах сколько раз она меня предавала, обижала, подставляла. А всё равно возвращалась ко мне. Почему? Неужели ей не хватало такого «козла отпущения», как я? Ведь ни о какой искренней дружбе тут не могло быть речи…»

Мои размышления прервал тихий шорох. Я поднялась с качелей, всматриваясь в темноту.

– Что ты тут делаешь? – взорвалась я, увидев ненавистный силуэт.

– Надо поговорить.

– Нам не о чем разговаривать…

– Прости, что я так сегодня… – Стивен виновато склонил голову. – Я сам не знаю, что мной управляло. Но дальше так продолжаться не может… надо прекратить всё это.

– Ты сам додумался до этого, или кто подсказал? – я была вне себя от злости. Недавняя обида огнём горела внутри.

– Это не важно. Главное – я знаю, как всё изменить.

– Что? – я даже на мгновение потеряла дар речи. – Как?

– Пошли, покажу.

Он поманил рукой, указывая на заброшенную строительную площадку неподалёку. Я колебалась, ни малейшего доверия к нему не было совершенно, но безумное желание оставить позади весь этот кошмар взяло верх над здравым смыслом.

Я нерешительно сделала шаг вперёд.

– Не бойся, Сара уже ждёт там. Она тоже хотела извиниться.

– Надеюсь. А то я уже планировала ударить тебя по голове и связать, чтоб не натворил ещё каких бед…

– Смотрю, наша любовь взаимна, – Стивен хмыкнул в ответ и быстро пошёл вперёд. – Скорее, пока нас никто не увидел.

Поспевать за ним было довольно сложно. И за время «активного бега» моё дыхание сбилось, а волосы растрепались.

Пока я наблюдала за стремительно приближавшимися к нам пустыми глазницами окон, в голове бурно спорили все мои «я». Одно радовалось, что скоро всё закончится, другое пыталось обратить моё внимание на угрозу. Но, как обычно бывает, человек принимает ближе к сердцу то, что ему хочется, закрывая глаза на все предупреждения.

Внутри было ещё темнее, чем снаружи. И, несколько раз споткнувшись о попадавшиеся под ногами какие-то предметы, мы довольно быстро прошли по длинному постапокалиптическому коридору, и свернули за угол.

– Вон твоя драгоценная подруга, – Стивен указал вглубь тёмной комнаты. Я присмотрелась, да, там явно кто-то был.

– Сара, – позвала я, не решаясь сдвинуться с места, вдали что-то зашуршало в ответ.

Мои глаза в конце концов привыкли к полумраку, и я узнала красное пальто.

– Что ты с ней сделал? – я подбежала к подруге. На её слегка подпухшем и окровавленном лице читался испуг.

Внутри медленно разливалось неприятное ощущение скорой беды.

– Мне пришлось немного проучить её. Ничего страшного. В следующий раз не будет совать нос в мои дела.

– Ты больной!

– Свяжи свои ноги и покрепче, – Стивен бросил мне кусок верёвки, парень не пререкался и не стремился ничего объяснять. – Если не хочешь, чтоб я ей горло перерезал.

И он не шутил, даже в сумерках можно было заметить, как в его руке что-то блеснуло.

– Зачем ты это делаешь? Остановись, пока не поздно!

– Не пойму одного: ты действительно такая наивная или просто дура? Когда до тебя дойдёт, что я не собираюсь ничего менять, меня всё устраивает именно так, как есть сейчас!

Я молча вязала узлы, втайне проклиная свою наивность и глупую веру. Пора убирать грабли подальше – на лбу не осталось мест для новых шишек. Я знала, знала, что ему это нравится, что ничто и никто не изменит его сущности, но так хотелось надеяться… Сразу же вспомнилась любимая пословица моей покойной бабушки: на бога надейся, а сам не плошай. Надо было-таки дать ему по башке. Сейчас бы не я была связанной.

– Как успехи, красавица? – Стивен попробовал узел на верёвке и остался доволен.

«Вот и славно».

– Прости меня, детка. Ты же знаешь, как я тебя люблю, – он развязывал Сару. – У меня не было иного выхода. Она против нас. Ты же сама всё видишь.

Стивен поцеловал её в лоб, потёрся щекой о раны на запястьях и продолжил уговоры:

– С Мирандой покончено навсегда. Для меня существует лишь одна женщина во всём мире, и это – ты.

– Ты обещаешь мне?

– Обещаю. Ты же мне веришь? Я только твой.

– Так ты меня любишь?

– Конечно люблю, потому и приходиться порой быть немного грубым. Я хочу быть только с тобой, но она вечно мешается, потому мне и нужна твоя помощь… Ты же мне поможешь?

Сара согласно кивала головой, пока он вытирал ей слёзы.

– Свяжи ей руки, вот так, – Стивен наблюдал за происходящим со счастливой улыбкой на лице, и даже слова не вставил, когда я попыталась убедить Сару отпустить меня.

– А теперь беги домой и приведи себя в порядок, а я пока поговорю с твоей гадкой подружкой. Не переживай, всё будет хорошо. Я скоро приду к тебе, чтобы полностью загладить свою вину. – Стивен взял её за подбородок и поцеловал в губы. – Только помни, никому ни слова, пусть это будет наш с тобой секрет.

Сара шмыгнула носом и согласно кивнула. Окинув меня на прощанье неопределённым взглядом, она развернулась на месте и направилась дверному проёму. Но на пороге всё же остановилась:

– Я люблю тебя.

– Я тоже.

– Ты ведь не причинишь ей вред?

– Милая, неужели ты обо мне такого плохого мнения?

Удовлетворившись сомнительным ответом, она повернулась и быстро исчезла с поля зрения. И тут началось самое интересное.

– Надеюсь, ты получишь удовольствие, как и я, – Стивен склонил ко мне лицо, перекошенное злобой. – С чего бы начать?

Он долго смотрел на меня, мысленно перебирая все возможные варианты извращений.

– Порезать твоё миленькое личико на лоскутки, вырезать на твоей груди своё клеймо или просто начать по одному отрезать твои тоненькие пальчики? – осознавая своё преимущество, он наслаждался рассуждениями вслух. На мгновение он замер, словно его посетила какая-то мысль: – Точно, я же не эгоист какой-нибудь. Сразу нужно подумать о твоём удовольствии.

Стивен медленно приближался, демонстративно расстёгивая ремень на джинсовых штанах. И тут уже только полный глупец не поймёт, о каком удовольствии шла речь.

– Кричи, я люблю, когда кричат.

Но я молчала. Во-первых – не хотела его подбадривать или поощрять, во-вторых – я была занята и не могла допустить, чтоб он это понял раньше времени. Ведь когда Стивен развязывал Сару, то по неосторожности (или по глупости) положил возле меня свой нож. А потом был настолько беспечен и уверен в себе, что ни разу не вспомнил об утерянном оружии.

Лучше поздно, чем никогда

Не скажу, что до этого дня мне было скучно жить, но сегодня уровень моего личного «измерителя неприятностей» просто зашкаливал. На душе было так гадко, что не хотелось жить. Всё надоело до жути: и эти скандалы, и эти побои, и припадки Сары, и беспредел её дружка. К тому же последний час перед глазами только и стояла недавняя картина: потные ладони, поглаживающие моё тело, слюнявые губы, безумные глаза, ядовитая ухмылка. Я до сих пор чувствую, как он пытается снять с меня одежду. Мерзко до тошноты. И как только Сара такое терпит? Нет, не мой тип мужчин, это точно. Не люблю грубость и откровенное хамство. Мне нравятся воспитанные и уравновешенные, умные и внимательные.

Я не теряла надежду, я сопротивлялась, как могла. Потому сейчас и болело всё тело. Где ещё можно встретить «джентльмена», позволяющего себе ногами бить связанную женщину? Ему это нравилось, он наслаждался каждой минутой. Так продолжалось довольно долго, пока я не перерезала верёвки на руках и одним движением не развязала узел на ногах. Да, умею я вязать правильные узлы. Уж этого у меня не отнимешь. Я дала отпор и сбежала.

Вернувшись домой, я тихо залезла в ванную, но даже после часа купания, так и не смогла смыть всю «грязь» со своего тела, не смогла избавиться от чувства осквернения.

Моё безграничное терпение закончилось. Просто закончилось и всё. Я была в шоке, я была в бешенстве, на меня попеременно накатывала истерика и агрессия, жалость к себе и ненависть к окружающим. Мне было больно. Не физически, морально.

Мне повезло, что вся история закончилась не изнасилованием, а так, довольно жуткой подготовкой к нему. Казалось, я никогда не отмоюсь от этого позора. Я хотела вернуться назад, взять в руки нож и прирезать этого придурка. Хоть мир вздохнул бы с облегчением. Пусть даже на один день.

А что если это и было моё испытание? И только так можно разорвать этот нескончаемый цикл кошмарных событий?

Голова кипела от мыслей, глаза опухли от слёз, кровоточило запястье (я случайно порезалась, когда пыталась освободиться от верёвок и в то же время старалась увернуться от посягательств Стивена). Мне необходимо было расслабиться, хоть немного. Я решила попробовать снять стресс при помощи алкоголя. А почему бы и нет? Матери всё время это помогало.

Я достала из-под кровати бутылку водки, которую спрятала когда-то и сделала глоток. Поморщившись от гадкого вкуса, я закрыла глаза. По телу пробежали мурашки, и меня согнуло пополам чувство тошноты. Но я не собиралась сдаваться. Ещё глоток. Вкус не стал лучше, но постепенно на душе становилось спокойнее, мысли упорядочивались и страх отступал. Да, алкоголь притупляет чувства, обезоруживает мозг и заставляет человека делать такие вещи, на которые ранее он был не готов.

Я твёрдо решила покончить жизнь самоубийством. Но всё равно было немного страшно. Да и сомнения не позволяли сделать шаг в бездну.

Выпив почти залпом полбутылки, я наконец решилась. Пошатываясь, взобралась на перила балкона и оглохла от глубокого тихого шёпота:

– Не смей.

На мгновение мне показалось, что он звучал из моей комнаты. Голос был мне не знаком, и знаком одновременно. Как во сне. Он завораживал, заставлял задуматься, располагал верить.

Я неуклюже повернулась и увидела в дверном проёме «чёткий» мужской силуэт. Высокий, стройный, немного призрачный. Или это из-за выпивки настолько исказилось моё восприятие мира?

Светлые, почти белые волосы, на глазах такая же белая повязка, а красивое лицо искажала гримаса боли.

Всё его тело словно окутывал голубоватый свет.

Прошло лишь мгновение, но я рассмотрела его до мельчайших подробностей. Несмотря на ступор, мне стало жутко интересно, кто он и что делает на моей территории? С целью выяснить это немедленно, я собиралась спуститься вниз, но, хмель довольно сильно ударил в голову и, пошатнувшись, я лишь соскользнула с перил и полетела вниз.

Неожиданно. Шок.

Я падала в неизвестность так медленно, что можно было сосчитать все звёзды на холодном мрачном небе.

Говорят, что перед смертью перед человеком проносится вся его жизнь, но у меня даже мысли в голове замерли. Я лишь видела широко раскрытыми глазами, как этот «силуэт» бросился на помощь. Действия его были такими чёткими, слаженными.

«Как? Как может слепой так безошибочно двигаться?»

Юноша оттолкнулся ногой от перил и спрыгнул вслед за мной, ни секунды не сомневаясь. Он заключил меня в крепкие объятия.

«Это конец», – пронеслось в моей голове.

– Ничего не бойся, я с тобой, – за его спиной распахнулись два белоснежных крыла. И мы больше не падали. Мы взлетели ввысь.

Как сон во сне, только ещё хуже

– Что за… – я открыла глаза. Голова болела так, что не хотелось жить. Каждая клеточка тела молила о снисхождении. К горлу подступала тошнота.

«Это ж надо было так напиться? Что я этим хотела доказать? Кому сделала хуже?»

Сейчас это было неважно, нужно было собрать братьев в школу и самой начать собираться. Опять в школу? Зачем? Что я там не видела?

Я быстро умылась ледяной водой, с трудом спустилась вниз и стала готовить завтрак. Мимолётного взгляда на лежавшую на столе газету хватило, чтоб понять, что мой кошмар не закончился.

Что же мне делать? Да, вчера я смогла сбежать, но не факт, что сегодня мне удастся воспользоваться старым трюком. Но и не было уверенности, что эта мразь не придумает ничего нового, ещё более извращённого, чем накануне.

Как только братья переступили порог дома, я быстро оделась и, громко хлопнув входной дверью, оповестила родителей, что покинула «уютное семейное гнёздышко» в попытках набраться ума.

Я не пошла в школу. Я решила спрятаться, и единственным укромным местом, о котором знала только я, был домик в лесу. Стараясь не попасть на глаза ни единому своему знакомому, я быстро скрылась среди высоких деревьев.

«Домик» был заброшенным, полуразрушенным строением, и располагался неподалёку от свалки. Сами понимаете, какие тут были ароматы. Видимо, потому никто и не предпочитал тут больше уединяться. Сейчас мне было настолько всё равно, что я не ощущала ни единого запаха. Или это вчерашние происшествия так отразились на моём чувстве обоняния?

Я сидела на растрескавшемся полу, частично поросшем травой. Сильно сжав голову руками, я попыталась остановить этот безумный круговорот мыслей и вновь подступавшую тошноту.

– Да кто ты такой! – выдохнула я и съёжилась от внезапного ответа.

– А разве не ясно? – отдалось эхом от дряхлых стен.

– Нет, – у меня не было пути назад, я должна была хоть что-то прояснить.

– Я – твой Ангел-Хранитель.

«Вот это неожиданность!»

Шок остудил мою тягу к познаниям. Я безразлично уставилась в пространство.

– Не верю. Я не верю тебе! Слышишь? – на мои покрасневшие глаза навернулись слёзы. – Я просто схожу с ума. Я… я… из-за всего этого…

Пение птиц внезапно стихло. Замер ветер. Вокруг меня сгустились сумерки. Но мне было всё равно. Сейчас я была намерена отвергать всё: все странности, все беды, всю несправедливость и боль. Не было ничего, кроме огромной дыры, зиявшей в моей груди вместо души и сердца.

– Остановись, Николь, – раздался всё тот же глубокий голос. – Не кори себя. Ты просто в очередной раз разочаровалась. Порой люди относятся к окружающим лучше, чем те того заслуживают. Нельзя ожидать от человека того, что он не способен тебе дать. Просто смирись. Ты живёшь, и цени эту хоть и маленькую, но всё же привилегию.

– Да пошёл ты! – взорвалась я. – Тоже мне хранитель! Советчик мудрый нашёлся! Надоело! Хватит с меня ваших жестоких игр и отчаянных попыток оправдать безразличие, окутавшее меня словно паутина, хватит страданий, хватит всем потакать, хватит прогибаться под всех гадов… просто хватит.

Я разрыдалась от отчаяния.

– Николь, – болезненно прошептала тишина, – я здесь, я рядом. Я хочу помочь, спасти тебя.

Я вытерла слёзы, открыла глаза и, тяжело дыша, наблюдала, как посреди комнаты из воздуха понемногу начал материализоваться уже знакомый мне мужской силуэт.

Ангел стоял, скорбно склонив голову. Чем чётче становился образ, тем больше угасало сияние. Он расправил плечи. И вот передо мной стоял, казалось бы, обычный мужчина. Только с единственной странностью: немного пугала повязка похожая на атласную ленту, скрывавшая его глаза.

Всё случилось так быстро, что можно было бы списать на временное помутнение рассудка.

– Николь, – в его голосе звучала такая боль, что мне стало не по себе.

– Что? В чём я виновата на этот раз?

– В происходящем нет твоей вины.