В тени болиголова

С дрожащими от холода и адреналина руками я достала из кармана телефон, включила фонарик и стала осматривать это место. Луч света выхватывал из мрака заледеневшие каменные стены и единственную деталь интерьера – крутую, уходящую в непроглядную темноту лестницу вниз. Вид этого чёрного провала вызывал животный ужас. Но сидеть наверху и ждать, пока замёрзну, было неразумно.

«Может быть, в этом подвале есть другой выход? Какие-то подземные ходы?» – мелькнула мысль.

Заряд на телефоне таял с пугающей скоростью: холод истощал батарею. Времени на раздумья не оставалось. Я глубоко вдохнула, собралась и начала медленный спуск по скрипучим ступеням. Каждый шаг отдавался в груди, но выбора не было – либо искать выход внизу, либо остаться запертой наверху.

«Для каких целей это здесь построили? Может, там логово маньяка? Или какой-нибудь продовольственный погреб? А может, винный – тогда придётся прихватить пару бутылок в компенсацию морального ущерба…»

Наконец лестница кончилась. Я замерла на последней ступеньке и направила дрожащий луч света вперёд, осветив им пространство перед собой.

Комната оказалась довольно большой; воздух был спёртым и отсыревшим. В одном углу стояла старая кровать, в другом – фуршетный столик с графином. Рядом – простой стул. Больше ровным счётом ничего: ни дверей, ни окон, ни каких‑либо проходов. Значило это одно – путь к отступлению был всего один, и он вёл обратно наверх.

Правда, мог же быть где-то в полу потайной люк? Но проверить эту догадку я не успела: экран телефона внезапно погас, погрузив меня в абсолютную, давящую темноту.

Утешало только то, что в этом склепе, кроме меня, никого не было. Но утешение было скудным. Я стояла, жадно глотая холодный, сырой воздух, а перед глазами плескалась кромешная тьма.

Наощупь, шаря руками в пустоте, я нашла нижние ступеньки лестницы и стала медленно подниматься наверх. Добравшись, я опустилась на грязный ледяной пол у самой двери, подтянула колени к груди и пыталась представить, что меня уже ищут и вот-вот найдут.

Я видела, как Есения замечает моё отсутствие и беспокоится. Как Матвей, обнаружив пропажу, бросается на поиски. Представляла, как меня отчитывают за нарушение правил и, возможно, выдворяют из лагеря, но даже это наказание сейчас казалось желанным избавлением.

«А что, если меня не найдут?» – вопрос вонзился в сознание острой, пульсирующей болью. Я пыталась отогнать его, но он возвращался, обрастая пугающими подробностями.

«А что, если найдут, но будет уже слишком поздно?..»

Паника накатывала волнами, сжимая горло. Я сидела, прижавшись спиной к двери, и тщетно пыталась согреться. Холод проникал сквозь одежду до самых костей.

Не знаю, сколько прошло времени, но я уже почти перестала чувствовать пальцы на руках и ногах, а в голове, словно навязчивый бред, мелькали сцены собственных похорон. И именно в этот момент, в самой глубине отчаяния, снаружи раздался тот самый ненавистный скрип ржавого металла.

Дверь с силой распахнулась, и в темноту подсобки ворвался резкий, слепящий свет зимнего дня. Я обернулась и, защемив глаза, медленно подняла голову, постепенно привыкая к яркости.

Прямо передо мной, на фоне ослепительно белого снега, стояли Крис и Ярик. На их лицах застыло искреннее, неподдельное удивление.

– Ванесса? Что ты тут делаешь? – первым выдохнул Ярик; его удивление почти мгновенно сменилось настороженной тревогой.

Меня сильно трясло от холода, и, кажется, я уже не чувствовала не только пальцев, но и многого другого. Сознание было затуманенным, мысли плыли, как в густом тумане, и потребовалось несколько секунд, чтобы просто осознать заданный вопрос. Ответить же было ещё труднее.

– Переехала в новую комнату, красотка? – даже в такой ситуации Крис не упустил возможности язвительно прокомментировать.

Но в тот момент мне было абсолютно все равно на его слова. Ярик выразительно приложил ладонь ко лбу, всем видом показывая, как ему стыдно за поведение друга. Затем, будто спохватившись, присел рядом со мной на корточки и осторожно обхватил мои плечи.

– Как ты? Держишься? Сможешь встать? – его голос прозвучал гораздо мягче.

– Наверное, смогу, – с трудом выдохнула я.

Опираясь на его плечо, я попыталась подняться, но ноги, одеревеневшие от холода и долгого сидения в неудобной позе, подкосились, и я едва не рухнула обратно.

– Э, умник, кто так помогает? Отойди! – Крис явно занервничал.

Уверенно шагнув вперёд, он лёгким толчком отодвинул Ярика, и тот, не удержав равновесие, плюхнулся в сугроб.

Крис тут же присел ко мне; его движения стали на удивление осторожными. Он перекинул мою руку себе на шею, крепко обхватил за талию и помог подняться. Честно говоря, это была скорее его заслуга – мои собственные силы почти иссякли.

– Спасибо, – прохрипела я.

Это было всё, что я смогла выжать из себя. Не было ни желания ругаться, ни энергии что‑то выяснять. В голове вертелась куча вопросов к ним обоим, но задавать их не было сил. Я просто ощущала леденящий холод во всём теле и тошнотворную горечь от того, как со мной поступили.

Крис посмотрел на меня долгим, непонятным взглядом, который я не сумела расшифровать, затем просто молча кивнул и, продолжая поддерживать, помог мне сделать первые шаги.

По пути обратно мы встретили запыхавшегося Антонио. Он сообщил, что все отряды уже собирались идти на обед.

– Идите без меня, – тут же сказала я. – Пойду сразу в комнату: мне нужно помыться и отогреться.

Мысль о еде вызывала отвращение. А от одной лишь возможности увидеть за столом того рыжего ублюдка и его приспешников меня захлёстывала такая волна ярости, что в голове тут же всплывали картинки, как я бросаюсь на него с вилкой. И это было самое безобидное из того, что рисовало воображение.

Крис осторожно дотронулся до моей щеки тёплыми пальцами. От неожиданности я вздрогнула и резко отвела голову, давая понять, чтобы он убрал руку.

– Ты явно нуждаешься в обогреве, малышка. Пойдём быстрее, я позабочусь о тебе как следует: укутаю пледом, напою чаем… – перечисляя, Крис понизил голос и наклонился к моему уху. – И стану твоим личным источником тепла при необходимости… Обещаю, тебе понравится, и ты ещё попросишь добавки!

Я посмотрела на него с нескрываемым отвращением и, собрав остатки сил, вырвалась из-под его руки, чтобы идти самой.

– Крис, серьёзно? Ты будешь так себя вести в такой ситуации? – раздался позади возмущённый голос Ярика. – Даже мне уже противно…

Уходя, я успела услышать начало их перепалки.

– Чего? – огрызнулся Крис. – Ты и сам не так давно вёл себя похлеще, чем я! Что с тобой стало? Так не говори, так не делай! Паинькой решил заделаться?

Парни начали спорить, но я не стала слушать и пошла прочь, не оборачиваясь.

Тёплая, почти горячая ванна, мягкая пижама и уютная кровать – вот всё, о чём я сейчас могла думать. Наконец добравшись до комнаты, я проделала весь этот ритуал согревания и, включив на ноутбуке какой-то незамысловатый фильм для фона, устроилась под одеялом. Постепенно тепло возвращалось в тело, а сознание начало отключаться от усталости и перенапряжения.

Но только я закрыла глаза, дверь в комнату с силой распахнулась: на пороге возникла запыхавшаяся Есения.

– Несс! Что случилось? Кто это сделал? – подруга, едва переведя дух, засыпала меня вопросами; её глаза были полны тревоги.

– Меня… меня заперли в какой-то подсобке. Эти ребята, Брендон и его компания… – я попыталась собраться с мыслями. – Погоди, а ты откуда вообще узнала?

– На обеде ко мне подсела эта троица дебоширов, и Ярик рассказал про всё. Я так перепугалась! Хотела сразу же сбежать, чтобы проверить, всё ли с тобой в порядке, но у выхода меня остановил Матвей и начал допрашивать, где ты… – Есения виновато опустила глаза. – Мне пришлось соврать и ждать, пока обед закончится.

– Что же ты ему сказала? – спросила я, чувствуя, как внутри снова закипает раздражение.

– Сказала, что у тебя болит живот и ты невыходишь из туалета… – выдохнула она.

– Чего? Нельзя было придумать другую отмазку? – я невольно сморщила нос.

– Я подумала, что это единственная уважительная причина, которую он не станет проверять лично… Так что, нет, другой не было.

– Ладно, уже не важно, – махнула я рукой и откинулась на подушки. – Честно говоря, меня сейчас волнует не это.

Я закрыла ноутбук и положила его на прикроватную тумбочку, освобождая место. Есения поняла мой жест и тут же устроилась рядом под одеялом, прижавшись ко мне плечом.

– Что мне теперь делать? – с горькой обречённостью спросила я. – Пойду жаловаться – получу взбучку за самовольный уход с катка. Устрою сцену этим придуркам – так в этом нет никакого смысла. Но и делать вид, что ничего не произошло, я не могу… Я в ярости, Есь, ты даже не представляешь, насколько!

– Представляю, Несс. Я тоже злюсь. Но всё равно не могу понять, зачем ты вообще пошла с ними? – в её голосе слышался неподдельный упрёк.

– Хотела развеяться, подышать воздухом… Сидеть одной на трибунах было скучно.

– Ну что, развеялась? – спросила она с лёгкой, горьковатой иронией.

– Ещё как, – фыркнула я. – А ещё меня дико интересует, что там делали Крис и Ярик. Как они меня нашли?

– Хочешь, я спрошу у Ярика? – предложила Есения.

– Вы же в ссоре? Или уже помирились?

– Нет, не мирились, да и не ссорились… Не дружили даже. Просто я сказала, что думаю о нём, и после этого мы не разговаривали. Сегодня за обедом Ярик первый заговорил. Думаю, ничего страшного, если я спрошу его о чём-то конкретном…

– А ведь сначала казалось, что из нас троих получается неплохая компания, – заметила я.

– Увы, – вздохнула Еся. – Он уже состоит в другом «кружке по интересам».

Мы ещё какое-то время лежали в тишине, нарушаемой тихими репликами из фильма, и обсуждали возможные причины случившегося. Что это за комната и для чего она? Кто эти ребята? Зачем они так поступили? Версий было много – от простого издевательства до чего‑то более зловещего. Постепенно голос Есении замедлился, дыхание выровнялось, и она уснула. Я же лежала с открытыми глазами, хотя фильм уже давно закончился.

Тишину нарушил резкий, настойчивый стук в дверь. Затем в комнату, не дожидаясь приглашения, вошёл Матвей.

– Какой смысл стучать, если ты всё равно входишь без разрешения? – прошипела я, натягивая одеяло повыше. – А если бы мы здесь переодевались?

– Для этого я и постучал, – парировал он; голос был ровным и спокойным. – Этого времени вполне достаточно, чтобы прикрыться.

В ответ я лишь закатила глаза, не скрывая раздражения.

– Нам нужно поговорить. Пошли в мою комнату.

– А в чём, собственно, проблема обсудить всё здесь? – упрямо ответила я.

Матвей бросил короткий взгляд на спящую Есению.

– Сейчас тихий час. Дай своей подруге поспать. Не буди её из-за наших разговоров.

– Как трогательно, – я не удержалась от язвительного замечания. – Ты вдруг так стал печься о сне моей подруги?

– Нет, – холодно ответил он; в глазах мелькнула стальная твёрдость. – Но я вожатый. Возьми в привычку: если уж не слушаться, то хотя бы с первого раза понимать, когда я не предлагаю, а приказываю. Выбора у тебя нет.

Сопротивляться, по всей видимости, было бесполезно. С тяжёлым вздохом я сбросила одеяло, накинула поверх майки мягкий пушистый кардиган и, нехотя поправив пижамные штаны, поплелась за ним.

Коридор был пустым и тихим. Матвей шёл быстро, не оглядываясь, и я едва поспевала за его широкими шагами. Он остановился у одной из дверей, достал ключ, щёлкнул замком и пропустил меня вперёд.

Комната была погружена в полумрак. Свет скупо пробивался из‑за плотных, тёмно‑синих, почти чёрных штор, наглухо закрывавших балконную дверь. Воздух был неподвижен и прохладен.

Основное пространство тонуло в сумраке, и лишь у стены, куда подошёл вожатый, горел неяркий светильник с тёмно-бирюзовым абажуром. Его приглушённый свет выхватывал из тьмы поверхность небольшого столика. Металлический чайник, стоявший справа, отбрасывал на стену длинную и искажённую тень. Матвей щёлкнул кнопкой – чайник зашумел.

– Чай будешь? – голос вожатого прозвучал глуховато в застывшем воздухе.

– Нет, спасибо, – отказалась я, всё ещё находясь в напряжении.

– Как хочешь… – он пожал плечами. – К чаю есть белый шоколад и маффины.

Воспользовавшись паузой, я передумала. Возможно, сладкое поможет успокоить нервы.

– Тогда буду.

Уголок его губ дрогнул в лёгкой, почти победной улыбке. Матвей достал с тумбочки вторую чашку, разложил на столе сладости, а затем принёс из глубины комнаты невысокий пуфик и поставил его рядом с креслом.

– Присаживайся, куда захочешь.

Я неспешно прошла и опустилась в глубокое кресло. Он устроился напротив, на пуфике, заметно сократив дистанцию между нами.

– Итак, начнём наш разговор? – произнёс Матвей деловым тоном.

– Конечно, – сказала я, взяв себя в руки. – Я же не чай попить пришла.

– Конечно. А ещё приехала сюда не просто так. Напомню: ты приехала отдыхать, но у меня складывается впечатление, что ты очень хочешь уехать домой.

Я промолчала, сжимая пальцы.

– Объясни мне, как так получается, что на следующий день после серьёзного разговора ты снова идёшь на нарушение? – его голос прозвучал жёстко.

– И в чём конкретно я нарушила на этот раз? – попыталась я возразить, хотя внутри всё сжалось.

– Не прикидывайся, Ванесса. Ты прекрасно понимаешь, о чём я, – сказал он, не отводя взгляда.

– Я не прикидываюсь! – в моём голосе зазвенели стальные нотки. – Да, я ушла с катка. Но в правилах не прописано, что это запрещено! Я не покидала территорию, была в непосредственной близости от дворца. И если уж ты ищешь, кого отчитать… – голос мой предательски дрогнул от нахлынувших эмоций. – То ищи тех, кто запер меня в этом ледяном сарае!

Матвей резко замер; его поза изменилась.

– Стоп. Повтори: тебя куда-то заперли?

Уверенность во взгляде вожатого мгновенно сменилась настороженным, даже тревожным недоумением. Зрачки сузились, будто он пытался прочитать между строк больше, чем я сказала.

– Да. Ребята не с нашего отряда. А потом меня нашли…

К счастью, я успела вовремя остановиться – не хотелось бы создавать проблемы ребятам, которые мне помогли. Хотя мысль о том, что Крис всё ещё должен ответить за свои прошлые выходки, теплилась где‑то глубоко внутри.

– Кто тебя нашёл? – Матвей не отступал; его вопросы стали чёткими и быстрыми, как выстрелы.

– Крис.

– Он был один?

– Да, – солгала я, опустив глаза. Чем меньше деталей, тем лучше.

– Хорошо. А теперь скажи: кто именно тебя запер?

– Какая теперь разница? – я с вызовом посмотрела на него. – Сомневаюсь, что твои выговоры для них что-то значат. И, как ни странно, похоже, я одна из немногих, кто вообще воспринимает тебя всерьёз как вожатого.

– Судя по твоим последним действиям, в это верится с трудом, – парировал он.

Я с раздражением закатила глаза, но вожатый этого не увидел, так как в этот момент развернулся ко мне спиной, чтобы налить чай.

– Чёрный или зелёный? – его голос прозвучал ровно, нарушая тягостную паузу.

– Зелёный.

Спустя пару минут он протянул мне дымящуюся чашку и плитку белого шоколада.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я и сделала небольшой глоток обжигающей жидкости.

– Ну так что? – Матвей не отступал: взгляд был тяжёлым и настойчивым. – Может, всё-таки расскажешь? Я не могу закрыть на это глаза, Ванесса.

– Какой-то парень из другого отряда; девушка, тоже оттуда. Ну и ещё два парня.

– Даже имена не знаешь?

– Знаю. Думаю просто, говорить или нет.

После моих слов Матвей придвинул пуфик ближе и сел напротив меня.

– Ванесса, они тебе угрожали? Я всё-таки вожатый, ты можешь не бояться и рассказать всё как есть. Если хочешь, я ничего предпринимать не буду, но хотя бы буду в курсе.

– Ага, как же! Угрозы на меня не действуют. Во всяком случае – не от них… Тогда пообещай, что не будешь ничего предпринимать, смысла от этого всё равно не будет.

– Хорошо, договорились, – произнес вожатый, и на лице появилась короткая, но отчётливая победная улыбка.

Он протянул руку, чтобы скрепить нашу договорённость рукопожатием. Я, после секундного колебания, ответила тем же.

Его ладонь была сухой и очень тёплой. Прикосновение оказалось неожиданно твёрдым и уверенным, но не грубым. В контрасте с холодом всё ещё сидевшим во мне, по спине пробежали мурашки. Я инстинктивно, почти резко, отдёрнула руку – словно обожглась.

– Ты чего? – Матвей недоумённо поднял брови, а взгляд стал пристальным и изучающим.

От его прямого взгляда и собственной неловкости мне захотелось провалиться под землю. Чтобы скрыть смущение, я поспешно сделала глоток чая и тут же, почти не переводя дыхания, сменила тему, выпалив первое, что пришло в голову.

– Парня зовут Брендон, он из третьего отряда. С ним была девушка по имени Абель, тоже из третьего. Ещё были Диас и Валентин – с первого и второго отрядов, но я уже не помню точно, кто из какого.

Я тут же заметила короткую, но очень красноречивую паузу после своих слов. Его уверенность мгновенно испарилась и сменилась замешательством.

– Брендон? – Матвей побледнел. – Ты уверена?

– Конечно.

Затем взгляд вожатого резко посуровел, стал непроницаемым и тяжелым.

– Спасибо, что сказала. Я постараюсь присмотреть за тобой, чтобы они больше не решились на подобное…

«Присмотреть за мной? Ему больше нечем заняться, что ли?» – пронеслось у меня в голове с раздражением.

– Так! Пожалуйста, обойдёмся без всяких слежек! – я резко подняла голову. – Мне некомфортно от того, что к нам в комнату постоянно заходит без спроса молодой красивый парень! И, что бы я ни сделала и куда бы ни пошла, ты всегда оказываешься в курсе. И так неприятно от мысли, что от тебя не скрыться, а ты собираешься уделять мне ещё больше внимания. Нет уж, спасибо!

Я решительно поднялась с кресла, намереваясь уйти. Но Матвей резко встал и преградил мне путь: расстояние между нами сократилось до критически малого.

Наши глаза встретились, и мы замерли. Несколько секунд тягостной тишины показались вечностью. В комнате стало душно – или это я вся горела от нахлынувшего смущения?

Вожатый сглотнул и поспешил разрядить обстановку.

– Молодой… красивый парень? – Он приподнял бровь.

– Господи, это прозвучало совсем не так! – Я тут же отреагировала, чувствуя, как лицо заливается краской. – Но, если тебе от этой мысли хорошо, можешь считать и так!

– Ты всегда, когда смущаешься, начинаешь грубить? – Он слегка нахмурился, но во взгляде читалась усмешка.

– Чего? Это ты сейчас засмущался! – парировала я, изо всех сил стараясь сохранить равнодушное выражение лица.

Но он был прав: смущение разливалось по мне жаркой волной, и единственным желанием было поскорее сбежать.

– Как скажешь, – пожал плечами он. – Но присматривать за тобой я всё равно буду. Ты слишком часто вляпываешься в истории, а мне не нужны проблемы, если с тобой что‑то случится.

– Ладно, – сдалась я, выдохнув. – Но, пожалуйста, без фанатизма, дорогой вожатый!.. И спасибо за чай.

Я протянула ему пустую чашку и, ловко обойдя, направилась к выходу.

– Кстати… – его голос остановил меня уже у самой двери.

Я обернулась, положив руку на холодную дверную ручку.

– К сожалению, начальство уже в курсе твоих «похождений». Мне придётся доложить про Криса, и вы оба получите наказание… Извини.

– А, раз уж «придётся»… – в мои словах прозвучала горькая ирония. – Тогда ладно, извиняю. Но что насчёт тех ребят? Их наказывать никто не собирается?

– Этим займутся их вожатые, наверняка… – он отвел взгляд. В голосе прозвучала неуверенность.

– Поняла, – бросила я и, наконец, вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.

«Да уж… Под словами “ничего не предпринимать” – я явно не имела в виду это только по отношению к тем ребятам… И откуда начальство вообще узнало об этом?»

Тихо выйдя из комнаты вожатого, я огляделась.

«Мало ли что напридумывают ребята, если увидят, как я выхожу от вожатого во время тихого часа, да ещё и в пижаме…»

В этот момент за спиной скрипнула другая дверь. Сердце ёкнуло – кто‑то выходил в коридор. Не раздумывая, я прибавила шаг и почти бегом пустилась к своей комнате, стараясь не производить лишнего шума.

День проходил размеренно; никаких происшествий больше не случилось. Полдник принесли в комнаты, до ужина оставалось пару часов. Каждый занимался своими делами, пока по коридору не прокатился крик Матвея: он звал всех собраться в гостиной.

Спустя минут десять все наконец уселись, готовые услышать, зачем нас собрали.

Вожатый вышел вальяжной походкой, оглядел присутствующих и, наконец, заговорил:

– Итак, начну с хорошей новости. Сегодня по плану вечеринка в стиле «Total Black». Лично проверю каждого перед выходом – бегать с вами переодеваться во время мероприятия я не собираюсь.

По гостиной пронёсся довольный шёпот. Новость действительно была хорошей.

– Но, учитывая последние обстоятельства, пойдут туда не все…

«А вот и наказание подоспело… Он действительно думает, что, если запретит мне пойти на вечеринку, я сильно расстроюсь?»

– Пара ребят в нашем отряде нарушила правила, поэтому придётся их наказать: все пойдут на вечеринку, а Ванесса и Крис – в столовую мыть посуду после ужина. Теперь можете идти – на сборы у вас осталось меньше часа. И ещё, провинившиеся могут надевать что хотят – у них будет отдельная «тусовка».

«Что? Мыть посуду за всеми… С этим придурком наедине? Вот это действительно похоже на наказание. Надо было Ярика тоже сдать – втроём было бы не так стрёмно!»

По залу прокатился сдержанный смешок. Антонио фыркнул и громко, чтобы все услышали, бросил Ярику:

– Это уровень детского сада. Нашли чем напугать – кастрюлями.

Рядом хихикнули, кто-то пожал плечами – наказание и впрямь казалось им нелепым и мелким, не стоящим серьёзных эмоций.

Крис, в отличие от всех, лишь цинично усмехнулся и, лениво потянувшись, провокационно посмотрел на меня:

– Что ж, ангелочек, готова к нашему свиданию на кухне?

Я огляделась и поймала взгляды почти каждого человека в гостиной. Кто-то смотрел с сочувствием, кто-то с усмешкой, кто-то с полным безразличием, но смотрели явно все… Мне захотелось провалиться сквозь землю. Я опустила голову, не в силах выдерживать все эти взгляды, и поспешила удалиться в комнату. Есения последовала за мной.

– Несс… – подруга осторожно дотронулась до моего плеча, заставив остановиться. – Может я пойду с вами? Что мне делать без тебя на этой дискотеке? Это будет уже не весело…

– С ума сошла? Иди повеселись! – Я выругалась и развела руками. – Иначе в следующий раз и тебя накажут за то, что не пошла на дискотеку! Что вообще здесь творится? Сделаешь шаг – и сразу нарушение. Я даже не виновата так, как остальные! – я вздохнула. – Так их всех ненавижу! Взяла бы сейчас и прибила каждого, а потом заставила бы мыть посуду!

Агрессия выливалась в крики и энергичное размахивание руками.

– Мне кажется, ты больше злишься не из‑за посуды, а потому что придётся всё это время быть с Крисом, – тихо заметила Есения.

– Возможно… – я не стала отрицать. – Даже после пяти минут разговора с ним у меня сбиваются все позитивные настройки, а что будет после пары часов? Или сколько нам придётся это всё перемывать – всю ночь?

– Моё предложение: пойти с вами – всё ещё в силе.

– Всё в порядке, думаю… Надену наушники. Это ведь не запрещено, надеюсь? А ты повеселись за двоих. Я в следующий раз наверстаю упущенное.

– Хорошо, – улыбнулась Есения. – Но знай, я мысленно буду с вами… мыть посуду.

От её слов, кажется, плохое настроение немного отступило.

Подруга надела красивое маленькое чёрное платье, такого же цвета колготки с узором и туфли на высоком каблуке. Я помогла ей с причёской, сама не стала заморачиваться: надела топ, спортивные штаны, толстовку на молнии, завязала высокий хвост и тоже была готова.

Ужин прошёл неприлично быстро. Несмотря на французскую кухню с её роскошными блюдами и безупречной сервировкой, у меня не было ни настроения, ни времени ими наслаждаться. Ирония заключалась в том, что я в спешке проглатывала изыски, которые через час мне же предстояло отмывать с тарелок вместе с тем самым придурком.

После ужина ребята собрались отрядами и со своими вожатыми отправились в торжественный зал, где в первый день проходила костюмированная вечеринка.

Я сидела за столом и не хотела даже смотреть в сторону Криса – от одной мысли, что ближайшие несколько часов придётся провести с ним рядом, меня начинало тошнить.

– Чего расселась, золушка? – голос прозвучал прямо у уха, и я вздрогнула. Не только от неожиданности, но и от нелепого прозвища.

– Что ты сказал? – машинально отодвинувшись, спросила я.