Спящая в огне

Впрочем, подъем трех солнц был красив по-своему в каждой из сторон. Этна находила его красоту и здесь, на Юге, наблюдая как сонными утрами по ее спальне скачут солнечные зайчики.

Встретив восход светил, Этна возвращалась в свою кровать, чтобы к приходу Ундины сделать вид, что она спокойно спала все это время. Она не была уверена в том, что ее дорогая сестрица любила вставать спозаранку, поэтому перестраховывалась, изображая из себя соню.

Так произошло и этим утром. Ундина вошла в покои Спящей через смежную дверь, распахивая шторы, за которыми уже вовсю сияли солнца. Этна предусмотрительно задернула балконные портьеры после выхода на свежий воздух, поэтому теперь, щурясь и потягиваясь, она медленно открыла глаза, изображая пробуждение.

– Доброе утро, Меланта, – проговорила камеристка, поворачиваясь к кровати и наблюдая за тем, как Этна медленно садится среди своих подушек, подтягивая пуховое одеяло к себе поближе. – Как Вам спалось?

– Доброе, Ундина. Как всегда, прекрасно. А тебе? – вопрос был задан чисто из вежливости, но Ундина, просияв, присела на край большой кровати, поправив свою юбку, чтобы не помялась.

– Очень хорошо! Мне приснился такой замечательный сон про бал. В нем я танцевала с тем самым лордом, который удостоил меня чести на первом балу. Помните его? – Этна кивнула, изображая учтивость на лице и за это получая в ответ мечтательную улыбку бывшей шаманки. – Очень надеюсь, что он и сегодня придет на торжественный прием, и мы сможем провести время вместе. Вы ведь позволите мне подарить ему пару танцев?

– Разумеется, – изображая великую благосклонность на лице, Этна пыталась понять, как Ундина смогла танцевать на первом балу, не имея никаких навыков в этой области. Конечно, после него ее наверняка обучили придворным танцам, но она все равно была под впечатлением от услышанного. Даже бывшая шаманка умеет танцевать и собирается провести за этим занятием почти весь вечер, а она, Спящая, ничего в этом не смыслит. Будет чудом, если она не оттопчет ноги Каю в первую минуту. Мысли о танцах с другими молодыми людьми она даже не допускала. Нужно было что-то срочно придумать, иначе она пропала. Они пропали. Скорей бы настал тот чудесный день, когда больше не придется лгать, говорить ужасные вещи и бояться. Скорей бы наступил тот чудесный день, когда все узнают, кто она, какую ошибку совершила ее мать и что скоро Смерть вернется в земли, с которых ее изгнали. Скорей бы.

День пролетел быстро, наполненный предвкушением от предстоящего бала. Старшие королевы, впрочем, говорили не только про вечер, но и про то, что завтра они устроят день открытых дверей. Этна думала, что он состоится через пару недель, но названные сестры решили, что завтра будет идеальным временем для того, чтобы провести день с любимыми подданными. Все, что могла сделать Спящая – это просто равнодушно пожать плечами, соглашаясь. Можно подумать, у нее был иной выход.

После обеда Этна отправилась готовиться к балу, жалея, что не сможет увидеться с Каем до самого приема. После их второго поцелуя, после того, как он сказал о том, что она тоже нравится ему, Спящую стало еще больше тянуть к русалу. Ей нужно было в разы больше его прикосновений, его взглядов и его поцелуев, чем у нее было сейчас. Это было похоже на зависимость. Она терзала мысли, душу и тело, но Этна не хотела ей сопротивляться. Ей нравилось то, как влияет на нее Кай. И речь не только про чувство влюбленности, нет. Ей нравилось, что с его помощью и поддержкой она смогла принять саму себя, научиться управлять силой и в целом занять место, принадлежащее ей по праву рождения. Если бы не он, она так и осталась бы на Севере, пытаясь принять тот факт, что дорогие ей люди лгали всю ее жизнь. Она бы даже не допустила мысль о том, что можно испытать удачу и сразиться за свое будущее.

С ним она поменяла свое восприятие жизни. С ним она стала другой.

Если бы Спящая знала, что подготовка к балу будет такой изнурительной и долгой, она бы, наверное, просто из-за этого не захотела бы устраивать маленькое возмездие над Мелантой. Подумать только, прошла целая неделя, как она жила при Дворе, а никто пока не догадался, кто она такая. Это было небольшим успехом, которому она искренне радовалась.

Принимать ванну было самой приятной частью подготовки. Аромат масел и душистых трав витал среди пара, царившего в ванной комнате. Здесь она могла по-настоящему расслабиться и позволить служанкам делать свое дело. Этна думала о том, как раньше умудрялась наслаждаться небольшой лоханью и тем, что для начала эту лохань нужно было самой наполнить горячей водой. Она ведь могла там только сидеть и не более. А в этой изящной ванне можно было смело вытянуть ноги, так еще и место оставалось. А вода? Ей больше не нужно было самой таскать кипяток и делать прочие приготовления, чтобы просто помыться. Теперь этот процесс стал еще приятнее.

После этого, отпустив служанок, к ней пришла Ундина, успевшая собраться за то время, пока Этна принимала ванну. На камеристке было легкое лиловое платье в пол, расшитое по подолу жемчугом. Его лиф был украшен жемчужинами поменьше и расшит узорами из ниток на тон темнее самой ткани платья. Руки были закрыты легкими рукавами, по которым струился узор с лифа. Жемчужный подвес и серьги прекрасно гармонировали с ее платьем, из-под которого выглядывали туфли без каблука. Волосы бывшая шаманка заколола небольшими заколками с двух сторон, убирая пряди с самого лица. Она не сделала макияж, но при этом умудрялась выглядеть красиво. Этне понравился ее наряд, но вслух она об этом не сказала. Еще зазнается, упаси Мать, или подумает, что Меланта резко подобрела к ней.

Сидя перед большим зеркалом в раме на мягком пуфике без спинки, Этна наблюдала за тем, как со всей аккуратностью Ундина расчесывает ее длинные черные волосы. Длина являлась ненастоящей, но иллюзия была слишком правдива для того, чтобы бывшая шаманка или кто-либо другой заметили обман. Взгляд Спящей наткнулся на небольшую баночку с пудрой, которой она воспользовалась немного ранее, до прихода камеристки, скрывая шрам ниже запястья. Сейчас, имея возможность рассмотреть этот след поближе и во всех деталях, Этна вспомнила, что похожий шрам на левой руке в том же самом месте есть и у нее самой. Место их соприкосновения. Интересно, почему больше у Меланты не осталось никаких шрамов? На этот вопрос она вряд ли когда-либо получит ответ.

– Меланта, Вы уверены, что стоит надевать… этот наряд на бал? Мне кажется, Вашим сестрам он не очень понравится, – закончив расчесывать густые волосы Этны, Ундина с небольшим сомнением посмотрела на нее в отражении зеркала, встречаясь взглядами.

– Главное, что он нравится мне. Что до сестер, то, насколько я знаю, никаких указаний насчет внешнего вида они не давали, – как можно более безразличнее отозвалась Спящая, твердо выдерживая взгляд бывшей шаманки, которая на такой ответ лишь кивнула, тихо вздохнув, принимая поражение в этом маленьком споре.

Этна наблюдала за тем, как Ундина ловко скручивает ее пряди в объемные жгуты, закрепляя их на затылке заколками и из оставшейся части волос заплетая объемную косу, которая начиналась от заколотых прядей. Закончив плести косу, камеристка обвязала ее кожаным шнурком, чтобы не распустилась, а после убрала в пышный пучок, украшая тот шпильками и заколками с рубиновыми камнями. Передние пряди, обрамлявшие лицо, она завила в нежные локоны, прежде чем приступила к макияжу.

Когда черные глаза, ставшие еще темнее из-за сурьмы и полные губы, напоминающие бутон нежной розы, были накрашены, Этна забрала у Ундины заранее подготовленную диадему и осторожно водрузила ее на свою голову. Золотой обруч, украшенный бледно-голубыми камнями сидел как влитой. Она не без удовольствия любовалась диадемой, которая красиво сочеталась с ее золотыми серьгами и такой же подвеской с алым камнем, аккуратно примостившимся в ложбинке между ключиц.

Ундина не зря переживала за наряд, который приказала пошить себе Спящая. Это было не привычное всем платье, нет, но элегантность у него определенно имелась. Плотная рубаха с длинными рукавами имела средней длины стоячий воротник-козырь и была насыщенно-бордового цвета. Она была сшита в одно целое вместе с корсажем того же оттенка, что имел шнуровку на люверсах позади, а его перед был расшит темно-синим ветвистым узором. Верх ее костюма оканчивался бордовым шлейфом, к низу, переходящему в черный цвет и украшенному мерцающими красными камнями, между которых виднелся узор из синих нитей. Вместо юбки на ней были удобные темные штаны, а на ногах – высокие ботфорты на небольшом каблуке со шнуровкой.

Этна не могла отвести глаз от своего отражения в зеркале, крутясь перед ним, рассматривая себя со всех сторон. Вкупе с прической и диадемой ее наряд смотрелся роскошно. Он не был лишен элегантности, подчеркнутой дерзостью и этаким свободолюбивым штрихом. Что ж, теперь она точно готова к балу.

– Что скажешь? – Этна повернулась к Ундине, чуть улыбаясь, поправляя темные манжеты рубахи. В таком виде она чувствовала себя в разы уверенней, чем в платьях. Этот наряд дарил небольшую решительность, наполняя её изнутри и даря чувство вседозволенности.

– Вам очень идет, Меланта, но я все же опасаюсь реакции Ваших сестер, – проговорила камеристка, не сводя с нее глаз. Ее опасения были понятны, но Спящая явно вошла в кураж, поэтому не чувствовала себя тревожно.

– Не бойся, на балу они точно не посмеют сделать мне замечание.

Лишь спустя час Этна вместе с Ундиной направились в большой зал, где должен был пройти бал. Приглашенной знати было много. Аристократы то и дело встречались на их пути, кланяясь и бросая на младшую королеву удивленные взгляды. Оно и было понятно, ведь аристократки были облачены в пышные бальные платья, колыхающиеся от любого движения, будто цветы на ветру, а аристократы надели свои лучшие и дорогие костюмы. От королевы ожидали аналогичного образа: пышного платья и того, что она будет следовать негласным правилам. Но она не последовала им, облачаясь в чужие взгляды и шепот, как во вторую кожу. Раньше от перешептывания Этна бы вся сжалась и постаралась скорей покинуть это место, но сейчас она лишь вздернула подбородок, наслаждаясь этими тихими голосами. Они знают, где их место. Знают, что смеют осуждать ее лишь шепотом, боязненно отводя глаза.

Возле тяжелых дверей, ведущих в заветный зал, откуда доносилась спокойная мелодия музыкантов и голоса, стояла придворная знать. При виде младшей правительницы и ее камеристки все поспешили расступиться. Отскакивая от стен, по устам прокатился ее титул, звучащий как мрачное предупреждение. Церемониймейстер, стоящий возле стражников и проверяющий приглашения пришедших аристократов, поспешно прекратил свое занятие, отвешивая поклон.

– Ваше Величество.

Стражам даже не нужно было говорить, что делать. Те и без того синхронно взялись за ручки дверей, распахивая их, пропуская церемониймейстера вперед.

– Ее королевское Величество, младшая правительница Меланта, и ее камеристка Ундина! – четко и громогласно объявил мужчина, отходя в сторону, чтобы пропустить в зал Этну и Ундину.

Большой зал был освещен лучами заходящих солнц и множеством зажженных свечей. Голый мраморный пол не был застелен коврами для удобства, а вся мебель была сдвинута к стенам. На столах, что также стояли у стены, были расставлены закуски и графины с напитками, но подходить к ним и самостоятельно что-то брать не было особой необходимости, поскольку тут и там сновали слуги с подносами, предлагая всем пришедшим разлитые по бокалам вина и кушанья. В одном из углов обширного зала Этна заметила музыкантов, которые пока лишь разминались, играя спокойные и короткие мелодии, иногда настраивая свои инструменты и сверяясь с нотами. Но она также заметила множество незнакомых ей доселе лиц, приветствующих ее по всем канонам. Вся аристократия не сводила с нее глаз, отложив разговоры и питье в сторону. Спящая догадывалась, что все присутствующие и без того знают цель этого бала. Она итак сегодня была виновницей торжества, а дерзкая одежда лишь привлекала к ее персоне еще больше внимания. Ну и пусть.

На небольшом сооруженном постаменте в креслах сидели ее дражайшие названные сестры. По левую руку от них стояли их верные приближенные. Волосы Эрики были собраны в строгую прическу, на которую водрузили диадему, а ее пышное закрытое платье с длинным шлейфом было похоже на летнее закатное небо, расшитое драгоценностями вместо звезд. Элиса завила свои светлые волосы, оставив их красиво обрамлять круглое лицо. На ней была точно такая же диадема, как у Эрики и у самой Этны. Сегодня средняя из правительниц надела платье насыщенного изумрудного цвета с открытым декольте и плечами, которые прикрывали полупрозрачная зеленая накидка, расшитая золотыми нитями.

На Андерсе был все тот же темный костюм, только теперь к нему на плечах, груди и ногах добавились серебряные вставки, напоминающие доспехи. Перевязи с мечом не было видно. Бывший воитель не слишком заморочился со своей одеждой, и Этна даже подумала о том, что, если бы не Эрика, то Андерс пошел бы на бал в своей повседневной одежде. На Алексис было легкое и свободное платье цвета охры, а в свои длинные волосы она вплела несколько цветов из сада, закрепив их стебли шпильками.

Лица сестер не предвещали ничего хорошего. Этна не понимала, чего они так злятся. В конце концов, если так рассудить, она ведь не надела мужское платье или еще что-то в этом роде. Злиться было не на что, учитывая, как элегантно сидел на ней наряд, подчеркивая фигуру. Впрочем, может чужое негодование было вызвано тугой шнуровкой корсета? Сама Спящая позаботилась о том, чтобы ее корсаж не слишком давил на ребра этим вечером.

– Дорогие сестры, – она оказалась на постаменте, занимая место слева от старшей королевы. Ундина встала по ее левую руку, быстро приветствуя Андерса и Алексис.

– Твой наряд очень необычный, Меланта, – с ледяным спокойствием на лице проговорила Эрика, повернув голову к Этне, смиряя ее суровым взглядом.

– Это была идея Ундины так одеться? – поинтересовалась Элиса, а при ее словах бывшая шаманка сжала губы. Этне ничего не стоило подставить свою камеристку, но она была не настолько ужасной, как ее сестра и хотела сама ответить за свой поступок.

– Моя. Мне захотелось чего-то необычного и свободного, – отозвалась Спящая, обращая взор на зал, глазами пытаясь найти Кая, но того нигде не было видно. Знать все входила и входила, объявляемая церемониймейстером, но среди них не было ее русала. Что ж, возможно, он тоже хотел эффектного появления, как и она сама.

– Это ведь совсем не твой стиль, – Элиса чуть покачала головой, рассматривая чужую одежду. Ее реакция забавляла.

– Это бал, Меланта. Здесь положено надевать платье, – Эрика отвернулась от нее, поджимая губы. Если бы они были наедине, ей вновь сделали бы замечание. Но старшей королеве приходилось сдерживать себя и свои желания здесь, где на них то и дело смотрели их придворные.

– Я добавила шлейф, чтобы смотрелось более женственно. И корсаж. А еще каблуки.

Этна позволила себе улыбнуться, продолжая смотреть на знать. Она увидела, как некоторые из молодых людей приветственно кивали ей. В их глазах она читала желание провести личную беседу и не только это. Они почти не обращали внимания на девушек, что были рядом с ними, пытаясь вести разговоры. Вероятно, это были те самые многочисленные юноши, которых Меланта одарила своим ненасытным вниманием. Возможно, если она объявит о том, что Кай – ее фаворит, их даже не придется отшивать. Не настолько же они глупы, чтобы лезть к ней после такого объявления?

Приглашенная аристократия продолжала наполнять собой зал еще минут двадцать, которые для Этны прошли в скуке и ожидании Кая. Она сама не знала, хотела ли того, чтобы русал поскорее пришел, чтобы началась официальная часть или нет. Ведь, как только официальная часть подойдет к концу начнутся танцы, а они не давали Спящей покоя, буквально будоража ее мысли и заставляя немного нервничать. Даже если Кай оттопчет ей все ноги, ни от чьих глаз не укроется неуклюжесть ее движений, не свойственная младшей королеве, которую обучали танцам. А когда все заметят это, возникнет множество…

– Его светлость Кай, герцог Западных берегов!

Она встрепенулась, обращая взор на вошедшего герцога. Свои короткие светлые волосы Кай аккуратно зачесал и уложил, и теперь его острые черты лица еще больше делали его похожим на акулу. Океанские глаза, светлеющие к радужке, древне и внимательно смотрели на всех. Камзол, пошитый из жесткой ткани ультрамаринового цвета был расшит причудливым узором из бордовых нитей, издалека напоминающих диковинные водоросли. Под камзолом скрывалась темно-синяя рубаха, заправленная в темного цвета кожаные штаны. Его сапоги были начищены до блеска, отражая пламя свечей. Может Кай и был простым человеком с Запада, но сейчас, смиряя всю знать пронзительным взглядом он был похож на самого настоящего герцога, который знает о своих возможностях.

Кай приблизился к постаменту, низко кланяясь трем королевам, но после, обращаясь к ним, его древние глаза смотрели лишь на нее. Спящая увидела там нежность и немое восхищение, вызвавшее у нее быструю улыбку.

– Ваши Величества.

– Герцог Западных берегов.

Эрика смерила русала самым теплым взглядом, от которого земли превращаются в ледники. Этне было плевать на отношение сестры к ее другу и фавориту по совместительству. Главное, что они оба действовали по плану, который скоро приведет ее к желанному возмездию. У нее будет не только законная власть и заслуженная справедливость, но и любимый человек, готовый сражаться за ее будущее. А после, когда она вернет Смерть в Форланд, все будут ей благодарны. Как бы кто ни привык к порядку, царившему на континенте не первое столетие, а вернуться к естественной норме все же будет правильнее.

Подарив Этне улыбку, Кай отошел от постамента к другим аристократам, которые дружелюбно и приветливо ему кивали. Русал отвечал им тем же, а Спящая, наблюдающая за этим спектаклем, думала лишь о том, что все они подхалимы. Они не хотели искренне узнать ее герцога или завести дружеские отношения. От него им нужна была выгода. Кай не считал, что это плохо. Он и рассчитывал на чужое подхалимство, с помощью него намереваясь обзавестись союзниками. Но Этне все равно отчего-то было неприятно за этим наблюдать.

– Я прошу вашей тишины и внимания!

Знакомый голос заставил Этну отвести взгляд от Кая. Говорившей оказалась Яснорада, которая подошла к постаменту, опираясь на свою трость. Закрытая одежда в пол скрывала дряблое тело пожилой женщины, а ее волосы, напоминающие снег, были убраны от лица с помощью обруча. Услышав голос Яснорады, все поторопились замолчать, обращая на нее свои взоры.

– Спасибо, Яснорада, – Эрика её поблагодарила и поднялась на ноги, обводя строгими глазами всех присутствующих придворных. Теперь, когда в зале образовалась нужная тишина, а множество внимательных глаз смотрели на трех правительниц, Эрика могла начать бал. Точнее, его официальную часть. – Прежде всего, я бы хотела поблагодарить всех присутствующих за то, что откликнулись на приглашение. Повод, по которому мы все здесь собрались связан с трагичным событием, которое могло бы весьма плачевно окончиться, если бы не доблестная храбрость одного юноши.

Голос Эрики звучал размеренно и спокойно. В нем даже не было и намека на неприязнь к Каю, которую она продемонстрировала всего пару минут назад. Аристократы обратили взор на русала, который с бокалом в руке не отводил своих древних глаз от Этны. Будто в этом мире не существовало больше никого, кроме нее одной.

– Я повторю эту неприятную историю для тех, кто не знает всех подробностей. Шесть дней назад на нашу младшую королеву было совершено покушение, – при этих словах по толпе присутствующих прокатилось тихое аханье, будто они все впервые слышали об этом. Гнусные лицемеры. – Целительница, которая очень хотела занять место камеристки, не сумела пройти Отбор и решила, что правильнее всего будет обрушить свое негодование на королеву Меланту. Она долго вынашивала свой план мести, раз смогла пробраться в замок на рассвете, оставшись незамеченной стражниками. Личные стражи королевы по ужасному стечению обстоятельств в то утро были не в состоянии выполнять своих обязанностей и лишь поэтому эта северянка смогла проникнуть в покои правительницы. Мы все благодарим Жизнь и Смерть за то, что наша дорогая сестра каким-то чудом проснулась от звуков этого вероломного проникновения и смогла дать отпор этой целительнице. Но не она одна заслуживает уважения за свою храбрость этим вечером. Мы не знаем, как сложились бы обстоятельства, если бы на помощь королеве Меланте не подоспел юноша с Запада, оказавшийся при Дворе по счастливой случайности.

Теперь по толпе аристократов прокатился восхищенный шепот. Кай же, приосанившись, вышел вперед, слегка поклонившись. Герой этого вечера. Отважный спаситель младшей правительницы.

– Именно он поднял тревогу и рассказал о том, как мстительная северянка проникла в личные покои королевы. Если бы не этот отважный юноша, то неизвестно, что случилось бы с Двором и Форландом в целом. И поэтому за его доблестные заслуги мы с сестрами решили дать Каю столь высокий титул. Отныне он – герцог Западных берегов.

Эрика замолчала, а все вокруг начали аплодировать, восхваляя Жизнь, Смерть, отвагу Меланты и храбрость Кая, который даже не думал изображать скромность на своем лице, с самодовольством поглядывая на тех, кто высказывал восхищение и жал ему руку. Старшая королева опустилась на кресло лишь тогда, когда в бальном зале воцарилась тишина. Она бросила на Этну быстрый взгляд, и та поняла, что тоже должна сказать пару слов. Последовав примеру названной сестры, она встала на ноги, складывая руки на животе, обращая взор на Кая, который усмехался уголками своих бледных соленых губ.

– Спасибо, дорогая сестра, что поведала эту ужасную историю за меня. И я бы хотела выразить отдельную благодарность герцогу. Если бы не его светлость, то я бы сейчас не стояла здесь перед вами, – Спящая неловко усмехнулась, все также не сводя глаз с Кая. – Поэтому примите мою искреннюю благодарность, герцог Западных берегов.

Этна чуть склонила голову, а Кай ответил ей поклоном.

– Решение, принятое сестрами, дать титул Каю было, безусловно, верным, но я также поняла, что его светлость своей отвагой смог покорить мое сердце. Поэтому сейчас я хочу сделать официальное объявление: герцог Западных берегов отныне является моим фаворитом.

По большому залу вновь прокатилась волна аплодисментов, а Этна, слегка улыбнувшись, вернулась на свое место, чувствуя, как быстро в груди колотится сердце. Еще никогда вот так прилюдно она не делала таких признаний. Это вызывало волнение. Впрочем, она ведь сделала то, чего от нее требовали. Она все сделала верно. Никто больше не упрекнет ее в нежелательных связях. Хоть чем-то старшие королевы будут довольны.

Яснорада объявила о начале бала. Послышалась музыка, но никто пока не шел танцевать. Все обступили Кая, засыпая его то ли вопросами, то ли поздравлениями. Однако, тот держался как подобает настоящему аристократу. На его лице была сдержанная улыбка, пока он общался со всеми, пожимая руки, кивая и отвечая. Этна думала, что ему будет не по себе от такого количества внимания, но русал держался уверенно, будто был создан для светских бесед и таких мероприятий.

– Надеюсь, ты довольна, – послышался упрекающий голос Эрики, которая даже головы не повернула в сторону младшей королевы.

– Весьма. Благодарю, – ответила ей Этна, также не взглянув на старшую правительницу, но чуть улыбнувшись. Она была более чем довольна. От осознания того, что совсем скоро она перестанет жить во лжи, что каждый продуманный пункт плана вел ее к заслуженной жизни и радовал Спящую. Она не испытывала такой радости даже тогда, когда только начинала учиться на целительницу и узнавала много новой и важной информации.

– Давайте не будем портить этот вечер. В конце концов, Кай и правда… заслужил этот титул, Эрика. А ты, Меланта, теперь будешь связана узами со своим фаворитом. Я так рада, что ты наконец перестанешь растрачивать себя на множество юношей и будешь дарить все свое внимание лишь одному герцогу, – миролюбиво отозвалась Элиса, повернув голову к названным сестрам. Этна посмотрела на среднюю правительницу, подарив ей улыбку, а вот Эрика ограничилась одним кивком. Она злилась. Элиса довольно быстро смогла смириться с таким положением вещей, но только не Эрика.

Когда Кай наконец смог отбиться от аристократов, желающих его внимания, он подошел к постаменту. Играла подходящая для танца мелодия. Этна знала, что он хотел сделать, но надеялась, что этот миг никогда не настанет. Ей хотелось оттянуть его на неопределенный срок. Она не понимала, как русалу хватило решительности опозориться перед всеми.

– Ваше Величество, позвольте пригласить Вас на танец.

Что ей оставалось делать? Она выдавила из себя снисходительную улыбку, поднимаясь из кресла, спускаясь по ступенькам и вкладывая руку в протянутую ладонь Кая. Тот не без озорства в древних глазах посмотрел на нее, прежде чем увести на середину зала. Одна его ладонь все также сжимала ее, а вот вторую он устроил на талии Этны, которая свою руку положила на его плечо.