скачать книгу бесплатно
– Сейчас… я… на один бок… попробую, – пролепетал он.
Юльич переместил туловище на левую сторону – ничего. Перевалился на правый – и я увидел под ним… стакан. Или, вернее, то, что от стакана осталось…
А что, собственно, может остаться от стакана, если на него водрузить 150 кг веса, даже пускай и живого? – если, конечно, ты не Копперфильд? Разумеется, только осколки. Вернее, часть осколков. Потому что другая часть по всем законам физики диффузировала в то место, с которым эти осколки активно соприкасались.
– Что там? – озаботился начальник.
– Что там… – повторил я. – Стакан!! Ты в прямом смысле на стакан сел!
– Как это – сел? – Начальник растерянно захлопал ресницами. – Не, ну я выпил чуть… но так – в норме… А сел – это когда уже несколько дней…
– Я знаю, как сел?! Физически сел! Умудрился! – разозлился я. – Откуда вискарь нарисовался?
– А… это… принесли типа… люди…
Надо было что-то делать: начальник истекал на глазах кровью, и неизвестно, сколько времени он еще бы смог продержаться; номер однозначно был убит напрочь – но это была уже не первая проблема. Главная проблема была в осколках, которые всосало в себя тело начальника. И в последствиях, которые могли проявиться в любой момент. Одно было ясно – без доктора не обойтись.
Я подошел к телефону и набрал Белого. Коротко изложив новости вечера, я повернулся к начальнику:
– До душа сможешь дойти? Надо кровь смыть и заодно, может быть, осколки.
– Попробую, – начал искать опору начальник.
Кое-как он поднялся и, шатаясь, двинулся в сторону душа. Дойдя до него, он зашел за перегородку и оперся руками на стену. Я открыл воду и направил на него струю. Вода бодрой струей ударила «руководителя» в распоротую задницу и, смешиваясь с кровью, буро-пенными ручейками весело потекла по толстым ляжкам «руководителя проекта». Часть осколков вымыло из разорванной раны и потоком увлекло в канализацию. Но осколки стакана, видать, проникли глубоко, и кровь все шла и шла. Примчался Андрей, и с ним все, кого он поднял по пути. Тут же вызвонили Шудипто – для осуществления коммуникации с местным населением. Начальник стоял в душе и стонал: от потери крови у него начала кружиться голова, и он уже едва держался на ногах. Общими усилиями ему помогли добраться до кровати, с которой уже стащили пропитанную кровью простыню. Начальника уложили на живот – прямо на матрац, который, впрочем, был залит кровью не меньше. Кто-то принес бинты и вату, и этим как могли позатыкали рваную рану.
На шум примчался менеджер отеля, который, увидев сие, тут же на пороге едва не рухнул в обморок. Нет, подобное он, конечно, не раз видел в своем индийском кино со всеми этими традиционно-стандартными жуткими драками и кровожадными злодеями, где правильный и потому главный герой налево и направо утверждает справедливость мощными, но добрыми кулаками. Но чтобы это кино оказалось у него в отеле! – да еще с таким душком! – ему не могло привидеться и в страшном сне! Шутка ли сказать! – он прибегает на шум в номер, в котором, на секундочку, живет иностранец (!), и видит залитый кровью номер, кровать – на ней стонущего белого человека, воткнувшегося лицом в окровавленный матрас и отсвечивающего всему белому свету своей распоротой задницей! Убийство?! Ограбление?! Насилие?! Грабеж?! Кто?! Зачем?! Почему?! И у менеджера начинает медленно ехать крыша, потому что такое невозможно по определению и потому что такое просто не должно случиться вообще! Причем до менеджера тут же начинает доходить, что за весь этот праздник жизни этому менеджеру придется отвечать перед самим хозяином отеля! Который посиживает себе спокойно где-то в Дели, скирдуя прибыль, наивно полагая, что у него там в Дханбаде с его отельным бизнесом полный зашибись и при этом совершенно не подозревая, какую свинью подложил ему этот самый менеджер! И, разумеется, ни у кого никаких сомнений не вызывает то, что при любом раскладе именно менеджер и будет в данном случае отвечать за все. Как, впрочем, и во всех остальных случаях. И этому менеджеру уже начинает явственно видеться, как его с треском вышибают не только из хозяйского отеля, но и из всех других отелей вообще, какие есть в Индии, потому как тут понятно уже любому, что не то что в какой другой отель, а даже в придорожный шалман его уже никто и никогда даже посудомоем не возьмет по причине того, что он допустил себе такое кощунственное измывательство над иностранным и весьма уважаемым гостем. И, живенько нарисовав себе перед глазами такую перспективную картинку, менеджер начинает сползать тихонько по стенке, погружаясь в спасительное полуобморочное состояние.
Разумеется, такой роскоши ему позволить никто не мог, потому как тут сам русский «начальник производственного отдела» и с ним вместе «руководитель проекта» лежит, весь истекающий кровью и при этом уже почти бездыханный; а менеджер, видите ли, по-тихому сливается с темы, пытаясь свинтить по ту сторону реальности. Короче, пока еще действующего менеджера быстренько подхватили, встряхнули и втолковали, чтобы он дурака тут не валял, а вызывал доктора, а заодно уборщиков, чтобы те смыли кровь и навели хоть какой-нибудь порядок во всем этом бардаке. Трясущимися руками менеджер набрал какой-то номер и что-то пролепетал в телефон. После чего заверил, что доктор будет с минуты на минуту. Время пошло… Но не доктор… Менеджеру сказали, чтобы он звонил еще раз. Он позвонил еще раз.
В ожидании все маялись, не зная, что еще можно предпринять в этой ситуации: начальник лежал, уткнувшись лицом в матрас, стонал и уже начал со всеми прощаться, периодически прерывая прощание жалобными стонами о коварстве злодейки-судьбы – оно и понятно: прийти к такому жизненному финалу и врагу не пожелаешь; в героическую рану было напихано все, что оказалось под рукой, – тем более что дыра в заднице оказалась какой-то просто черной дырой: сколько туда ни пихали, все поглощалось, и все равно было мало – кровь шла и не останавливалась. Все как могли успокаивали начальника и говорили, что надо потерпеть и что все вот-вот образуется.
– Что у меня?.. там? Идет кровь? – вопрошал он в беспокойстве.
– Лежи, Юльич, – отвечал народ, – скоро доктор приедет.
– Где он? – исходил в страданиях «руководитель». – Что так долго?
– Быстро – это на стакан садиться! – озлился Андрей. – Лежи теперь!
– Мне плохо, – продолжал утробно завывать откуда-то из глубины матраса начальник. – Голова кружится… Я сейчас умру…
Вскоре приехал доктор, которого на входе в отель поджидал Шудипто. Оба при виде открывшейся картины впали в не меньший ступор, что и менеджер. Но профессионализм доктора все же взял верх над первыми впечатлениями; и он, отметая эмоции, приблизился к страдающему телу. Склонившись над поврежденным органом, он внимательно и с неподдельным любопытством стал изучать место происшествия. Через несколько минут повернулся к Шудипто и что-то сказал ему на хинди.
– Он говорит, что он не понимает, что случилось, – перевел Шудипто.
– Объясни ему, что порезался, – ответил Андрей.
Шудипто перевел. Доктор с сомнением покачал головой.
– Чем порезался, спрашивает, – повторил Шудипто.
– Скажи, стеклом.
– Каким стеклом? Тут нет стекла, – не понял транслейтер.
– Уже нет, – ответил Андрей, – какое было, убрали, остальное в заднице!
– Какой заднице? – не понял переводчик.
– В жопе! Шудипто! Скажи доктору, чтобы стекло из задницы вытащил! – в раздражении ответил Андрей.
Слово «жопа» Шудипто знал – всем известно, что, как правило, изучение иностранцами русского языка с самими носителями языка часто начинается именно с этой части великого и могучего. Глаза Шудипто полезли из орбит и из сонно-волооких превратились в шарообразные.
– В жопе?! Зачем?!
– Затем, что он сел на стекло! Шудипто! Переводи доктору! Этот сейчас кровью изойдет! И так уже литра два слил! Потом не откачаем!
Слово «не откачаем» произвело на пострадавшего эффект адреналина, введенного прямо в сердечную мышцу.
– Шудипто! – послышался слабый голос умирающего. – Сволочь! Переводи быстрее доктору!.. Я кровью истекаю…
Шудипто перевел. Теперь полезли из орбит глаза у доктора. Он начал что-то бурно обсуждать с Шудипто. Шудипто отвечал, доктор не соглашался, и между ними завязалась оживленная научная дискуссия. Но такой роскоши уже не мог себе позволить менеджер, который быстро сообразил, от кого в настоящий момент теперь зависела его собственная судьба. Менеджер активно включился в диспут и изложил суть проблемы эскулапу. Доктор нехотя прекратил увлекательные прения, вернулся к кровати и уже несколько настороженно склонился над местом, которое вызвало такой международный резонанс. Непонимание отражалось на его лице несколько минут. Затем он распрямился.
– Он видит стекло, – пояснил Шудипто откуда-то из угла, где он так и остался после того, как зашел в номер по приезде: или из брезгливости перед общей картиной, или не имея особого желания вляпаться в то, что потом вряд ли отстирается.
– Он попробует вытащить, что видит…
– Шудипто! Пусть вытаскивает быстрее!! – Начальника явно изводило не только чувство собственного бессилия, но и невольная демонстрация на всеобщем обозрении собственной задницы с осколками, на которую пялилось уже с десяток пар глаз.
Доктор раскрыл свой кейс и приступил к работе. Несколько больших осколков он вытащил довольно быстро. Но остановить кровь не получалось. Наконец доктор выпрямился.
– Он говорит, что надо ехать в больницу, – пояснил Шудипто.
– Зачем в больницу?! – запротестовал начальник. – Не надо в больницу! В какую больницу?! Пусть здесь делает! Что там надо еще?
– Он говорит, что надо зашивать, – ответил Шудипто.
– Скажи, пусть зашивает здесь! Я не поеду в эту индийскую больницу, где крысы бегают по головам!
Доктор в непонимании крутил головой в ожидании какого-либо решения.
– Доктор говорит, что могут быть еще осколки. Надо доставать.
– Пусть здесь достает! – упирался начальник.
Шудипто перевел на хинди. Доктор отрицательно закачал головой.
– Доктор говорит: он не может давать гарантии.
– Нахрен мне его гарантии! – взвыл начальник. – Меня крысы сожрут в их больнице! Не поеду!
– Юльич, надо ехать, – начал уговаривать начальника Андрей. – Там больница, зашьют на месте. Делов-то! Вон, и Шудипто с тобой оставим на всякий случай.
Успокоившиеся было сонно-волоокие глаза Шудипто округлились так, как будто на стакан сел он.
– Зачем мне больница?! Я не хочу в больницу! Зачем я туда?!
– Шудипто! Завянь! Скажут – поедешь! Тебя не спрашивает никто!
– О, зачем это я приехал! Что хотите?! – завел транслейтер. – Я не могу ехать, мне там плохо будет!
– Молчи! Будет плохо – откачают! Давай, скажи менеджеру, чтобы дал машину!
В бессилии, смирившись с неизбежным, Шудипто передал менеджеру про машину. На менеджера напал ступор – еще одного удара под дых он никак не ожидал. Менеджеру все-таки, какой бы он ни был, но в свое время там, где его учили на менеджера, как-то худо-бедно, но привили способность немного думать. Он и додумал: его менеджерское воображение живенько так нарисовало красочную картинку с салоном машины, уделанным кровью по самое не могу. Который, естественно, потом никакими богами не ототрешь; а, значит, это опять хозяину ущерб с соответствующими вытекающими… ну, про это уже и так понятно. И тогда менеджер, собрав всю волю в кулак и удерживая себя от сваливания в очередной обморочный штопор, совершил то, о чем никогда бы даже не посмел бы и помыслить! – он категорически отказался давать машину! Так и сказал – мол, машину не дам, вызывайте свою! После чего с облегчением выдохнул и в ожидании бури со стороны русских приготовился вываливаться в бессознательное состояние. Но нам было не до него – надо было спасать начальника. Тем более что стандартный набор реанимационных мероприятий типа прямого массажа сердца и искусственного дыхания рот в рот был бесполезен. А другого, со своей стороны, мы в такой ситуации предложить не могли. Хотя еще были в нашем арсенале йод и мазь Вишневского – но, опять же, не наш случай. Вызвали машину. Пока она ехала, поняли, что теперь кровищей ульет нашу машину; и завтра в этом д… ьме придется уже на работу ехать самим. Признаться, перспектива не самая лучшая. Потому срочно изыскали нечто похожее на полиэтиленовую пленку. Пришла машина. Пленкой застелили заднее сиденье. Каким-то чудом дотащили «руководителя проекта» «Хинди руси бхай бхай!» до лифта и оттуда уже до машины. Начальника всем табором втянули в салон и уложили пузом на сиденье, проблемным местом кверху. Туда же в машину впихнули упирающегося Шудипто и отправили обоих в госпиталь. Отдельно на байке, поскольку расхрабрившийся менеджер машину так и не давал, в качестве группы поддержки в больничку выдвинулся один из братьев.
Доктору наконец дали денег и отпустили с миром, чему он был несказанно рад. На часах было около трех часов ночи. Или утра. Уставшие, все разбрелись по номерам – дело было сделано, а впереди предстоял рабочий день.
Под утро из госпиталя вернулся Саня и рассказал, что Юльича положили в общую реанимационную палату человек на двадцать; но ввиду особой важности больного его как VIP-персону поместили отдельно от прочего страдающего люда – за шторку. Шудипто поместили вместе со всеми, но к VIP-шторке первым. Правда, народ в реанимации по большей части уже, по показаниям медиков, не особо перспективен, и потому все там на аппаратах поддержания; ну и, понятное дело, в несильно бодром настроении находятся, да к тому же родственники тут же в ожидании спят на лестнице или где найдут; короче, атмосфера там в реанимации деловая – все ждут. Но рану Юльичу прочистили и все дырки зашили. При этом сказали, что продержат начальника дня три – понаблюдать за швами, чтобы не разошлись, ну и вообще, для профилактики. Шудипто сник совсем, так как общая атмосфера в палате не сильно способствует веселому настроению, и очень просит отпустить его из госпиталя; еще жалуется, что очень хочет кушать и еще больше очень хочет спать, потому что спать не получается из-за бесконечных стонов соседей.
Приняв все к сведению, мы позавтракали и поехали на работу: заканчивать монтаж четвертого экскаватора.
Но в этот же день к вечеру объявился начальник. Сказал обалдевшим подчиненным, что уже все в порядке и что ему в больнице делать нечего. Правда, осколки, как выяснилось позже, ему вытащили не все – еще долгое время они выходили у начальника наружу: организм никак не мог согласиться с такой постановкой вопроса и упорно отторгал из себя чужеродное. Потому швы заживали у начальника плохо и неохотно. А Шудипто долго еще потом с содроганием вспоминал свое пребывание в больнице и клялся, что никогда в жизни больше ни за какие деньги не поедет в подобное заведение. Особенно если это будет связано с очередным – не дай бог! – спасением кого-нибудь из русских.
– Плохое место, – тяжело вздыхал Шудипто, вспоминая события той ночи. – Очень плохое.
Так начались мои трудовые индийские будни. Которые вскоре преподнесли события не менее неожиданные и захватывающие… Тут уж, как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет. Ну а выражение «сесть на стакан» в нашем понимании приобрело уже не только иносказательное значение.
Флаг
Вечером у себя в номере Юльевич собрал всех на совещание.
– Так, у нас завтра ответственный день, – начал Юльевич. – Сдаем в работу крайний – тьфу, тьфу! три раза! – четвертый экскаватор. Будут консул наш, атташе торговый из Дели, понятно – наш генеральный, там еще от Газпромбанка и Внешторгбанка. Кто-то от индийской стороны. Но нам уже и неважно – нам и наших хватит. Короче, надо подготовиться. Предложения.
– Надо, – по-хозяйски начал Ваня, – индийцев – с кем монтировали – отблагодарить: стол собрать, сладостей всяких купить – джалеби, расгуллы какой. Газировок хорошо – «Пепси», «Спрайт», «Мазы». Они любят это – что послаще. Опять же, работали, старались.
– Это ясно, – согласился Юльевич. – Со столом – подготовим. Но надо встретить как-то торжественно.
– Ленточку тогда резать, – предложил Ваня. – Будет торжественно и прилично.
– Ленточку – это хорошо, – кивнул Юльевич. – Только натянуть надо будет как-то.
– А вон, бамбука полно – рубануть по дороге, – предложил Ваня.
– А внизу камнями обложим, будет держаться, – подключился брат.
– Так, хорошо, с этим понятно, – продолжил Юльевич. – Поедут делегации кортежем из отеля сразу в карьер. Там у экскаватора все и надо подготовить.
– А у нас флаги есть? – поинтересовался Толик Брус. – Хорошо бы российский и индийский. Чтобы рядом – типа дружба народов. Опять же, политический момент.
– Российский есть, – ответил Юльевич. – И заводской тоже: специально подрезал еще на заводе.
Ваня почесал затылок:
– Как-то не очень. Два флага – и оба наши. А индийский? Политика дело тонкое, еще обидятся. И если вешать, то по краям – индийский с российским, а посередине – заводской. Но без индийского никак нельзя.
– А что Шудипто? Ему говорили, чтоб в Калькутте нашел, – вспомнил Саня.
– Нифига он не привез – «Блэк Дог» привез. А флаг не привез. Сами знаете: одновременно два задания индусу давать нельзя – не будет ни первого, ни второго.
Все замолчали.
– Хорошо хоть вискарь привез, – прервал молчание Ваня.
Опять повисла пауза.
– Так, на месте мы можем что-то решить? Тут где-нибудь флаг можно купить? – начал искать решение Толик Брусов.
– Какой флаг? В этой деревне? Ты их видел хоть где-нибудь? – махнул рукой Юльевич.
– Вот в Таиланде – молодцы: на мало-мальской горе они втыкают флаг свой. Да немаленький. Все время смотрел и думал: кто ж впер его туда? И дорог при этом наверх не видно. А ставят, – вспомнил я.
Опять повисла тишина.
– Что делать будем? – вернул всех на землю Юльевич. – Без флага плохо, а с нашими двумя – не пойдет.
– Надо здесь искать, – предположил Ваня.
– Правильно, – поддержал я. – В конце концов, сошьют по-быстрому: всего-то три полоски – зеленая, белая и оранжевая.
– Решено, – подвел итог Юльевич. – Берете с утра машину, едете на Катрас и ищете готовый, или пусть шьют. Сладости, воду – тоже по пути. Рано все это торжество не начнется – часов в двенадцать. Думаю – успеете.
На следующий день с утра машина помчала нас на Катрас. В машине нас пятеро: Толик Брусов – он у нас за старшего, братаны – Ваня с Саней – и я. Пятый сзади Шудипто – индус, переводчик: Катрас – то самое место, где, кроме как на хинди и местных наречиях, больше ни на чем не говорят. Со сладостями разобрались быстро – лавок на каждом шагу. «Спрайты», «Пепси», «Мазы» тоже – по дороге. Осталось ленточку, ножницы и флаг. Но это – в самом Катрасе. А надо сказать, Катрас – это, вообще-то, как город. И живет там тысяч двести. Но город этот индийский: с натыканными одно-двухэтажными домиками, с запутанно ползущими куда-то вглубь вкривь и вкось улочками – в которых не всякий местный разберется. Но с рынком большим. И как ни поедешь через Катрас, с какой стороны ни завернешь, а через рынок этот непременно проедешь насквозь – через лавки с велосипедами, вентиляторами, бытовухой всякой; потом через овощи-фрукты, сладости, кафешки там с тандурами пойдут и – обязательно! – через помойку, что в самом центре рынка, где сваливают все отходы и где коровы с собаками да свиньями пасутся – и дальше на выезд через такие же лавки, но в обратном порядке. А тряпки разные – они тоже в центре. Хороший рынок в Катрасе – большой, много чего есть; народу полно – все местные туда собираются. Ну, и нам туда же – в самый центр надо. Продрались сквозь трещащие тук-туки, толпу, снующую прямо под колесами, – хорошо автобусов школьных не было: точно б встали на полдня. И дальше – в центр. К помойке поближе. Кто знает, что такое азиатский рынок, – поймет; кто нет – лучше самим съездить.
– Шудипто, – поворачиваемся назад. – Мы сами не пойдем – сам знаешь: только выйдем – толпа сбежится, будет зоопарк. Только за зверей в нем будем, как всегда, мы – остальные зрители: белый человек с неба спустился. Потому давай дуй, ищи лавку какую или мастерню, где шьют: нам флаг нужен. Индийский.
– Что есть фляг? – не понял Шудипто.
– Не фляг, а флаг! Андестенд? Давай, времени мало.
Переводяга у нас Шудипто – 23 года, единственный сын своих родителей, год учился в Калькутте в русском культурном центре; ни один переводила из Калькутты не согласился ехать в нашу дыру; Шудипто уговорили за 500 бакинских в месяц. Остальные соглашались, начиная с 3000. «Плохое место», – пояснял потом Шудипто.
– Флэг? – напрягся Шудипто. – Говори, что хочешь.
Шудипто вместо «скажи» употребляет «говори».
– Флаг! Флаг! Понял? Блин, по-английски как? Кто помнит?
– Саня, у тебя в школе английский был – вспоминай!
