Брокингемская история. Том 20

– Ну и подкинул нам головоломку этот миллионер из Ньюкасла! – озабоченно покачал головой Холлистер, сидевший за рулём на переднем сидении, – Вы и сами всё видели: Вчера, когда я выписывал ему повестку, он был полон решимости явиться в мой кабинет точно в назначенный час (который он, между прочим, выбрал себе сам). На легкомысленного фанфарона наш Бедингем явно не похож. Заставить его изменить своему слову могла только очень серьёзная причина…

– Вы полагаете, что Бедингема кто-то пристукнул? – назвал вещи своими именами Доддс (сидящий на заднем сидении).

– Не знаю, шутите вы или нет, – ответил Холлистер, – Однако данная гипотеза представляется мне вполне вероятной…

Но вот автомобиль Холлистера стремительно подкатил к роскошному зданию бизнес-гостиницы и резко затормозил возле её парадного входа. Вскоре все трое новоприбывших уже стояли в приёмном холле перед стойкой дежурного, а тот стоял по ту сторону стойки напротив них.

– Итак, вы и есть тот самый дежурный Полк, с которым я беседовал по телефону около часа назад, – начал разговор Холлистер, бросив взгляд на табличку с фамилией, украшавшую передний карман пиджака дежурного, – Мы ждём от вас подробного рассказа об обстоятельствах исчезновения вашего постояльца Бедингема! (Между прочим, главного свидетеля по одному важному делу, которое расследует наша прокуратура.)

– С какого момента я должен начать свой рассказ? – уточнил въедливый дежурный.

– С пяти часов вчерашнего вечера, – известил его Маклуски.

– Тогда долгого рассказа не получится, – заранее предупредил Полк, – Оба постояльца двадцать восьмого номера, Линклейтер и Бедингем, вернулись в гостиницу в начале шестого и поднялись к себе на второй этаж… В районе семи часов я минут на пять отошёл от стойки в один из номеров на первом этаже. Когда я возвратился, я заметил в нашем почтовом ящике какой-то запечатанный конверт, – он указал на небольшой деревянный ящик с открытым верхом, стоявший на стойке; табличка со словом "Корреспонденция" поясняла посторонним его предназначение, – Могу поручиться: Когда я отходил от стойки пятью минутами ранее, этого конверта в ящике ещё не было. Стало быть, какой-то курьер положил его сюда во время моего пятиминутного отсутствия… На конверте было написано только одно слово: "Бедингему"…

– Так-так-так… – произнёс заинтригованный Холлистер, – Стало быть, Бедингему пришло какое-то послание? Полк, а вы не обратили внимания, каким почерком была написана его фамилия?

– Она была напечатана на машинке, – ответил дежурный; троим следователям пришлось молча скрыть досаду, – Ну а поскольку в нашей гостинице вчера проживал только один постоялец по фамилии Бедингем, я недолго думая отнёс конверт в двадцать восьмой номер и вручил адресату – после чего вернулся на первый этаж и продолжил своё дежурство за стойкой.

– А как отреагировал Бедингем на это послание? – поинтересовался Доддс, – Он обрадовался, огорчился, удивился, испугался…?

– Он встретил письмо довольно равнодушно, – припомнил Полк, – и проворчал что-то вроде: "Ну вот, ещё один призыв к благотворительности!" Конечно, в тот момент мне и в голову не пришло, каким финалом вскоре закончится эта история… Итак, я вернулся обратно за стойку. Прошло ещё примерно полчаса… Вдруг я слышу с лестницы какой-то дикий топот – и в холл вихрем выскакивает этот Бедингем, в полном дорожном костюме и с портфелем в руке. Я и глазом моргнуть не успел, как он просвистел мимо меня и исчез за входной дверью. (Мне никогда не приходилось видеть, чтобы солидные люди бегали с такой скоростью – разве что на спортивных соревнованиях.) Я едва успел его спросить: "Мистер Бедингем, у вас будут какие-либо распоряжения?" Он ответил мне на полном бегу: "Нет-нет, я больше никогда сюда не вернусь!" И больше я его действительно не видел… Чтобы прояснить ситуацию, я ещё раз поднялся в двадцать восьмой номер и обратился к другому постояльцу, Линклейтеру. Тот сказал, что Бедингем получил какое-то странное письмо и принял внезапное решение срочно покинуть нашу гостиницу… За долгие годы службы я повидал немало всяких постояльцев и давно привык к их чудачествам. Я просто вычеркнул фамилию Бедингема из нашего дежурного журнала – и этим ограничился. (Кстати, двадцать восьмой номер был снят на имя Линклейтера. Бедингему и не требовалось специально выписываться из нашей гостиницы – ему было достаточно лишь устно известить об этом дежурного.) Вот, собственно, и весь мой рассказ!

– Да, запутанная история! – согласился Холлистер, – Значит, вам неизвестно, куда направился Бедингем, покинув вчера вашу гостиницу?

– Не имею ни малейшего понятия, – равнодушно пожал плечами Полк, – То, что происходит за пределами нашей гостиницы, не входит в сферу моей компетенции.

– Тогда вся наша надежда – на Линклейтера, – сделал вывод Холлистер, – Возможно, он-то догадывается, куда исчез его бывший сосед по номеру…

Трое следователей оперативно поднялись по лестнице на второй этаж. Пройдясь немного по коридору, они внезапно остановились на полдороге и обменялись между собой весьма красноречивыми взглядами.

– Итак, Бедингему пришло в гостиницу какое-то послание – а полчаса спустя он как угорелый выскочил на улицу и исчез в неизвестном направлении, – подвёл промежуточный итог Холлистер, – Сдаётся мне, речь идёт отнюдь не о случайном совпадении. Скорее всего, автор письма хитростью выманил Бедингема из гостиницы, а потом коварно с ним расправился…

– Вы полагаете, что наш миллионер с такой бешеной скоростью понёсся навстречу собственной гибели? – проявил присущий ему скептицизм Маклуски.

– Возможно, в тот момент он ещё не знал, какая участь его ожидает, – высказал предположение Холлистер.

– Но тогда почему он предупредил Полка, что больше никогда не вернётся в эту гостиницу? – поставил вопрос ребром Доддс.

– Уф! – вздохнул Холлистер, – Спросите чего полегче… Не будем гадать на кофейной гуще! Обратимся к Линклейтеру – возможно, ему удастся внести в эту историю хоть какую-то ясность! Кстати, вчера я успел перекинуться с ним парой слов, пока торчал во Дворце Бизнеса. На меня он произвёл впечатление вполне толкового и здравомыслящего свидетеля… Ну, вперёд! – он подошёл к двери с табличкой "28" и решительно в неё постучал.

Дверь открыл джентльмен чуть старше среднего возраста, слегка седоватый, но высокий и худощавый. Даже самый придирчивый критик не сумел бы отыскать на нижней половине его лица ни малейших следов бороды, усов, бакенбардов и прочей растительности… Тем не менее, приход нежданных гостей застал постояльца двадцать восьмого номера в самый разгар бритвенных процедур. (Даже к двери он вышел с электрической бритвой в руках.) Предложив посетителям проходить в комнату и располагаться со всеми удобствами, он снова умчался в ванную и включил бритву… Обратно он появился лишь пять минут спустя, всё так же безупречно выбритый и благоухающий всевозможными лосьонами и одеколонами.

– Ну, я вас внимательно слушаю! – обратился он к своим гостям, скромно и культурно сидевшим на аккуратно застеленной кровати (за неимением других сидячих мест), – Насколько я понимаю, прокуратуру интересует вчерашнее исчезновение Бедингема? – он уселся на другую аккуратно застеленную кровать и в задумчивости уставился на собственную тумбочку, – Должен вас сразу предупредить: Мне в этой истории до сих пор многое не понятно…

– А нам – тем более, – не стал преувеличивать Маклуски, – Однако нам известно, что вчера около семи часов вечера дежурный Полк доставил в этот номер конверт с каким-то посланием – а Бедингем, прочитав его, тут же покинул гостиницу и исчез в неизвестном направлении…

– Линклейтер, начните свой рассказ с самого начала! – предложил свидетелю Холлистер, – Где и когда вы познакомились с Бедингемом?

– Два дня назад, в поезде, – ответил бизнесмен из Ньюкасла, – Конечно, я и до того многое о нём слышал… (Как-никак он в нашем городе – фигура знаменитая.) Пару раз я даже видел его издалека на кое-каких бизнес-конференциях, но лично с ним знаком не был… И вот позавчера, в воскресенье, я неожиданно столкнулся с ним в поезде, когда добирался из Ньюкасла в ваш Бембридж на эту злосчастную конференцию. Тут-то мы с Бедингемом наконец и познакомились поближе… Должен признать, что в Бедингеме, несмотря на его высокий статус, нет ни капли высокомерия или заносчивости. Он ведёт себя скромно и без затей, как простой бизнесмен. Он ездит в обычных купейных вагонах и селится в маленьких непритязательных гостиницах, – (столичные детективы невольно хмыкнули, бросив взгляд на роскошный палатяной шкаф в дальнем углу комнаты), – Он начинал свой путь в бизнесе с самых низов и никогда об этом не забывает. В нынешних мелких бизнесменах он видит скорей своих коллег по ремеслу, а не конкурентов… Узнав, что я направляюсь в Бембридж на ту же конференцию, что и он, Бедингем был несказанно рад. Он-то и предложил мне снять один номер на двоих в этой гостинице – а заодно настоял на том, чтобы номер был записан на моё имя… (Как я понял, Бедингема частенько донимают разные попрошайки, которые постоянно клянчат у него деньги на какие-то благотворительные нужды – вот он и решил как бы укрыться от них за моей широкой спиной.) Мы без приключений вселились в этот номер вечером в воскресенье, сразу по прибытии в Бембридж. На следующее утро мы вместе отправились во Дворец Бизнеса – а там наши пути разошлись до самого конца конференции, которая закончилась так неожиданно и неудачно… До обеда мы сидели в разных углах актового зала. Когда же к нам нагрянула прокуратура и объявила осадное положение, я вообще потерял Бедингема из виду… Мы снова с ним встретились уже после окончания тревоги и вместе вернулись в гостиницу где-то в начале шестого. Прошло ещё около часа… Мы беззаботно болтали о том да сём. Бедингем был беспечен и жизнерадостен, а о недавнем происшествии во Дворце Бизнеса вспоминал с изрядной долей юмора… Примерно в половине седьмого к нам в дверь вдруг кто-то постучал. Как оказалось, нас пришёл навестить наш новый знакомый Чибнелл, мелкий бизнесмен из вашего Бембриджа…

– Вот так поворот! – присвистнул от неожиданности Холлистер, – Значит, этот тип и здесь успел побывать?

– Я сразу понял, что Чибнеллу был нужен Бедингем, а не я, – продолжал Линклейтер, – Чтобы им не мешать, я отправился в ванну бриться… Из комнаты до меня долетали лишь обрывки их разговора. Как мне удалось расслышать, Чибнелл убеждал Бедингема дать в прокуратуре показания против Огилви. Бедингем отшучивался и отвечал в неопределённом духе… (Я мог только позавидовать его терпению! На его месте я бы уже через пять минут выставил этого настырного Чибнелла за порог.) Но вот гость наконец убрался. Я тоже закончил бриться, вернулся в комнату и спросил: "Бедингем, а почему вы сразу не отшили этого типа? С какой стати он даёт вам какие-то советы? Неужели вы сами не знаете, как вам отвечать на вопросы прокуратуры?" "Жизнь научила меня хитрости и изворотливости", – засмеялся Бедингем, – "Если меня кто-то о чём-то просит, я никогда не отвечаю твёрдым отказом. Я вселяю в просителя надежду, а потом всё равно поступаю по-своему… Кстати, не пора ли нам пить наш семичасовой кофе?" – он поглядел на свои наручные часы, – "Так и есть: Семь часов уже наступило! Тогда я сейчас наберу в кофейник воды – а вы, Линклейтер, распечатаете новую пачку кофе…" В этот самый момент в дверь опять постучали – это дежурный Полк принёс Бедингему какое-то послание в запечатанном конверте. Дежурный сделал своё дело и ушёл обратно; Бедингем же посмотрел на конверт и с лёгкой досадой произнёс: "Похоже, охотники за благотворительной помощью добрались до меня и здесь…" Он уже вскрыл было конверт, но письмо так и не достал. Махнув рукой, он сказал: "Прочитаю потом, после семичасового кофе! Линклейтер, распечатывайте пачку!" – и пошёл с кофеваркой в ванную. Ну а я тогда… – на этом месте Линклейтер неожиданно умолк с каким-то смущённым видом.

– Вам совершенно нечего стесняться! – попытался воодушевить его Доддс, – Мы уже поняли, чем всё закончилось: Пока Бедингем возился с кофеваркой в ванной, вы тайком заглянули в его конверт…

– Да, это так! – признал сконфуженный рассказчик, – Правильно говорят: Человеческое любопытство – самая могучая и неодолимая сила на свете! И ещё говорят, что любопытство – двигатель прогресса… (Правда, к нашему случаю это не относится.) Распечатанный конверт так соблазнительно лежал на кровати Бедингема; я отчётливо видел на нём его фамилию, отпечатанную какой-то старой раздолбанной машинкой… Всё произошло как бы само собой: Мои руки сами потянулись к конверту. Я и сообразить ничего не успел, как вытащил из него какой-то маленький облезлый листок. Текст на нём был отпечатан той же самой раздолбанной машинкой, что и фамилия Бедингема на конверте. Всего там было четыре строчки: "Бедингем, нам всё известно про ваши тёмные делишки! Имейте в виду: Если вы завтра утром дадите в прокуратуре показания против Огилви, мы встретим вас в одном месте и набьём морду. Будьте благоразумны!" Разумеется, никакой подписи под этой тарабарщиной не стояло…

– Ну и ну! – только и смог сказать потрясённый Холлистер, – Вот так призыв к благотворительности, нечего сказать!

– Всё это выглядело настолько смешно и нелепо, – продолжал Линклейтер, – что напоминало проделку малолетних школьников. Конечно, ни один уважающий себя рэкетир никогда не прислал бы знаменитому миллионеру ничего подобного… Сперва я был уверен, что кто-то решил по-доброму разыграть Бедингема. Но размышлять дальше мне было некогда – Бедингем уже закончил все свои дела в ванной. Я едва успел всунуть листок обратно в конверт и бросить его на кровать – в этот момент Бедингем как раз вошёл в комнату, неся в руках полный кофейник… Следующие полчаса мы с ним провели за приготовлением и распитием кофе, а также в разговорах на всякие отвлечённые темы. Распечатанный конверт на кровати изрядно мозолил мне глаза – но я мужественно сдерживал своё любопытство и терпеливо дожидался, пока Бедингем сам о нём вспомнит. Это произошло нескоро – уже после того, как наши чашечки с кофе были допиты до самого донышка… Но вот наконец Бедингем взял в руки конверт и вытряс из него листок; я с неослабевающим вниманием наблюдал за его действиями. А дальше произошло нечто невообразимое: Едва Бедингем бросил взгляд на текст послания, как резко переменился в лице и вскочил на ноги. Сперва он сильно побледнел, потом ещё сильнее покраснел; к тому же, его пробила такая крупная дрожь, что у него аж зубы застучали. "Ну, чего там хотят эти охотники за благотворительной помощью?" – поинтересовался я, с трудом сохраняя безразличный вид. "Нет-нет, ничего!" – ответил Бедингем, дрожащими руками засовывая себе за пазуху и письмо, и конверт. Больше я ничего не успел у него спросить… Он вдруг начал лихорадочно метаться по комнате и собирать вещи. У меня от удивления сам собой открылся рот… Бедингем в один момент напялил на себя дорожный костюм, упаковал свой чемодан и выскочил вместе с ним из номера, выкрикнув на бегу: "Линклейтер, я сюда больше не вернусь!" И больше я его действительно уже не видел, – подытожил бизнесмен из Ньюкасла свой проникновенный рассказ, – До сих пор сижу и гадаю: И куда ж он так резво отсюда сбежал…?

– Может быть, домой, в Ньюкасл? – предположил Маклуски, – А вдруг у него там внезапно возникли какие-то неотложные дела?

– Но мы с ним собирались отбыть в Ньюкасл только сегодня вечером, – напомнил Линклейтер, – А в том письме, что он вчера получил, вроде бы не говорилось ни о каких срочных делах… К тому же, сегодня утром он намеревался явиться в прокуратуру для оформления своих показаний… В общем, его бегство никаким разумным объяснениям не поддаётся, – широко развёл руками он.

– Похоже, вы правы, – вынужден был признать Холлистер, – Мы тоже этих объяснений не находим…

Несколько минут спустя трое решительных следователей снова сидели на прежних местах в автомобиле Холлистера, припаркованном возле парадного входа бизнес-гостиницы. После беседы с Линклейтером поводов призадуматься у них явно прибавилось…

– Чёрт знает что! – сказал в сердцах хозяин машины, – Сперва я был уверен, что Бедингема выманили из гостиницы при помощи этого дурацкого письма… Но вот мы узнали его содержание – и наша история окончательно превратилась в какой-то тёмный лес! Начнём с того, что ни один рэкетир на свете не стал бы посылать уважаемому миллионеру посланий с такими нелепыми угрозами…

– Но если отрешиться от необычного стиля письма, – заметил Маклуски, – то из его содержания следует, что оно было написано либо самим Огилви, либо каким-то его сообщником. Автор предостерегает Бедингема от дачи показаний против Огилви – значит, он (автор) действует в его (Огилви) интересах…

– Чушь! – опроверг Холлистер, – Огилви не было никакого смысла угрожать Бедингему – ведь тот и без того собирался давать показания в его пользу… Скорее уж я поверю, что это письмецо состряпал Чибнелл, – он погрузился в напряжённые размышления, – Возможность подкинуть свою кляузу в гостиничный ящик в семь часов вечера у него была. (Мы знаем, что он в это время сам находился в гостинице.) Допустим, он решил надавить на Бедингема, чтобы…

– Но ведь Чибнелл добивался от Бедингема показаний против Огилви, – напомнил Доддс, – а автор письма требовал прямо противоположного.

– Да, верно, – согласился Холлистер, – Тогда возможна другая версия: Чибнелл понял, что Бедингем не станет давать показаний против Огилви, и решил припугнуть нежелательного свидетеля угрозой физической расправы, чтобы тот вообще не явился в прокуратуру. Естественно, он написал свою анонимку, прикрываясь чужим именем…

– Но вчера Бедингем вроде бы не совсем отказал Чибнеллу, – резонно заметил Маклуски, – У того ещё оставались надежды на то, что сегодня Бедингем даст нужные ему (Чибнеллу) показания – а вот после бегства Бедингема таких надежд у него уже остаться не могло… Так что Чибнелл скорее кое-что потерял от исчезновения Бедингема, чем приобрёл, – сделал очевидный вывод он.

– И это тоже верно, – не стал спорить Холлистер, – Исчезновение Бедингема не было выгодно ни Огилви, ни Чибнеллу. Тем не менее, он исчез… Если поверить Линклейтеру (а оснований сомневаться в его показаниях у меня нет), то наш миллионер из Ньюкасла панически испугался какой-то дурацкой записочки с угрозой набить ему морду – и тут же сбежал из гостиницы. По-моему, это не укладывается в рамки здравого смысла… Между прочим, наш Бедингем – не какая-то слабонервная дамочка! В молодости он в каких только передрягах не побывал, пока сколачивал свои миллионы… Уж его-то набитыми мордами не испугаешь! Но почему же он тогда так нервно отреагировал на эту записку?

– А как бы вы сами на неё отреагировали, будь вы уважаемым миллионером? – поинтересовался Доддс.

– Сразу отнёс бы её в прокуратуру, – не задумываясь, ответил Холлистер, – а та уже сама бы позаботилась об охране своего свидетеля… (Мы бы выделили Бедингему вооружённое сопровождение, чтобы доставить его к нам в прокуратуру, а потом, в случае необходимости, и обратно в Ньюкасл.) И, разумеется, я бы никогда не стал впадать в панику и сломя голову удирать из гостиницы… Послушайте, а это что ещё за настырная легковушка сигналит нам в спину? – он в раздражении обернулся назад, – Что ей от нас нужно, как вам кажется?

– Скорее всего, она хочет выехать на дорогу – а вы перекрыли ей все выезды с парковки, – высказал предположение Маклуски.

– Да, вполне возможно, – согласился Холлистер, спешно заводя машину, – Тогда сейчас отъеду немного в сторону и её пропущу… Впрочем, почему только немного? – сообразил он вдруг, – Мы уже закончили допрос свидетелей в гостинице – и теперь нам самое время возвращаться в прокуратуру. Там и продолжим наши размышления у меня в кабинете!

– Мы и сами собирались предложить вам что-нибудь в этом же роде! – поддержал его Доддс.

Некоторое время спустя все трое уже шагали по коридору второго этажа здания бембриджской прокуратуры в сторону кабинета Холлистера… (Наибольшие сложности на этом пути испытали Доддс и Маклуски. При проходе через проходную на первом этаже бдительный ВОХРушник долго отказывался их пропустить, пока наконец Холлистер не сделал собственноручную запись в дежурном журнале о прибытии к нему двух экспертов из Центральной полиции.) Уже при подходе к кабинету они неожиданно наткнулись на хорошо знакомую фигуру, неприкаянно слоняющуюся возле запертой двери.

– Огилви, но вы-то каким образом здесь очутились? – удивился Холлистер.

– Вы сами вызвали меня к себе к одиннадцати часам, – напомнил дисциплинированный свидетель, предъявляя всем присутствующим свою повестку.

– Но неужели сейчас уже есть одиннадцать? – Холлистер поглядел на свои наручные часы, – А ведь верно: На моих золотых – почти половина двенадцатого! С этими беглыми бизнесменами и сбежавшими миллионерами я совсем счёт времени потерял…

Холлистер торопливо отпер дверь кабинета. Вскоре все четверо уже сидели внутри на четырёх разных стульях. (Их диспозиция во многом напоминала вчерашнюю, в штабе расследования Дворца Бизнеса: Холлистер занял место главного следователя по ту сторону стола, Огилви – место главного свидетеля напротив него, а два столичных детектива – места главных наблюдателей чуть сбоку.) Пока глава мебельной конторы изучал текст своих показаний и готовился их подписать, Холлистер снова вернулся к главной новости дня:

– Кстати, Огилви, вам известно, что Бедингем так и не явился ко мне сегодня в девять ноль-ноль?

– Вот это номер! – поразился свидетель, – А что с ним такое приключилось?

– Мы бы и сами хотели это узнать, – ответил Холлистер, – Нам удалось выяснить следующее: Вчера вечером к нему в гостиничный номер было доставлено некое анонимное послание. Прочитав его, Бедингем как угорелый выскочил из гостиницы и исчез в неизвестном направлении…

– Ну кто бы мог подумать! – только и смог сказать озадаченный Огилви, – А о чём говорилось в этом послании?

– К сожалению, нам пока не удалось лично с ним ознакомиться, – планомерно продолжал Холлистер, – Но, благодаря умело проведённым оперативно-следственным действиям, мы смогли выяснить его содержание. А оно таково: Анонимный автор в откровенно грубой форме рекомендует Бедингему не давать в прокуратуре показаний против вас, Огилви…

– С ума сойти! – присвистнул свидетель, – Интересно, кто бы мог прислать ему подобное письмишко?

– Конечно, Холлистер далёк от того, чтобы подозревать в этом вас, – вступил в разговор Маклуски, – Но на всякий случай позвольте узнать: А где вы сами были вчера, между пятью и восемью часами вечера?

– Дайте-ка вспомнить… – призадумался Огилви, – Как только нас выпустили из Дворца Бизнеса, я сперва забежал в свою контору. Ушёл я оттуда ровно в шесть – и сразу направился в свою любимую забегаловку, в соседнем от нас доме; там я просидел до начала девятого. А потом…

– Ваше дальнейшее алиби нас не интересует, – прервал его Доддс, – Итак, с шести до восьми вы непрерывно находились в какой-то забегаловке… А может ли кто-то из её сотрудников или посетителей подтвердить факт вашего нахождения там в указанное время?

– Да, конечно, – кивнул головой Огилви, – Вчера я встретил там кучу своих знакомых… Кстати, среди них оказался и Чибнелл – он уже сидел в забегаловке в момент моего прибытия. (Он почти каждый день заходит туда после работы.)

– И Чибнелл просидел в забегаловке вместе с вами до восьми часов? – осторожно закинул удочку Маклуски.

– Нет, так долго он не усидел, – улыбнулся Огилви, – Как увидел меня, сразу вскочил и выбежал вон – почти как ваш Бедингем из гостиницы… Обратно он так и не вернулся – по крайней мере, до восьми часов, когда я сам оттуда ушёл. Впрочем, моё алиби могут подтвердить другие посетители и работники забегаловки… Но неужели дело настолько серьёзно? – насторожился он, заметив чересчур задумчивое выражение на лице следователя прокуратуры, – Я опять влип в какую-то историю? И что же мне теперь грозит? Арест по обвинению в государственной измене?

В кабинете повисла гнетущая тишина. Минуту спустя её прервал немного раздражённый голос Холлистера:

– Ваш юмор можете оставить при себе! Подписывайте скорей ваши показания – и ступайте на все четыре стороны!

Когда Огилви наконец покинул гостеприимный кабинет главного следователя, Холлистер не преминул поинтересоваться у своих столичных коллег:

– Ну, что скажете? Не кажется ли вам, что я поступил чересчур опрометчиво?

– Мы не вправе давать вам советы, когда дело касается ваших прямых служебных обязанностей, – уклончиво ответил Маклуски.

– Я и сам понимаю, что поддался эмоциям, – трезво оценил ситуацию Холлистер, – Исходя из содержания анонимного письма, которое получил вчера Бедингем, я был обязан поставить Огилви под подозрение и задержать его до полного выяснения всех обстоятельств… Его алиби в забегаловке пока остаётся под вопросом. Ещё неизвестно, подтвердит ли тамошняя публика, что он непрерывно находился там с шести до восьми… Кстати, от этого заведения до бизнес-гостиницы – всего каких-то триста метров. Огилви вполне мог на пять минут отлучиться из забегаловки, подкинуть письмо в гостиничный ящик и тут же вернуться обратно – а его приятели и не обратили бы внимания на его мимолётную отлучку…