скачать книгу бесплатно
Девочка пожала плечами, опуская Кроху на землю.
– Я не знаю. Я уже видела этого зверя. Полторы недели назад, когда пропала моя кукла и я… – Змену осеклась.
– Мне страшно. Что нам теперь делать, Змену? – Таврик вцепился в плечо подруги обеими руками, невольно ища ее заступничества и защиты.
– Успокойся, Таврик, – как можно мягче и ласковее произнесла Змену, шутливо растрепав ему волосы. – Смотри, здесь тихо и никого нет. Мы в безопасности, все хорошо.
– Мы вернемся в Приют?
Змену покачала головой. Одна мысль о Приюте вызывала страх и тоску. Наставница наверняка занята придумыванием очередного наказания для Змену за ее побег, а где-то рядом бродит страшный враг – худший кошмар наяву.
– Таврик, кажется, отсюда недалеко до церкви и дома пастора. Может быть, если ему все рассказать, он сможет нам помочь?
– Давай! – Таврик закивал и добавил: – В доме пастора нас всегда угощали печеньем. Я такой голодный, что, наверное, съел бы целую банку печенья!
– И я, – вздохнула Змену.
Дети двинулись в сторону сельской церкви, обходя стороной знакомые им дороги. Змену рассчитывала добраться до места за час и не больше, но когда солнце стало клониться к закату, дети поняли, что сбились с пути.
– Давай поднимемся на этот холм, – Змену махнула рукой в сторону высокой громады, поросшей елями и дубами. – Осмотримся, куда это мы забрели.
К вечеру солнце сделалось золотым, вытянуло черные тени деревьев, расцветив алым их листья и стволы, и даже у ворон, рассевшихся по ветвям, оперение раскрасилось закатными отблесками. Змену прикрыла глаза ладонью, от яркого света перед глазами плясали разноцветные пятна.
Кроха рычал, поглядывая на слетевшихся птиц, а те лишь дразнили его, разевая клювы и топорща перья. Змену пришлось взять его на руки, хотя силы ее были на исходе.
Близ холма отыскалась тропка, и дети, обрадованные, поспешили выйти на нее. Змену приободрилась – идти стало легче, даже Таврик прекратил хныкать. Однако тропа повела их вниз, густые заросли волчьей ягоды и терновника обступили детей зеленой стеной. Все проблески света исчезли, и подступившие сумерки пробудили неясную тревогу.
– Змену! – Таврик остановился в изнеможении. Ему было не по себе от этого места. – Я совсем устал. Давай вернемся, а? – жалобно попросил мальчик.
– Обратно? Так еще дольше идти! Давай посмотрим, куда ведет эта дорога. Она чистая и ухоженная, а раз так, мы скоро найдем чье-нибудь жилье и попросим ночлега. – Змену взяла его за руку и улыбнулась самой беззаботной улыбкой, которую только смогла изобразить.
Через сотню шагов тропа превратилась в разбитую дорогу, вымощенную плоским камнем. Сделалось сухо и пыльно, на обочине ни травинки, даже кусты растеряли все листья и стояли иссохшими метелками. Чувство направления подвело Змену, теперь она не могла даже примерно сказать, в какой стороне находится Приют. Непреходящие сумерки сбивали с толку, и во всем, что их окружало, Змену чудилось нечто пугающе-знакомое. Ее беспокойство передавалось Крохе, он ворчал и жался к ногам Змену.
Дорога чуть изогнулась и уперлась в руины неимоверно древних построек, в которых угадывался разрушенный замок. От крепостной стены осталась только поросшая мхом полоса, въездная арка ворот да изрядно просевшая квадратная башня.
Во дворе не нашлось ни указателей для путников, ни предупредительных табличек, ни вывесок. В башне были целы лишь дверной проем и стены, за стеной виднелась все та же дорога.
– Ты прав, Таврик, здесь ничего нет, – огорченно пожала плечами Змену. – Идем назад. Поищем другую дорогу.
– Змену, уже так поздно. – Таврик готов был заплакать от усталости и голода. – Давай отдохнем.
Противное воронье карканье нарушило покой руин. Огромные черные птицы расселись на стене – точно зрители, они старались занять местечко получше, ссорясь и щипля друг друга за перья. Одна ворона опустилась на камень рядом с детьми, но Кроха спугнул птицу.
– Какое злое место, – устало произнесла Змену, высматривая подходящий уголок для привала. Истонченной тростинкой нависла арка, угрожая обрушиться в любую секунду, каменный провал в просевшую башню казался логовом страшного зверя.
– Змену, – шепотом позвал Таврик. – Мне кажется, за нами кто-то идет, – он озирался, больше оглядываясь назад, пожимал плечами и встряхивал головой, пытаясь отогнать неясную тревогу.
Змену прислушалась, холодея от страха. Она ждала, что из-за кустов вот-вот выскочит черный зверь, но на дороге было тихо. Она уже собиралась успокоить Таврика, как вдруг услышала тихий, но явственный звук. Дети вздрогнули и, разом повернув головы, увидели своих преследователей.
– Таврик, – упавшим голосом позвала Змену. – Дай руку!
К ним приближались четверо незнакомцев. Их размытые в сумерках силуэты казались черными и зловещими.
* * *
Пропахшие дымом и копотью сыновья Баила шли старой тропой, изредка оглядываясь, прислушиваясь, нет ли за ними погони. Позади остались полыхающие стены Приюта, безумные крики женщин, вой пожарных сирен, а теперь они слышали лишь эхо своих шагов и тяжкое дыхание друг друга.
Внезапно Сиброк, что шел впереди, остановился, призывно вскинул руку и принюхался. Он жадно и глубоко втягивал воздух, а затем на его лице появился злорадный оскал:
– Пахнет как в Приюте, – сообщил он своим братьям. – Должно быть, это след той ведьмы, которую искал наш отец. Представьте, как он вознаградит нас, когда мы принесем ему желаемое.
– А вдруг это западня, брат? – Бангу изобразил сомнение на лице. Ему хватило страха, что он натерпелся в Приюте, чуя приближение охотницы.
– Мы будем осторожны! – пообещал ему Сиброк. Двое младших братьев переглянулись и согласно кивнули. Им хотелось хоть чем-то выделиться перед Баилом, и опасения Бангу они не разделяли.
Старая тропа поднялась на холм, вильнула меж деревьев и пошла вниз, к старинным руинам сторожевой крепости. А у искривленного арочного прохода вдалеке, у разрушенных врат, замерли в ужасе две крошечных детских фигурки. Тогда братья ускорили шаг, и на их лицах заиграли жуткие улыбки, точно звериные оскалы.
Багрянокровые[10 - Багрянокровые – дети смертных и демонов. Практически ничем не отличаются от людей, кроме ряда не всегда проявляющихся способностей. Смертные дети столь дороги демонам, поскольку обладают тем, в чем самим владыкам горизонтов отказано, т. е. душой.] братья сейчас больше чем когда-либо походили на своего отца. В явной тени горизонтов их человеческие черты смазались, еще явственней обнажив все уродство увечных душ.
Радзу, сильнейший из них, ринулся вперед, одним махом преодолев расстояние, отделявшее их от беглецов, и сбил детей с ног. Они были словно пушинки, когда он схватил их за шеи, поднимая в воздух.
– Отец будет нами доволен, – рыкнул он, похваляясь добычей перед братьями. – Он просил одну душу, а мы приведем ему две!
– Отцу не обязательно знать про вторую душу, – вдумчиво протянул Гиатэ.
– Точно! – поддержал его Радзу. – Давайте кинем жребий, кому достанется…
– Это добыча отца! – рыкнул раздраженно Сиброк. Как самый старший, он привык, что подачки Баила чаще достаются ему. И его злила мысль, что младшие братья хоть в чем-то его обойдут.
– К чему ссоры, братья? – примирительно произнес Бангу. – Сперва мы выберемся отсюда, а уже затем будем делить добычу и награду…
– Эй, а это что? – удивленно воскликнул Сиброк, указывая на рыжего щенка, вцепившегося что есть силы в ботинок Радзу.
– Проклятье Бездны! – Радзу беззлобно пнул щенка, тот высоко подлетел в воздухе и шмякнулся на дорогу с жалобным визгом.
– Кроха, – с отчаянием воскликнула девочка, дернувшись в могучей руке Радзу.
– Глядите, он ей дорог, давайте размозжим ему голову! – Гиатэ занес было ногу над щенком.
– Стой! – крикнул Бангу, останавливая брата. Каждый из сыновей Баила был по-своему одарен. Радзу унаследовал силу демона, Сиброк – обоняние, Гиатэ – слух, ну а Бангу – его изворотливый ум. И потому все прочие братья слушались его, признавая его превосходство.
– Ну что еще, Бангу? – Гиатэ недовольно замер. – Ты портишь все веселье!
– В самом деле, что тебе до ее слез? Она поплачет, мы посмеемся! – встрял Сиброк.
– Откройте глаза шире! – Бангу сжал кулаки, раздражаясь непонятливости братьев. – Это щенок охотницы!
– Тогда тем более нужно убить его!
– А зачем по-вашему в приют наведалась гончая дона Бунэ? За ними ли? – Бангу взмахнул рукой в сторону детей.
– Что ты хочешь сказать, брат? – Радзу перехватил детей поудобнее, отчего те вскрикнули.
– Посмотри, где ты стоишь! На старой нисходящей тропе – еще шаг, и ты уйдешь за горизонт! Такие тропы не для смертных! И вспомните – что сказал отец? Девочка – ведьма! Наверняка это она приманила щенка, а за щенком явилась охотница. И мне совсем не нравится, что это случилось в тот же день, когда за девчонкой пришли мы!
– Мы спаслись, ушли невредимыми, а теперь еще и ведьму поймали! – Сиброк попытался успокоить Бангу – его волосы встали дыбом, как шерсть на загривке испуганного кота. – Чего тебе еще нужно? Все ведь хорошо, брат.
– Ничто так не усыпляет бдительность, как победа. Очнитесь же! Что если охотница идет по ее следу? В таком случае это всего лишь вопрос времени, когда она нагонит нас. И клянусь Бездной, братья, я совсем не хочу испытать на себе ярость этой твари, когда той захочется отомстить за свое отродье!
– И что ты предлагаешь?
– Возьмем с собой, на горизонт. – Бангу поднял щенка, который был до того маленьким, что целиком помещался на его ладони.
– Охотница и там нас нагонит, – с сомнением произнес Гиатэ.
– Мы пойдем через владения лорда Марбаса! Там гончая не станет нападать. Не посмеет! А если же посмеет, мы найдем, чем откупиться. – Бангу встряхнул щенка.
* * *
Голова Змену моталась из стороны в сторону в такт шагам коня. Ее вез Радзу, перекинув через седло и чуть придерживая за пояс. Гиатэ точно так же держал Таврика – братья так и не сумели решить, кому из них он достанется, и несли его в дар Баилу. Бангу же ехал последним, сжимая в руке бесчувственного Кроху.
Братья двигались так быстро, насколько могли, стараясь не издавать лишних звуков. Их лошади шли быстрым шагом, беззвучно опуская копыта в дорожную пыль. Лорд Марбас был грозным демоном, и его слуги могли потягаться в силе с багрянокровыми детьми Баила. Неожиданность – вот единственное преимущество, на которое надеялся Бангу, отважившись на рисковый переход. Лорд Марбас их не ждал, а значит встреча с его слугами могла быть лишь случайной.
Змену очнулась от сильного толчка – конь Радзу споткнулся, чуть не сбросив седока и его ношу вниз.
– Проклятье Бездны! – громко выругался Радзу, ударив коня плетью. – Хромая кляча!
– Тихо ты! – одернул брата Бангу. – Не можешь дорогу разглядеть? Давай тише, арка совсем рядом! Уйдем на третий горизонт, а там через станцию поднимемся Наверх!
Змену осторожно подняла голову, осматриваясь. Пейзаж вокруг был безжизненным: всюду мелькали серые пыльные холмы с чахлыми поникшими кустами-колючками и искривленными иссохшими деревьями без единого листочка.
Оглушенная и испуганная Змену смутно помнила путешествие. Помнила, как их похитители миновали руины и вошли в разрушенную башню, как отыскали в ней винтовую лестницу и спускались вниз, казалось, вечность. Как наконец вышли наружу и отыскали своих привязанных черных коней, и как она пыталась сбежать, когда ее подсаживали в седло. В ярости Радзу сдавил ей горло с такой силой, что она потеряла сознание. А все слабые попытки Таврика выбраться закончились еще в самом начале – у Гиатэ была тяжелая рука.
Воздух сделался холодным. На обочине дороги появились деревья: их мертвые безжизненные стволы словно боролись, обхватив друг друга черным ветвями. И на тех ветвях сидели вороны. Змену посмотрела назад и увидела огромную собаку, что шла за ними, держась на значительном расстоянии. Ее шерсть была рыжей, совсем как у Крохи, а от тяжелых лап в воздух поднимались облачка пыли. Собака явно шла за ними, медленно сокращая расстояние. Она глубоко втягивала воздух, – не то запыхалась после долгой погони, не то принюхивалась к чему-то.
Внезапно копыта коней загрохотали по каменным плитам, тяжелое пугающее эхо умножило звуки, казалось, будто целая кавалькада ехала по дороге. Впереди высилась арка с сильно поврежденным каменным остовом.
То, что произошло дальше, заняло считанные секунды. Вороны, недвижно сидевшие на ветвях, сорвались со своих мест и набросились на всадников. Своими крыльями они задевали их головы, стремясь расцарапать лица и руки. Жалобно и пронзительно взвизгнула лошадь Бангу – один из воронов выклевал ей глаз. Братья пытались усидеть в седлах и защитить свои лица. Радзу бешено рычал, размахивая плетью, но вороны были ловчее его.
Рыжая гончая разом потеряла все свое спокойствие – она бросилась к всадникам Быстрая и стремительная, она все же была слишком далеко.
Змену вскрикнула от боли – плеть Радзу обожгла ей руку. Он пытался совладать с обезумевшей лошадью, направить ее в арочный пролет. Но у самой колонны испуганный конь сбросил и седока, и Змену.
Братья выкрикивали проклятья, отмахиваясь от взбесившихся птиц. Бангу изловчился и схватил неосторожную ворону за крыло, и ей на помощь тотчас же устремились ее сородичи. Бангу поднял свободную руку, закрывая глаза, для этого ему пришлось отпустить Кроху. Взвизгнув, щенок упал и ударился о камни, а Змену перекатилась через голову, уклоняясь от копыт мятущихся коней, накрыла его собой.
Пока вороны терзали и клевали всадников и коней, незадачливых похитителей настигла рыжая гончая. Она набросилась на Радзу и сомкнула челюсти на его шее, отчего тот вскрикнул страшно и громко. Сиброк и Гиатэ кинулись ему на помощь, оставив наконец своих перепуганных коней.
Змену оторвалась от земли. Таврик был совсем рядом – закрывая глаза руками, он кричал от страха. Одной рукой Змену схватила Кроху, другой дотянулась до ладони Таврика.
– Бежим! – крикнула она изо всех сил, увлекая мальчика за собой. Сцепив руки так сильно, что их пальцы побелели, дети бросились вперед по дороге, к арке и спасительным деревьям, меж которых девочка надеялась укрыться. Но в арочном проходе, там, где сошлись в изящном изгибе две колонны, широкая каменная плита под ногами дрогнула, качнулась и опрокинулась, сбрасывая детей в пустоту. Последнее, что увидела Змену в падении, была оскаленная морда рыжей гончей, нависшей над зияющей дырой.
А в следующее мгновение плита с противным треском встала на место, и вороны закружились над ней со злорадным карканьем – старинная ловушка лорда Марбаса захлопнулась.
21
В день похорон Басиат было ужасно сыро. Накануне шел сильный дождь, к утру он стих, но лучше не стало – густой туман окутал всю округу. Баил с трудом скрывал злость и раздражительность: он не любил сырость, да вдобавок у него болело раненое плечо.
Траурная процессия была скромной. Друзей у Басиат не водилось, и за гробом шло всего несколько соседей, домашний доктор и единственная дочь, Мотави. За густой вуалью нельзя было разглядеть лица, но Баил представлял, что черты ее искажены страданием, и это приносило ему мстительное удовлетворение. Появлением своих шрамов – Баил притронулся к рассеченной брови, ощущая пальцами неровность кожи, – он обязан Мотави.
Что же, придет срок, и Баил будет провожать в последний путь уже Мотави – нужно лишь немного подождать. Баил осторожно приблизился к вырытой могиле. Внутри стояла вода, но носильщиков это не смутило, и они опустили обитый бархатом гроб прямиком в лужу. Сверху посыпалась земля – могильщик работал быстро, ему не было дела до скорбящих.
– Какой практичный подход к смерти, – прошептал Баил, наблюдая за тем, как растет могильный холм. – Простота и удобство. Жаль, что нельзя оставить Басиат так.
– Простите, мы знакомы? – Мотави коснулась руки Баила.
– Что? – с презрением произнес Баил.
– Простите. Я не видела вас раньше. Вы знали мою мать?
– Нет, никогда, – Баил отстранился от Мотави и стряхнул несуществующие пылинки с рукава.
Ведьма покачала головой, пробормотала извинения и отвернулась. Немногие знакомые выражали ей свои соболезнования, возлагали цветы на могилу и прощались. Некоторое время Мотави стояла подле могилы одна, затем ушла и она. Баил провожал ведьму взглядом, пока ее силуэт не исчез в густом тумане.
– Она последняя? – спросил высокий женский голос.
Баил чуть повернул голову и кивнул, приветствуя Нимму – свою сестру.
– Да, последняя. Род закончится на ней. – Баил прикрыл глаза, скрывая волнение под напускным равнодушием.
– Ты потерял осторожность, братец, – Нимма обошла свежую могилу. – Раньше ты вздрагивал, если за сотню шагов кто-то ронял булавку, а теперь не слышишь моих шагов.
– Я слышал тебя, – Баил лениво зевнул, прикрывая ладонью рот. Всем видом он выражал скуку. – Слышал и узнал. Туман не дал тебя увидеть.
– А моих слуг ты тоже услышал?
– Четверо, судя по шуму.
– Пятеро.
– Твоя взяла, – сдался Баил. Из всех его родственников Нимма относилась к нему, как к младшему брату, снисходительно. За это Баил испытывал к ней искреннее уважение, хотя Нимма и не заступалась за него перед семьей и никогда ему не помогала.
– Скажу им, пусть начинают.
– Может, стоит выждать? – засомневался Баил. – Хотя бы четверть часа. Вдруг Мотави вернется.
– Не думаю. Этой холодной рыбе и дела нет до усопшей, – Нимма брезгливо дернула щекой.
– Я видел ее иной, – многозначительно протянул Баил, но Нимма его не услышала. Она отдавала распоряжения своим слугам, указывая, откуда стоит начать и куда ссыпать землю.
