скачать книгу бесплатно
Это был подарок, о котором только могла мечтать советская семья.
Изданная по личному указанию тов. Микояна в конце тридцатых годов книга поражала обилием блюд и продуктов.
А цветные фотографии будоражили воображение и нервную систему больше, чем картины великих мастеров эпохи Возрождения.
За первую половину XX века страна пережила три тяжелейшие голодовки. Но и времена благоденствия особым разнообразием блюд и продуктов народ не баловали.
Это разнообразие сузилось до десятка самых простых и доступных блюд.
Поэтому, когда Михаилу Борисовичу Дальскому, старшему технологу городского хлебозавода, после смерти соседки досталась дореволюционная книга Симоненко «Образцовая кухня. 3 тысячи кулинарных рецептов. Настольная книга хозяйки. 1892 год», то он не поверил своим глазам.
Имевшаяся в его семье та самая знаменитая советская «Книга о вкусной и здоровой пище» показалась ему жалким букварём от кулинарии.
Неужели простые хозяйки могли в царское время иметь такое фантастическое богатство?
Вся советская теория и пропаганда о спасении большевиками русского народа от нищеты и произвола летела к чёртовой матери.
Особенно непонятным в начале каждого рецепта было слово: «Выдать».
Почему не взять? И кому это выдать?
Дальнейшие исследования и поиски привели его к открытию, что в царской России каждый офицер, инженер или профессор имел кухарку.
Ей-то хозяйка и должна была «Выдать».
Разнообразие и привычная доступность, невиданных и невозможных в Советском Союзе продуктов и блюд просто не умещалась в голове. Она заставила Михаила Борисовича задуматься.
Он вдруг вспомнил, что в революционном романе Горького «Мать» описываемая жизнь простой рабочей семьи была вполне приличной по нынешним меркам.
У отца революционера Павла Власова, простого слесаря и горького пьяницы, была отдельная квартира, неработающая жена и почти ежедневная бутылка водки при вполне нормальной еде.
Редкий советский рабочий в начале шестидесятых мог похвастаться таким набором. Большинство рабочих ещё жили в общежитиях, бараках или коммуналках. Мало кто мог позволить жене сидеть дома. Женщины трудились на заводах, фабриках и железной дороге. А каждодневная бутылка водки оставила бы современную рабочую семью голодной и голой.
Это открытие поразило Михаила Борисовича настолько, что перевернуло его представление о привитом с детства миропорядке.
Он стал давать книгу родным и знакомым. Люди читали и не верили своим глазам. В их представлении, так питаться могли только буржуи.
Но огромный тираж и простая бумага предполагали широкую доступность книги.
Кроме того различные советы и комментарии были обращены явно не к жёнам министров царского двора.
Оказалось, что рябчиков и ананасы при царизме можно было купить в магазине, а не только услышать о них в стихотворении пролетарского поэта Маяковского.
На прочтение этой книги к Михаилу Борисовичу образовалась огромная очередь. Но на руки он давал её только очень близким людям и знакомым ответственным начальникам.
Остальные могли читать только в его присутствии.
Многие выписывали рецепты и распространяли их среди своих друзей.
Вполне естественно, что после прочитанного, у любого, дотоле правоверного марксиста, возникал естественный вопрос: «На кой чёрт была эта кровавая революция, если до неё было такое вполне доступное изобилие?»
Ну не для того же, наверное, чтобы победители стали считать паровые котлеты и сибирские пельмени пределом своих кулинарных фантазий.
Михаил Борисович комментировал такие вопросы умными репликами и философскими размышлениями, за которые совсем ещё недавно могли расстрелять или посадить навсегда. Но, слава Богу, времена уже были не те, и, даже за анекдоты про власть, уже никого не сажали.
Так продолжалось довольно долго, когда неожиданно Михаила Борисовича Дальского пригласили в отдел кадров, где вежливый и симпатичный мужчина в сером костюме и полосатом галстуке предложил ему книгу добровольно сдать органам и прекратить заниматься антисоветской пропагандой и агитацией.
Но, с детства приученный школой и родителями говорить только правду, Михаил Борисович стал переубеждать вежливого чекиста, приводя примеры и выводы, которые напрашивались сами собой, после первых страниц его книги.
Тот слушал очень внимательно и сочувственно, дополняя своё сочувствие разными правильными комментариями. Самые интересные фразы он даже записывал.
Окрылённый таким пониманием и участием, Дальский закончил свои комментарии довольно убедительными обобщениями, чем окончательно привлёк симпатичного сотрудника на свою сторону.
Михаил Борисович был счастлив оттого, что сейчас другие времена и можно говорить всё, что угодно без страхов и опасений. И даже люди из органов стали думающими и понимающими. Не то, что при Сталине.
Он даже пообещал поставить своего нового знакомого на очередь, чтобы и тот приобщился к разнообразию русской кухни, имеющей такие долгие и славные традиции.
…В итоге книга была приобщена к уголовному делу об антисоветской пропаганде и агитации, и удивлённому Михаилу Борисовичу дали два года колонии общего режима без конфискации имущества.
Срок, совершенно детский, по прежним временам. Времена, конечно же, были совсем другие.
И это не могло не радовать.
Бухгалтерия террора
С неба звёздочка упала
Прямо милому в штаны,
Пусть бы всё там оторвала,
Лишь бы не было войны.
Частушка в СССР
Слово террорист в Советском союзе ассоциировалось только с капиталистическим Западом.
У нас, в стране такого явления не могло быть по определению, потому что советскому человеку не может прийти в голову выступать против родной власти и трудящихся, да ещё и с оружием в руках.
А уж о пропаганде войны у нас никто и подумать не мог.
Потому что даже самый последний пьяница знал о миролюбии нашей страны.
Поэтому, когда Сергей Иванович Большаков говорил, что сидит он за терроризм и пропаганду войны, урки покатывались со смеху, глядя на его унылую физиономию и манеры затюканного интеллигента.
И, тем не менее, этот маленький и боязливый от природы человечек получил пять лет за терроризм и пропаганду войны, а его такой же несчастный подельник три.
А всё началось с того, что Большакова бросила жена, потому что жить с ним было скучно и бедно. Прежде непьющий Сергей Иванович начал снимать тоску и бессонницу водкой, а потом ушёл в глубокий запой всерьёз и надолго.
За длительные прогулы его уволили из стройконторы, где он работал бухгалтером.
А поскольку деньги в его скудном бюджете кончились довольно быстро, то каждое утро у него начиналось с поиска возможности опохмелиться.
В тот злополучный день Сергей Иванович с трудом побрился, надел свой последний костюм и повязал мятый галстук в робкой
надежде на то, что под его приличный вид кто-нибудь из сердобольных знакомых даст ему взаймы рубль.
Ноги сами привели его к магазину, где он встретил своего приятеля по выпивке Гришу Василенко. По Гришиному лицу он понял, что тот тоже пытается безуспешно решить аналогичную проблему.
Они ничего не говорили друг другу, потому что понятно было всё без слов.
Никто из знакомых за полчаса к магазину не подошёл.
Первым не выдержал Гриша:
– Пойдём к моей Вальке, я ей позавчера отдал пятёрку, что ж у неё хватит совести не занять мне рубль.
И они пошли проходными дворами к бывшей Гришиной жене, жалуясь друг другу на бессердечие человечества.
В одном из дворов сотрудники какого-то учреждения выносили макулатуру, ломаную мебель и всякую рухлядь.
Проходя мимо кучи использованного ватмана, Сергей Иванович прихватил один из рулонов. Гриша из другой кучи взял штатив с теодолитом без объектива.
Не сговариваясь, оба понимали, что трудящимся интеллигентным людям деньги в долг дадут скорее.
Перейдя с трудом железнодорожные пути и насыпь, они решили передохнуть и уселись на скамейке в конце длинной и пыльной улицы с одноэтажными частными домами.
Гриша поставил теодолит перед собой на треногу, а Сергей Иванович развернул лист ватмана. Уставившись в чертёж изумлёнными глазами, Большаков замер от неожиданности, а потом, чертыхнувшись, расхохотался.
В самом низу стандартного листа был нарисован крохотный домик, а от него до самого верхнего края тянулась огромная кирпичная труба. Остальная часть листа была совершенно пустой.
И только в нижнем правом углу была таблица с множеством исполнителей.
Выше таблицы до самой середины умещалось огромное количество печатей и штампов с согласованиями и утверждениями.
Такое обилие согласований и утверждений вызывало недоумение и оторопь.
– Это сколько же нужно народных денег, чтобы кормить всю эту ораву бездельников! – возмутился Гриша.
Сам он никогда серьёзно не работал, но и на народные деньги особо не рассчитывал.
В это время к ним подошёл невысокий, лысый мужик, лет сорока, в пиджаке на голое тело.
– А что, правда, товарищи, тут водопровод будут прокладывать?
– Сносить вас всех будем к чёртовой матери! – неожиданно для самого себя зло сказал Гриша.
– Как сносить, а нас куда? – растерялся гражданин.
– Найдут куда. Кого на целину, а кого и подальше. А кто откажется, так вместе с домом взорвут ко всем чертям! Развели тут, понимаешь ли, частную собственность! Дойдёшь тут с вами к коммунизму!
Перепуганный мужик заглянул в чертёж.
– А тут что будет?
– А тут будет построено самое большое бомбоубежище в городе, на случай атомной войны с Америкой. А через эту трубу будут подавать воздух, чтобы люди не задохнулись, когда завалит.
– А скоро начнут?
– Вот расчёты закончим и начнём выселение – пояснил солидный Сергей Иванович – кто специалист, с тем особый разговор, а кто так себе, с теми по законам военного времени.
Вы что не слышали, что в любой момент атомная война с Америкой может случиться?
– Да, как не слышать. По радио каждый день говорят.
– Ну, вот!
Мужик испуганно и растеряно смотрел на вестников своей беды.
– Поспособствуйте мужики, чтоб мне с жильём помогли. У меня детей четверо и тёща больная. В долгу не останусь.
– Это само собой! Чего ж не помочь? Можно и помочь – неторопливо, и растягивая слова, сказал Гриша – у тебя выпить чего-нибудь есть, а то мы вчера начальство из Москвы встречали.
– ГЦас, щас мужики, я мигом! Меня Толик зовут! Я мигом! – и Толик побежал вдоль улицы.
Через десять минут он вернулся с двумя бутылками самогона, хлебом и половиной варёной курицы. Стакан был один, поэтому пили по очереди. Еда тоже была очень кстати.
Записали фамилию мужика и сказали, что придут на днях.
Попросили только никому не говорить, потому что это военная тайна.
Назавтра оба были дома, допивая самогон и радуясь своей находчивости и уму.
– Надо бы им шороху навести – в раздумье сказал Гриша. Тогда они нас долго поить будут. Что бы такое им придумать?
Придумал Сергей Иванович.
Он позвонил в милицию и, заикаясь от страха и волнения, сообщил, что на улице Весенней пацаны играют со снарядом, который где-то нашли. Не случилось бы чего.
Когда они снова появились на улице Весенней и стали переставлять теодолит с места на место, сбежалась целая толпа жителей.
Толик рассказал, что уже приезжали военные и милиция под видом того, что, якобы, искали какие-то снаряды.
– Думают, что мы дурнее их не знаем ничего – сказала пожилая женщина в розовом платье.
Когда народ разошёлся, чтобы не мешать работать, Толик принёс из дому старый школьный портфель с тремя бутылками самогона и дал сорок рублей,
Обрадованный Сергей Иванович сказал, что можно помочь ещё только двадцати человекам. За пятьдесят рублей с каждого. Обещали подойти через пару дней.
Но через пару дней их забрала милиция.
Статей разных следователь насчитал им штук шесть, но самые страшные угроза терроризма и пропаганда войны перекрывали все остальные правонарушения.
